***
Этой ночью он так и не смог уснуть. Оставшиеся несколько часов до рассвета Гарри провёл в дальней части Больничного Крыла, вжимаясь спиной в холодную каменную стену и держа палочку мёртвой хваткой, опасливо оглядывая тихую, тёмную комнату, готовый в любой момент выкрикнуть заклятие. Его ещё долго трясло, даже когда миновало время после того, как вся эта хренотень исчезла, и Гарри уже начинал ощущать, как на него наваливается такая знакомая усталость. Но его разум был слишком взбудоражен, чтобы поддаться болезненному искушению. Гарри просто… не мог себе этого позволить. Не сейчас, когда он по-прежнему чувствовал холодную, липкую ладонь девушки, зажимающую ему нос и рот; эту нечеловеческую силу, с которой призрак набросился на него и перекрыл дыхательные пути. А её голос — надтреснутый и хриплый, будто она не разговаривала много лет, будто её горло разорвали, а лёгкие были полны воды — эхом отдавался в ушах, снова и снова. И то чёрное нечто. Бесформенная, похожая на мираж, фигура, в чьём смехе затаились танцующие тени. Существо так легко схватило её, сломало и отбросило в сторону, будто девушка была ничтожной букашкой. Гарри не мог так рисковать: а вдруг это нечто вернётся, стоит ему закрыть глаза? Сейчас парень понятия не имел, что это было, и чего оно хотело. Не знал, как побороть его. Если побороть его вообще возможно. Потому Гарри продолжал сидеть, притаившись меж самой дальней кроватью и колонной, наблюдая, выжидая и приготовившись к нападению — пока окно не осветили первые лучи солнца. Только тогда он осмелился вернуться в свою кровать. В смятении Гарри сел на краешек матраса, сгорбив плечи. Одно лишь пребывание в этом месте вызывало у него дискомфорт. Будто оно утратило свою святость. Больничное Крыло должно было быть безопасным. Это место исцеления и заботы, но теперь оно казалось запятнанным и испорченным. Гарри ссутулился ещё сильнее, не сводя глаз с палочки, которую осторожно держал обеими руками. Минуты тянулись мучительно медленно. Небо светлело. Его мысли блуждали на краю сознания, витая в сонливом мареве, пока он не обратил внимания на то, что двери распахнулись. Гарри встрепенулся. В палату вошла вчерашняя целительница, полностью сосредоточенная на книге, которую она держала в руках. Её взгляд рассеянно прошёлся по кабинету и остановился на Гарри, на мгновение возвратился к чтению, прежде чем женщина, наконец, осознала, что он проснулся. — Натан! Не ожидала, что ты встанешь так рано, — целительница поспешила к нему, кидая книгу на прикроватную тумбочку, и нежно взяла парня за руку, аккуратно приподнимая её. Гарри стерпел все манипуляции без единого возражения, но вздрогнул, когда женщина без всякого предупреждения потянулась к его лицу. Не успев одёрнуть себя, Гарри крепко схватил целительницу за руку, да так, что она охнула от неожиданности и боли. Парень сразу же отпустил её. — Я… прошу прощения. Вы застали меня врасплох, — он виновато отвернулся. — Нет-нет, всё в порядке, — женщина тихонько закусила губу. — Мне не стоило пытаться дотронуться до тебя, когда ты отвлёкся. Мне жаль. Просто у тебя на лице синяк, и я хотела убедиться, что травма несерьёзная. Гарри резко вскинул голову. — Что? Целительница всё ещё выглядела немного потрясённой, но, опомнившись, она махнула куда-то в сторону своего рта. — Синяк. Наверное, вчера я его пропустила. Гарри на мгновение молча уставился на неё, а затем взмахом руки сотворил переливчатое зеркало. Он поднёс его к лицу, не обращая внимания на черты своего лица, по-прежнему кажущиеся чужими, и сосредоточился на нижней половине лица. Всё верно: вокруг его губ темнел большой синяк, а на щеке — прямо там, где пальцы девушки впивались ему в кожу — ещё четыре маленьких. — О, чёрт возьми, — пробормотал Гарри, хмуро потыкав синяки. Он знал, что это был не сон, но всё же, увидев оставленные доказательства, ощутил одновременно и раздражение, и тревогу. Гарри прищелкнул языком и развеял зеркало. Ведьма обеспокоено наблюдала за ним, и, хотя её взгляд остановился