***
Рука Гарри непрестанно ударялась о его бедро в такт шагам, пока он шел в Большой Зал. Он лишь отчасти осознавал, что Орион порхает где-то справа, дружелюбно болтая, а другой мальчик — Гас — следует на полшага позади. Периодически Гарри что-то тихо, неопределенно мычал, когда Орион выглядел так, словно обращается непосредственно к нему, чтобы, по крайней мере, создать видимость того, что ему интересен разговор. Но, на самом деле, мысли Гарри витали далеко-далеко, погрузившись в прошлое — его прошлое. Мальчики вряд ли не заметили его невнимательность — просто не могли не заметить — но ни один из них не выглядел слишком уж расстроенным этим фактом. Гарри попытался поправить очки, но пальцы скользнули по голой коже. Он раздраженно фыркнул. От подобной привычки избавиться было до нелепого сложно, и, похоже, привыкнув к этому за почти два десятилетия, в ближайшее время от нее точно никуда не деться. Гарри чувствовал себя голым без знакомого веса очков на лице. Он ущипнул себя за переносицу, пытаясь скрыть оплошность, но и тут прогадал — его нос был слишком тонким, так что выглядело это нелепо. Опустив руку, Гарри несчастно нахмурился: мысли неохотно вернулись к терзавшей его очередной неприятности. Он хотел рассердиться. Нет. Он хотел бы испытывать искреннюю, незамутненную ярость. Но сколько бы эти мысли ни крутились у него в голове, а живот ни скручивало в спазме, Гарри не чувствовал знакомой ненависти, к которой так привык за эти годы. Это тревожило. Раньше у Гарри никогда не было проблем с выражением эмоций. В особенности, с гневом — его вообще было крайне трудно контролировать даже в самые лучшие времена. Гарри не нравилось считать себя вспыльчивым, но даже он осознавал, в чем заключаются его основные недостатки. И эта самая вспыльчивость доставляла ему куда больше хлопот, чем что-либо еще. Он успел привыкнуть к тому, что в любой момент может съехать с катушек от кипевшего под кожей гнева. Внезапное появление Тома гребанного Риддла должно было заставить его потянуться за палочкой или хотя бы вызвать поток ругательств. И всё же единственное, что Гарри смог ощутить — смутное раздражение. Потому что конечно, ну конечно же, он попал в 1942 год, в самый разгар школьных лет Риддла. Только Гарри мог вляпаться во что-то столь нелепое и совершенно нечестное, даже не желая этого. Ему едва удалось отойти от шока, чтобы суметь хотя бы разозлиться. Только вот куда сильнее Гарри злило то, что раньше он вообще не придавал значения этому году. Гарри остановился на пороге Большого Зала, глядя в никуда, полностью поглощенный своими мыслями. Риддл, шатающийся поблизости, определенно усложнял ситуацию. Гарри не сомневался, что вполне сумеет избегать его или — при необходимости — поладить с мальчиком. Будь он помоложе, менее уверенным в себе, то, возможно, испытывал бы некоторые сомнения относительно того, как вообще общаться с Риддлом. Но, честно говоря, Гарри сейчас был настолько выше по уровню знаний и умений, что с легкостью протрет пол любым четырнадцатилетним волшебником, каким бы невероятным он ни был. Так что нет, он не столько разнервничался из-за Риддла, сколько проявлял разумную осторожность. Однако в одном Гарри был абсолютно уверен. Риддл ни при каких обстоятельствах не должен узнать, кто он на самом деле. Мальчишка и без того мог натворить дел, узнай хотя бы половину из того, что беспорядочно хранилось у Гарри в голове. Пусть Гарри никогда не блистал на уроках истории, но об этих годах знал достаточно, чтобы выжить. И предостаточно — чтобы всё загубить. Но даже это не было важно. Главное, что Гарри прямо или косвенно вовлечен в ряд событий, имеющих огромное влияние на их будущее. Последнее, что нужно начинающему Темному Лорду, так это знания о грядущих десятилетиях. Боже, подумал Гарри, содрогнувшись от внезапного озноба, а если он когда-нибудь прознает о Хэллоуине, то что тогда? Риддл многое мог перепробовать, чтобы избежать такой участи. Например, вообще проигнорировать пророчество. Или оглушить Лили вместо того, чтобы