Мэй сфокусировала свой взгляд на девушке.
Почему она выглядит так.. знакомо? В ее зелёных глазах словно было что то родное, или кицунэ сама себя накрутила, увидев у незнакомки такой же знак на руке?
На мгновение она закрыла глаза и поддалась воспоминаниям. Это не было осознано, словно что то внутри Мэй шептало: ты должна прочесть ее воспоминания, ощутить их на себе.
Бывшая майко не понимала, законно ли это. Ведь она сейчас в прямом смысле вторгалась в личное пространство чужого человека, но девушка в жёлтом кимоно словно этого и не замечала.
Мэй почувствовала ее энергию.
Что то очень яркое, солнечное. И родное.
Ее будто перекинуло назад.
Япония. 1786 год.
— Хидэко! маленькая Мэй бежала за девушкой лет шести, волосы которой развивалась на ветру, принимая ещё более золотистый оттенок. Изумруды в ее глазах хитро поблескивали, а сама она бежала так быстро, что уже на тридцатой секунде Мэй наклонилась к коленям, пытаясь отдышаться.
— Я выиграла. Теперь тебе придется своровать яблоко у госпожи Накуно. — Хидэко подошла к Мэй с усмешкой на губах. Но не смотря на ее голос с хитринкой и лукавый взгляд от нее исходила очень добрая энергия, и Мэй, по прежнему «прочитывая» воспоминания, чувствовала это.
— Ты что?! Мне уже потом ещё идти в школу гейш!
— Мэй, родная, тебе всего шесть.
— Через три года я уже буду майко. — кицунэ встрепенулась, ее задели слова девчонки по поводу «тебе всего шесть».
— Это ещё нескоро.
— И?! Своими заданиями ты ставишь мою мечту под.. отлос!
— Откос.
— Какая разница? Как я буду смотреть в глаза своей наставнице, зная, что я, тоесть будущая ее ученица — воровка?
Хидэко засмеялась.
— Ладно. Твоя взяла. Можешь не выполнять это задание.
Мэй резко распахнула глаза. Только что воспоминание, которое она смогла увидеть, рассеялось, словно его никогда и не было, и кицунэ не ощущала тех мурашек и лёгких покалываний по всему телу. Она заметила на себе тревожные взгляды Кадзу и Масамунэ.
Но она словно не обратила на это внимания. Девушка повернула голову в сторону, где стояла
та.
Девушка уже вовсю разговаривала с официантом, и на ее красивом, аристократическом лице каждую секунду появлялось множество эмоций. Но что то в ее взгляде было не то. В нем была тревога.
— Сестра.. — прошептала Мэй.
— Мэй, ты что то увидела? Ты сидела с закрытыми глазами несколько секунд, дрожала.
— Несколько секунд? — дрожащим голосом переспросила Мэй. — Когда читаешь воспоминания, они длятся словно несколько часов.
Она не хотела произносить этого вслух, Мэй до сих пор жутко смущал тот факт, что она может прочитывать воспоминания — а когда это умение доставляет другим дискомфорт и остальные это видят, она ещё больше погружалась в краску.
Не успел синоби ей ответить, как девушка, стоящая у стойки, перевела взгляд на их столик.
— Ах! — что то в груди Мэй заставило ее сердце сжаться. Это была ее сестра. И они встретились именно здесь. Сейчас.
Бывшая майко судорожно сглотнула, ресницы тревожно защекотали щеки.
Взгляд девушки словно прожигал ее насквозь. И от знакомых изумрудных искр в глазах Мэй становилось все больнее. Может ли она доверять ей?
И точно ли это та, с кем связана ее родственная душа, или воспоминания это не более чем адреналин?
Мэй опустила глаза в стол, пытаясь в голове все расставить по полочкам.
У кицунэ не оставалось больше сомнений,
воспоминания не подменишь.
Слегка строгий и равнодушный взгляд носительницы жёлтого кимоно задержался на Мэй, и бывшей майко показалось, что ее губы дрогнули.
Но та сразу же отвела взгляд на официанта.
— Ёкаи. Они идут сюда.