на руке, которой он наколдовал зеркало, женщина никак это не прокомментировала. — Давай сведём их, Натан? — любезно предложила она. Гарри, до сих пор рассеянно трогающий синяки, покачал головой. — Нет, всё нормально. Вам не о чем волноваться, — он уронил руку на колени. — Сами пройдут через денёк. Мне уже можно уйти? Хочу подготовиться к занятиям. Целительница неуверенно нахмурилась. — Что ж, твои руки хорошо зажили… Полагаю, нет причин тебя задерживать, — она отвела взгляд, а затем вновь посмотрела на парня. — Можешь одеваться. Гарри подождал, пока женщина не скрылась с его глаз, закрывшись в своём маленьком кабинете возле двери в лазарет, а затем вскочил на ноги и потянулся за школьной формой, висевшей на вешалке возле его кровати. Домовики вчера любезно принесли ему пижаму в качестве сменной одежды, а к утру этого дня почистили и зашили порванную форму. Гарри избавился от больничной робы, натянул свою белую рубашку и быстро застегнул её. Он намотал на шею галстук в зеленую и серебристую полоску, заправил его под воротник, но оставил свободно болтаться. Гарри закончил одеваться, завязав шнурки на ботинках и накинув чёрную мантию. Он потянулся было, чтобы пригладить волосы, но в последний момент вспомнил, что на голове уже не тот привычный хаос, с которым невозможно совладать. Гарри опустил руки, на мгновение прижав их крепко к бокам, однако тут же заставив себя расслабиться. Он глубоко вдохнул, выдохнул и направился к кабинету. Ведьма подняла голову, когда парень постучал костяшками пальцев по двери, и на её губах расцвела лёгкая, ласковая улыбка. — Вот, Натан, — она протянула ему планшет. — Просто распишись здесь, внизу. Гарри взял предложенное и завис, не решаясь прикоснуться к бумаге пером. Я не знаю, какая у него подпись, подумал он, чувствуя себя идиотом. Гарри определённо не мог расписаться, как привык, если только не хотел вызвать шквал неудобных вопросов. Он подавил вздох и быстро накарябал что-то, отдалённо напоминающее имя Натана, в нужной графе, надеясь, что, если кто-нибудь решит прояснить этот момент, ему удастся просто сослаться на амнезию. Гарри вернул планшет и перо. — Ещё раз спасибо, — сказал он, пятясь к выходу. Женщина улыбнулась ему, но по-прежнему удрученно и совсем не радостно. — Береги себя, Натан. Не хочу, чтобы тебя вновь привели сюда. Гарри натянуто улыбнулся в ответ: — Буду стараться изо всех сил. Целительница явно не поверила ему, но всё равно неохотно кивнула. — Хорошего дня, и не забудь лечь спать пораньше. Улыбка Гарри стала искренней, и он покинул Больничное Крыло. Стояло раннее утро, так что в коридорах было тихо, и он наслаждался тишиной, которую нарушал лишь стук подошв его туфель по каменному полу. Хогвартс всегда был красивым местом, но в нём появлялось что-то отчётливо потустороннее, стоило воцариться тишине и безмятежности. Будто замок задерживал дыхание, замерев между двумя ударами сердца. Гарри никогда это не надоест. Он добрался до лестниц и чуть было не начал подниматься в башню, но затем одёрнул себя и направился в подземелья. Гарри всё спускался и спускался, мельком разглядывая портреты. Почти все ещё спали или пустовали. А те немногие, кто бодрствовал, в большинстве своём улыбались или кивали ему, когда Гарри проходил мимо. В подземельях было значительно темнее, чем в остальной части замка, но именно холодок, витающий в воздухе, нервировал парня. Впрочем, так было всегда. Знание того, что гостиная Слизерина расположена глубоко под замком, окружённая водой, холодом и тьмой, неустанно вызывало у него трепет. Гарри постарался миновать коридоры побыстрее, двигаясь так тихо, как только мог, и вздохнул с облегчением только когда подошел к входу в гостиную. Пробормотав пароль, он зашёл внутрь, молясь о том, чтобы оказаться в своей комнате без приключений. В гостиной было всего несколько человек, и лишь парочка удосужилась обратить внимание на то, как Гарри подходит к лестнице, ведущей к спальням. Их тяжёлые взгляды жгли его спину, и, хотя Гарри очень