***
Гарри перешел на легкий бег, приближаясь к черному ходу в поместье; пыхтя, он открыл дверь и проскользнул внутрь, наслаждаясь окутавшим его теплом. Гарри зашел на кухню и налил себе воды, а пока медленно пил, лениво пробежался глазами по безупречной плитке и отполированной посуде. Допив, он вытер рот и быстро помыл стакан с мылом, а затем поставил его на поддон, чтобы высох. Он вытер руки о штаны и облокотился о стол, запрокинув голову, пытаясь восстановить дыхание. Прошло больше недели с тех пор, как Саймон вернулся обратно в Хогвартс, и Гарри солгал бы, если бы сказал, что скучает по мальчишке. Он бы вообще предпочел остаться в одиночестве. И Синтия, и Бенедикт стояли у него над душой первые несколько дней, ведя себя так, будто он исчезнет, стоит им отвернуться буквально на секунду. Гарри мог посочувствовать их страхам, но пытался показать настолько очевидно, насколько это возможно без лишних слов, что не нуждается в их постоянном присутствии рядом. И конечно, будь он на самом деле четырнадцатилетним мальчиком с амнезией, то и впрямь мог бы жаждать внимания. Постоянно искал бы их, чтобы побыть рядом, и, может, попытался бы наладить с ними отношения. Но это была не его семья и не его жизнь; Гарри предпочел бы остаться в одиночестве для продумывания дальнейших планов, чтобы случайно не привязаться к этим людям. Он хорошо себя знал. Знал, что у него есть небольшой пунктик на помощь людям. Что ж, если честно, даже не «небольшой». Друзья частенько ругали его за то, что он первым прыгал в омут опасности с головой, когда думал, что это может кому-то помочь. Но именно поэтому Гарри так старался держаться подальше от Сиро. Как только он привязывался к кому-то, то уже не мог уйти, пока не убедится, что с ними всё будет хорошо; и как бы сильно он ни хотел вернуть им сына, куда отчаяннее Гарри хотел вернуться домой. Домой к Джинни. Домой к Рону, Гермионе и остальным Уизли. Домой, к друзьям, его работе и его настоящей чудесной жизни. Гарри подумал о кольце, лежащем у него в столе в рабочем кабинете, и обо всех тех глупых романтических планах, которые строил. Подумал об Анджеле, ждущей ребенка*, и о том, что свадьба Рона и Гермионы состоится через несколько месяцев. Ему жизненно необходимо попасть в Хогвартс, чтобы найти способ вернуться назад. Чем дольше Гарри здесь, тем больше у него шансов оказаться втянутым в жизни этих людей; что стало бы катастрофой для всех. Единственное хорошее, что произошло с ним за последнее время — физиотерапия и то, как она помогла его координации. Наконец-то он обрел контроль над всеми своими конечностями. В день отъезда Саймона Гарри снова отправили в Мунго к целителю Джонсону. Мужчина всучил ему едва ли не сундук с зельями вместе с длиннющим списком рекомендаций, как их принимать. Гарри молча кивал, притворившись, будто еще не знаком практически со всеми выданными зельями, которые частенько приходилось принимать из-за постоянного попадания в больницу. К тому же целитель вручил ему перечень легких упражнений, которые нужно было выполнять, чтобы помочь привести его тело в норму и набрать немного веса. Упражнения оказались удручающе простыми, и Гарри быстро обнаружил слабости нынешнего тела, так что решил составить свой собственный перечень — с некоторыми поправками. Синтия и Бенедикт были только рады позволить ему проводить терапию самостоятельно и поэтому понятия не имели, что Гарри следует своим собственным рекомендациям. Будь здесь Гермиона, она, наверное, ударила бы его за игнорирование наказов целителя, но Гарри это тело нужно было в лучшем состоянии, чем просто здоровым. Ему необходимо стать сильнее, быстрее. Как можно более подготовленным к будущему, потому что Гарри буквально понятия не имел, что его ждет. Он привык быть куда более накачанным и поэтому был полон решимости сделать тело Натана из средненького чертовски здоровым. И кто знает, может Гарри однажды вернется в свое время, а Натан заполучит свое тело обратно — надеюсь, так и будет, пожалуйста, не приведи Господь он исчез навсегда — и будет приятно удивлен своей физической формой. Закончив с пробежкой, Гарри направился в