***
ЯнЯн тяжело вздыхает, протягивая руку к прикроватной тумбочке и поднимая телефон, жмурится от ударившего в глаза яркого света и кое-как высматривает время через щелочки — полтретьего ночи. В комнате, в которой стены завешаны плакатами любимых исполнителей, полки забиты прочитанными книгами, шкаф хранит в себе немного удобной спортивной одежды, пол с разбросанными мягкими игрушками, письменный стол с кипой невыполненных самостоятельных работ, душно до ужаса. Воздух кажется настолько плотным, что ЯнЯн поднимает ладошку и может прощупать это тонкими пальцами, а может, ему просто кажется. Уснуть не удаётся ни на правом боку, ни на левом, ни полусидя, ни лёжа. Стакан с водой опустошается и ставится обратно на тумбочку с глухим стуком. ЯнЯн возится в постели ещё полчаса, вздыхая и стараясь найти удобное положение, но в какой-то момент дышать становится только хуже, и он решает открыть окно. Он кладёт маленькую ладошку на низ умилительно круглого животика, что выпирает из-под тонкой ночной майки, второй рукой осторожно отталкивается и приподнимается. Кровать, чувствуя разлуку, жалобно скрипит, когда небольшой, несмотря на девятый месяц беременности, вес исчезает. — Дышать, дышать, дышать, — шепчет ЯнЯн в белых махровых носочках, подобно пингвину, подкатываясь к окну и поворачивая рычажок. Он открывает окно нараспашку, вдыхая полной грудью свежий воздух и прикрывая глаза. — Великолепно. ЯнЯн улыбается, кладя обе ладони на живот, и мягко поглаживает. — Моя бубочка, — произносит он, выпячивая губы в трубочку и сводя брови к переносице. — Папа тебя очень сильно ждёт, а ещё любит больше жизни. Настолько, что даже Вселенная кажется маленькой. На глаза накатывают слезы, и он быстро-быстро моргает, а затем решает сходить на кухню и спрятать за щеки чего-нибудь вкусного. И желательно сладкого. — Кто же ты? Альфа сладкоежка или сладкий омежка? — ЯнЯн открывает дверь, выглядывая из неё и, проверив на наличие всяких страшных чудовищ, быстро, насколько это возможно в его случае, семенит ножками в сторону кухни. — Кем бы ты ни был, ты все равно бубочка. Знаешь это? Вот и я знаю. Ну, не пинайся, малыш. Он улыбается с проказливой улыбкой, почти залезая с пузом в холодильник, приподнимаясь на носки и пытаясь достать любимую шоколадку, которую кто-то убрал на самую верхнюю полку. В его голове вспыхивает имя красным огнём. На четвёртой попытке, когда он уже хочет сдаться и поплакать, поддавшись скачущим эмоциям, кто-то встает за его спиной, прижимаясь сильной грудью и кладя большую ладонь на его живот, а второй рукой легко достаёт ему любимую сладость. ЯнЯн опускает взгляд на знакомую ладонь, освещенную светом от холодильной камеры, а затем поднимает голову, упираясь макушкой прямо в грудную клетку и встречаясь взглядом с чужими большими сверкающими в ночи глазюками. — Ты почему не спишь? — ЯнЯн хмурит брови, нападая первым — он не хочет получать замечания от старшего брата, и потому решает сделать это сам. С высоты альфы это смотрится мило и смешно, из-за чего он не сдерживает улыбку и поцелуй, который он оставляет на лбу ЯнЯна, заставляя того зажмуриться. — Услышал шорох в твоей комнате, а потом твой шёпот. Хочу заметить, что шептать ты все ещё не умеешь, — он хмыкает, отцепляясь и отходя в сторону, поднимает руку и нащупывает свет, нажимая на выключатель. ЯнЯн жмурится опять, прижимая к груди заветную шоколадку. Таким его и застает Лукас, смотря сверху-вниз с широкой улыбкой. — Смешно тебе, да? — Ничуть. — Твои губы похожи на разводной мост, — ЯнЯн пытается ерничать, разворачиваясь к чайнику и начиная размышлять, хочет он попить чай или нет. — Мог бы сказать и спасибо, — Лукас картинно обижается, открывая верхнюю полку и доставая оттуда чай с малиной. — Тебе сделать какао или ты всё-таки