убить — тем самым, лишая Гарри защиты. Или же мог просто взорвать дом Поттеров, разрушив до основания, вместо того, чтобы лично убивать каждого. Перестань, сказал Гарри своему разбушевавшемуся мозгу, пока тот совсем не обезумел. Он не узнает. Не о чем беспокоиться. Так вот, ради сохранения верной хронологии событий и защиты своего рассудка, видеться с Риддлом больше необходимого — а благодаря их провальному знакомству тот точно захочет поговорить — определенно не стоит. И это Гарри вполне устраивало. Он понятия не имел, как отреагирует на мальчика, если вспылит. Хотя… ни Тома Риддла, ни Волдеморта, ни войны… Гарри покачал головой, резко напомнив себе, что избавление мира от Риддла, скорее всего, принесет больше вреда, чем пользы. Была вероятность, что убийство Риддла прекратило бы всё. Его родителей, друзей — да всех, кто когда-либо погиб или пострадал от рук этого человека — можно было бы спасти. Но также была вероятность, что Гарри уничтожит всё до основания. И место Риддла мог занять кто-то, куда более худший. Гарри был уверен, что, не приди Риддл к власти, это сделает кто-то другой. Могущество и жадность способны развратить любую несчастную душу. Так какое право Гарри имел рисковать жизнями тысяч — а может, и миллионов — людей? Он же не Бог, да и не настолько эгоистичен, чтобы рискнуть и попытаться всё исправить, точно делая ставку в азартной игре. Для всех будет лучше, если Гарри максимально ограничит вносимые изменения. Пока он здесь, необходимо сдерживать соблазн избавиться от Риддла. — Сиро! Кто-то потянулся к нему рукой, отвлекая от размышлений, и Гарри схватил тонкое бледное запястье, не давая прикоснуться к себе. Он быстро проморгался и увидел, что на него хмуро смотрит Орион. Значит, это Блэк только что зашипел. — Черт возьми, — выругался Гарри, отбросив чужую конечность, будто обжегшись. — Прости, Орион. Ты в порядке? — он снова схватил мальчика за запястье, на этот раз бережнее, и повернул, осматривая кожу. По крайней мере, не осталось синяков, что заставило его облегченно выдохнуть. Последнее, что ему нужно — добавить к своему длиннющему списку проблем нападение на школьника. — У меня-то всё нормально, — отозвался Орион, высвободившись из слабой хватки Гарри. — А ты как? Я звал тебя почти минуту. — Серьезно? — Гарри огляделся и заметил, сколько людей на них уставилось. Он нахмурился от столь повышенного внимания к своей персоне, прекрасно зная, что никогда не сможет расслабиться под взглядами такой кучи людей. Орион наклонился ближе и понизил голос: — Ты что-то вспомнил? — вежливо поинтересовался он. Глаза Гарри сузились и смерили мальчишку оценивающим взглядом. Было до боли очевидно, что Орион пытается наладить с ним дружеские отношения, оказывая поддержку в подобный момент. На мгновение Гарри задумался, уловил бы он тонкий ход Блэка, будь хотя бы на два или три года младше. Он искренне хотел помочь мальчику, но что, по мнению Ориона, можно заполучить от этого сближения? Просто друга? Верного последователя? Сиро были богаты и влиятельны, но и близко не могли сравниться со статусом Блэков, потому помощь с деньгами и влиянием в обществе точно отклоняется. Гарри наклонил голову. Чего тебе надо? — Нет, — ответил он после недолгого молчания. — Просто задумался. Орион и Гас переглянулись, прежде чем вновь уставиться на него. Блэк хмыкнул и взял Гарри за руку, переплетая их пальцы — к большому неудовольствию последнего. — Ну что ж, тогда давай сядем и поедим. Я есть хочу. Гарри пару раз попытался высвободить руку, но мальчик лишь усилил хватку. А он понимает куда больше, чем показывает, подумал Гарри, пока его тащили к столу Слизерина. Он бросил тоскующий взгляд на стол, пылающий алым и золотым, а затем подчинился настойчиво тянущим рукам Ориона, толкнувшего его к скамье их факультета. Мальчик примостился рядом, прижимаясь куда сильнее, чем дозволяла обычная вежливость, но Гарри решил пока не обращать на это внимания. Отчего-то он сомневался, что Блэк задумал какую-то пакость, так что всё должно быть в