Из их длительного разговора эта фраза услышалась Мэй отчётливее всего. И эта реплика болезненно отозвалась в ее сердце. Она понятия не имела, что она означает, и что на самом деле подразумевается под словами «идут сюда», но девушке это не понравилось.
Мэй перевела взгляд на своих спутников, словно пытаясь найти ответ у них во взглядах.
Они слышали. Это точно.
Кицунэ поняла это по слегка отстраненному, злому взгляду Кадзу и его нахмуренным бровям.
Масамунэ сжал стакан с рисовой водкой настолько сильно, что на его бледных, тонких руках появились выпирающие вены. Ему тоже не понравилась услышанная информация, хотя ронин вряд ли знал, достоверная ли она.
Мэй на секунду вновь погрузилась в свои мысли, как тут чей то мелодичный голос вывел ее из раздумий:
— Ронин, синоби и кицунэ. Браво. Отличная компания.
Она подняла глаза и увидела перед собой эту девушку. На этот раз расстояние между ними сблизились на несколько метров, и она стояла совсем рядом, чем вызывала у Мэй ещё более странные ощущения. Что то родное отзывалось у нее эхом в груди, в нынешнее время ни что не предвидело беды, но руки кицунэ предательски дрожали. Она не могла собрать свои мысли воедино, все словно смешалось. Метка.. незнакомка.. сестра.. воспоминания.. Хидэко..
Мэй не могла проговорить ни слова, хотя ей хотелось. А если от волнения она скажет что нибудь лишнее, чем отпугнёт незнакомку, последнюю ниточку надежды — ведь когда она сможет узнать о своей родне больше, чем сейчас? И от кого ещё?
Поборов смущение, Мэй попыталась выдавить из себя вопрос, но получилось это несильно уверенно.
— Как ты.. тоесть Вы.. догадались.. — Мэй дрожала, как осиновый лист. Если перед ней действительно ее родственница — как девушке вести себя с ней?
— Энергию кицунэ я умею чувствовать. — она запнулась, и уверенный мелодичный голос прервался, но после с новой энергий начал излагать поток информации. — Благодаря своим умениям. Ронинов благодаря одежде различают все. А у вашего друга синоби татуировка клана сквозь рукав просвечивается.
Троица не говорила ни слова.
Девушка продолжила:
— Уж не знаю, откуда вы, но сторонники мне не помешают.
— Представьтесь. — сказал Кадзу. Мэй
от волнения впилась рукой в свои костяшки настолько сильно, что отпечатки кончиков ногтей появились на гладкой, белоснежной коже.
— Хидэко.
На этом моменте что то в груди Мэй оборвалось. И это что то издало пронзительный вопль, который она слышала только сейчас. Кровь в висках загудела, перекрывая все звуки и голоса в ресторане, она не слышала больше ничего. Глаза застилала пелена воспоминаний, в которые она погружалась несколько минут назад.
Но она держалась.
Нельзя было показывать слабину, падать в обморок. Главное — удержать Хидэко, на этот раз Мэй не позволит себе упустить шанс поговорить с родным человеком.
Когда из транса небытия девушка вновь вернулась в нынешнее время, Масамунэ и Кадзу вовсю беседовали, их лица поражало множество эмоций. То они были озадаченные, то на лицах спутников вновь появлялись улыбки.
Взгляд зелёных глаз вновь остановился на Мэй.
— Вы не представились.
— Мэй. — спокойно, благосклонно ответила девушка, пытаясь контролировать гул и тот водоворот эмоций, который сейчас творился у нее в душе. Хидэко наверняка не знает, что с ее сестрой происходило последние несколько лет, и ее нынешний характер озадачит ее. Наверняка в памяти у Мэй по прежнему сдержанная девочка, мечтающая стать майко, совершенно неприспособленная к спорту, борьбе. Девочка, которая весь день могла просидеть за книгой по истории своей страны, ибо это должно было помочь ей, как гейше, развить интеллектуальные и коммуникабельные способности, научиться разлекать господ беседами на разные темы.
Нет. Вряд ли она примет ее такой, какой она стала сейчас.
