***
Том продолжал сидеть неподвижно и спокойно, пока остальные ученики галдели вокруг. Хаос, воцарившийся после ухода Биннса, утих; ассистентка профессора Келли — Кара О’Бройн — осталась присмотреть за ними, пока другие преподаватели, сейчас не присутствовавшие в классе, пытались разобраться в произошедшем. Дамблдор и Диппет разбили учеников на небольшие группы, чтобы расспросить и выяснить, что заставило печально известное своей невозмутимостью привидение отреагировать подобным образом. Том лишь мельком вник в происходящее. Всё его внимание было приковано к одному-единственному человеку. Натан Сиро всем своим видом выражал странную смесь усталости, смирения, будучи при этом в шаге от устрашающего гнева. Это любопытное сочетание сделало его обычно приятное лицо более резким. Диким. Том слегка наклонил голову, в открытую глядя на мальчика и совершенно не заботясь о том, что его могут в этом уличить. Сиро, вернувшийся вскоре после прихода Келли, которая зашла к ним, услышав гомон из кабинета, сидел через несколько столов от Тома. Он выглядел каким-то беспокойным, его пальцы рассеянно постукивали по столу, а серые глаза невидяще блуждали по классу — Том почти видел, что за мысли вертятся у того в голове. Сиро становился всё более неуправляемым с тех пор, как вернулся в школу; относился ко всем и всему с явным пренебрежением, что было практически невозможно не заметить. Он стал невероятно агрессивным; если раньше мальчишка напоминал комок мокрой бумаги, то сейчас в нём чувствовался стальной стержень; тяжесть внимательного взгляда Сиро казалась удушающей. Все эти дни он расхаживал по школе с непоколебимой уверенностью, непреклонностью и совершенно непреднамеренным очарованием. У Тома случались моменты слабости, когда хотелось расколоть эту сводящую с ума голову и посмотреть, что за секреты скрываются там внутри. Во многих отношениях сама эта мысль была удивительно нова. У Сиро в принципе не должно было быть секретов, точнее, таких секретов, которые стоило узнать. Единственной мало-мальски интригующей информацией о нём были его семейные неурядицы, но даже этого — пусть и достаточно скандального — едва хватало, чтобы отвлечь Тома от учёбы дольше, чем на полдня. Но теперь, после возвращения Сиро, Том не мог унять любопытство. Тот внезапно решил постоять за себя, начал обучать других учеников, общаться с существами, обычно избегающими людей, необъяснимым образом стал способен на беспалочковую и невербальную магию… слишком много всего, чтобы объяснить произошедшие перемены так просто. Амнезия не могла — попросту не могла — оправдать все эти поразительные изменения в человеке. Не придумай Том ничего получше, он бы решил, что Сиро одержим. Он замер, когда эта мысль пришла ему в голову — уже не в первый раз. Том прищурился, отчего взгляд его стал ещё более хмурым, когда он вновь мысленно повторил подобную нелепость. И всё же, отчего-то Том не мог так легко отбросить её. — Ты будто совсем другой человек. — Не глупи, Риддл. Моментальный ответ, приправленный насмешкой и достаточной долей недоверия, чтобы самому Тому такое предположение показалось глупым. Совершенно абсурдным. Даже смущающим. Но в тот день что-то промелькнуло в глазах Сиро. Что-то слишком близкое к панике, отчего Том мог бы даже подумать, что своим небрежным замечанием попал в точку. Он опустил подбородок на ладонь и прикрыл глаза, а его разум продолжил мусолить эту тему. В Сиро было неправильно абсолютно всё. Всё, что Том знал о своём жалком однокурснике, резко переменилось. — Ты просто бесишься, что дальше собственного носа не видел. Он не мог так просчитаться. Никто не может быть настолько талантливым актёром — даже сам Том — и не важно, насколько уверенным в своей правоте выглядел Сиро. В какой-то момент он бы допустил оплошность, его истинная натура — хотя бы проблеск вездесущей ярости — пробилась бы даже сквозь самую идеальную маску. Они прожили бок о бок целых четыре года, и Том отказывался принимать, что небрежно не заметил столь яркую, сильную личность. Честно говоря, сама мысль о том, что вот этот Сиро скрывался под маской прежнего кроткого мальчишки, была откровенно смехотворной. Том попросту не мог себе представить этого Сиро, смиренно сносящим годы безжалостных издевательств. Не мог представить себе, как тот терпит