хотелось сгорбиться и со всех ног броситься прочь отсюда, он заставил себя идти спокойно, расправив плечи и высоко подняв голову. Увидев дверь своей спальни, Гарри вздохнул с облегчением. Он всё ещё был не в себе после… инцидента прошлой ночи, потому единственное, чего парень сейчас хотел — забаррикадироваться в месте, под завязку заполненном его охранными чарами. Только он коснулся дверной ручки, как кто-то окликнул его: — О, Сиро! Только и успел услышать Гарри, как вдруг на него кто-то налетел, впечатываясь в спину, и обвил руками талию. От силы удара он врезался в дверь, и магия парня тут же встрепенулась, посчитав это за нападение. Гарри едва не отшвырнул от себя слизеринца, но снова сдержался. Он узнал голос, и, хотя внезапное объятие было столь же неожиданным, сколь и нежеланным, ему не хотелось случайно убить отца Сириуса — особенно до того, как его крёстный успел родиться. — Орион, — произнёс Гарри, едва не рыча, — можешь меня отпустить? Мальчик пропустил его вопрос мимо ушей и наоборот прижался ближе, уткнувшись лицом ему в спину. — Я так волновался, когда Гас сказал, что ты в лазарете. Что стряслось? Гас говорил, было много крови. Тихие, игривые переливы слов Ориона — явственно слышимое любопытство и ехидное веселье — помутили рассудок Гарри и разожгли его гнев. Из всех эмоций, больше всего Орион вызывал именно раздражение, и хотя Гарри действительно испытывал к мальчику некоторую симпатию, он не был настолько глуп, чтобы не видеть коварной, ядовитой змеюки, которой тот и являлся. Правда, нужно было всегда держать это в голове. Гарри опустил руки к запястьям Ориона, сомкнувшихся вокруг его талии, и потянул их в разные стороны, чтобы высвободиться из объятий мальчишки. Парень развернулся, отпустив одну руку Ориона, и повернулся лицом к мальчику, чьё второе запястье он продолжал держать. Орион уставился на него, но, похоже, такая грубость совсем его не беспокоила. Стоявший всего в нескольких шагах от них Августус внимательно наблюдал за происходящим, не сводя глаз с пальцев Гарри, крепко держащих тонкое запястье мальчика. Гарри подождал, пока не завладел всем вниманием Ориона. — Когда я прошу отпустить меня, я серьёзен, — сказал он мальчику, сузив глаза, и слова его были холодны, как лёд. Гарри отпустил Ориона, наблюдая, как тот медленно подносит руку к своей груди, осторожно потирая запястье. Мальчик наклонил голову так, чтобы спрятать глаза от собеседника. Но спустя пару-тройку секунд Орион снова взглянул на Гарри, и выражение его лица стало крайне задумчивым. — Хм, — пробормотал он. — Мне впервые кто-то угрожает. Гарри стиснул зубы: даже не особо разбираясь в подобном, он понимал, что опасно приблизился к тому, чтобы нарушить кое-какие правила высшего общества. Гарри понятия не имел, какое место в иерархии Магической Британии занимает семья Сиро, но, учитывая, что он прежде никогда о них не слышал, можно сделать вывод, что фамилия Натана не сильно-то ему поможет. Во всяком случае, не против кого-то вроде Ориона, чей род во многих отношениях считался королевским среди остальных волшебников. В тот же миг, как жутковатый блеск в глазах Ориона начал напрягать Гарри, всё лицо мальчика переменилось, стоило расцвести довольной ухмылке. Это случилось так резко, что Гарри с трудом подавил дрожь. — Хорошо. Я рад, что ты, наконец, обзавёлся настоящим внутренним стержнем. Теперь ты станешь ещё забавнее! — воскликнул мальчик, радостно захлопав в ладоши. — Но обнимать тебя я больше не буду. Потому что тебя это напугало, а я хороший друг, — его глаза весело прищурились. — Верно… — осторожно согласился Гарри. Орион кивнул, всё еще довольный выводом, к которому пришёл. — Ещё увидимся, Сиро. Ты вчера пропустил ужин, так что наверстаем вечерком. Идём, Гас. Гарри так и остался стоять на месте, пока мальчики покидали этаж, оставив его наедине с адреналином, всё ещё бурлящим в крови. Он уткнулся затылком в дверь и громко застонал. Ему очень хотелось выпить.***