Если умение развлекать беседами у Мэй осталось, то былой хладнокровности, взгляда, в котором невозможно прочитать ничего — и подавно не было. Слишком много груза свалилось на ее хрупкие плечи после превращения в лису, теперь она была совершенно другой. Более уверенной, импульсивной, с огненными глазами и умением постоять за себя. Теперь она не скрывала свои чувства, а это никак не вязалось с менталитетом строгой и сдержанной майко.
Тень волнения и нервозности промелькнула на лице Хидэко, когда Мэй назвала ей свое имя.
— Неужели она меня помнит? — спросила саму себя бывшая майко, многозначительным взглядом одаряя собеседницу.
Хидэко отвернулась, кусая губы. Она словно пыталась вспомнить о чем то важном, но спустя секунду повернулась к собеседникам, и продолжила беседу, как ни в чем не бывало:
— Мне нужна ваша помощь.
— В чем? — Масамунэ отпил глоток рисовой водки, изумлённо выгиная бровь.
— Ёкаи, то бишь злобные духи, они, как вы знаете, достаточно враждебные.
— Мы знакомы с ними. — Кадзу прервал собеседницу, чем вызвал в ее глазах несказанное удивление.
— Знакомы? — в ее зелёных, больших глазах на момент появился страх. После она словно захотела спрятать его, и быстро перевела тему: — Впрочем, неважно. Они идут сюда. Наверняка вы слышали мой разговор с официантом, весь город должен быть в курсе этого. Намечается что то. Вряд ли местные просто просто пожимать плечами, видя, как столь опасные существа вторгаются в их земли.
— Стой! — Масамунэ поставил стакан в сторону, хватаясь за виски. — Я ничего не понимаю. Зачем ёкаям приходить сюда? Они испокон веков спокойно жили на своей территории, да, питали интерес к нам, но всего лишь интерес, не более. И откуда ты обо всем этом знаешь?
Хидэко прикусила губу, размышляя, как лучше подать информацию.
— Видимо, вы не все о них знаете. И о своих землях тоже.
Повисла пауза, которая дала понять Хидэко, что она может продолжать. Мэй не говорила ни слова, гораздо больше ее волновали не ёкаи, а сестра, с которой она не знала, как поговорить один на один.
— Давным давно, территории ронинов, кланы синоби принадлежали ёкаям. Но вскоре их изгнали с этой территории, местные правители посчитали, что людям нужно больше пространства, чтобы жить, учится, работать. И что в таких красивых краях ёкаям не место, это не живые существа, они спокойно могут жить в пещерах. Сначала духи отреагировали на это нормально, спокойно переместились в подземелья, не выражали сильных недовольств. Но следить за ронинами и синоби продолжали, наверняка вы могли их даже видеть. Я сама до этого времени думала, что это чистой воды любопытство, но, как оказалось,
ёкаи хотят вернуть свои места. Поговаривают, это будут мирные переговоры, если, конечно, люди не будут проявлять враждебность первыми. Но готовиться, тренироваться все равно надо. Откуда я знаю? Весь город уже давным давно в курсе всех этих дел, местные колдуны предупреждали многих, и постепенно узнали все.
Молчание. Мэй спросила первой:
— А в чем должны помочь мы?
— Простите меня, умоляю. — в глазах Хидэко застыл дискомфорт и некий страх, страх того, что ее не поймут, посчитают слишком наглой. — В силу своих особенностей.. Я, я не могу объединяться с людьми и готовиться к пришествию ёкаев с ними.. Мне нужны люди, которые более менее знают и понимают, что так то местные жители бывают разными и.
— О чем ты? — Кадзу удивлённо смотрел на девушку.
Хидэко глубоко вздохнула и выпалила:
— Я кицунэ.
Мэй слабо улыбнулась. Сейчас она не чувствовала себя так одиноко и паршиво, как раньше.
Кадзу и Масамунэ переглянулись, за время их пути они достаточно сдружились, и они могли только одними взглядами обмениваться, чтобы понимать то, чего хотят сказать оба.
— Не здесь.
Хидэко вопросительно посмотрела на парней.
— О таких вещах в городах лучше не говорить.
— Я знаю об этом. Но у меня есть выбор?
— Идём.
Мэй, Кадзу и Масамунэ привстали с деревянного столика, поправляя одежду, воровато оглядываясь по сторонам, в надежде, что их разговор слышал мало кто, а конкретнее — что реплику Хидэко услышали немногие.