будешь чай с бергамотом? ЯнЯн смотрит сначала на чай в руке брата, переводит взгляд на какао на полке, а затем на пачку бергамота, который он обожает в последние два месяца до ярких звёздочек. — Хочу какао, — ЯнЯн отворачивается, и Лукас усмехается, опустошая полку. — Мы с тобой скоро станем шариками. Лу по-умному решает промолчать о том, что ЯнЯн, в отличие от него, уже похож на маленький шарик, а он в форме и ещё какой. Но благоразумно кивает — не хочется расстраивать омежку. Через несколько минут, когда по кухне распространятся запах какао и малинового чая, на пороге появляется заспанный и взъерошенный Ренджун. — Я пришёл, чтобы сказать, что шептаться не умеете вы оба, — Ренджун строго округляет свои глаза, но затем перебирается на колени к Лукасу, что оборачивает свои большие руки вокруг него. ЯнЯн смущенно отворачивается, когда Лукас целует мужа в щеку. — Малыш, — зовет Ренджун и, когда ЯнЯн обращает на него внимание, берет его ладонь в свою, такую же маленькую и тонкую. — Снова было душно? — Я бы не сказал, что как две недели назад, но определённо, что да, — ЯнЯн кивает, смотря на то, как старший переплетает их пальцы. — Мне было неудобно лежать. — Поясница болит? — Нет, совсем нет. Просто было неудобно, не мог найти позу, а потом спать расхотелось совсем. Ренджун смотрит долго, вглядываясь в заострившиеся черты лица. С беременностью, обычно, омеги округляются не только в районе живота и бёдер, но и в лице — как знак того, что у омеги все хорошо. ЯнЯн же как был тоненьким, так и остался, кроме, собственно, животика, что объективно довольно маленький для девятого месяца. А острые скулы и темные круги под глазами, которые Ренджун помнит ещё до всего этого, никуда не исчезают, продолжая красоваться на лице мальчишки. ЯнЯну всего семнадцать, он ещё даже не окончил школу и, более того, далёк от черты совершеннолетнего человека. Но ЯнЯн, как бы больно не было это признавать, благодарен жизни за этот жестокий опыт и за чудо, которое оставил ему этот ублюдок. Но ЯнЯн пообещал, что будет рассказывать сыну только самое лучшее об этом человеке, даже если он сам его не знал. ЯнЯн долго рыдал в грудь Ренджуна, прижимаясь к нему и безостановочно воя, почему мир так несправедлив к нему, пока злой Лукас сидел на полу возле кровати и слушал это все, сжимая кулаки и обещая себе, что разберётся с этим человеком. Но попозже — он был рядом со своей маленькой кровинушкой, которого не приняли их собственные родители, выставив когда-то любимого мальчика за дверь с чемоданом. Лукас тогда едва не развернул весь самолёт в Америку, где он должен был подписать договор, обратно, но Ренджун осадил его по телефону и сказал, что их малыш в безопасности у него под крылышком. А ещё у какого-то Пак Бэкхёна. Это уже потом выяснилось, кто это такой. Договор подписали удачно, и Лукас на всех парах вернулся домой, в первую очередь в отчий, устраивая революцию против консервативного отца и упрямого папы — выгнали в итоге и его, но Лукас не придал значения, хлопая дверью и покидая усадьбу. А затем поехал в тот дом, в котором его последние полгода ждут любимые родные омеги. — Я звонил Сычен-гэ, так что с утра поедем на осмотр. Он, наконец, приехал с командировки. — Ренджун улыбается успокаивающе, а затем забирает у Лукаса чай, отпивая половину. Возмущённый возглас остается проигнорированным. ЯнЯн смеется, опустошая свою кружку и, сполоснув её, уходит в комнату, залезая под одеяло и устраиваясь, наконец, со всеми удобствами. Когда он уже почти засыпает, Ренджун бесшумно закрывает окно, а затем целует младшего в макушку и оставляет дверь открытой — чтобы в комнате не становилось душно.***