Уроки Гарри провёл в полнейшем оцепенении. Он бродил из класса в класс, писал бесполезные конспекты и слушал бубнёж профессоров о темах, которые ему были и без того известны. Гарри игнорировал других учеников и их непрекращающуюся болтовню, погрузившись в размышления с безрассудством, невозможным для него прежде. Мысли парня вертелись от Ориона к призрачной девушке, от Риддла к опасному существу — очевидно, преследовавшего его — и обратно. Этого оказалось достаточно, чтобы у него разболелась голова, так что оставшуюся половину Чар Гарри провёл, потирая лоб и вздыхая так громко, что на него уже недовольно посматривали. Наверное, если надавлю посильнее, то и впрямь заработаю себе амнезию, подумал он, болезненно морщась, и тихонько захихикал. Гарри с отстранённым интересом наблюдал за профессором; его рука, свободная от попыток добраться до мозга, беспокойно крутила перо, пока парень ждал, когда же урок, наконец, закончится. Он собирался пообедать и провести остаток дня, закрывшись в кабинете, прибранном к рукам на днях. Нападение ясно показало — Гарри больше не мог позволить себе тратить время на поиски способа вернуться домой. Да, он скучал по прежней жизни, по Рону и Гермионе, по своей работе, скучал по своему лицу и телу. Но больше всего Гарри скучал по Джинни. По её улыбке и смеху. Скучал по возможности ощутить тяжесть её тела на своих руках. Скучал по её вкусу и запаху её волос. Вдруг к нему на стол упал листок бумаги. Гарри уставился на него. А тот зашелестел, будто побуждая поскорее поднять его. Гарри настороженно нахмурился. Он махнул над листком рукой, быстро проверив, но ничего не обнаружил, кроме остаточных следов заклинания, отправившего бумажку ему на стол. Гарри поднял листок и развернул, вчитываясь в незнакомые каракули, изогнув бровь. Подожди меня снаружи после урока. Нам надо поговорить. — Ну, это совсем не обнадёживает, — пробормотал Гарри, бросая записку обратно на стол, и именно в этот момент профессор перевёл на него взгляд. — Есть что сказать, мистер Сиро? — спросил мужчина, ехидно усмехнувшись. Гарри не узнал его, но тот ему не понравился — хотя бы в виду полнейшего отсутствия каких-то бы то ни было педагогических способностей; даже если закрыть глаза на то, что, похоже, профессору совершенно не нравился Натан. Гарри встретил улыбку учителя радостным оскалом. — Вообще-то да, — заявил он, несмотря на хихиканье учеников. — Вы неправильно произносите апарециум. И оно определённо не так пишется, — парень указал на доску, где заклинание, написанное с ошибкой, мозолило ему глаза последние несколько минут. Профессор задохнулся от возмущения, его лицо раскраснелось, но в этот самый момент как раз прозвенел звонок. Гарри тут же собрался и направился к выходу, не обращая внимания на раздражающие оклики профессора, слышные, даже когда он открыл дверь и вышел в коридор. Гарри задумался, стоит ли послушаться записки, но тут же решил, что у него и своих проблем навалом. И времени стоять, выслушивать нытьё очередного ребёнка — или отмахиваться от очередной драки — не было совершенно. Мимо него прошли несколько учеников, и Гарри отошёл от двери, направляясь к облюбованному кабинету. Вдруг его схватили за рукав и остановили. Парень обернулся и тут же выдернул руку из чужой хватки. Он поднял глаза и увидел хмурого Саймона. — О, чудесно, — сказал Гарри, скрестив руки на груди, — и чего ты хочешь? Саймон ощетинился, крепче сжимая ремень сумки. — Я попросил тебя подождать, идиот. Разучился читать? Гарри скривился. — Нет, всё ещё умею, просто не захотел слушаться. — Ты всегда ждёшь, когда я велю. Гарри закатил глаза от этого властного тона. — Ну, я не знал, что записка от тебя. Иначе не стал бы медлить. — Как ты мог не узнать мой почерк? — рявкнул Саймон, придвигаясь ближе. Он выглядел обиженным. Гарри удивлённо воззрился на него, а затем мягко ответил, будто разговаривая с маленьким ребёнком: — У меня амнезия. Если я не узнал твоё лицо, то как, Мерлин всеблагой, мне узнать твой почерк? Эта ложь стоила того, чтобы увидеть недовольное лицо Саймона. Некоторое