— Мы куда? — Хидэко не понимала ничего, но привстала с мягкого пуфика вслед за спутниками.
— В деревню клана синоби. — на лице Кадзу появилась улыбка.
Она ахнула.
Мэй с улыбкой прыснула в кулачок. Когда Кадзу у побережья сказал тоже самое, у нее была примерно такая же реакция.
— Но.. синоби.
— Да, мы опасные и все сплетни про нас в городах заставляет многих людей насторожиться, но мой клан пока самое безопасное место, где мы можем решать проблемы и вопросы касаемо индивидуальности местных. Да, Мэй? — Кадзу подмигнул девушке, и она поймала его лукавый взгляд, ответив еле заметной улыбкой.
Благо, дошли они достаточно быстро. По пути спутники не говорили ни слова, людей было очень много, и любая лишняя реплика может им помешать.
Уже на входе в деревню Кадзу спросил:
— Тоесть, ты не можешь готовиться к приходу ёкаев с людьми, ибо они сразу поймут, что ты кицунэ?
— Именно так. — Хидэко восхищённым взглядом осматривала деревню клана.
Погода стояла изумительная. На ухоженных кустах с разными видов цветов были видны первые капельки росы, теплый ветер обволакивал пряди волос спутников, играясь с ними, поднимая то вверх, то вниз. Запах недавно прошедшего дождя и мокрых дорог дурманил, давал некую свободу в душе. Извилистые крыши необычных домов напоминали некие репродукции в музее, настолько детально каждый дом был проработан — на стенах виднелись какие то фрезки, надписи.
Кадзу хмыкнул. Его предположения закончились, далее дело стояло только за Хидэко.
— Именно из-за Мэй, — Хидэко с улыбкой посмотрела на девушку. — Я решила подойти к вам. Раз в вашей компании есть кицунэ, значит вы вряд ли удивитесь, если кто то ещё обзаведётся рыжими ушами или хвостом. Поэтому мне нужна ваша помощь. Я хочу готовиться к приходу ёкаев среди таких, как я. Если буду пытаться тренироваться с обыкновенными людьми — от волнения все равно превращусь, и сладко мне не покажется.
— Хорошо, Хидэко. Ты можешь остаться с нами. — Кадзу одарил девушку улыбкой, и та почтенно поклонилась ему, вымолвил одно лёгкое:
— Спасибо.
Масамунэ улыбнулся.
— Вы заметили, что благодаря барам и ресторанам ваша компания всегда пополняется? — он засмеялся, вспоминая, как его самого когда то привели в этот клан. А сейчас, ранее незнакомая деревня синоби была для него, как дом.
— И вправду. — Мэй улыбнулась, как тут заметила знакомый, приближающиеся силуэт.
Такао, который выглядел сегодня особо хорошо, некая хандра в его синих глазах пропала, белоснежные волосы сияли и переливались на солнце ещё ярче, чем раньше, наклонился и собирал целебные травы. Колдун сначала не заметил спутников, но после, встав в полный рост, посмотрел на Хидэко.
Его сосредоточенный взгляд затуманился, к щекам припал румянец, пару длинных стеблей зелёных трав чуть не выпали из рук, а рукав кимоно резко пришлось поправить.
Мэй с удивлением смотрела на него. Обычно сдержанного и мудрого Такао видеть в таком состоянии было особенно странно, даже когда их диалог у него дома в прошлый раз закончился поцелуем, он и то вел себя. не так.
Она перевела свой взгляд на Хидэко, и та тоже смотрела на колдуна, не отрывая взгляда.
— Приятно познакомиться. — Такао подошёл первым, по прежнему нервно поглаживая рукав кимоно. Даже его голос звучал иначе: бархатнее, нежнее.
— Хидэко. Просто Хидэко. — Кицунэ смущённо отвела взгляд, но после повернулась к Такао вновь, задавая столь волнительный и важный для нее вопрос: — А Вы?
— Такао. — колдун назвал свое имя так быстро, словно бежал куда то. Но он стоял. Неподвижно, смотря только на нее. Краска от лица Такао не отхлынула даже на миллиметр. — Что-ж, Хидэко, надеюсь, мы ещё увидимся.
