***
— Можешь поймать этот мячик, Натан? Гарри сдержал стон, когда целитель Джонсон поднял мячик из мягкой ткани. Честно говоря, все, чего он сейчас хотел — получить чертовы ответы, но пожилой мужчина оказался куда хитрее. Каждый раз, когда Гарри даже намекал на вопросы, Джонсон любезно переводил тему. Никому бы не понравилось оказаться в такой ситуации, да еще и без самых основных фактов, а Гарри не знал даже даты или времени. Он понимал необходимость оценки своего физического здоровья, но это не значит, что его все устраивало. Независимо от того, как сильно ему хотелось нахмуриться, Гарри кивнул в знак согласия. Джонсон осторожно кинул ему мягкий мячик, с того места, где стоял. Гарри критическим взглядом проследил за его движениями, чтобы схватить, когда тот подлетит ближе. Однако он промахнулся, и мячик ударил его в грудь. Инстинктивно Гарри все равно попытался поймать его, пока тот не упал под действием силы тяжести, но и тут Гарри настигло поражение, и он зашипел от отчаяния. К этому нужно привыкнуть. Гарри очнулся всего лишь чуть более часа назад, и у него все еще были проблемы с тем, что нынешнее тело оказалось гораздо меньше. Ходил он нелепо, продолжая пытаться шагать куда шире, чем привыкло это тело; а со зрительно-моторной координацией все было чуть менее чем печально. Для того, кто так сильно полагался на бег, лазание и прыжки, а умение и ловить, и отбивать, да и вообще справляться с разными трудностями было частью его работы; отсутствие таковых способностей заставляло быстро терять терпение. Они выполняли это короткое упражнение в течение почти двадцати минут, добившись небольших успехов. Гарри чувствовал себя просто раздавленным, и его сводила с ума неспособность справиться с такой простой задачей. Рука утешающе коснулась его тощего плеча и похлопала по нему. Гарри поднял голову и увидел доброго пожилого целителя, смотрящего на него с мягкой улыбкой. — Первые пару дней у тебя будут трудности, Натан. Ты был в коме в течение трех месяцев. А это весьма значительный срок. Твое тело просто приспосабливается к изменениям. Он подвел Гарри к одному из ближайших стульев. Гарри сосредоточенно смотрел на свои ноги, мысленно просчитывая расстояние и стараясь делать маленькие шаги. Он сел, благодарный, что ему больше не нужно беспокоиться о том, как бы не споткнуться о свои же ноги. Джонсон сел напротив, пристально наблюдая за ним. Гарри умело избегал оценивающего взгляда мужчины, сфокусировавшись на мячике, сжимая его и крутя в руках. — Натан, — тихо произнес Джонсон, — я знаю, что сейчас тебе, наверное, очень страшно. Но я хочу, чтобы ты знал — мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе. Думаю, мне нужно куда больше, чем Вы сможете сделать, подумал про себя Гарри. Хотя он смог оценить настрой и признать искренность этих слов. При всех своих уклончивых расспросах, Джонсон оставался открытым человеком. — А вы можете рассказать, почему я пробыл в коме так долго? — спросил Гарри, поднимая глаза, чтобы посмотреть на целителя. Тот моргнул, немного опешив, и Гарри задумался, что же такого удивительного в этом вопросе. Вообще-то целитель вполне мог ему об этом рассказать. Но Гарри уже видел, как на горизонте задребезжал резкий отказ, и продолжил, прежде чем тот успел заговорить: — Я уже прочитал свою медицинскую карту, — прямо сказал он, — ее оставили у меня в палате. Так что я знаю, что со мной случилось. Джонсон нахмурился и, как заподозрил Гарри, мысленно просчитывал, какая медсестра могла сделать это. Оставление медицинской карты пациента у него в палате — вне зависимости от того, в коме он или нет — серьезное нарушение регламента. Мужчина нерешительно кивнул. — Когда ты упал, — медленно начал он, внимательно рассматривая его. Гарри уверенно встретил его взгляд, и Джонсон продолжил, — то приземлился на верхнюю часть спины, и твоя голова сильно пострадала. В твоем мозгу сформировался отёк, а тело попросту отключилось. Гарри кивнул, и целитель снова заговорил, когда не увидел никаких внешних признаков стресса или дискомфорта. — Твое тело выздоровело довольно