время они простояли молча, пока терпение Гарри истощалось, а раздражение Саймона усиливалось. Наконец он вздохнул. — Слушай, ну чего тебе? Я вроде как немного занят, так что чем скорее мы покончим с этим, тем лучше. Саймон нахмурился ещё сильнее, но жестом велел Гарри последовать за ним. Мальчишка увёл его подальше от класса; толпа учеников начала быстро редеть — все спешили в Большой Зал. Лишь немногие с любопытством оглядывались на них на ходу, но никто не выглядел особо заинтересованным. В конце концов, Саймон завернул в пустой коридор, прошёл несколько футов и резко развернулся лицом к Гарри. — Что за чертовщина с тобой творится? — требовательно спросил мальчик, воинственно напыжившись. Стало очевидно, что предстоит бессмысленный разговор. Гарри скучающе изогнул бровь. — Что ты имеешь в виду под «чертовщиной»? — спросил он. Саймон приблизился к нему на шаг, пытаясь подавить, запугать. Это вполне могло сработать, но на ком-то другом, не на Гарри. — Я имею в виду, — прошипел мальчишка, — что не понимаю, что ты вообще творишь? Отвечаешь на уроке? Ссоришься с другими учениками? Огрызаешься с профессорами? Какого чёрта, Натан? Настал черёд Гарри хмуриться. — А что, мне нельзя хорошо учиться? Нельзя защищаться от озлобленной шпаны? Ты бы предпочёл, чтобы я просто отмалчивался, позволяя каждому потоптаться по мне? — каждое слово отдавало горечью, а голос становился всё громче — гнев взял бразды правления в свои руки. Саймон попытался утихомирить его: мальчишка поднял руку, будто ожидая, что Гарри послушается. Может, и стоило. А может, он просто привык, что Натан стелется перед ним, как послушная собачонка. — Натан… — Натана здесь сейчас нет, — выплюнул Гарри, шагнув вперёд, а Саймон, похоже, углядел что-то в его глазах, поскольку испугался и поспешно отступил. — Я уже говорил это, но, видимо, до тебя не дошло. Пускай ты привык иметь дело с запуганным, забитым ребёнком — это не я. Меня не волнует, что ты там думаешь. Не волнует, чего ты хочешь. Ты для меня в буквальном смысле незнакомец, не вызывающий никаких чувств. Ни любви. Ни ненависти. Ничего. Саймон отшатнулся и врезался в стену; Гарри отчасти понимал, что ему стоит угомониться. Издеваться над детьми было не в его характере. Да и запугивать людей ему тоже не нравилось. Но Гарри просто хотелось хоть раз побыть в одиночестве в этом Богом забытом месте, а Саймон — этот мелкий паршивец — ему мешал. — Слушай, я правда не знаю, чего ты ждал, но тебе нужно дойти своим мелким умишком, что теперь я не тот твой брат, которым был. И не переношу подобное дерьмо, ясно? И без того в нём по уши, обойдусь. Так вот, в следующий раз, когда попытаешься надавить на меня, сделай одолжение нам обоим — не смей. — У вас тут всё нормально? Гарри проигнорировал вмешавшегося в их разговор человека, не сводя пристального взгляда со встревоженного лица Саймона. Глаза мальчика подозрительно блестели, а губы странно скривились, но Гарри это не тронуло. У него не было ни капли сочувствия к этому ребёнку — не после того, что видел. Никто не заслуживал того, через что Саймон заставил пройти Натана. — Ну так что? Гарри, наконец, отошёл от Саймона, которого прижимал к стене. Оглянувшись, он увидел напряжённого Абраксаса, стоящего в нескольких метрах от них. — Всё прекрасно, — отозвался он и снова посмотрел на Саймона. — Мы просто разговаривали. — Вообще-то я вас видел, и это не было похоже на обычный разговор, — однако Абраксас не выглядел особо обеспокоенным; задавал вопросы он небрежно и с любопытством. — Ну так проверь зрение, Малфой. Глаза Абраксаса недовольно сузились. — Сиро, пошёл прочь отсюда. Ни один из братьев не сдвинулся с места, так что Малфой рявкнул: — Саймон! Гарри молча наблюдал, как Саймон срывается с места и убегает, склонив голову и сильно сгорбившись. И только дождавшись, когда тот окончательно скроется из виду, Гарри повернулся к Абраксасу. — И зачем ты меня преследуешь? Мальчишка фыркнул, и в этот момент он был так похож на Драко, что у Гарри перехватило