— И я.. И я надеюсь. — она лучезарно улыбнулась ему, и провела колдуна взглядом. Что то изменилось даже в его походке.
Мэй, Кадзу и Масамунэ многозначительно посмотрели друг на друга, сдерживая улыбки. Но не сказали ни слова.
— Кадзу, а, вот ты где! — не успели все вчетвером отойти от столь странного диалога с Такао, как из ниоткуда послышался ворчливый, с хрипцой, голос Чонгана.
Синоби закатил глаза.
— А ну тренироваться марш! — старик приблизился к компании, иронично-строгим взглядом смотря на Кадзу. — По городу лазаешь, а тренировки, ты вообще знаешь, что ты синоби, а не кукла мукла.
Чонган запнулся, оглядывая Хидэко.
Та представилась.
— Ох, что же это делается! В наш клан табуном скоро ходить начнут. — он добродушно рассмеялся, ставя Хидэко в ступор. — Приятно познакомиться, я Чонган.
Она поклонилась.
— Ну, а ты, — Чонган ещё раз окинул взглядом Кадзу: — Иди хотя бы выбросы потренируй.
— Я могу пойти вместе с ним. — сказал Масамунэ, и Чонган кивнул:
— О, и этот опомнился! Ронины не для того нужны, чтобы вечно на сельских дискотеках отжигать, иди тоже потренируйся.
Практически всем дав указания, Чонган ушел к себе домой, а Кадзу и Масамунэ, сказав короткое «пока» девушкам, двинулись в место, где обычно проводились тренировки.
Мэй и Хидэко остались вдвоем.
— Чонган всегда у вас такой. импульсивный? — они шагали в сторону реки, подбрасывая попадающиеся мелкие камушки кончиками туфлей, жмурясь от солнца.
— Он добрый, но да, порой жару даёт. — Мэй нервно засмеялась. Такое близкое общество сестры слегка смущало ее: она по прежнему не знала, как вывести ее на столь щипательный диалог.
Дойдя до реки, повисла пауза.
Волосы девушек развивались на ветру, порой слегка бились об лица, которые в некоторых местах были даже похожи. У Мэй и Хидэко на одинаковых местах на лицах были родинки, были похожи губы, форма глаз. Мэй ощущала себя неловко, но уходить не хотела, она морально готовила себя к следующему вопросу, вдыхая запах реки полной грудью, стараясь отпустить волнение:
— Хидэко, а у тебя.. есть сестры?
Мэй пыталась унять бешеное сердцебиение, хоть как то ослабить поток крови, прихлынувший к вискам и шеи, но ее волнение было не унять ничем.
— Мэй, если ты ведёшь разговор к тому, о чем я думаю. — Хидэко как то странно улыбнулась. —
Я знаю, что ты — моя сестра.
Внутри Мэй что то оборвалось, кубарем покатилось вниз. Но на этот раз это ощущение было не больным, а приятным.
— Но. — она едва сдерживала поток слез. Поток слез счастья, неимоверного ожидания. — Почему ты не сказала раньше?
— При Кадзу, Масамунэ, Такао? Мэй, это было бы не кстати. — она засмеялась.
— Твой смех. такой родной. Я поняла, что ты моя родственница ещё там, в ресторане.
— По тебе это было заметно. Или ты думаешь, что я не вижу, как ты сверлила меня взглядом?
Мэй с улыбкой покачала головой. Сердцебиение пришло в норму, волнение ушло.
— Но откуда ты могла знать, что я — твоя сестра? — не унималась Мэй.
— Не одна ты умеешь читать воспоминания. Тебе об этом никто не говорил? Умение прочитывать воспоминания, ощущать чувства других людей передается по наследству. По родственникам. — Хидэко обдумывала свои слова. — И такие метки появляются только у тех, у кого есть эти умения.
Она вытянула свою тонкую руку, демонстрируя Мэй такую же золотистую метку на ладони, как и у нее.
В ответ Мэй вытянула свою ладонь, показывая идентичный золотистый знак сестре.
Сестры засмеялись, и спустя секунду очень крепко обнялись.
