Games with Death

Октябрь. 1976г. Гран-При Японии. Последний этап сезона. POV Ники. На последнюю гонку сезона-1976г, мы с Джеймсом, приезжаем настоящими звёздами. В зачёте между нами всего несколько очков и борьба за титул идёт "ноздря в ноздрю". Журналисты караулят у паддока, отеля, боксов, не дают спокойно поесть и поспать. Все пилоты, в пятницу утром, выходят из номеров хмурыми и даже злыми. Японские фанатки, всю прошлую ночь визжали под окнами, желая, чтобы к ним вышел Хант. Британец поначалу не реагирует, думая, что девушки сами уйдут. Но, когда проходит пара часов, а они всё также стоят под окнами, Джеймс всё же выходит на балкон (к счастью, наши номера находятся на втором этаже), но это не решает проблему, а делает её только хуже. Пока блондин пытается уговорить фанаток уйти, они всё это время визжат, как чёртовы сирены, явно не слыша, о чём он их просит. Первым не выдерживает Марио Андретти. Итальянец барабанит по двери номера Джеймса, грозясь скинуть его в долбанное окно, если он сейчас же не угомонит этих ненормальных. Его слышит весь коридор. Многие пилоты, сонные и уставшие, выходят из номеров. В воскресенье, во время гонки, обещают жуткий ливень, и вместо того, чтобы оставшееся время до начала Гран-При хорошенько отоспаться, мы вынуждены слушать каких-то не совсем адекватных фанаток... Я прячу голову под подушку, лишь бы хоть немного убавить эти визги, но ничего не помогает. Т/И, что теперь ездит со мной на каждый этап, надев шлёпки, выходит в коридор, посмотреть, что происходит. Депайе (как потом она мне расскажет), пытается оттащить Марио, от двери номера Ханта. Зайдя в номер, она начинает молча одеваться. —Что ты делаешь? —не понимаю я, её действий. —Я поговорю с девушками и вернусь, —спокойно говорит она, надевая сапожки и лёгкое пальто. —Ты уверена? Они же фанатки... Мало ли, что им взбредёт в голову? —Всё будет хорошо, —прежде, чем я пытаюсь её остановить, Т/И быстро выходит из номера. Мне ничего не остаётся, как выйти на балкон, высматривая, когда из отеля выйдет Т/И. Но, увидев меня, эти девушки начинают поднимать ещё больше шума, а Хант, чуть ли не завывая от бессилия, шипит, смотря на меня, одно единственное слово, —Скройся. Я лишь молча махаю головой в отрицательном жесте, а меньше, чем через минуту, наконец, на улицу выходит Т/И. Жена быстрым шагом подходит ко всё ещё не переставшим кричать и визжать девушкам и, оказавшись за их спинами, что-то негромко говорит. —Т/И? —удивляется Джеймс, переводя взгляд на меня, всем своим видом спрашивая: "Что за херня здесь происходит?". Я лишь пожимаю плечами, т.к. сам не понимаю, что она задумала, но тем не менее, японки, увидев её, наконец замолкают. Она всё также тихо что-то говорит им, девушки слушают, не перебивая, пару раз кивая её словам. А мы с Джеймсом стоим, каждый на своём балконе и оба, пытаемся прислушаться, чтобы хоть что-то услышать из того, что говорит Т/И. Но её речь слишком тихая, а все наши попытки, терпят провал. Поняв, что на улице наконец стало тихо, уже и другие пилоты, с опаской выходят на балконы, чтобы увидеть причину тишины. И вот, уже более двадцати здоровых мужиков, хотят услышать слова, которые заставили фанаток успокоиться. Но кажется, все терпят неудачу. Слыша тихие перешёптывания, девушки, вместе с Т/И, поднимают взгляд и, кажется, впадают в ступор, что за ними наблюдает, без преувеличения, весь состав гонщиков Ф1. Я боюсь, что они начнут визжать с тройной силой, но, вместо этого, всё, что делают — что-то быстро говорят Т/И и уходят. Мою жену, когда она идёт по коридору, выйдя из своих номеров, абсолютно все пилоты — встречают аплодисментами. Она лишь кривит наигранно-недовольную моську, прося всех отправиться спать, а после, наконец заходит в наш номер. —Кажется, у всего пелотона, появилась наседка, —шучу я, помогая ей снять пальто. Т/И шлёпает меня по бедру, тихо смеясь, а на мои расспросы о том, что же она сказала фанаткам — просит меня лечь спать. Смех смехом, но на следующее утро, уже находясь на трассе, несколько пилотов, всё же шутя называют её "мамой-наседкой" (и нет, я их об этом не просил). Из-за выходки Т/И, несмотря на плохие прогнозы погоды, настроение у всех гонщиков весёлое и позитивное. И остаётся таким до самого старта гонки. На *Фудзи жуткий ливень, недалеко от трассы — типичный для этого времени года, тайфун. И я соглу, если скажу, что парни не боятся стартовать. Боятся. Мы даже обсуждаем то, что гонку надо отменить: видимость нулевая, держака на трассе нет, а машины станут просто неуправляемы в таких условиях. Джеймс, Тедди и Лука, с неохотой замечают, что гонке быть. —Телевизионные права на трансляцию, купили во всём мире, —поясняет мне и Джеймсу, Майер. —Все хотят посмотреть на вашу борьбу. Никто гонку не отменит. Старт проходит кошмарно. Из-за брызга воды под колёсами других болидов, всё, что можно разлечить — одинокий красный мигающий "огонёк", на задней части болидов. По которому и приходится ориентироваться, чтобы не спровоцировать аварию. И в таких кошмарных условиях, надо проехать целых семьдесят три круга! Это самое настоящее сумасшествие! Несколько пилотов, сразу, после первого круга заезжают в боксы и досрочно сходят, отказываясь проводить гонку в таких условиях. Обычно, когда я за рулём болида — все посторонние мысли уходят прочь, но не сейчас. Я еду по трассе, а перед глазами проносятся воспоминания: как мы с Т/И сидим в коридоре, потом заходим в кабинет и нас впоследствии, объявляют мужем и женой; наше небольшое свадебное путешествие на Ибицу, то как мы носились по арендованной вилле, как дети, а Т/И, с визгами пыталась от меня убежать, как мы целовались под водой, плюхнувшись с разбегу в тёплое море; как я нёсся на бешеной скорости по ночному Лондону, только потому, что об этом попросила Т/И; как заехал Ханту монтировкой; как за несколько месяцев до этого, нас с ним разнимали Клей и Йохен; как мы с Т/И проводили время в Италии... А потом... Потом вспоминается госпиталь, вечно припухшие от слёз глаза жены, её переживания, то, как она испугалась, когда вместо Вены, мы прилетели на Гран-При Италии... Как она, перед гонкой в Германии, просила меня отказаться от старта... Как она, всё в той же Италии, плакала, стоя под душем... Всё это вихрем проносится перед глазами за какие-то пару минут. На трассе слишком опасно. И я, понимая, что не прощу себе, если Т/И снова будет из-за меня страдать, принимаю единственно-верное решение — сойти с дистанции. *** Фудзи — название горы, у подножия которой построена трасса "Фудзи".