гостиную, зная, что сейчас там никого нет. Он глубоко вздохнул, а затем опустился на пол, чтобы начать отжиматься. Его рекорд в этом теле составлял двадцать один раз, и, учитывая, что Натан был тощей задницей до того, как Гарри взял бразды правления в свои руки, это довольно неплохой результат. За следующие две недели он собирался дойти минимум до тридцати пяти. Гарри знал, что с помощью зелий, а еще намеченной диеты он сможет добиться этого. Джонсон разработал специальную диету, чтобы помочь ему набрать вес, а Натан был растущим организмом в самом разгаре полового созревания: его тело росло — идеальное время, чтобы поднабрать мышечную массу. Гарри просто делал всё, что мог, дабы помочь естественному процессу. Он отжался первые пятнадцать раз; руки начали дрожать после восемнадцатого. Гарри стиснул зубы и продолжил — упорство придало ему сил, необходимых для достижения двадцать второго отжимания. Гарри старательно принял позу отдыха, глубоко и медленно дыша. Это было… обидно. Оказаться заключенным в таком слабом теле. Приходилось бесконечно много тренироваться, чтобы появился хотя бы намек на его былую силу. Единственное, что у него осталось помимо разума — его магия, и это принесло одновременно долгожданное облегчение и невероятное раздражение. Утешало то, что магия — его истинная, могущественная, такая знакомая магия — не покинула Гарри. Но в то же время это было ужасно, просто ужасно, потому что все узнали об этом. Он вспомнил выражение лица Джонсона, когда тот разговаривал с Синтией и Бенедиктом. — Лорд и леди Сиро, Натан, — поприветствовал их Джонсон, скривив губы в натянутой улыбке. Его пальцы нервно постукивали по блокноту, который целитель держал, словно щит. Гарри немного нахмурился и напрягся, глядя на явно встревоженного мужчину. Он заметил испарину на его лбу и с любопытством наклонил голову. Что же такого страшного показали анализы, раз смогли вызвать у обычного невозмутимого целителя столь заметную реакцию? — Целитель Джонсон, — кивнул Бенедикт, положив ладонь на плечо Гарри, пытаясь немного поддержать его. Гарри хотел было демонстративно повернуться к мужчине спиной, чтобы вырваться из его хватки, но подумал, что это будет уж слишком. — Что вы можете нам рассказать? — Да, — вставила Синтия, — готовы зелья для Натана? У Джонсона дернулась щека. — Ну да, зелья скоро будут готовы, так что вы сможете забрать их сегодня днем. — Тогда зачем Вы пригласили нас так рано? И снова пальцы Джонсона почти лихорадочно застучали по блокноту. Мужчина облизнул губы. — В ряде последних анализов Натана обнаружились некоторые… странности. Результаты… ну, полагаю, лучше рассказать вам всё сейчас, нежели потом. Бенедикт крепче стиснул его плечо, и Гарри раздраженно поджал губы. — Так что с ними? — спросил он, и в глазах Джонсона, когда они встретились взглядом, появилась странная смесь восхищения и замешательства. — Это связано с твоей магией, Натан. Гарри напрягся и подался вперед. — А что с ней не так? Лично он не чувствовал в своей магии ничего странного. Та, как и всегда, клубилась под его кожей, постоянная спутница, успокаивающая своим присутствием. Сердце Гарри бешено заколотилось. Что, если с ней что-то не так, чего он просто не заметил? Вдруг магия покинула его? Раньше с его магическим ядром ничего не случалось. Гарри знал, что проклятия могут повлиять на ядро, знал, насколько это опасно. Но он же наверняка что-нибудь бы уже почувствовал? — Ничего особенного. Просто… Устав от хождения вокруг да около, Гарри протянул руку, безмолвно требуя блокнот. Джонсон вроде даже собрался его отдать, просто отреагировав на движение, прежде чем одернул себя и передал записи Бенедикту. Гарри хотелось выругаться — уже раздражало, что с ним обращаются, как с каким-то неженкой. Но нарастающий гнев поутих, когда он увидел, как напрягся Бенедикт. — Что это значит? — спросил мужчина, передавая записи Синтии. Гарри проследил взглядом за блокнотом, едва сдержав желание вырвать его из их рук. Там говорится о нем. Разве не очевидно, что он заслуживает увидеть эти записи? Синтия нахмурилась, читая результаты анализов. Она опустила блокнот