порядке. Гарри проигнорировал то, как Гас посмотрел на него поверх головы Ориона, словно пытаясь просверлить дыру в черепе. И проигнорировал косые взгляды, направленные на него практически с каждого стола и уголка зала. Игнорировал шепотки и хихиканье. И особенно Гарри старался игнорировать стройную фигуру Тома Риддла, сидящего напротив него. Черт побери, подумал Гарри, уставившись на свои худощавые, бледные руки, чтобы не встретиться с парнем взглядом; полный абсурд, но он скучал по тонким, точно бумага, белесым шрамам, раньше явственно выделяющимся на его бронзовой коже. На этом теле не было ни единой отметины, кроме тех, что были у почти каждой ведьмы и мага: мозоли на пальцах от волшебной палочки. Но и те были для него чужды. Даже форма была другая, ведь Натан Сиро привык держать палочку совершенно иным способом, казавшимся Гарри неестественным. Мозоли сместились всего на сантиметр или два, но этого оказалось достаточно, чтобы усилить чувство неправильности, кольнувшего у него в груди. — Итак, Сиро, ты занял новое для себя место, — Гарри вскинулся, услышав, что кто-то заговорил с ним, и повернул голову; на него смотрела ученица на несколько лет старше. — Что? — переспросил он, ничего не понимая. Гарри всё еще разрывался между тем, чего жаждет больше: вырваться из опостылевшего тела, просто закрыть глаза или же послать всех к чертям. Девушка сморщила нос, будто учуяла что-то неприятное. — Здесь, — многозначительно отозвалась она, как будто это всё объясняло. Гарри покосился на нее, медленно изогнув бровь. — Прости, но я ничего не понимаю. Девушка фыркнула и скривила губы. — Ну, по крайней мере, хотя бы это не изменилось. Раздалось несколько злобных смешков, и Гарри почувствовал, как его волосы невольно встают дыбом. У него никогда не получалось спокойно сносить издевательства. Он стиснул зубы, а руки, лежащие на коленях, сжал в кулаки. — Я имела в виду, — продолжила девушка, — что ты сидишь здесь впервые. Должно быть, чувствуешь себя особенным. Гарри сконфуженно огляделся. О чем она вообще? Что такого особенного в том, чтобы сидеть за слизеринским столом? Даже изгою придется сесть здесь. Или… она имела в виду сидеть с Орионом? Гарри знал, что иерархия важна практически на каждом факультете, но для Слизерина она имела огромнейшее значение. Если Натан находится на самом дне социальной лестницы своего Дома, то сомнительно, что он сидел бы рядом с наследником одной из известнейших семей Британии. Неужели некоторые из них и впрямь разозлились из-за того, что он сидел рядом с Орионом? Гарри почувствовал, как его губы дернулись, когда настроение резко улучшилось, и, вопреки здравому смыслу, он не смог сдержать смех. Гарри прикрыл рот рукой, пытаясь заглушить непроизвольный смешок. Плечи затряслись, и ему пришлось отвернуться ото всех, потому что выражения лиц окружающих стали невероятно оскорбленными. — Простите, — выдохнул он, — простите. — Думаешь, это смешно? — рявкнула девушка, наклоняясь над пустыми тарелками. Подобная тактика запугивания могла бы сработать, если бы Гарри не провел столько времени, наблюдая за закоренелыми преступниками и убийцами. Гарри, всегда готовый поиграть с огнем, наклонился к ней. Его губы скривились в ухмылке. — О, милая моя, — сказал он, — я думаю, это уморительно. — Ходишь по тонкому льду, Сиро. Смотри, не успеешь оглянуться, как окажешься по уши в неприятностях. — Это угроза? — уточнил Гарри, наклоняясь еще немного, насмехаясь над девушкой. — Должно быть, ты пропустила случившееся в гостиной, — его ухмылка стала зловещей. — Если не жаждешь ответить за свои слова здесь и сейчас, то советую оставить меня в покое. Мне не очень-то нравятся угрозы, какими убогими бы они ни были. Девушка отшатнулась: то ли от грубоватости его речи, то ли из-за предупреждения, прозвучавшего в его голосе — Гарри не знал. Зато он знал, что выиграл в тот же миг, когда девушка показала намек на слабость. Она усмехнулась, но отвернулась. — Тебе следует быть более осторожным. Тихое замечание сразу привлекло внимание