дыхание. — Мне даже преследовать тебя не надо, Сиро. Я же не виноват, что вы затеяли ссору в коридоре. Гарри отмахнулся от кольнувшей боли в груди. — Ну да, разумеется, так я и поверил, что из всех коридоров Хогвартса ты случайно окажешься в том же, что и я, в момент, не предназначенный для чужих глаз и ушей. Давай попробуем ещё раз. Риддл, верно? Абраксас закатил глаза, но Гарри заметил, как у него дрогнул подбородок. Бинго. — Повторяю в последний раз, я не… Гарри перебил его: — Слушай, меня это не волнует. Риддл сейчас занимает в моём списке приоритетов такое низкое место, что ему даже места на странице не хватило. Передай ему, что если так уж хочет меня преследовать, то пусть, чёрт возьми, делает это сам, а не тебя гоняет. Абраксас издал приглушённый вздох, изумлённый тем, что кто-то осмелился вот так его перебить. — Сиро… — Нет, — Гарри сжал его плечо, снова не дав мальчику договорить. — Плевать. У меня есть дела поважнее.***
Гарри посмотрел на тропинку, ведущую к пляжу, задумчиво закусив нижнюю губу и отчаянно всматриваясь в песок. До ужина оставалось совсем немного времени, а ведь его там будут ждать. Но, хоть убей, он не мог заставить себя спуститься по ступенькам. Даже от одной мысли вернуться туда, где Гарри впервые увидел её, у него скрутило живот. Он боялся того, что может там увидеть. Например, призрак девушки, поджидающий его. Или, что ещё хуже — обнаружить, что она пропала. Гарри выругался себе под нос и потёр лицо, раздражённый собственной слабостью. — Что ты там делаешь? Гарри вздрогнул от неожиданности, а, повернув голову, увидел Ориона, с любопытством разглядывающего его. — Откуда ты здесь? — вместо ответа спросил он, озираясь; удивительно, но Августуса поблизости не было, хотя обычно они с Орионом ходили как приклеенные большую часть дня, а Гарри меньше всего хотелось, чтобы его сейчас доставали оба. Орион улыбнулся. — Из замка, — весело сказал он. Гарри поджал губы от этого крайне остроумного замечания, но отогнал раздражение и вновь повернулся к тропинке, ведущей к пляжу. — Уходи, Орион. Я занят. — Чем? — мальчик подошёл поближе, практически прижимаясь к спине Гарри. — Делами, — огрызнулся он. Орион долгое время молчал, и у Гарри кожа покрылась мурашками от одной мысли, что этот неуравновешенный мальчишка стоит так близко к его незащищённой спине. Их встреча накануне была ещё свежа в его памяти, потому больше всего на свете Гарри хотелось держаться от Ориона подальше. Но было приятно, что мальчик больше не пытался его обнять. — Слушай, Орион, — начал Гарри, собирая остатки терпения. — Я обещаю, что приду на ужин вовремя, но сейчас мне нужно разобраться с кое-каким важным делом. — Что за дело? — спросил Орион. — Может, я смогу помочь? Сомневаюсь. Гарри возвёл глаза к небесам в безмолвной молитве. — Не стоит, спасибо. Возвращайся в замок, — он заставил себя спуститься вниз по ступенькам, прижав руки к бокам. За ним послышались шаги. Гарри обернулся и увидел Ориона, стоявшего в двух шагах от него. — Нет, — твёрдо сказал Гарри. — Назад. Орион вскинул брови. — Я не собака, — отозвался мальчик с толикой раздражения. — И могу делать, что захочу, а я хочу посмотреть, чем ты занимаешься. — Какая часть фразы «я не хочу, чтобы ты сейчас был рядом» тебе не понятна? — огрызнулся Гарри. — Та самая, где ты с чего-то взял, будто меня волнует, чего ты хочешь? — впервые Орион отбросил игривость, и Гарри смог мельком разглядеть его настоящего, прячущегося за улыбками и ребячеством. Он стиснул зубы, увидев упрямство на лице собеседника. — Ладно, — рявкнул Гарри и развёл руками, признавая своё поражение. — Ладно. Ты можешь пойти. Но не вини меня потом, если с тобой что-нибудь случится, — сказал он, решив, что будет справедливо предупредить мальчика. Он ведь понятия не имел, что его там ждёт. Лучше, чтобы Орион был хоть немного настороже. Мальчик улыбнулся. — Чудесно. Тогда пошли, — он поскакал вниз по ступенькам и схватил Гарри за руку, таща его за собой. Они шли молча. Вырывать руку Гарри не стал — хватка у Ориона была стальная. Пляж выглядел миролюбиво: безмятежный песок и вода, нежной волной омывающая берег. Гарри прошёл по тому же пути, что и вчера, а, подойдя к месту, где на него напали, напрочь забыл о присутствии Ориона. Он присел, ощупывая песок свободной рукой. Вот то самое место. Гарри полуобернулся, выискивая взглядом хоть что-нибудь подозрительное. Он смутно помнил, как взял в руки палочку, но не мог вспомнить, приносил ли её в замок. Эта палочка была определённо не той, которую Гарри покупал с Бенедиктом и Синтией. Рукоятки отличались. Но чем больше парень думал об этой палочке, тем больше понимал — в его ладони она ощущалась до боли знакомо. Его беспокойство росло. — Что ты ищешь? — приглушённо спросил Орион, видимо, почувствовав напряжение, повисшее в воздухе. — Ответы, — пробормотал Гарри, вставая и отряхивая ладонь о брюки. — Ты случайно не знаешь, тонул ли кто-нибудь в этом озере? — спросил он, наклонив голову к мальчишке — тот был пониже ростом. — Например, девушка? Из Хаффлпаффа? Орион нахмурился. — Точно не знаю. То есть, я уверен, что подобный случай мог бы быть, но ни об одном таком не слышал. А что? Гарри неопределённо промычал что-то и пожал плечами. Он задумчиво вглядывался в поверхность воды. Его рука скользнула вниз, к бедру, замирая над меткой. Тёмное нечто. Сны. Призрак. Палочка, появившаяся в самый опасный момент. Гарри чувствовал, как кусочки мозаики у него в голове встают на свои места, но умом не хотел этого признавать. Не хотел знать. Не хотел облечь эти мысли в слова — ведь тогда они станут реальностью. Внезапно пальцы Ориона крепко стиснули его руку. — Сиро? Гарри моргнул и тотчас обратил внимание на мальчика, угукнув в знак, что услышал его. Орион повернул голову в сторону опушки леса. Выглядел он довольно нервозно. — Нам стоит уйти отсюда. Прямо сейчас. Гарри обернулся и застыл при виде нескольких кентавров, наблюдающих за ними, стоя за лесной полосой. Их тёмные глаза прожигали их — его — взглядом. Гарри осторожно выдернул руку из хватки Ориона и, схватив мальчика за плечо, задвинул его за свою спину. Он поднял руки и сглотнул, когда кентавры натянули тетивы луков. — Здравствуйте? — поздоровался Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и как можно вежливее. — Простите, если мы потревожили вас. — Зачем ты с ними разговариваешь? — прошипел Орион, явно собираясь потянуться за палочкой. Гарри схватил мальчика за запястье, чтобы остановить, но внезапное резкое движение напугало кентавров. Гарри поднял руку. — Постойте… Просвистела стрела, рассекая воздух, и Гарри тут же инстинктивно среагировал. Он взмахнул рукой, создавая перед собой и Орионом прочный щит, ударяясь о который, разбились стрелы. Ещё три кентавра выпустили стрелы, и Гарри, даже зная, что они в безопасности, всё же вздрогнул, когда древко разлетелось в щепки в нескольких дюймах от его лица. Орион мёртвой хваткой вцепился в его предплечье, ногтями впиваясь в тонкую ткань рубашки. — В чём, чёрт возьми, их проблема? — спросил он, явно паникуя. — Почему они нападают? — Может, если бы ты не попытался выхватить палочку, у них не было бы повода, — огрызнулся Гарри, а затем крикнул. — Хватит. Мы здесь не для того, чтобы сражаться с вами. Мы ученики Хогвартса — прекратите стрелять! Но они не слушали. Однако стоило Гарри приготовиться к ответному огню, как затрубил рог, и кентавры попятились. Из глубины леса вышло ещё три кентавра, намного крупнее остальных. Гарри сузил глаза. Он был не особо осведомлён в культуре этих существ, но узнал косу вождя, заплетённую на голове одного из новоприбывших. Это была женщина, и она оказалась самой высокой из троицы; один её взгляд почти мгновенно заставил напавших кентавров отступить в Запретный Лес. Гарри немного расслабился, но не опустил щит. Женщина повернулась посмотреть на него, и парень тут же выпрямился, заметив оценивающий взгляд. Она отвернулась и кивнула двум своим товарищам, которые поклонились, а затем последовали за остальной частью стада обратно