и сосредоточила всё свое внимание на Джонсоне. — Бессмыслица какая-то, — заявила женщина. Джонсон нервно потер руки. — Мы не понимаем, как такое произошло. Это… беспрецедентно. Гарри осторожно забрал блокнот из рук Синтии и посмотрел на открытую страницу, жадно выискивая то, что вызвало у всех такую реакцию. — Но… откуда у него столько магии? Гарри поднял голову, дочитав запись, про которую они говорили. Любопытно. Больше магии? Он не чувствовал себя как-то иначе, но предположил, что всё из-за того, что эта магия изначально принадлежала ему. Вообще было весьма странно, что его магия каким-то образом осталась вместе с ним в этом сомнительном путешествии во времени. Гарри всегда обладал довольно хорошо развитым магическим ядром. Даже в детстве он был сильнее большинства своих сверстников, ему просто не хватало терпения, чтобы по-настоящему заняться развитием ядра. Сражения на войне и навыки аврора определенно помогли ему улучшить контроль над магией. Гарри был одним из сильнейших волшебников Британии, просто никогда не распространялся об этом. Если вся его магия сейчас с ним — а, как Гарри подозревал, так и было — то он вполне мог понять, почему все так смущены и обеспокоены. Четырнадцатилетний ребенок не должен обладать таким уровнем магии, как у Гарри. Черт, да даже если бы он был среднестатистическим взрослым волшебником, это все равно было бы слишком большим количеством магии для четырнадцатилетнего. Целители, наверное, подумали, что с ним что-то не так, когда зарегистрировали такой высокий уровень. Джонсон беспомощно пожал плечами. Гарри осторожно сменил выражение лица на что-то озадаченное и немного испуганное, когда все повернулись, чтобы посмотреть на него. — Со мной всё в порядке? — спросил он с легкой дрожью в голосе. Синтия и Бенедикт тут же растаяли, а Джонсон смотрел на него с нарастающим сочувствием в глазах. — Да, мы не нашли негативных последствий… увеличения объема твоей магии. Скажи, Натан, ты пробовал колдовать с тех пор, как проснулся? Ощущал какой-то дискомфорт или странность, когда пытался воспользоваться заклинанием? С помощью беспалочковой магии? — подумал Гарри с раздраженным весельем. — Нет, у меня даже палочки нет. Четырнадцатилетние дети редко применяют беспалочковую магию преднамеренно. И признание, что он способен на это, вероятно, лишь усилит их подозрения. Джонсон повернулся к Сиро: — Возможно, будет лучше, если Натан снова начнет пользоваться магией. Чем раньше он привыкнет к своим новоприобретенным силам, тем лучше для него. Гарри вздохнул и поднялся на ноги, вытирая лицо. Возвращение домой из больницы прошло малость некомфортно. Вынужденно удивляться собственной силе оказалось труднее, чем он ожидал. Положительным моментом стало обсуждение о необходимости купить ему новую палочку. Выяснилось, что палочка Натана была украдена во время нападения, а поскольку виновные так и не были найдены, Гарри удалось убедить Сиро купить ему новую. А это означало, что рано или поздно ему разрешат покинуть территорию поместья и выйти в свет. Он не мог дождаться. — Ох. Натан. Гарри обернулся и увидел Бенедикта, замершего возле двери гостиной. Он все лучше и лучше отзывался на это имя, как бы неловко себя при этом ни чувствовал. Время от времени Гарри по-прежнему путался, но постепенно привыкал. — Привет, — сказал он, повернувшись так, чтобы встать к мужчине лицом. Положив руки на бедра, Гарри посмотрел на разглядывающего его Бенедикта в ответ. — Что-то стряслось? — Нет-нет. Я просто не ожидал увидеть тебя. Здесь. — Хочешь, чтобы я ушел? — Нет, вообще-то, я тут подумал, может, поговорим? Гарри пожал плечами и уселся в близстоящее кресло. Бенедикт сел прямо напротив него, сцепив руки в замок и нахмурив брови. — Что такое? — спросил Гарри, когда молчание затянулось. Бенедикт бросил на него странный взгляд, только чтобы покачать головой и заговорить. — Мы с твоей мамой поговорили и решили посетить сегодня днем Косой переулок, чтобы купить тебе новую палочку. Если ты хорошо себя чувствуешь, — добавил он медленно и осторожно. Гарри боролся с желанием усмехнуться, но всё же ограничился кивком. — Звучит