Гарри, и его взгляд, не раздумывая, метнулся к Ридллу. Парень с любопытством наблюдал за ним, и в его глазах не было ничего даже отдаленно напоминающего злобу. Но Гарри не позволил себе обмануться. — Почему? — не удержавшись, спросил он. — Если на меня наезжают, то я не собираюсь просто сидеть и терпеть это. Риддл заинтригованно наклонил голову. — Но именно так ты поступал раньше. Отчего-то, услышав это замечание, Гарри поплохело. Может потому, что это послужило напоминанием — никто, даже сам Натан, не попытался положить конец издевательствам. А может и потому, что тем, кто сказал подобное, был Риддл. Но причины его не особо заботили. — А, ну… — отозвался Гарри, испытав порыв защититься, — может, мне это надоело. — Я думаю, это здорово, — сказал Орион, плавно вливаясь в разговор. — Уметь постоять за себя очень важно. — Но намеренно начинать конфликт и наживать себе врагов — глупо, — парировал Риддл. — А может, меня это не волнует, — заявил Гарри, — может именно им не стоит наживать себе такого врага, как я. Риддл приподнял бровь, легко уловив угрожающие нотки в его словах. — Маргарет Флинт явно не из тех, к кому можно отнестись несерьезно, — сказал он ему. Флинт? Гарри оглянулся на девушку, пытаясь отыскать хоть какие-то черты Маркуса на ее лице. Это было сложновато, учитывая, что она отличалась красотой, присущей большинству чистокровных, а вот Маркус… нет. Гарри снова покачал головой. — Всё равно не волнует. Если уж намеревается развязать конфликт, то ей же лучше, черт возьми, быть готовой довести дело до конца. Риддл издал странный звук, но, стоило учителям войти в Зал, повернул голову в сторону холла. Гарри тоже откинулся назад, радуясь, что эта небольшая дискуссия окончена. Однако поддаваться ложному чувству безопасности не стоит. Пока он здесь, Риддл станет константой его жизни, и Гарри знал, что подобные расспросы только начинаются. К счастью, Диппет не упомянул о возвращении Гарри в школу, просто сделал несколько небольших объявлений относительно следующего дня, а затем возвестил о начале ужина. Гарри позволил себе немного расслабиться, пока ел. Прошло много времени с тех пор, как он бывал в Хогвартсе, чтобы провести урок, так что даже успел соскучиться по великолепному ассортименту местной кухни. Гарри ужинал, погруженный в свои мысли. Но после того как большинство преподавателей закончили свою трапезу и покинули Зал, кто-то нарушил его покой, вылив кувшин с соком ему на голову. Гарри замер, вилка застыла на полпути ко рту, пока сладко пахнущий напиток стекал с него. Зал погрузился в тишину, прежде чем разразился смехом. Гарри был весь мокрый, глаза горели от попавшего на них сока. Он медленно повернул голову и увидел стоявшего за ним Кэрроу с мрачной улыбкой на лице. — Ой, — выплюнул ученик, и, несмотря на свою ярость, Гарри был вынужден признать, что использовать то же слово в ответ было отличным ходом. Кэрроу поставил кувшин на стол рядом с ним, и Гарри просто наблюдал, как тот уходит. Неосознанно он посмотрел на стол преподавателей, и его кровь заклокотала от гнева, когда Гарри увидел, что все сидевшие там уже равнодушно отвернулись. Да что с ними всеми не так? Недоверчиво подумал он. Это случилось прямо перед ними, никаких попыток хоть как-то скрыть свой маневр. И профессора просто продолжили сидеть? Гарри сосредоточил всё свое внимание на спине удаляющегося Кэрроу, поджав губы. Он почувствовал, как внутри него поднимается волна магии, подхваченная незамутненной яростью. Гарри едва сдержал мощный поток силы, направленный в сторону Кэрроу, и осознал, что, по всей видимости, его вспыльчивость осталась при нем. Магия обвилась вокруг лодыжек парня и дернула. Гарри с чувством полнейшего удовлетворения наблюдал, как Кэрроу плашмя рухнул на пол. Тот попытался ухватиться руками за стол, чтобы сохранить равновесие, но случайно вцепился в проходившую мимо ученицу и повалил ее на пол вслед за собой. То, что этой ученицей оказалась Маргарет Флинт, было чистейшей удачей. Гарри достал палочку и очистил себя от