завистливые выходки своего безнадёжного братца или ломается под гнётом слухов: непрекращающимися перешёптываниями о его родителях и статусе, преследовавшими Сиро по пятам. Том не мог представить себе, чтобы этот Сиро пресмыкался перед кем-то, лебезил или пытался покончить с собой. Этот Сиро выследил бы каждого, кто обидел его, и разорвал на куски. Том отлично понимал такое, ведь рыбак рыбака видит издалека, а чем дольше он наблюдал за Сиро, тем меньше мог отрицать явное сходство между ними. Всего пару месяцев назад Том испытал бы отвращение от одной лишь мысли о сходстве с Сиро. А теперь же у него потеплело в груди. Уголки его губ поднялись вверх. Внезапно глаза Сиро прояснились и резко уставились на Тома с пугающей сосредоточенностью, будто мальчишка услышал его мысли. Том затаил дыхание от ярости, полыхнувшей в этом взгляде. Дверь в класс открылась — последняя группа вернулась после разговора с преподавателями. Сиро отвернулся, выйдя из оцепенения, но не обращая внимания на то, как пятеро учеников рассаживаются по своим местам. Один из них остановился рядом с О’Бройн и что-то сказал ей; женщина кивнула и отправила того обратно за стол. — Так, последняя группа, — она быстро окинула взглядом кабинет, выискивая тех, кто ещё не ходил. — Кларисса и Даниэль. Том. И… — О’Бройн посмотрела на Сиро, — и Натан. Вы четверо, идите в кабинет директора. И поторопитесь, иначе рискуете опоздать на обед. Две девушки из Рейвенкло поднялись со своих мест и быстро зашагали к выходу из класса. Том шёл более неторопливо, краем глаза наблюдая, как Сиро, раздражённо хмурясь, последовал за ними. Они вместе двинулись по проходу между парт, и Том с удивлением заметил, что другие ученики умолкали, стоило им пройти мимо, а их встревоженные взгляды были устремлены к Сиро. Явный признак того, что его репутация как злобного, вспыльчивого человека крепла с каждым днём. Или может всё дело в том, что большинство — если не все — связали появление Сиро в классе с неадекватной реакцией Биннса. Тому стало любопытно, сколько из них уже проговорились об этом директору. Он бросил на Сиро небрежный взгляд из-под ресниц, восхищённый гаммой эмоций на лице мальчика, возникших, когда они вышли из класса и встретились со своими спутницами в коридоре. Не сказав ни единого слова, Сиро повернулся и направился к кабинету директора с той же озадачивающей уверенностью. Сама его походка была небрежной поступью хищника, знающего, что вокруг нет ни одной твари опаснее него. Том медленно шёл следом, сунув руки в карманы, пока искренне наслаждаясь наблюдением. Две рейвенкловки шагали поодаль, болтая друг с другом. У них хватило ума говорить тише, но, похоже, они не осознавали, что их слова эхом разносились по пустому коридору. Том прислушивался к выдвигаемым предположениям и наблюдал, как плечи Сиро становились всё напряженнее с каждым тихим комментарием. Очевидно, не только у Тома отменный слух. Они поднялись на второй этаж, затем прошли два коридора, прежде чем наткнулись на статую горгульи, охранявшую лестницу. Сиро остановился и, скрестив руки на груди, замер, словно ожидая чего-то. — Разве ты не собираешься открыть проход? — ехидно спросила одна из девушек — Даниэль. Сиро бросил на неё ядовитый взгляд, который тут же исчез, сменившись безразличием. — Я не знаю пароля, — отозвался он, а затем, немного помолчав, добавил, — что очевидно. Девушка покраснела, а её подруга одарила Сиро недобрым взглядом, который тот с лёгкостью проигнорировал. Вместо этого его серые, точно сталь, глаза уставились на Тома, и мальчик выжидающе изогнул бровь. Том лучезарно улыбнулся ему, просто чтобы увидеть, как лицо Сиро исказит гримаса омерзения. Довольный собой слизеринец шагнул вперёд. — Чародей, — сказал Том статуе, и та со скрипом задрожала. Через мгновение после того, как горгулья закружилась, отступая в сторону, показались ступеньки. Сиро жестом предложил девушкам идти первыми, то ли проявляя банальную вежливость, то ли намереваясь позлить их. Том не мог сказать точно, и это взволновало его куда сильнее, чем он ожидал. Все четверо начали подниматься по лестнице, Том позволил Сиро замыкать процессию, а когда они добрались до кабинета, оказалось, что дверь уже открыта. Довольно приветливое настроение Тома резко испортилось в тот же миг, как он увидел