здорово. Тогда я пойду, переоденусь. — Конечно, — улыбнулся ему Бенедикт, хотя, как всегда, на его лице были видны следы печали, — мы отправимся, только когда ты будешь готов. Гарри выскочил из комнаты, позволив губам изогнуться в победной улыбке, и пошел за свежей одеждой. Он разделся и переоделся в рекордно короткие сроки, и уже стоял в фойе, ожидая появления Сиро. Синтия прищурилась, когда увидела его, а когда он не вздрогнул при ее приближении, осторожно потянулась и пригладила его волосы. Гарри уже смирился с проявлениями ее материнской заботы, зная, что обычно вообще пренебрегает расчесыванием волос. Он настолько привык к беспорядку на голове, что расчесывание перестало быть для него приоритетом. К сожалению, теперь ему приходилось иметь дело с дурацкими локонами, которые требовали ухода. Такие хлопоты. — Хорошо, — сказала Синтия, отступая назад, очевидно довольная его внешним видом. — Взял теплую мантию? Сегодня прохладно. Гарри хотел было сказать, что успел побегать по двору, и, очевидно, уже знает, что там холодно; но прикусил язык и схватил первую попавшуюся мантию, надевая ее с недовольным видом. — Отлично. Бенедикт, дорогой, ты готов? Гарри наклонил голову, чтобы скрыть, как закатывает глаза, а затем открыл дверь и ринулся прочь из тепла дома, оставив супружескую чету следовать за ним.***
Косой переулок был вымершим. Ну… Не вымершим, но по сравнению с переулком, который он помнил в своем времени, жизни здесь было не больше, чем у трупа. Люди сновали туда-сюда торопливыми перебежками, постоянно озираясь; в целом, это место выглядело мрачновато. Гарри нахмурился и огляделся. — Почему тут так безлюдно? — тихо спросил он, и Сиро посмотрели на него с удивлением, быстро сменившимся пониманием. — О, как глупо с нашей стороны, — пробормотала Синтия, останавливая Гарри и беря его за руки. — Идет маггловская война, Натан. Крайне опасная, до ужаса крупномасштабная война. Хотя мы и не принимаем во всём этом непосредственного участия, трудно избежать ее отголосков. Гарри моргнул и сразу почувствовал себя полным идиотом. Шел 1942 год. Самый разгар Второй мировой войны. Боже, какой же он тупой. Конечно, Косой переулок столь удручающе безлюден. Лондонская бомбежка все еще свежа в памяти каждого. Примерно в то время Магический мир начал понимать, насколько смертоносным может быть маггловское оружие. Первая мировая война была разрушительной, но прошедшие годы немного притупили страх волшебников. Происходящее сейчас ударило всех под дых. Гарри потер лоб, тяжело вздохнув. Он хотя бы знал, что война закончится в 1945 году. Победа Дамблдора над Гриндевальдом стала огромным шагом в прекращении боевых действий. Еще два года войны. Что, скорее всего, означало, что всё время, пока Гарри застрял здесь, он вновь будет окружен теми же ужасом и горем, от которых, как когда-то думал, ему удалось сбежать. Гарри позволил Сиро увести себя; супруги казались встревоженными тем, что оказались на столь открытом пространстве. Гарри шагнул в магазин Олливандера, сразу вспомнив, как впервые вошел в этот магазин. Напряжение в плечах немного спало, когда он оглядел стопки за стопками коробок, в каждой из которых лежали волшебные палочки. Он поискал взглядом старика: ему внезапно захотелось увидеть знакомое лицо, пускай тот сейчас и понятия не имел, кто такой Гарри. — Мистер Олливандер? Как и в первую их встречу, Олливандер появился словно из ниоткуда с широко раскрытыми остекленевшими глазами. Гарри подавил ухмылку при виде этого странного волшебника. — Ах, лорд и леди Сиро, и юный Натан. Добро пожаловать, — взгляд Олливандера скользнул по ним, с любопытством задерживаясь на Гарри. Гарри задумался, может ли этот человек почувствовать в нем нечто особенное. При одной лишь мысли о таком его дыхание немного участилось, хотя он не знал от нервозности это или от волнения. — Мистер Олливандер, — начал Бенедикт, — мы хотим купить еще одну палочку для Натана. Предыдущая… потерялась. Олливандер уставился в стену позади Бенедикта, слегка нахмурившись. — В самом деле? — вот и всё, что он пробормотал, прежде чем вновь обратить внимание на Гарри. Мастер