сока простым взмахом руки, поражаясь хаосу, воцарившемуся за столом. Несколько профессоров — Слагхорн и еще один, которого он не знал — подбежали к упавшим ученикам, и Гарри мысленно возмутился тому факту, что вот теперь-то учителя спешат на помощь. Слагхорн бросился помогать Флинт высвободиться из рук Кэрроу, а затем продолжил спокойно стоять рядом, пока девушка грозно отчитывала парня. Профессор сделал всего одну или парочку попыток разрядить обстановку, и Гарри очень захотелось хорошенько встряхнуть его. По-видимому, Натан Сиро был не такой уж важной персоной, раз не удостоился даже притворного беспокойства от декана своего факультета. Гарри встал и похлопал Ориона по плечу. Мальчик моргнул, отвлекаясь от разыгравшейся сцены, и явно удивился, заметив, что все следы сока исчезли. — Я возвращаюсь в гостиную. До завтра. Он ушел, не дожидаясь ответа.***
Том, подперев подбородок ладонью, наблюдал, как Сиро покидает Большой Зал. Затем он метнул взгляд обратно, к невообразимому бедламу, который устроили Кэрроу и Флинт; Слагхорн, наконец, решил вмешаться и успокоить обоих. Затем он посмотрел на Ориона, тут же встретившись взглядом с мальчишкой. — Это было занятно, — пробормотал Том. Что было чистой правдой. Ведь то, что сделал Сиро… было попросту невозможно. Уж точно не для него. Том слышал лишь обрывки слухов насчет того, что произошло в гостиной факультета — об открытом противостоянии Сиро и Кэрроу. Но, даже услышав подтверждения этого от Ориона и остальных, он просто не мог поверить. Сама мысль о том, что Натан Сиро — самая бесхребетная тощая задница, когда-либо ходившая по этим коридорам — не только устроил драку, но и одолел нынешнего некоронованного короля Слизерина, была абсурдной. Все знания Тома об этом парнишке были основаны исключительно на том, что они оба учились на одном факультете вот уже четыре года. Риддл знал достаточно, чтобы с уверенностью сказать — никогда прежде Сиро ни для кого не представлял угрозы. Впрочем, честно говоря, самого Тома Сиро никогда не заботил настолько, чтобы вообще уделять ему должное внимание. Тот был скучным. Ничего даже отдаленно интересного Том так и не смог обнаружить за первые две недели в Хогвартсе. Сиро оказался исключительно неинтересным типом; и после того, как Том изучил его и обнаружил все недостатки, то думал о нем крайне редко. Однако теперь Сиро вел себя совершенно иначе. Инцидент в гостиной факультета еще можно как-то объяснить — в конце концов, Том никогда не доверял россказням из вторых рук, поскольку люди неизбежно упускали важные наблюдения, и это искажало доносимые сведения. Но что произошло прямо сейчас: Сиро бросил вызов Маргарет Флинт и — что более важно — заставил ее отступить? Угрожал всем направо и налево с наглой беспечностью, присущей, как Том думал, только гриффиндорцам? Риддл сам был тому свидетелем, видел всё своими глазами, и просто не мог продолжать отрицать произошедшее. И помнил, как Сиро угрожал самому Тому. «Может именно им не стоит наживать себе такого врага, как я». Если бы Сиро заявил это до несчастного случая, Том рассмеялся бы ему в лицо. Однако теперь, если учесть, как спокойно тот выдержал его взгляд, уверенную манеру держаться и сталь, появившуюся в серых глазах… стало ясно, что Тому придется немедленно пересмотреть свое мнение о парнишке. — Это ведь он сделал, да? — прошептал Орион, переводя взгляд с Кэрроу на пол, где просто не обо что было споткнуться. — Сиро сбил его с ног. Том что-то промычал себе под нос. — Он не доставал палочку, — продолжил Орион так тихо, чтобы его смогли услышать только Августус и Том. — Я вообще не слышал, чтобы он произнес заклинание. — Беспалочковая магия, да еще и невербально? — Августус скептически хмыкнул. — Сиро с трудом удается правильно держать палочку. Хочешь убедить меня, что это он толкнул Кэрроу? — Это сделал Сиро, — сказал Том, и Августус умолк, услышав непоколебимую уверенность в его словах. — Меня больше интересует, как именно, — парень забарабанил пальцами по столу, а затем замер. — Отчасти