Дамблдора, стоявшего в дверном проёме и смотревшего на них сверху вниз. Голубые глаза заместителя директора лучились теплотой, когда тот поздоровался с девушками, но всё его радушие испарилось, стоило взгляду мужчины упасть на Тома. Он слишком привык к такой реакции, чтобы притворяться, будто его это волнует — с того момента, как Дамблдор оставил его в приюте в тот роковой день, Том понял, что между ними никогда не будет ничего, кроме взаимного недоверия и подозрений. Но в юноше разожглось любопытство, как только он увидел у мага крайне своеобразное выражение лица, когда тот, наконец, переключил своё внимание на Сиро — вроде сохранилась прежняя настороженность, но она каким-то образом многократно усилилась. Даже на Тома Дамблдор никогда не смотрел так сурово. Сиро выглядел столь же настороженным; он уставился куда-то поверх плеча Дамблдора, решительно выдвинув подбородок. — Том. Натан, — поприветствовал их профессор после напряжённой паузы. Он махнул рукой в сторону нескольких удобных стульев, расставленных перед столом Диппета. Кларисса и Даниэль уже устроились на своих местах. — Прошу, присаживайтесь, мы с директором просто хотим задать вам несколько вопросов касательно… инцидента с профессором Биннсом. И вновь эти голубые глаза мимолётно скользнули по Сиро. Том взглянул на мальчика, немного удивлённый тем, что тот уже вовсю смотрел на него. — Конечно, профессор, — отозвался он, намереваясь сесть за стол. Сиро пошёл следом, неловко обогнув Дамблдора и сел на оставшийся свободный стул слева от Тома. Диппет рассеянно улыбнулся. На залысинах его лба блестел пот, и старик неловко промокнул его платком. — Спасибо, что согласились помочь разобраться с этим нелёгким вопросом, — начал он, выпрямляясь в излишне вычурном кожаном кресле. — Как уже упомянул профессор Дамблдор, мы просто хотим разобраться, почему профессор Биннс повёл себя подобным образом. Директор окинул их всех взглядом и напрягся, когда его глаза остановились на Сиро. — Итак, прошу вас рассказать нам об увиденном. Том откинулся на спинку стула и наклонил голову, внимательно прислушиваясь. Он знал, что это будет презанятный разговор. Молчание ненадолго затянулось, пока не заговорила Кларисса. — Всё было так, сэр, — начала она и покраснела, когда всё внимание сосредоточилось на ней, — на уроке не происходило ничего странного. Профессор Биннс появился, как и всегда, а потом начал лекцию о наиболее выдающихся лидерах гоблинского восстания. Он проговорил около двадцати минут, а потом вдруг умолк и… ну, закричал на нас? — под конец голос девушки задрожал, произошедшее явно сбило её с толку. — После чего он уплыл за доску, и к нам зашла профессор Келли. Диппет медленно кивнул, встревожено промычав что-то, и задумчиво нахмурился, сделав несколько записей в пергаменте. Дамблдор же напротив выглядел строгим и непреклонным — он не сводил глаз с Сиро, уставившись на того с поразительной сосредоточенностью. — Что скажут остальные? — спросил директор, вопросительно посмотрев на них. Том тут же отозвался: — Всё как и сказала Кларисса, директор. И никаких предпосылок к произошедшему не было. Дамблдор подался вперёд и вклинился в разговор: — И вы не заметили ничего, способного вызвать такую реакцию? Том сомкнул губы, с любопытством наблюдая за профессором. Обычно Дамблдор вёл себя сдержаннее, но сейчас его глаза светились странной одержимостью. Ему ответила Даниэль. Она нервно заламывала руки, уместно строя из себя невинную овечку перед преподавателями, но в изгибе её губ всё ещё виднелись остатки былого гнева. — Не то, чтобы совсем ничего, — пробормотала девушка, — он увидел Сиро и испугался. Впрочем, я его не виню, — последние слова были едва ли громче шёпота. Том был слишком сдержан, чтобы хмуриться, да и перед двумя профессорами он мало, что мог сделать, но заявление рейвенкловки заставило его задохнуться. Тем более что оба мужчины сразу повернулись к Сиро. Мальчик, казалось бы, даже не заметил столь внезапного пристального внимания к своей персоне. Его взгляд был прикован к стене напротив, до странности пустой и отстранённый, будто мысли Сиро витали далеко-далеко от этого кабинета. — Да… — медленно проговорил Диппет, явно нервничая из-за молчания мальчика. — Уже несколько учеников упомянули, что профессор Биннс показался… недовольным