по изготовлению палочек смерил его изучающим взглядом, и туман в глазах старика рассеялся. Находиться под пристальным вниманием Олливандера было неловко, но Гарри приходилось сталкиваться и с худшим. Он посмотрел на того в ответ, не собираясь отступать. На лице Олливандера появилась теплая и одобрительная улыбка. — Очень хорошо, — сказал он, — шагните вперед, и мы приступим. Гарри открыл было рот, чтобы просто описать магу свою палочку, но слова застряли у него в глотке. Он рассеянно позволил старику начать все необходимые измерения. Узнает ли его палочка? Основной причиной, по которой Олливандер вообще дал ему ту палочку во время их первой встречи, была его история с Волдемортом. Но Волдеморта пока не существовало, поэтому Олливандер мог предложить ее только случайно. Гарри прикусил нижнюю губу, задумавшись. Стоят ли подозрения того? Синтия и Бенедикт уже и так ведут себя с ним настороженно, мог ли он позволить себе рисковать, привлекая еще больше внимания, прямо попросив свою палочку? Нет, быстро решил Гарри. Он не планировал оставаться здесь надолго. Любая палочка подойдет для того, что он собирается сделать, значит, шансы на то, что ему придется слишком долго возиться здесь в прошлом, крайне невелики. Ведь если его палочка из остролиста достанется Натану Сиро в 1942 году, появится ли она у Гарри в 1991 году? Он не мог так рисковать. Так что Гарри просто стоял и вновь переживал умопомрачительный опыт пробовать палочку за палочкой. Это вызвало теплые воспоминания, и Гарри не раз приходилось сдерживать хихиканье над встревоженным выражением лиц Сиро и безумным ликованием Олливандера, когда у него из рук выхватывали очередную палочку. Наконец, ему вручили темную, отполированную палочку. Гарри обхватил ее пальцами и закрыл глаза от наполнившего его тепла. Эта палочка была не совсем такой, как его первая, но связь между ними все равно оставалась прекрасной. Олливандер заинтригованно хмыкнул, вновь возвращая к себе внимание Гарри. — Как любопытно. От этих слов его охватило дурное предчувствие. Гарри с подозрением посмотрел на палочку, мысленно задаваясь вопросом, не сестрица ли она палочки Гриндевальда, поскольку это, похоже, становилось традицией. — Что любопытно? — всё равно спросил он, потому что это было, словно помахать костью перед носом собаки. Олливандер улыбнулся ему, сдержанно и более понимающе. Гарри задержал дыхание. — Эта палочка изготовлена из эбенового дерева с сердечной жилой дракона. Тринадцать с половиной дюймов, жесткая*, — мастер забрал выбранную палочку и положил ее в коробку. — Так отличается от Вашей первой палочки, мистер Сиро, — его взгляд внезапно стал более проницательным. — Похоже, Вы немного изменились с нашей последней встречи. Гарри спокойно принял коробку, которую ему вручили, вопросительно глядя на Олливандера. На языке у него вертелось множество вопросов, например, понял ли старик, что Гарри не принадлежит ни это тело, ни время. Знает ли, что с ним произошло. Но Бенедикт уже расплатился, и Синтия вывела Гарри на улицу. — Мерлин, этот человек так нервирует, — пробормотал Бенедикт, приобнимая Синтию и прижимая ее к себе. — Идемте, сейчас стоит вернуться домой, а ты, Натан, должен будешь попробовать несколько заклинаний. Гарри кивнул, с интересом поглаживая пальцами коробку. Он попытался припомнить то немногое, что знал о волшебных палочках. Он знал, что сердечная жила дракона является самым мощным ядром, и был почти уверен, что эбеновое дерево имеет какое-то отношение к боевой магии. Гарри открыл коробку и уставился на отполированную палочку, заинтригованный тем, на что она способна. Он был чертовски хорошим дуэлянтом и преуспел в боевой магии. С ядром из сердечной жилы дракона это наверняка будет интереснее. Для надежности Гарри сунул коробку в карман и взял Синтию за руку, чтобы она смогла аппарировать их обратно в поместье. Позже в тот же день, после того как Гарри доказал супругам Сиро, что контролирует свою магию, он подошел к кабинету Бенедикта. Гарри никогда здесь раньше не бывал и постучал опасливо. Услышав отклик, он открыл дверь и вошел. — Привет, — Гарри переминался