ты прав, Лестрейндж. Хотя на деле Сиро довольно талантлив, едва ли у него хватит сил на беспалочковую магию. Орион вдумчиво прожевал кусочек курицы, прежде чем бросить на Тома взгляд из-под ресниц. — Он помнил дорогу сюда, — сказал мальчишка. — Не думаю, что Сиро вообще осознавал это, но мы с Гасом всё это время были рядом — он ни на секунду не колебался и не выглядел потерявшимся или вроде того. — В самом деле? — спросил Том, нарочито растягивая слова, и оглянулся на двери Большого Зала. — Может, сработала подсознательная память? Пусть даже он сам сказал это, Тома всё равно одолевали сомнения. Он мало знал об амнезии, никогда раньше не интересовался этой темой, но неужели всё настолько просто? Сиро ходил в Большой Зал и обратно не реже раза в день с тех пор, как впервые оказался в Хогвартсе. Том вспомнил слова Ориона — Сиро вообще не осознавал, что идет правильным путем. Может, просто инстинкт? Мышечная память? Том едва заметно нахмурился, вновь принимаясь за ужин. Эти вопросы навели его на самый главный вопрос, волнующий его еще с тех пор, как он столкнулся с Сиро на лестничном пролете. Почему, черт возьми, Сиро знал его имя?***
Коридоры вокруг рушились, пока Гарри мчался через весь особняк. Трещины следовали за ним по пятам, даже когда он свернул за угол. Портреты, висевшие в ряд на стенах, полонились перекошенными лицами, чьи рты раскрывались в беззвучных криках. Пальцы нарисованных людей вцепились в рамы, словно пытаясь прорваться сквозь тонкие полотна. Гарри стиснул зубы, стараясь не обращать внимания на гротескные образы. Звон в его голове всё нарастал, нарастал и нарастал, пока он бежал, зажав уши руками и зажмурив глаза. Чья-то рука схватила его за воротник, и Гарри вслепую отбился, продираясь сквозь нечто, больше похожее на густой дым, чем на тело. Он вырвался и снова побежал, тяжело дыша. Тени потянулись к нему, окружая, и Гарри почувствовал, как его сотрясают рыдания — никогда прежде он не чувствовал себя таким беспомощным. — Гарри… — раздался тихий голос, едва слышный из-за раздающегося эхом крика. Он скользнул в другой коридор, едва минув чуть больше метра пути, как что-то вцепилось в его ноги и повалило на землю. Гарри метался, впиваясь пальцами в грязный ковер, пока его тащило назад. Он перевернулся на спину, отчаянно борясь с тенями, но то, что ползало по нему, и не думало останавливаться. Его окутало месиво кромешной тьмы, совершенно бесформенное, и Гарри начал задыхаться — стало нечем дышать. — Гарри, — вновь послышался шепот, звучавший одновременно почтительно и глумливо. Что-то — наверное, рука, но уж слишком много у нее было пальцев — прижалось к его боку, острые когти вонзились в кожу, и сильно зажглозажглозажгло… Гарри закричал. Он вздрогнул, проснувшись. Гарри лежал на животе, головой уткнувшись в подушку и зарывшись в нее руками, запутавшись ногами в одеяле. Он замер, его сердце колотилось в груди. Рубашка прилипла к телу, а ночной воздух холодил кожу, от чего та покрылась мурашками. Гарри содрогнулся и постарался успокоить дыхание, чтобы оно перестало граничить с гипервентиляцией. Уткнувшись лбом в ладони, он начал отсчитывать от ста до одного, стараясь, как только мог, угомонить паникующий разум. Давненько ему не снился подобный кошмар. Даже сон — видение? — о Натане не вызвал в нем столько эмоций. Всепоглощающий ужас и страх, присущий лишь ночным кошмарам — с ними Гарри, к сожалению, был хорошо знаком, пусть они и редко навещали его в последние годы. Но всё же этот сон казался… чем-то большим. Обычно они вращались вокруг того, что беспокоило Гарри в часы бодрствования. Волдеморт, война, чулан под лестницей. А тут его преследовала некая призрачная фигура… Всё тело Гарри передернуло, когда в голове внезапно зазвенел тревожный звоночек. Отточенные инстинкты завопили, а взращенная годами бдительность сообщила ему кое-что ужасно важное. В его комнате кто-то есть. Гарри медленно выдохнул, стараясь избавиться от охватившего его напряжения как можно более естественно. А вот волосы по всему его