неплохо, мы смогли справиться со всеми травмами. Но твой разум… — он вновь умолк. — Выглядело все так, будто ты… ушел. Ничего из того, что мы делали, не приводило тебя в чувство, ты ни на что не реагировал. Целитель потер руки, в его глазах был виден отблеск нервозности. — Честно говоря, молодой человек, мы в шоке, что ты вообще очнулся. Гарри опустил глаза, невидящим взглядом проследив за узорами на полу. Все это ему не нравилось. То, как Джонсон сказал «ушел», было довольно показательно. Натан Сиро был мертв во всех отношениях, кроме своего тела. И вот теперь Гарри сидел здесь, напялив на себя его кожу, точно какой-то злобный дух. Ему стало плохо. — Понятно, — ответил он, за неимением ничего лучшего. Мужчина протянул руку и дотронулся до его колена, снова улыбаясь, хотя и немного неестественно. — Мы справимся, — заверил он, — я уверен, что это временно. Люди с ретроградной амнезией восстанавливают большую часть, если не все свои воспоминания. Гарри невнятно промычал что-то, соглашаясь. Амнезия оказалась для него самым безопасным вариантом, и, изучив этот вопрос заранее, Гарри уже знал, что недуг различается от пациента к пациенту. Воспользовавшись амнезией в качестве оправдания, он мог довольно легко объяснить пробелы в знаниях, все еще имея возможность вспомнить кое-что, чтобы не вызвать слишком много подозрений. Они вскинули головы, когда услышали голоса снаружи. Гарри посмотрел на целителя, изогнув бровь. Мужчина прокашлялся и поднялся на ноги. — Это, должно быть, — он снова неловко улыбнулся, — твои родители. Родители. Гарри закрыл глаза, чтобы скрыть раздражение, которое совершенно точно будет заметно. Черт. Конечно, у Натана Сиро были родители. И, разумеется, их сразу уведомили о его пробуждении. Гарри задышал через нос, борясь с желанием помассировать лоб. Час от часу не легче. — А теперь я должен сообщить им о сложившейся ситуации, — сказал целитель, не обращая внимания на бурную мыслительную деятельность Гарри. — Будет лучше, если они подготовятся к твоим… реакциям. — Да, — отозвался Гарри, — Вам стоит поторопиться, — он кивнул на дверь. К этому моменту голоса почти дошли до крика. Целитель покосился на него, и Гарри понял, что, вероятно, покоробил мужчину своим отношением. Что бы сейчас испытывал нормальный пациент? Тревогу? Страх? Но вряд ли едва сдерживаемое раздражение. Мгновение нерешительности Джонсона стоило им того, что дверь в кабинет распахнулась, и два человека вихрем внеслись внутрь. Женщина средних лет, светловолосая и хорошо одетая, сразу сосредоточила на нем свое внимание. Она направилась к нему, и в этой незнакомке, без сомнения, было что-то свирепое. Гарри вскочил на ноги, все инстинкты кричали, что нужно бежать, пока она не подойдет к нему. Он дернулся, но был остановлен в тот же миг, как ее руки обвились вокруг него; женщина прижала его к своей груди так крепко, что Гарри едва не принял это за нападение. — О, Натан, — выдохнула она ему на ухо. Это было сказано с таким облегчением, что Гарри почувствовал себя страшнейшим обманщиком в истории мироздания. — Ты очнулся. — Леди Сиро, — начал целитель, выходя вперед, словно пытаясь вынудить ее отступить. — Пожалуйста, Вы должны понимать… — Я понимаю, что мой сын уже почти час как в сознании, а вы пытались помешать мне увидеться с ним, — она отодвинулась от Гарри настолько, чтобы одарить мужчину острым, как лезвие бритвы, взглядом. — Миледи, — с отчаянием снова попытался Джонсон. — Есть… кое-что, о чем Вы должны знать. Гарри одолевали сомнения: должен ли он отойти от женщины — кровной матери Натана — или стоит позволить ей держаться за него немного дольше. У него заболело сердце, ведь предстоящий разговор определенно расстроит ее, хотя для него эта беседа была необходима. — О чем? — спросил сурово выглядящий мужчина, стоявший позади леди Сиро — очевидно, ее муж, судя по кольцу на пальце. Было видно сходство между ним и Натаном. Так и Гарри был похож на своего отца. Целитель жестом указал на Гарри, выражая сочувствие в совершенно приемлемой маске сострадания. — Натан, ну… повреждение его