с ноги на ногу, ожидая, когда Бенедикт взглянет на него. Мужчина подписал последний документ, прежде чем уделить ему всё свое безраздельное внимание. — Что такое, сын? — ласково спросил мужчина, жестом предлагая Гарри сесть. Его кабинет был великолепен, и Гарри потребовалось время, чтобы просто влиться в богатое убранство помещения. — Просто я подумал, что могу посоветоваться с тобой. Кое-что занимает все мои мысли. Бенедикт ободряюще кивнул, и Гарри осознал, что, наверное, впервые сам активно искал с ним разговора. Он закусил губу, раздумывая, стоит ли просто прыгнуть в омут с головой и спросить, или надо подойти к насущному вопросу окольным путем. Ой, да пошло оно всё, — подумал Гарри, — всё равно у меня никогда не было такта. — Я хочу вернуться в Хогвартс, — прямо заявил он. Стоило произнести это, как лицо Бенедикта скривилось, и он откинулся на спинку своего роскошного стула. — И прежде, чем ты скажешь мне «нет», позволь объясниться, — продолжил Гарри, пока мужчина не раскрыл рот. — Я всё думаю о том, что с одиннадцати лет провел большую часть своего времени в Хогвартсе. Там прошли месяцы и месяцы моей жизни. Наверное, это место, где мне комфортнее всего. Не считая дома, — добавил он через мгновение, когда понял, как это могло прозвучать. — Хогвартс словно дом вдали от дома; я уже давно здесь и ничего не вспомнил, — Гарри наклонил голову, глядя на солидного мужчину из-под челки. — Я просто подумал: если и существует что-то еще, способное пробудить мои воспоминания, то это Хогвартс, верно? Бенедикт нахмурился, но он не отверг эту идею, что Гарри воспринял, как победу. — Думаешь, возвращение в Хогвартс поможет тебе восстановить воспоминания? Гарри пожал плечами, умело скрывая, насколько отчаянно хочет, чтобы Бенедикт согласился с ним. — Думаю, что это довольно неплохой вариант. Бенедикт задумчиво погладил подбородок, а Гарри с нетерпением ждал, пока тот скажет хоть что-нибудь. — А что насчет нагрузки, школьных занятий? Ты пропустил много уроков. Будешь отставать от однокурсников на несколько месяцев. Это может оказаться для тебя слишком сильным стрессом. Гарри позволил себе ненадолго нахмуриться, прежде чем его лицо разгладилось. — Уверен, что найду способ догнать остальных. Я быстро учусь, — заверил он мужчину, ведь так и было, когда Гарри достаточно замотивирован. — И то, что у меня не осталось никаких важных воспоминаний, не означает, будто я разучился делать домашнее задание. Бенедикт сомневался, Гарри видел это. — Просто я подумал, что ходить в школу, быть в окружении людей, которые… мои друзья, — нерешительно произнес он, потому что уже был уверен — у Натана нет друзей, — и заниматься чем-то рутинным, вроде домашнего задания, может вызвать воспоминания или что-то в этом роде. Бенедикт вздохнул и посмотрел в сторону, явно борясь с собой. Гарри сжал кулаки и решился на удар ниже пояса: — Папа, пожалуйста. От шока и неудержимой радости на лице Бенедикта выворачивало наизнанку. Гарри почувствовал себя ужаснейшим подлецом во всем мире, воспользовавшись столь явной слабостью скорбящего человека. Когда настанет время, он определенно попадет в ад. Бенедикт быстро скрыл свою реакцию, хотя его лицо смягчилось, а глаза начали лучиться теплом. Впервые Гарри обратился к нему так. — Ладно, Натан. Я поговорю с Синтией о твоем возвращении в Хогвартс. Если ты действительно думаешь, что это может помочь, то я доверюсь тебе. Гарри улыбнулся мужчине, невероятно благодарный. — Спасибо, — с чувством сказал он, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. — Я очень ценю это, спасибо, — повторил Гарри. Он выскользнул из кабинета и тут же прислонился к двери с несдержанным вздохом. Наконец-то! С удовольствием подумал Гарри. Он может вернуться в Хогвартс и начать искать выход из этого бедлама. Пружинистым шагом Гарри направился обратно в свою комнату, чтобы собрать вещи. Он понятия не имел, сколько времени понадобится Бенедикту, чтобы поговорить с Синтией, а затем всё организовать, но, Боже, ему не терпелось вернуться домой.***