Утром он просыпается без будильника, правда на восемнадцать минут позже: ЯнЯн делает логическую цепочку причинно-следственных связей и понимает, что Ренджун, готовящий завтрак, и выключил его разрывающийся телефон. ЯнЯн зевает, сладко потягиваясь и заправляя кровать. Получается немного неряшливо, но никто не жалуется. В ванной теряется на долгие полчаса, за которые он принимает душ и умывается, накладывая себе маску и, завязав челку в хвост, выходит и направляется к Ренджуну. — Доброе утро, — Джун целует его в макушку, разрезая яблочный пирог. — Выспался? — Даже очень, — улыбается ЯнЯн, поправляя маску на лице. — Мне снилось то, как я получаю медаль по окончанию школы. — Что-то мне подсказывает, что учитель Ким скоро приедет брать экзамены лично, а не дистанционно. Тебе осталось доучиться месяц, — Ренджун бегает взглядом по календарю и, убедившись, кивает. — Ты все ещё уверен, что хочешь сдавать экзамены сейчас? Может подождём до весны? — Именно. Я не хочу оттягивать это. Может быть, я и не гений, но уверен, что смогу поступить хотя бы на препода по китайскому языку. Ренджун фыркает, несильно ударяя младшего по лбу ложкой. — Ты очень умный и не принижайся. Любой университет хочет к себе таких умниц, так что, пока это не вредит здоровью, вперёд и с песней. ЯнЯн смеется, делая глоток чая. — Звонил Бэкхённи-хён, спрашивал, нужно ли ему заехать к нам. — Сегодня суббота, у хёна выходной, — ЯнЯн нахмурился, а поймав удивлённый взгляд Рена, сказал: — он почти не бывает дома. По крайней мере, эти месяцы уж точно. Будние дни он постоянно на работе, а субботу проводит с нами. И отдыхает только в воскресенье, да и то всегда весь в звонках. Он, случаем, не ангел? Ренджун улыбнулся, подходя к младшему и целуя его в макушку. — Не знаю, но точно твой ангел-хранитель. И я уверен, что если бы он не хотел проводить время с тобой, он бы так и сделал. Да и вообще, по субботам хён возиться с нами вместе с сыном, так что все хорошо. — Да, но мне всегда кажется, что я отнимаю его у Сехуна. Будто это он мой папа, а не его, — ЯнЯн прикусывает губу. — Так. Что за грустные мыслишки? — Ренджун наигранно нахмурился, — если ты не заметил, то Сехун ведёт себя так, будто влюбился в тебя, не отлипает и никому не даёт придвинуться к тебе, пока он рядом. Так что не беспокойся. Сегодня мы вчетвером, — опустив взгляд на выглядывающий из-под кофты живот, Ренджун улыбается: — впятером будем готовиться к подаркам. Только после осмотра. ЯнЯн в знак капитуляции поднял руки и принялся за завтрак.***
— Ну вот и все, — улыбнулся Бэкхён, наблюдая за ЯнЯном, с улыбкой проводящего подушечкой пальца по фотографии узи. Бэкхён наклонился и поцеловал его в макушку, — как ты себя чувствуешь? — Страшно, но я скоро его увижу, — произнес ЯнЯн, не позволив грустным мыслям одолеть его. — Хён, что ты чувствовал, когда родился Сехун? — Ох, Сехун, — Бэкхён склонил голову набок и сузил блестящие глаза, — это были самые ужасные шесть часов, — хихикнул он, — меня даже Чанёль так не изводил, как этот маленький чертенок. Но, знаешь, рождение ребенка — это… что-то такое единое между тобой и ним. Что-то настолько волшебное, соединяющее ваши души, сердца, кровь. Конечно же, что у всех по-разному, и каждый принимает рождение по-своему. Я же смотрел на это со стороны того, что помогаю своему сыну появиться на свет, мне казалось, что мы на одной волне, что буквально слышим друг друга. Ренджун заворожено наблюдал за старшим омегой, у которого темно-карие глаза сверкали огромной любовью и нежностью, в которой можно было утонуть. Бэкхён действительно волшебный и самый лучший папа на свете. ЯнЯн прижался к его боку, пряча фотографию в карман кофты. — А когда он родился, он был весь… — Сморщенный, с белыми точками на носике, крошечный, — Бэкхён обнял Яна. — А теперь он такой большой, прямо как его отец, когда ищет по утрам свои носочки. ЯнЯн с Ренджуном