разума оказалось куда более существенным, чем мы думали, — начал он. Руки матери в страхе прижали Гарри к себе. — Он ничего не помнит. Гарри осторожно наблюдал, как лицо матери Натана сокрушенно вытянулось. Ее руки тотчас отцепились от него, и женщина отступила в шоке. Она перевела взгляд с Джонсона на него, и ее голубые глаза почти маниакально вглядывались в его лицо. И Гарри посмотрел на нее с вежливой обеспокоенностью незнакомца, потому что таковой она была для него. Эта женщина не была его матерью. Мать Гарри пожертвовала своей жизнью, чтоб защитить его; ее волосы были огненно-рыжими, а глаза — потрясающего зеленого цвета. Его мать и эта женщина и отдаленно не были похожи, даже если бы попытались. — Нет, — пробормотала леди Сиро и замотала головой в отрицании. — Нет, — повторила она с большей яростью. Ее руки взметнулись и схватили его за предплечья. — Нет, он должен помнить. Ты же знаешь меня, Натан, правда ведь? Ты помнишь меня. Гарри оглянулся и увидел ту же ужасающую надежду, сияющую в серых глазах ее мужа. — Мне жаль, — сказал он, видя, как их надежды разбились вдребезги. — Но нет. Гарри смотрел, как женщина отвернулась и уткнулась лицом в грудь мужа. Он чувствовал себя так, словно только что сообщил им о смерти их сына. Впрочем, Натан для них и в самом деле умер. Это было ужасно: им пришлось пережить месяцы, пока это тело неподвижно лежало на кровати, а затем в них вселилась надежда, когда им сообщили о его пробуждении. И все лишь для того, чтобы обнаружить, что он — не их сын, по крайней мере, не настоящий. Гарри молча ждал, пока они закончат утешать друг друга, отбрасывая чувство вины за то, что, по сути, отобрал у них ребенка. — Есть ли способ как-то это изменить? — спросил лорд Сиро, и его голос был столь же печален, какой выглядела его жена. Джонсон сделал руками неопределенный жест. — Время покажет. Есть несколько способов восстановить утраченные воспоминания, но Натан очень молод, и их использование может непреднамеренно нанести больше вреда, чем пользы. Лучше всего просто подождать, медленно возвращая его к нормальной жизни с той скоростью, которая будет ему комфортна. Пожилой мужчина повернулся лицом к Гарри и кивнул ему. — Спешить с подобным не стоит — это не приводит ни к чему хорошему; мы все должны быть терпеливы с Натаном, чтобы помочь ему. Гарри сунул руки в карманы, чтобы удержаться от возни с мячиком. Вряд ли в такой момент это будет уместно. — Я надеялся подождать, пока вы не приедете, чтобы обсудить с мальчиком ряд важных фактов, которые поддержат его, — целитель повернулся к супружеской чете, жестом показывая, где они могут сесть. В Гарри снова разыгралось любопытство — наконец-то он получит ответы. И сможет приступить к разработке плана. — Да-да, разумеется, — сказала леди Сиро и села вместе с мужем. Гарри подошел, чтобы сесть напротив, и вытащил руки из карманов, складывая их на коленях. Женщина снова повернулась к нему с неуверенностью на лице. — Я… — она умолкла, чтобы перевести дух. — О чем нам еще говорить? — тихо спросила она. — Как насчет того, что мы позволим Натану задать вопросы, а затем ответим на них, насколько сможем? — предложил целитель. Гарри чуть не выдохнул с облегчением, получив немного контроля над ситуацией. У него не было желания слышать, каким мальчиком был Натан Сиро — это заставило бы его чувствовать себя убийцей еще сильнее. — Какое сегодня число? — быстро спросил он, возвращаясь к аврорской выучке, чтобы остаться максимально беспристрастным ко всему, что услышит. Леди Сиро тяжело закрыла глаза, будто такой простой вопрос напомнил, что сын не помнит ее. — Пятнадцатое января, — сказала она, ее голос немного дрожал. Гарри кивнул. — А год? — 1942. Черт… черт! Гарри закрыл глаза и вздохнул, посчитав в уме. Пятьдесят восемь лет. Как, черт возьми, такое вообще возможно? По крайней мере, он знает, сколько лет этому телу. Четырнадцать, в марте будет пятнадцать. Значит, Натан был на четвертом курсе. Гарри приберег эту информацию, отбрасывая мысли о сюрреалистичности и нереальности происходящего, сосредоточившись