Гарри возился с серебристо-зеленым галстуком, завязанным вокруг его шеи; гладкая ткань приятно скользила по коже. — Ты абсолютно уверен? — спросила Синтия в сотый раз. Гарри кивнул, не глядя на нее: был слишком занят планами и идеями, как попасть в библиотеку при первой же возможности. — Натан, ты же знаешь, что тебе не нужно этого делать. Можешь подождать еще год, пока не будешь готов. — Я в порядке, — безучастно отозвался он, взглядом скользнув туда, где стоял Бенедикт, тихо разговаривающий с Армандо Диппетом, нынешним директором Хогвартса, и профессором Слагхорном. Отчего-то было шокирующе снова увидеть профессора зелий, хотя Гарри понятия не имел, почему. Может, потому, что он выглядел чертовски молодым. Не было и следа чувства вины и страха, постоянно сопровождавших Слагхорна. Он излучал добродушие и нетерпение, да и выглядел веселым, несмотря на серьезный разговор, происходивший между ними. Гарри провел рукой по волосам, стараясь не сердиться, когда Синтия немедленно принялась поправлять их. Очень хотелось отпихнуть от себя ее руки, и отчасти Гарри был бесконечно рад, что сможет убраться от женщины через считанные минуты. Это была ужасная мысль, но Синтия душила его своей привязанностью и заботой; Гарри никогда не умел нормально воспринимать прикосновения людей, если не чувствовал себя с ними совершенно комфортно. Гарри переминался с ноги на ногу, покусывая кончик большого пальца, наблюдая, как трое мужчин всё разговаривают и разговаривают. Синтия нежно убрала его руку ото рта, посмотрев укоряющим взглядом. Боже, женщина, просто прекрати. — Натан, Синтия. Гарри вскинул голову и увидел, что все трое смотрят на него. Бенедикт помахал им, и Гарри отошел от Синтии, поспешив к мужчинам. — Мистер Сиро, рад Вас видеть, — сказал Диппет таким тоном, что стало ясно — он понятия не имел, кем был Натан до случившегося. Директор был отстраненным и вежливым. Ничего похожего на теплоту Дамблдора. — Спасибо, сэр, — уважительно отозвался Гарри, хотя на самом деле не знал, насколько хорошим директором был этот человек. — Приятно вернуться в школу. Диппет вежливо улыбнулся ему, а Слагхорн подлетел к Гарри и с огромным энтузиазмом пожал ему руку. — С возвращением, Натан, с возвращением. Осмелюсь сказать, Слизерин изменился за время твоего отсутствия. Гарри изогнул бровь, гадая, был ли Натан достаточно интересным, чтобы оказаться в поле зрения Слагхорна. Что-то как-то сомнительно. Судя по тому, что он успел узнать, Натан среди других учеников был лишь немного выше среднего. Слагхорн же предпочитал жемчужины. — Уверен, так и есть, — отозвался Гарри, высвобождая руку из потной ладошки и глядя на родителей Натана. Бенедикт похлопал его по плечу, а Синтия со слезами на глазах обняла его так крепко, что наверняка останутся синяки. Гарри стойко выдержал объятие, чтобы компенсировать свое равнодушие к женщине за последние дни. Нежные руки Синтии коснулись его шеи, а затем большими пальцами она огладила скулы сына. — Если станет слишком тяжело, или что-нибудь случится, и ты захочешь вернуться домой — всё, что тебе нужно сделать, это просто сказать, дорогой. — Я знаю, спасибо, — Гарри успокаивающе похлопал ее по запястьям. Бенедикту и Диппету пришлось вдвоем отрывать от него женщину и уводить ее из кабинета. Гарри вздохнул с облегчением, когда дверь закрылась, и повернулся к Слагхорну за дальнейшими распоряжениями. Хотя он знал местонахождение гостиной Слизерина, пароль был ему неизвестен. Новоявленный декан лучезарно улыбался, умостил ладонь между его лопаток, и повел за собой из кабинета. — А теперь, Натан, я знаю, что для тебя это было довольно трудное время, но хочу, чтобы ты знал — мы сделаем всё возможное, чтобы вернуть тебя на прежний уровень. Будто ты никогда и не пропускал занятия! — он от души расхохотался, отчего его усы зашевелились. — Все очень волновались, когда узнали о произошедшем. В Слизерине кроется многое, и то, что мы все — одна большая семья — в том числе. Мы должны держаться вместе, понимаешь? Гарри хмыкал и поддакивал в нужные моменты, пока Слагхорн продолжал болтать; будучи в свое время его главной жемчужиной, он уже наловчился общаться с этим мужчиной. Куда больше его заинтересовали взгляды