— Я так скучала по тебе, Мэй. — Хидэко стиснула сестру в своих объятьях ещё крепче. — Только зайдя в ресторан и увидя тебя, меня сразу же перекинуло в те воспоминания. Воспоминания, когда мы бежали по поляне, я шантажировала тебя украсть яблоко.
Мэй засмеялась.
— Я видела точно такое же воспоминание.
Они болтали очень долго, обо всем, о своих способностях, прошлом. и Мэй чувствовала себя так хорошо, как никогда раньше.
***
Над кланом повисла оглушительная тишина. Синее, ночное небо пестрило яркими, серебристыми звёздами, которые издалека выглядели безумно красиво. Ветер становился чуть сильнее, но холодным его по прежнему нельзя было назвать. Листья деревьев слегка покачивались.
Масамунэ откинулся спиной на огромный, развесистый дуб. Ему было совершенно все равно, что неровная поверхность коры болезненно впивалась ему в спину.
Он достал из картонного коробка сигарету из твердого бамбука, чиркнул спичкой, и.. закурил.
Его темные глаза с некой болью смотрели на ночное небо, а в голове прокручивались все моменты из жизни. Вроде бы все было отлично, но все было не то.
Ронин поднял глаза на звезду, которая светила прямо над ним, и его мысли эхом отозвались и в спокойно бъющимся в сердце, от чего оно сжалось:
— Куда же ты ведёшь меня, моя звезда?
Он заправил за ухо выбившуюся прядь длинных, темных волос, и выпустил дым от сигареты.
— Тут кто нибудь есть? — внезапно из ниоткуда появившийся голос заставил ронина вздрогнуть, и он сразу же отскочил от дуба, сжимая сигарету в руках чуть крепче.
Из темноты появился силуэт Хидэко.
— А, это ты. — слегка хриплым голосом сказал Масамунэ, вновь откинувшись на дуб. — Что ты здесь делаешь?
Хидэко вздрогнула, увидев Масамунэ, но после сразу же успокоилась.
— Я.. я просто гуляю. — она поёжилась от его внезапно строгого тона, ибо в ресторане, да и по пути в клан, Масамунэ запомнился девушке как добрый весельчак-тусовщик, и его напористый голос прозвучал для нее непривычно. — А что здесь делаешь ты?
Масамунэ хмыкнул, и на его скуле появилась ямочка. Он вновь выпустил клубок дыма.
— Курю.
Хидэко помолчала.
— Что то стряслось? — наконец спросила она, подходя к ронину чуть ближе.
— Ничего. — Масамунэ отвечал очень строго, сдержанно, что было на него не похоже.
—
В твоих глазах все написано. — голос Хидэко стал увереннее.
Масамунэ повернулся к ней, заглядывая в зелёные, светящиеся при свете луны глаза.
— И что же?
— Ну, ты грустишь. О чем, правда не знаю. Нет, я не считаю, что если человек курит, ему сразу плохо, но все же..— тараторила Хидэко, и от ее волнительного темпа Масамунэ засмеялся. Бархатным голосом, так, как не смеялся прежде.
— Все нормально, успокойся. Просто.. Мне кажется, я как то не так проживаю свою жизнь.
— Всмысле?
— Ронины не должны быть...
такими. Я хочу выполнить какой нибудь долг, чтобы загладить свою вину, вину на себя.
— За что ты на себя обижаешься?
— Мне давным давно нужно найти работу, жениться. Но я не могу этого сделать. Вместо этого я путешествую, постоянно пью, курю, завожу знакомства, пропадаю на сельских дискотеках. Вообщем, все не так. С одной стороны я счастлив, что моя жизнь дала мне возможность реализоваться именно так: все-таки многие мечтают о ночных прогулках, дружных посиделках с друзьями. Но я понимаю, что я не простой житель города, к сожалению. Я — ронин. И такое поведение мне непростительно, мне нужно держаться в определенных рамках. Но исправляться и становится спокойным, выполняющим все приказы мальчиком уже поздно, я не подросток, которого можно перевоспитать. И единственное, что мне остаётся: это выполнить какой нибудь долг, что то, что перекроет мою безалаберность. Но какой должен быть этот долг? Чтобы я мог гордиться собой хоть чуть чуть? Я понятия не имею. Раньше мало задумывался об этом, но сейчас вина поглощает меня с каждым днём всё больше и больше, я не должен быть таким. Не должен. В вредных привычках и любовью к гулянкам я даю себе слабину. Этой свободы у меня не должно быть.