на получении большего. — Где мы? — должны быть в Британии. На это намекало множество деталей, и хотя Гарри был уверен, что точно знает, где находится, проверить лишний раз никогда не помешает. На это ответил Джонсон: — Мы в Святом Мунго, Натан. Это больница для таких, как мы. Находимся в отделении, где особенно заботятся о пациентах вроде тебя — тех, кто с нами надолго. Гарри откинулся на спинку стула с облегчением — по крайней мере, он на родной земле. Пусть его и выкинуло на несколько десятилетий назад, но Британия для него навсегда останется Британией. Он задумчиво потер подбородок. Его глаза рассматривали сидящую перед ним пару, подмечая напряжение, сковавшее их тела, силу, с которой они держали друг друга за руки, и то, как они смотрели на него — так тоскливо, что глянуть на них в ответ было крайне трудно. — Как вас зовут? — спросил Гарри, пытаясь смягчить тон, чтобы звучать не как следователь, а скорее как потерявший память подросток. Леди Сиро вздрогнула, словно испугавшись, а ее глаза наполнились слезами. — Мы твои родители, — начала она ужасно напряженным голосом. Гарри вежливо не сводил глаз с ее лица, стараясь не смотреть на дрожащие руки. — Я… меня зовут Синтия Сиро. Я твоя мать, Натан. — А я Бенедикт Сиро, твой отец, — добавил лорд Сиро мягким и осторожным голосом. Гарри окинул их обоих взглядом, пытаясь подметить все, что только мог. Они оба по понятным причинам были встревожены ситуацией, но Гарри отмахнулся от очевидного и решил присмотреться поближе. Их одежда была сшита безупречно и из лучших материалов. Учитывая титул, который упомянул целитель, Гарри сделал вывод, что это очень обеспеченная семья. Бенедикт был суров, выглядел старше жены и держался уверено. Его волосы и глаза были в точности, как у Натана. Синтия явно моложе, свежа и сногсшибательна в своей красоте. Ее золотые волосы слегка напомнили о Луне, и сердце Гарри внезапно заболело. Он на самом деле остался совершенно один. Осознание ударило его, точно обухом. Гарри захлестнула непреодолимая волна отчаяния, и он с силой прижал ладонь к глазам, чтобы сохранить самообладание, пока выравнивает дыхание. Раздался тихий шорох, а затем он вновь оказался в кольце чужих рук. Гарри узнал добрый голос Синтии, нежной трелью забормотавший ему утешающие глупости, пока женщина поглаживала его по волосам. Гарри не оттолкнул ее, но и не притянул ближе. Просто сидел, впитывая тепло ее тела своим, пытаясь совладать с эмоциями. Он смутно услышал низкий голос Бенедикта, просящего об уединении, и тихий уход Джонсона из кабинета. — О, сынок, — прошептала Синтия, — мы исправим это, я обещаю. Все станет гораздо лучше. Мы пройдем через это вместе. Гарри немного отшатнулся, молча прося отпустить его. Женщина прижимала его к себе на протяжении добрых двух секунд, пока снова не отстранилась. Гарри вздохнул, вытирая глаза. Он уже был страшно вымотан, но ему предстояло сделать еще многое, прежде чем удастся лечь спать. — Что произошло? — тихо спросил он, посмотрев на них, сгорбившись. — Почему я здесь? Гарри уловил гнев, вспыхнувший в глазах Бенедикта, и яростную бурю у Синтии, так разнившуюся с обеспокоенностью на ее лице. Муж с женой переглянулись. Гарри прищурился, готовясь снова задать этот вопрос, если они так и не ответят. — Ты точно уверен, что… хочешь знать? — мягко спросил Бенедикт. — Это… неприятно, — он произнес последнее слово с видимым усилием. — Да, — сказал Гарри, даже не дождавшись, пока мужчина договорит. — Расскажите. — Ну, — произнесла Синтия, и Гарри увидел, как ее истинные чувства спрятались под маской. Такая черта чистокровных, чтобы полностью скрыть эмоции. И, он знал по опыту, идеальный защитный механизм, — на тебя напали. — И? Бенедикт продолжил, когда его жена замялась. — И… было совершенно насилие. Гарри смерил их обоих долгим взглядом, поджав губы, пока они плясали вокруг обсуждаемого вопроса. Он мог посочувствовать их тяжелому положению, но, будучи ветераном войны и аврором, Гарри не привык, чтобы с ним обращались, как со стеклянным. — Вы имеете в виду изнасилование, — закончил он за