проходящих мимо учеников. Многие смотрели на него в шоке, широко распахивая глаза и явно им не веря. Другие смотрели на Гарри равнодушно, будто он был ничтожной грязью под их ногами. Однако большинство смотрело на него со злобой. Гарри встречал каждый взгляд с любопытством, задаваясь вопросом, что же такого сделал Натан, чтобы вызвать столь бурную реакцию. Это сильно напомнило его собственный четвертый курс. Какая ирония. Слагхорн отвел его прямо в подземелья и остановил перед каменной стеной, за которой скрывалась гостиная факультета. — Каждую неделю пароль меняется, так что старайся всегда быть в курсе. Если пропустишь объявление или забудешь, просто спроси у кого-нибудь. Вот, попробуй. Профессор вручил ему листок бумаги. — Луносемянник, — безучастно произнес Гарри нараспев, наблюдая, как каменная стена отодвинулась, открывая проход в гостиную Слизерина. Взгляды всех присутствующих тут же устремились к ним, и Гарри очень сильно захотелось вздрогнуть от того, насколько голодными они все выглядели. О, это будет просто нечто, подумал он, пока Слагхорн заводил его внутрь. Воцарившееся молчание было явно недружелюбным. Гарри почти не слушал, как Слагхорн произносит короткую речь, рассказывая остальным о его нынешнем состоянии, прося учеников поддержать Натана словом и делом, чтобы помочь ему побыстрее адаптироваться. — Конечно, профессор Слагхорн, — сказал ученик, шагнув вперед с доброй улыбкой. Он был старше Натана, наверное, шестой или седьмой курс. В его глазах был тот же блеск, что и у Дадли, и Гарри захотелось застонать. — Мы позаботимся о нем. — Превосходно! — Слагхорн от души хлопнул его по спине, и Гарри поперхнулся от силы удара, чуть не упав. Он нахмурился и стиснул зубы, когда уловил несколько смешков наблюдателей. — Слышали, мистер Сиро? Если у Вас возникнут проблемы, просто обращайтесь к мистеру Кэрроу. Он будет за Вами присматривать. Кэрроу? Твою ж мать. — Ладно, — отозвался он, внимательно осматривая Кэрроу. Классифицировать его было легко. На самом деле, Гарри собрался рискнуть и просто считать врагом каждого. Он спокойно наблюдал, как Слагхорн кивнул, уверенный в своем решении, а затем, ковыляя, вышел из гостиной. Дверь закрылась, и в гостиной сразу стало ощутимо холоднее. Чья-то рука скользнула по его плечам, и затем Гарри резко впечатался в чей-то бок, зажатый в чужой хватке, точно в тисках. Кэрроу зубасто улыбнулся ему. — С возвращением, Нат. Так рад, что ты вернулся, — какой-то другой парень прижался к его второму боку. Гарри опустил голову и на секунду прикрыл глаза, сдерживая бурлящую ярость в груди. То же самое чувство он всегда испытывал перед боем. Он сжал кулаки и глубоко вздохнул, прежде чем снова взглянуть на обоих мальчишек. Гарри слегка наклонил голову. Готовьтесь, детишки.***
Примечание переводчика: * Анджела — это Анджелина Уизли (в девичестве Джонсон). * Интересный момент. Если описывать палочку, то «unyielding» может значить «жесткий», но если описывать человека (а характеристики палочек подходят владельцам), то это «непреклонный», «непоколебимый», «упрямый». Расскажу забавную лингвистическую историю. Я не могла понять, что написала автор. Было предположение (которое, спойлер, подтвердилось), но я подключила своих друзей, шарящих в английском. В итоге, мы сдались, и я впервые за все пять лет переводов обратилась к автору с вопросом, что же все-таки она имела в виду. Она подтвердила мою догадку и извинилась за странный выбор выражения ахах Но суть в том, что она из Австралии, а австралийский диалект иногда выдает финты. Так что тут не ошибка, у них реально так говорят. Если кому интересно: «Angela’s swelling middle». Swelling — буквально «разбухший, отекший, расползшийся», т.е. всё, включающее какое-либо повреждение водой (не считая слово «отекший», это не назовешь повреждением). Вообще слово «swelling» действительно используется во время беременности, но для описания отека. Когда женщина отекает — это swelling. Казалось бы, всё очевидно, но эту фразу вполне можно перевести, как «у Анджелы подрастает средний [ребенок]», если брать в расчет значение глагола to swell — расти, вырастать.