засмеялись, а Бэкхён, пожурив их, поднялся с места и направился к выходу из больницы. — Ну, что, молодежь, куда держим путь? К обеду Сехун освободится от дополнительных занятий, и не будет нам спокойной жизни, — Бэкхён сел за руль, следя за тем, чтобы младшие застегнули ремни. — Может быть, сначала заедем в кафе? — Согласен, — Ренджун голодно оскалился, — готов съесть слона. А ты, Ян? — Я хочу сладкое. — Ну сладкое, так сладкое, — Бэкхён вывернул руль на главную улицу. Телефон в кармане ЯнЯна неожиданно пискнул входящим сообщением, и он тут же полез его проверять. Когда он развернул облако, то его щеки тут же залились румянцем. Привет, ЯнЯн. Хотел узнать, не хочешь встретиться сегодня где-нибудь? Мы могли бы прогуляться, на улице довольно тепло. С нетерпением жду твоего ответа, Кун ЯнЯн, пока Ренджун и Бэкхён увлеченно говорили о сортах кофе, быстро набрал ответ: Привет! Я сейчас еду с хёнами позавтракать. Может, ты присоединишься к нам? Телефон тут же пиликнул, из-за чего Бэкхён посмотрел в зеркало заднего вида. С радостью. Куда мне подъехать? ЯнЯн почему-то зарделся густым красным цветом, неловко спрашивая у Бэкхёна название кафе и печатая его, а потом запахнулся шарфом по самые глаза и затих на сидении, провожая взглядом мелькающие высотные здания.***
Чуть позже, когда они подъехали к торговому центру с фудкортом и многочисленными бутиками, ЯнЯн еще с парковки заметил высокую знакомую фигуру в длинной черной куртке, взлохмаченными ветром черными волосами и телефоном в руке — ЯнЯн видел, как Кун набирал сообщение. Я уже на месте. Жду вас. ЯнЯн запыхтел, вылезая из машины и чувствуя странное волнение: он жутко стеснялся этого парня, несмотря на то, что он был очень приятным и милым в общении, не давил и не намекал ни на что. Он просто предлагал и тепло улыбался. Возможно, помимо Чанёль-хёна Ян мог общаться и с ним. Когда они втроем, медленно подкатившись ко входу в здание, столкнулись с Куном в дверях, Бэкхён сначала удивленно вскинул брови, а затем расплылся в понимающей улыбочке и сказал: — Здравствуйте, мистер Цянь. Рад вас видеть. Кун улыбается в ответ. — Здравствуйте, Бэкхён. И я рад вас видеть, — обратив внимание на Ренджуна, он кивает: — Цянь Кун. — Вон Ренджун, — Ренджун приветливо улыбнулся. — Здравствуй, ЯнЯн, — Кун сделал шаг к нему, и Бэкхён, кинув на Яна вопросительный взгляд и получив кивок, прошел вперед, утягивая за собой Ренджуна. — Мы будем рядом, — шепнул он, и Ян благодарно улыбнулся и посмотрел на альфу: — Привет. — Так… зайдем? — Кун протянул руку, чтобы младший схватился за него, и Ян осторожно обхватил его руку. — Мне кажется, у вас были планы? — По крайней мере, не настолько масштабные. Хотели покушать, а потом… куда глаза глядят. У тебя есть что-то особенное? Кун осмотрелся, а потом обворожительно улыбнулся, и ЯнЯн на секунду забыл об окружающем мире, засмотревшись на него. — Моя сестра часто любит засиживаться в одном кафе на третьем этаже. Поднимемся? А потом посетим книжный магазин, я бы хотел тебе кое-что показать, — Кун мягко потянул его в сторону лифта, и Ян просто позволил себе плыть по течению, не задумываясь о том, что срок поджимает, а на ногах все сложнее держаться.***
После того, как они плотно поели, а Ян, насытившись, откинулся на спинку дивана и зевнул, Кун спросил: — У тебя ничего не болит? Я не нагружаю тебя? Может, ты устал. — Нет, все хорошо, — мотнул головой ЯнЯн, — я ещё полон сил. — А когда… — Кун опустил взгляд на выпирающий живот, — когда у тебя день родов? — Конец следующей недели. — Рождество? — Возможно, а может, и нет, — пожал плечами Ян. — Это как подарок, — лицо Куна тронула мягкая улыбка. — Рождественский и самый волшебный. ЯнЯн внимательно осмотрел его лицо, а затем, через несколько секунд, когда Кун все же