них, и муж с женой вздрогнули от этого мерзкого слова. Гарри отвел глаза в сторону, задаваясь вопросом, жестоко ли с его стороны заставлять их заново пережить то, что случилось с их ребенком. Он должен узнать всё. Должен быть абсолютно уверен в связи между его сном и этой реальностью. — И я пытался покончить с собой? — спросил Гарри, целенаправленно отводя взгляд от них, чтобы не видеть реакцию. Он заметил краем глаза, как они кивнули — было странно так хорошо видеть без очков. — Я здесь уже три месяца, — продолжил он. — Их поймали? Тут магия Бенедикта агрессивно взметнулась. — Нет, — практически прорычал он. — Никаких свидетелей, да и Лютный переулок, где… это случилось, место не с самой хорошей репутацией. Гарри прижал руку к груди, рассеяно потирая солнечное сплетение. Он отчетливо вспомнил свой сон. «Никаких свидетелей», разумеется. Гарри не слишком-то удивила охватившая его ярость. Вся его жизнь была наполнена трагедией за трагедией, несчастьем за несчастьем. Для него была не чужда жестокость мира, и он знал, что не существует способа спасти всех. Но он загорелся жаждой мести. Хотел найти виновных — ответственных за то, что Натан попал в больницу; хотел наказать их. Знакомая тьма, на краю которой Гарри балансировал на протяжении каждого дня своей работы. Тонкую грань меж справедливостью и местью так легко переступить, и он всегда был осторожен, стараясь вести себя правильно. Однако Гарри также знал, что порой нечто «правильное» не всегда является таковым. Может, поэтому я здесь, отстраненно подумал он, чтобы поймать тех, кто сотворил такое. Как глупо. Запертый в ловушке мальчишеского тела Гарри мало, что мог сделать. И он почему-то сомневался, что Синтия и Бенедикт так запросто позволят ему прогуляться по Лютному переулку, хватая за горло каждого, кто попадется под руку, пока не найдет тех, кого искал. Нет, для произошедшего с ним должна быть другая причина. Нужно просто выжидать, и однажды все раскроется. Но для этого необходимо покинуть больницу. Гарри повернулся к родителям Натана. — Можете вытащить меня отсюда?***
Сиро понадобилось всего два дня, чтобы забрать сына. Учитывая, что Джонсон хотел подержать его под наблюдением как минимум неделю, Гарри оценил усилия супружеской четы. На утро третьего дня после того, как он очнулся в теле Натана — и да, Гарри смирился с тем фактом, что застрял в этом бедламе, царящим в чертовом прошлом почти шестьдесят лет назад — Бенедикт и Синтия забрали его из Святого Мунго. Они без окольных путей сразу переместились домой, из-за чего Гарри был одновременно и благодарен, и раздражен. Он знал, что необходимо сразу приступить к расследованию — а семейная библиотека Сиро определенно отличное место для начала — но ему хотелось бы хоть краем глаза увидеть изменения, случившиеся за эти годы, прежде чем его сразу забросят в их дом. Гарри скинул с себя мантию, которую Сиро дали ему, и оставил в руках, обводя взглядом холл. Возможно, он немного заблуждался в своей предыдущей оценке. Сиро должны быть на одном уровне с Малфоями, если это их дом. Гарри задался вопросом, почему раньше никогда не слышал о такой влиятельной семье, а затем сразу решил, что не хочет знать ответа. Многое могло произойти за эти шестьдесят лет, и, хотя он только недавно познакомился с ними, мысль о том, что с этими добрыми людьми могло случиться что-то трагичное где-то меж этим временем и его собственными, была неприятной. Синтия и Бенедикт спокойно стояли позади него, хотя вокруг царила атмосфера ожидания и надежды. Они хотят, чтобы я узнал это место, с легким сочувствием подумал Гарри. Хотят, чтобы я увидел эти комнаты и сразу вспомнил свой дом. Он повернулся к ним и натянуто улыбнулся, слегка покачав головой. Синтия поникла, а Бенедикт обнял ее за плечи, поддерживая. — Все в порядке, дорогой, — отозвалась Синтия, потянувшись, чтобы погладить его по щеке, а затем неуверенно убрала руку. — Саймон уже должен быть здесь, — она посмотрела на мужа, который согласно кивнул. — Мы уже рассказали ему о твоей амнезии, но он так хотел снова тебя увидеть, что мы позволили