телу встали дыбом совершенно по иной причине — казалось, они, словно антенны, тянулись к незваному гостю. Гарри ждал, чтобы увидеть, собирается ли чужак сделать что-нибудь; его чувства обострились и нарисовали у него в голове до боли ясную картину: как кто-то бесшумно крадется рядом с кроватью до самого края, а затем поворачивает и приближается к изголовью с другой стороны. Кожу опалило холодком, словно откликаясь на бродившего рядом незваного гостя. Спрятанными под подушкой руками Гарри вцепился в простыню. Ничего не предпринимает, лихорадочно подумал он. Это Кэрроу? Флинт? Риддл? Как этот человек прошел мимо моих охранных чар? Отличный шанс, если подумать, для любого, кто затаил на него зло, как-то навредить. В спальне он уязвим, бежать особо некуда, а единственный путь к отступлению легко перекрыть. Не с этим ли Натану приходилось иметь дело? С безмолвными хищниками в темноте, наблюдающими за ним? Готовыми наброситься, учуяв малейший намек на слабость? Раззадорившая его волна страха и гнева, захлестнувшая кровь, наконец, смогла вывести Гарри из странного оцепенения. Он подскочил и махнул рукой в сторону кого бы то ни было, колдуя простое остолбеней. Луч красного цвета пронесся через всю комнату и врезался в полку, отчего стоявшие там книги подпрыгнули. Короткая вспышка осветила комнату ровно настолько, чтобы Гарри ощутил нарастающее замешательство. После его атаки наступила тишина, и затем он поднял ладонь, на которой появился шарик, светящийся мягким белым цветом. В комнате было пусто, кроме него — никого. Гарри внимательно огляделся, не желая верить, что ему просто почудилось. Кто-то просто должен был быть здесь. Но, пока он осматривался, становилось всё более очевидно — в комнате никого нет; проверка охранных чар показала, что в спальню никто не входил с того самого момента, как сам Гарри вернулся с ужина. Гарри провел рукой по лицу, взлохмачивая влажные волосы. — Бессмыслица какая-то, — пробормотал он. — Здесь кто-то был. Я в этом уверен, — Гарри прикусил губу, снова осматривая комнату, в почти отчаянной попытке найти хоть какие-нибудь следы вторжения. Только вот ничего такого не было. Гарри вздохнул, уперся лбом в согнутое колено и хмуро посмотрел на подпрыгивающий шарик люмоса. Должно быть, он еще не пришел в себя после кошмара, да и произошедшее на ужине напугало его больше, чем Гарри хотелось признавать. Было трудно принять настолько омерзительное отношение к себе. Даже учитывая годы, проведенные с Дадли, и ужасающие времена на четвертом и пятом курсе, Гарри никогда не приходилось сталкиваться с издевательствами на физическом уровне. То, что Кэрроу так нагло облил его соком, шокировало — главным образом потому, что Гарри полагал, что ни у кого не хватит храбрости сделать подобное в самом людном месте Хогвартса. Но теперь он начал понимать, что над Натаном издевались не только на Слизерине. Никто с других факультетов, похоже, особо не удивился такому поступку. Гарри снова вздохнул, выпрямил ноги и откинул одеяло, поморщившись, почувствовав, как оно неприятно прилипло к телу. Он уже начал вставать, но внезапная вспышка боли в боку заставила его зашипеть и хлопнуть ладонью по зажегшему месту. Рука Гарри дрожала, пока он прижимал ее к боку. В порыве охватившей его паники, Гарри сорвал рубашку и спустил штаны, осматривая голую кожу в поисках того, что причиняет ему боль. Его взгляд остановился на каком-то темном пятне, и, недолго думая, Гарри приблизил шарик люмоса. Ночные тени рассеялись и обнажили чернильные линии на его бледной коже. Там, на бедре, был вытатуирован до ужаса знакомый символ.***
Примечание автора: Я думаю, это отличный момент, чтобы закончить главу. Дайте мне знать, что думаете: D Примечание переводчика: Внезапно оказалось, что глава не выходила с 31 августа. Как быстро летит время! С ног до головы завалена учебой, да еще и здоровье решило хорошенько пошалить, так что банально не было ни сил, ни времени на переводы. Если вы еще ждете, это замечательно. Постараюсь не задерживать так сильно.