поднялся, встал вслед за ним. И взял в ладошку чужую руку, смущенно отводя глаза в сторону. — Что ж, ты обещал показать мне что-то в книжном магазине, — ЯнЯн невозмутимо зашагал рядом, прикладывая вторую руку к низу живота, словно придерживая. — Да, пойдём. На входе ЯнЯн застрял возле детских книг, исследуя глазами разноцветные обложки и нарисованных персонажей, скользил подушечками пальцев по твёрдому переплёту и выпуклым золотым буквам. Кун, наблюдавший за ним, тихо спросил: — Любишь сказки? — Да, всегда любил. Когда-то мечтал, чтобы меня забрали туда. Там, хотя бы, есть хороший конец, — ЯнЯн грустно обвёл взглядом книжки. — Хороший конец? — Не забивай голову, — ЯнЯн прошёл дальше, но все же ответил: — в жизни все совсем не так. Кун задумчиво проводил макушку омеги, свернувшего в другой отдел фантастики. — Я хотел тебе показать вот это, — Кун протянул увесистую книгу. — В ней рассказывают о звёздах, — улыбнулся он, когда ЯнЯн открыл первую страницу. — Звёзды? — Почему-то мне показалось, что эта книга отлично подходит тебе. Ты ассоциируешься с ними. А ещё, — Кун обратил на себя внимание омеги и гордо задрал подбородок, — открой последнюю страницу. Ян подчинился, мельком разглядывая красивые фотографии ночного звездного неба, а затем охнул. На последней странице была фотография Куна и рамка с текстом. Пробежавшись глазами, Ян узнал, что это было интервью. «Последний раз звезда привлекает к себе внимание, когда падает»* ЯнЯну хватило сил не поджать губы, чувствуя какое-то уныние от последних строчек в интервью. Удивительно, но это и правда было похоже. — Красиво, — хрипло выдохнул ЯнЯн и прижал книгу к груди. — Я куплю её. Мне тоже нравятся звёзды. Кун сначала закивал, а потом вдруг охнул и смущённо сказал: — Вообще-то я хотел подарить её тебе. — О? Минутку они неловко смотрели друг на друга, а потом Кун забрал у него книжку и, пробормотав про подарок, удалился к кассе, оставив Яна одного. Уже направляясь к диванчикам, Ян поблагодарил его. — Это очень приятно. Думаю, в твоей книге намного интереснее написано о звёздах, чем в научных статьях. Так ты писатель? — Не совсем. Это как хобби, да и книга совсем не популярна. — Не стоит переживать об этом, в мире обязательно есть люди, которым она понравится, — Ян прижал к груди книгу и улыбнулся. Через некоторое время, когда они смеялись над очередной шуткой Куна, к ним подбежал невысокий мальчик возраста начальной школы. — Хён! — мальчишка прильнул к парню, аккуратно кладя ладошку на живот. Ян тут же прижал его к себе. — Привет, Сехун. А где Хённи? — Мы здесь, — раздался голос Ренджуна за спиной ЯнЯна, и они с Куном обернулись на двух омег с пакетами. — Нам пора домой. ЯнЯн кивнул и виновато перевёл взгляд на альфу, и тот тут же ободряюще заулыбался. — Все хорошо. В любом случае, мы ведь можем погулять, когда захотим? ЯнЯн замешкался, и Ренджун ответил: — Конечно. Ты бы знал, как ЯнЯн светится, когда читает сообщения. Ян закатил глаза, а Бэкхён хмыкнул. — Что ж, до встречи, — и направился к выходу из центра. — Дети, пошли. Попрощавшись с Куном, Ренджун и ЯнЯн с Сехуном поплелись за Паком, как цыплята.***
Вечером, украшая елку, ЯнЯн ни на секунду не забывал об альфе, его запахе, тёплой и приятной коже, красивом голосе. Рядом носился Сехун, время от времени прижимаясь ухом к животу и шепча: «Я тебя жду, чтобы играть». Бэкхён только улыбался, занимаясь ужином и отвечая на рабочие звонки, а Ренджун помогал всем сразу. Чуть позже они собрались за столом всей большой семьей, слушая рассказы Чанёля и Лукаса, восторженные комментарии Сехуна о новом учителе. А перед сном, обложившись подушками и включив лампочку над кроватью, ЯнЯн открыл книгу и потерялся в долгом рассказе о путешествии одной маленькой звезды в большом холодном космосе.