ему вернуться сегодня домой. Гарри скрыл гримасу от напоминания о брате-близнеце Натана, находящегося где-то в доме. Синтия и Бенедикт предупредили его об этом заранее, и он не особо обрадовался существованию ребенка, который окружит его заботой или иными проявлениями братской привязанности. Было бы намного проще, будь Натан единственным ребенком в семье. — Отлично, — сказал Гарри с фальшивым энтузиазмом. — Не могу дождаться встречи с ним. Сиро провели его через фойе в боковую комнату, уделив немного времени, чтобы показать несколько картин или мест, которые, по-видимому, имели значение для Натана. Гарри улыбался и кивал им. Бенедикт покинул их на несколько минут и потом вновь присоединился к ним в другом коридоре. Синтия как раз рассказывала ему о прадедушке Натана, непреклонно убеждая в чем-то картину, когда Гарри заметил возвращающегося Бенедикта, позади которого шел мальчик. В отличие от Натана этот мальчик выглядел идеальным сочетанием лучших черт родителей. Каштановые волосы отца, но глаза, рот и нос ему достались от матери. Должно быть, это Саймон, подумал Гарри, поворачиваясь к нему лицом. Синтия умолкла, проследив за его взглядом, и на ее лице расцвела улыбка. — Саймон, — поприветствовала она сына, и любовь в ее голосе была очевидна. Гарри ждал какого-то негласного сигнала, как отреагировать, и тут Саймон вдруг стремглав бросился к нему, врезаясь, обхватив руками и крепко прижав к себе. Мальчик уткнулся лицом в шею Гарри, и тот осознал, что Саймон дрожит. За неимением ничего лучшего, он осторожно опустил ладони на спину мальчика и погладил, грустно пытаясь успокоить его. — Я так рад, что ты вернулся! — сказал Саймон дрожащим от сдерживаемых слез голосом и отступил, улыбаясь ему. — Я так волновался за тебя, брат. Гарри улыбнулся младшему в ответ, видя в мальчике искреннюю заботу о своем близнеце. — Спасибо, Саймон. — Мама и папа уже все мне рассказали, — серьезно сказал Саймон, склонив голову набок. — Ты действительно ничего не помнишь? Гарри почесал затылок. — Нет, к сожалению. Ничего. — Оу, — Саймон немного поник, а затем его лицо прояснилось. — Ну и что, мы же все равно братья? Я буду рядом, чтобы помочь, если понадобится. Синтия хлопнула в ладоши, выражение ее лица было восхищенным, но и немного задумчивым. — Саймон, дорогой, покажи Натану его комнату. Нам с вашим отцом нужно уладить кое-что в Святом Мунго и Министерстве, но мы вернемся к обеду. — Конечно, мама, — согласился мальчик, взяв Гарри за руку с легкостью, которая говорила о многом. Гарри так глубоко задумался, уставившись на их с братом переплетенные пальцы, что резко вздрогнул, как чьи-то губы коснулись его лба. Голубые глаза Синтии широко раскрылись, а рука взметнулась ко рту, словно от ужаса. — Мне так жаль, Натан, — сказала она, звуча почти безумно. — Я даже не подумала… — Все в порядке, — Гарри решительно прекратил ее извинения. Едва ли можно винить эту женщину за то, что она, вероятно, сделала по привычке, подкрепленной долгими годами. Мать поцеловала сына на прощание — не ее вина, что он ничего не помнит. — Простите, мне просто нужно привыкнуть. Бенедикт нежно обнял жену, и когда та увидела легкую улыбку на лице Гарри, то немного расслабилась. — Хорошо, мы скоро вернемся. Гарри смотрел, как они уходят вдаль по коридору, держась за руки. Им больно, с жалостью подумал он. Очень больно, а мое присутствие нисколько не помогает. Они хотят вернуть своего сына, а я не могу им ничем помочь. Его потянули за руку, и Гарри вновь обратил внимание на своего новоявленного брата. — Пойдем, — приказным тоном сказал Саймон, потянув его в противоположном направлении. Шаги его были уверенными и размеренными. Расслабленными. Гарри хотел бы чувствовать то же самое. Он послушно пошел вперед, мысленно запоминая пройденный путь, пока они не остановились у пары больших дубовых дверей. — Это твоя, — сказал ему Саймон. Гарри остановился перед дверьми со внезапно вспотевшими ладонями. Он уже вторгся в тело этого мальчика. И вот теперь он здесь, в его доме, с его семьей, собрался отобрать последнее, что принадлежало