опозданием мистера Сиро. Каковы причины Вашего опоздания? Тому подумалось, что, судя по отрешённому виду мальчика, директору, похоже, придётся повторить свой вопрос; однако, стоило последнему слову сорваться с губ Диппета, как Сиро ответил. — Меня задержал профессор Дамблдор, сэр. Он Вам не говорил? У меня даже есть объяснительная, могу показать, если надо. Диппет моргнул, явно удивлённый таким заявлением, а Тому пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться в голос над тем, как легко и непринуждённо Сиро нашёл и надавил на их слабое место. Это был тщательно охраняемый секрет — что Дамблдор и Диппет, будучи вполне эффектным тандемом, при этом имели совершенно разные точки зрения и частенько спорили по любым вопросам. То, что Сиро не только с ходу обнаружил это, но и без каких-либо затруднений попал точно в цель, было восхитительным сюрпризом — настроение Тома улучшилось ещё сильнее, когда Диппет хмуро посмотрел на своего заместителя, немало разочарованный. — И зачем? Дамблдор хотел было ответить, но Сиро успел первым, по-прежнему глядя куда-то вдаль. Его отрешённость была безупречной, но Том знал, что тот невероятно сосредоточен на разворачивающемся перед ними спектакле. — Мой выбор касательно чтения, сэр. В последнее время я много времени провожу в библиотеке. Ответ был довольно расплывчатый, но Диппет сделал свои выводы. — Альбус, во имя Мерлина, мальчик недавно вернулся из больницы. Неужели так странно, что он захотел немного позаниматься дополнительно, чтобы наверстать упущенное? Ты даже не его декан. Если так тревожишься о мальчике, то должен был сказать Горацию, — директор покачал головой и жестом велел заместителю замолчать, прежде чем тот начал оправдываться. Том легонько прикусил нижнюю губу, напомнив себе, что улыбаться сейчас было бы неуместно. Однако он не мог не задаться вопросом, что именно побудило Дамблдора задержать Сиро. Профессор Дамблдор не отличался особой заботой о слизеринцах, а сам Том по своему опыту знал, что беседа с Дамблдором — чаще всего — на деле, самый настоящий допрос. Он задумчиво стучал пальцами по бедру, пока не заставил себя прекратить. Очередной секрет, который ему придётся выведать у мальчика. Диппет вздохнул и махнул рукой на дверь, которая тут же послушно распахнулась. — Вы четверо можете идти, спасибо за содействие. Том встал, желая поскорее уйти и поговорить с Сиро, но стоило им сделать всего пару шагов, как Дамблдор снова заговорил. — Мистер Сиро, а Вы уверены, что не видели и не делали ничего, способного вызвать такую реакцию у профессора Биннса? Тон Дамблдора явственно демонстрировал его мысли по этому поводу — сквозившее в нём обвинение было очевидно для всех. Сиро остановился, а затем развернулся одним чётким и резким движением, не теряя своей хищной плавности. Он уставился на Дамблдора. Лицо Сиро исказилось от злости — настолько противоречащей его личности, как новой, так и прежней, что Том не мог не изогнуть вопросительно бровь. Сиро был вспыльчивым человеком, это верно, но вот такая эмоция выглядела куда темнее, и видеть, как её выражают столь открыто, было даже поразительно. Том не мог припомнить, чтобы эти двое общались достаточно, чтобы между ними возникла маломальская враждебность. Фактически, он точно знал, что они практически не пересекались, отчего происходящее казалось ещё более интригующим. Сиро выглядел преданным. Почему на него так повлияло мнение человека, который никогда раньше не проявлял к нему и толики беспокойства? У Сиро в принципе не должно было остаться никаких воспоминаний о Дамблдоре, но такая злоба не возникает в одночасье. Это тот тип медленно разгорающейся ярости, которая пожирала человека годами и оставляла после себя гноящиеся раны. Пальцы Тома начало покалывать: кипевшая от отчаяния потребность раскрыть истину застала его врасплох. — Прошу прощения, профессор, — вклинился в разговор Том и шагнул вперёд, чтобы встать плечом к плечу с Сиро. Мальчик не одарил его даже взглядом, но стоя так близко, Том чувствовал непрекращающееся давление магии Сиро, опаляющей его кожу то жаром, то холодом. — Вы хотите сказать, что Натан каким-то образом… напугал профессора Биннса? Он постарался подпустить в свой тон нужную долю вежливого недоверия вкупе с лёгким скептицизмом, столь отчётливым, что Диппет даже