— Но тебе же это нравится.
— Да.
— Значит отпусти все эти глупые предрассудки! — Хидэко всплеснула руками. — Ты должен жить, как считаешь нужным. Не подстраиваться ни под кого! Работу можно всегда найти, а беззаботную молодость и свободу не всегда. А любовь. Ты ее найдешь, вот увидишь.
Масамунэ замолчал, вновь хмыкнул. Сделал ещё одну затяжку, и только после этого прошептал:
— Спасибо.
Араи сам не понимал как и почему, но их разговор с Хидэко помог ему. После она старалась отвлечь его от грустных мыслей, рассказала про ее родство с Мэй, от чего он пришел в шок, и их беседа продлилась ещё долгое время.
***
Мэй и Кадзу сидели в доме синоби, обсуждая все то, что узнали сегодня. Мэй рассказала ему про ту самую новость про родство с Хидэко, поделилась впечатлениями от всего этого.
— Поздравляю, что тут ещё сказать. — он слегка приобнял девушку, и Мэй уткнулась носом ему в шею, пытаясь скрыть румянец. — Но. ёкаи уже идут.
— И пусть! Забудем пока про это. — Мэй заправила выбившиеся пряди синоби ему за уши, поцеловав Кадзу в щеку.
Он навис прямо перед ней, долго рассматривая лицо девушки.
— Знаешь, я.. я так рад, что мы познакомились. — лицо Кадзу оказалась в миллиметре от нее, и Мэй почувствовала, как сильно забилось ее сердце.
Не успела она ничего ответить, как Кадзу впился поцелуем в ее губы. Это было не в первый раз, но почему именно сейчас она так волнуется?
Но этот поцелуй отличался от других. Он был словно интимнее, более личным.
Кадзу укусил девушку за верхнюю губу, до сладостной боли оттянув ее, и углубил поцелуй, придерживая девушку за талию. Он что то шептал ей в губы, их тела соприкасались.
Мэй, до мурашек поражённая такой неожиданной близостью, несмело зарылась тонкими руками в волосы синоби, сжимая их.
— Мэй, — он отстранился, тяжело дыша. — Ты же понимаешь, если мы продолжим, я не сдержусь.
Румянец, обволакивающий щеки бывшей майко, вспыхнул ещё сильнее.
— Я.. я хочу этого. — прошептала она, опустив глаза, не выдерживая колкого и напористого взгляда Кадзу.
Он прошёлся кончиками пальцев по ее ключице, и вновь наклонился к ней, нависая сверху.
— Но я чувствую в тебе неуверенность. — Кадзу начал целовать ее шею, местами покусывая, и оставлял еле заметные засосы на белоснежной коже девушки.
Она ахнула, машинально обняв Кадзу за спину, пытаясь ощутить его тепло.
— У меня.. с этим.. были проблемы..— шептала она, еле сдерживая стоны наслаждения.
Он снова отстранился, и бывшая майко окинула Кадзу укоризненным взглядом.
— Если тебе будет больно, мы сразу закончим. Но я могу позволить себе спросить: что значит были проблемы?
Девушка впопыхах рассказала ему про обряд мидзуагэ и превращение, краснея с каждым словом все больше и больше.
Она боялась, что Кадзу сейчас засмеётся, но он не смеялся, а внимательно слушал.
— Я, я не знаю.. — прошептал синоби, и его жёсткая, неширокая ладонь скользнула по груди Мэй. — Давай ты просто не будешь волноваться? Получай удовольствие и все.
Мэй кивнула, обнимая его за шею ещё крепче.
Поняв, что это означает «да», Кадзу вновь поцеловал девушку, продолжая нежно обнимать ее. Губы синоби ласкали ее шею, опускались к ключицам.
Его рука коснулась пояса кимоно. Он ещё раз вопросительно посмотрел на девушку, которая от волнения судорожно покусывала губы.
Спустя секунду он развязал пояс кимоно Мэй, и снял его. Она осталась в одном косимаки.