Натану Сиро. Его комнату. Гарри хотелось уйти, но присутствие Саймона за спиной давило, потому у него не оставалось другого выбора, кроме как открыть дверь. Все или ничего. Это оказалась красивая комната, полная светлых оттенков с нотками серебра на мебели и потолке. В дальнем конце стояла большая кровать и простой письменный стол. Больше всего Гарри понравились окна — большие и просторные, через которые открывался великолепный вид на пышный зеленый двор. Он осторожно вошел внутрь, бесконечно обрадованный, что наконец-то привык к изменению роста и может шагать правильно, не контролируя себя. Гарри оглядел комнату, обернувшись, внимательно изучая пространство вокруг. Тут его взгляд упал на Саймона, холодно смотрящего на него, прислонившись к дверному проему. В глазах мальчика было что-то, заставившее Гарри сосредоточиться на нем. Новая улыбка Саймона стала горькой и мерзкой, так контрастирующей с облегчением и любовью, что было на его лице буквально накануне. Эти перемены заставили Гарри автоматически встать в более устойчивую позу. — Знаешь, я надеялся, что ты никогда не очнешься, но ты всегда любил путаться под ногами, брат, — Саймон громко вздохнул, а его глаза потемнели. — Всегда мешаешь, всегда должен быть в центре внимания. Эти последние три месяца были лучшими в моей жизни, но ведь тебе непременно нужно было очнуться. Гарри ошеломленно моргнул, услышав столь злые слова, искренне удивленный. По опыту общения с Уизли он знал, что братья и сестры не всегда ладят, но здесь все оказалось гораздо серьезнее, чем можно было ожидать. Гарри прищурился, внезапно заметив в Саймоне черты, присущие Драко. — Я имею в виду, что с тобой явно случилось что-то серьезное, если ты действительно захотел вернуться к жизни. Я-то уж было подумал, что ты, наконец, осознал тот факт, что никто не хочет тебя видеть — раз прыгнул, как последний трус; но похоже, я переоценил твой интеллект. Гарри подошел ближе с непроницаемым выражением лица. Он готов сыграть милого парнишку, каким бы ни был близнец Натана, ради них всех. Эта семья и без того пережила многое, так что он вполне мог попытаться вести себя хорошо. Вот только у Гарри и без того куча проблем. Не важно, как он выглядит, Гарри — взрослый, да еще и аврор, и у него нет ни времени, ни терпения на разборки с маленьким испорченным засранцем. Саймон ухмыльнулся ему. — Ты — пустое место, брат. Гарри протянул руку и схватил мальчика за воротник, дергая поближе к себе. Саймон споткнулся от неожиданности, его глаза расширились. — Слушай сюда, сопляк, — начал Гарри тоном столь же разъяренным, как и его взгляд. — Можешь сколько угодно стоять там и нести всю эту чушь, но я любезно сделаю тебе одно-единственное предупреждение, — он оттолкнул мальчика так, что тот выскочил из комнаты. Саймон все еще выглядел ошеломленным. — Держись от меня подальше. Гарри захлопнул дверь прямо у него перед носом. Он со стоном прислонился к ней, ударившись головой о твердую древесину и закрыв глаза. — Это какой-то бред, — пробормотал он, грубовато взлохматив волосы рукой. Гарри вновь переключил свое внимание на комнату, решив отложить дело с Саймоном на потом. Прямо сейчас необходимо начать расследование. Он обошел комнату, стараясь ничего не трогать. Решил отнестись к ней, как к месту преступления или спальне подозреваемого. Чтобы лучше понять происходящее, Гарри должен узнать, кто такой Натан Сиро. А значит, в этой комнате придется хорошенько все обшарить, пока не получится более четкая картина. Со вздохом Гарри приступил к работе.***
Примечание автора: Как некоторые из вас отмечали в комментариях, во многих типичных фиках по ТР/ГП про путешествия во времени Гарри не такой уж безвольный или что-то вроде того, но все же иногда поддается чужим прихотям. Из этой главы становится понятно, что наш Гарри не пойдет по этому пути. Он старше, умнее и чертовски опаснее канонного Гарри. Мне действительно нравится идея взрослого, закаленного Гарри, балансирующего на грани тьмы — скрывающейся, как мы все знаем, внутри него — но все же отказывающегося поддаваться ей.