в густую чащу. Гарри наблюдал, как женщина приближается к ним и опустил щит, когда она остановилась в нескольких метрах от них. Орион протестующее дёрнул его за рубашку, но благоразумно промолчал. — Я приношу извинения за своё племя, — начала вождь, её голос был низким и гортанным, но, вместе с тем, плавным и вежливым. — Это был молодняк. Они легковозбудимы. — Легковозбудимы? — лаконично уточнил Гарри. — Они могли убить нас. Вождь дёрнула хвостом и поджала губы. — Они будут наказаны за этот проступок. Даю вам слово. Гнев в нём утих. Гарри вздохнул. — Не стоит. В этом нет необходимости. В любом случае, отчасти это и наша вина, — он проигнорировал возмущение Ориона. Женщина с любопытством склонила голову. — Ты был здесь накануне, — ни с того ни с сего сказала она. — Верно, — подтвердил Гарри. — Это ведь Вас я тогда видел? После?.. Вождь степенно кивнула. — Меня привлёк шум. И рыба, — она бросила взгляд на озеро, и выражение её лица на мгновение стало насмешливым, прежде чем вновь вернулось к отстранённой вежливости. — Ты пришёл, чтобы найти девушку? — спросила женщина. Гарри, немного помедлив, кивнул. — Я хотел узнать, здесь ли она ещё. — Её здесь нет, — ответила вождь. — Ушла вместе с тобой. Хотя, как я вижу, пробыла она с тобой недолго. Гарри вздрогнул, вспомнив промокшую, нависшую над ним девушку и слова, которые она выплюнула ему в лицо. — Верно, — выдохнул он признание. Кентаврида* обеспокоено нахмурилась. — Лучше бы тебе не искушать судьбу вновь, кириос.* Ты ещё пока слишком мал. В следующий раз тебе может не повезти. Некоторые вещи лучше оставить в покое. Затем вождь выпрямилась и встряхнулась. Её копыта утопали в песке. — Больше вас не побеспокоят, но вы должны вернуться в свой замок до наступления темноты. Не только мои сородичи называют Лес своим домом, но и множество крайне опасных созданий, — её глаза задержались на Гарри, будто именно его предостерегала женщина. — Идите. Гарри безмолвно взял Ориона за руку и потащил обратно тем же путём, которым они пришли. Оглянулся он только когда оказался у подножия лестницы, но вождь уже ушла. Гарри покачал головой, выбросив её слова из головы, и зашагал быстрее. — Что она имела в виду? — спросил Орион, когда они оказались в безопасности Хогвартских стен. — О чём она говорила? И как там она тебя назвала? — Я не знаю, — пробормотал Гарри, замедлив шаг. Кириос. Эхом пронеслось у него в голове. Кириос. Кириос. Кириос. Гарри знал, что это значит, хотя никогда прежде не слышал этого слова. Оно словно проникло в него сквозь поры и вольготно устроилось где-то в груди, будто было вместе с ним всегда. Кириос. Повелитель. Вот же ж хрень.***
Примечание автора: Как и всегда, можете делиться своими мыслями в моем тамблере. Спасибо! Примечание переводчика: *Да, слово «кентаврида» существует (от греческого Κενταυρίδες). Еще есть вариант затранскрибировать с английского (тогда будет «кентавресса» от «centauress»), но распространён именно греческий вариант. * Kýrios — опять греческое слово, переводится как «Господь», согласно Вестминстерскому словарю теологических терминов. Титул применяется при возвеличении Иисуса Христа (Флп. 2:11) в Новом Завете и при переводе слова «Яхве» в Септуагинте. Он указывает на высшую власть над всем творением и стал общепринятым наименованием Иисуса Христа. Но конкретно в фике это слово употребляется в значении «повелитель». «Kýrios» в этом плане схож с английским «Lord», который тоже переводится как «владыка», «господин», «повелитель», но стоит добавить артикль the, как получается the Lord — Господь Бог. Надеюсь, вам это было полезно или хотя бы интересно. Всех девочек, девушек и женщин поздравляю с прошедшим Женским днем! Желаю вам всем прожить такую жизнь, которую вам хочется, и пусть ничего: ни невзгоды, ни непогода, ни болезни не встанут у вас на пути. Развивайтесь, совершенствуйтесь и никогда не забывайте про отдых — он тоже крайне важен. Эта глава должна была выйти в сам праздник, но я опять уснула за столом во время вычитки ахах.