Он нежно коснулся губами ее запястий, и из губ Мэй вырвался первый, тихий стон. Она так ждёт того самого. И Кадзу, вместо этого, целует ее запястья? Хотя ей это тоже понравилось, но из уст Мэй все равно появился более требовательный стон.
— Тише, красивая. — Кадзу улыбнулся, и в его нежном ранее взгляде появился первый блеск возбуждения.
Одним движением руки он спустил косимаки с ее плеч, оголяя аккуратную грудь девушки.
Мэй казалось, что она сейчас задохнётся от переполнявших ее эмоций
Он покрывал каждый миллиметр нежной кожи лёгким поцелуем, спускаясь все ниже. Оставил пару поцелуев на плоском животе девушки, и после стянул косимаки полностью.
Кадзу ласкал пальцами самые чувствительные места девушки, и она чувствовала, что ещё немного — и она достигнет пика прямо сейчас.
Мэй, понимая это, притянула синоби к себе ближе, и руками схватилась за воротник темно зелёной рубашки, нащупала тесемку, которая сковывала кожаный жилет, дрожащими руками развязала ее.
Оголив верхнюю часть тела Кадзу, она с улыбкой рассматривала его. Бок по прежнему был забинтован, но крови уже не было.
Мэй прошлась поцелуями по его ключицам, целовала его пресс, подушечками пальцев ласкала накачанные руки. Она с сочувствием и неким возбуждением смотрела на огромное количество шрамов на теле синоби, целуя каждый.
Она опускалась все ниже, оставила пару поцелуев на тазобедренных костях, выпирающих венах, которые вели к паховой области.
Кадзу спустил свое нижнее белье, навис сверху над девушкой, нежно целуя ее губы.
Пальцем он аккуратно массировал клитор бывшей майко, надеясь, что в случае внезапной боли нежная ласка ее заглушит.
Он ещё раз коснулся ладони ее влажной промежности.
И одним коротким, резким движением вошёл.
— Ш-ш.. — зашипела Мэй от боли, и в ее глазах застыли слезы.Неудачный обряд мидзуагэ давал о себе знать.
Она думала, что боль пройдет, но с каждым толчком она становилась все невыносимее, и ласка чувствительных мест нежными руками Кадзу нисколько не помогала ей справиться с болью. Она обняла его чуть крепче, впиваясь ногтями в накачанные плечи синоби.
— Нет, так дело не пойдет.
Он остановился.
Мэй шокировано посмотрела на него.
— Нет, я потерплю!
— Мэй, маленькая.. — Кадзу приобнял ее, слегка помедлил, а после сказал: — Никакое физическое удовольствие не стоит твоей боли.
— Наверное, я просто ненормальная. — она опустила взгляд, но после вновь посмотрела на Кадзу с надеждой: — Давай попробуем ещё раз.
Он кивнул.
Толчок.
Мэй было не сильно приятно, но в этот раз было определено лучше, чем в прошлый. С каждой секундой она начинала получать удовольствие.
— Обними меня за плечи, так будет лучше. — прошептал ей охрипшим от возбуждения голосом Кадзу, целуя девушку в щеку.
Мэй послушалась, крепко обняла синоби за плечи. Спустя минуту она начала двигаться бедрами ему на встречу, стоная.
Кадзу обхватил губами ее небольшой сосок, от чего девушка застонала чуть громче. Он продолжал нежно поглаживать ее набухший клитор, и вскоре Мэй прошептала:
— Кадзу, кажется, я сейчас..
В ее животе начинал медленно зарождаться фейерверк. Пересохшими губами девушка нежно поцеловала ключицу синоби, сжимаясь в его теле крепче.
Пару заключительных толчков. И мир девушки внутри взорвался. Сотнями искрами. Она обмякла в его руках, но не выпустила из объятий, все тело пульсировало.
Спустя пару секунд Кадзу ощущал тоже самое. Тяжело дыша, они повалились на кровать вместе.
Синоби притянул Мэй к себе, накрывая одеялом.
— Завтра начнется первая тренировка к приходу ёкаев. — он нежно улыбнулся, поцеловал Мэй в щеку, и они оба провалились в сон.