скривился. — Разумеется нет, мистер Риддл, — быстро заверил его директор, бросив на Дамблдора ещё один утихомиривающий взгляд, от которого Тому захотелось оскалиться — так велико было его удовлетворение. — Это же абсурд. Профессор Биннс никогда бы не сбежал от ученика. Верно, Альбус? — Диппет казался одновременно смущенным и взбешённым оттого, что ему пришлось задать такой вопрос своему заместителю. Когда оба мужчины отвернулись, взгляд Сиро, наконец, остановился на Томе, и он оказался настолько явно переполнен подозрениями и раздражением, что это было просто грубо. Том ведь помогал. Том тоже изучающе посмотрел на мальчика, подмечая суровый, хмурый взгляд и мешки под глазами. Сиро всё время выглядел таким мрачным, постоянно, но если раньше Тома это никогда не заботило, то теперь его охватило внезапное иррациональное желание увидеть улыбку мальчика. — Прошу прощения, сэр? — протянула Кларисса, положив конец тихому спору, который вели профессора. Диппет встревожено посмотрел на неё, всё ещё преисполненный волнением. Девушка разумно затараторила. — Мне просто интересно, что будет, если профессора Биннса не найдут? — она выглядела неуверенной, будто сама не понимала, о чём спрашивает. Диппет уклончиво прокашлялся. — Уроки будет вести заместитель директора, по крайней мере, пока профессор Биннс… отсутствует. Но не переживайте, призраки помогают нам в поисках, и я уверен, что это лишь вопрос… о, Барон! Том обернулся и увидел призрака факультета Слизерин, зависшего в дверях кабинета. Как и всегда, поблёскивающая серебристая кровь, усеявшая переднюю часть его мантии, на свету засияла ещё ярче. Приведение немного помялось на пороге, а его измождённое лицо поморщилось от недовольства, когда оно скользнуло в кабинет. Белое лицо Барона странно содрогнулось, а его черты на миг стали неразличимы, прежде чем всё вернулось на круги своя. Эта перемена была совершенно потрясающей, хоть и недолгой, а в кабинете заметно похолодало. Белёсые глаза призрака скользнули по всем присутствующим — включая Тома, которому Барон как обычно кивнул — пока не остановились на Сиро. И снова всё его существо будто содрогнулось; дрожь была едва заметна и почти сразу утихла. Они смотрели друг на друга меньше секунды, и странный, затянувшийся зрительный контакт нарушился, когда Сиро моргнул. Барон отвернулся, чтобы поговорить с директором, выглядя вполне довольным тем, что их своеобразное общение прекратилось. Том нахмурился, глядя на Сиро, подметив и тремор рук, и болезненную бледность кожи, когда директор снова отпустил их. Он никогда раньше не видел, чтобы у кого-то присутствие привидений вызывало такую реакцию, а ещё не видел, чтобы человек так влиял на них. Уже во второй раз вокруг Сиро происходили какие-то странности, а Тома снедало любопытство. Он опустил взгляд на свои руки, пока их четвёрка продвигалась к выходу, и пытался припомнить, когда вообще в последний раз видел призраков, плывущих по коридорам. — Ты будто совсем другой человек.***
Гарри влетел в гостиную Слизерина, пытаясь стащить сумку с плеча. Те немногие ученики, которые ещё не ушли в Большой Зал на обед, вскинули голову, поражённо уставившись на сцену, которую он устроил. Гарри проигнорировал их, чувствуя, как грудь будто сковало стальным обручем. Его по-прежнему трясло от холода, проникшего до самых костей, когда Кровавый Барон взглянул на него. Те бесцветные глаза смотрели прямо ему в душу. Гарри впервые ощутил, что его увидели — впервые с тех пор, как очутился в этом времени — ощутил, что его узнали, и это напугало его. Гарри бросил сумку на первый попавшийся низкий диванчик и остановился рядом. Он потёр рот рукой, силясь унять вертевшиеся в голове мысли, а другую прижал к груди, сильно надавив, в тщетной попытке успокоить бешено колотящееся сердце. Что за чертовщина со мной творится? Чья-то рука стиснула его бицепс — хватка была ни болезненной, ни нежной — и Гарри обернулся. Он схватил тонкое запястье и отцепил от себя чужую ладонь. Риддл смотрел на него долгим, пронизывающим взглядом, который, однако, ласково скользил по коже. Воздух меж ними застыл. — Выйдите. Гарри недоумённо моргнул, а, услышав шорох одежды десятков людей, сосредоточил всё внимание на мальчике перед собой. Он поражённо наблюдал, как все слизерницы, сидевшие в гостиной, двинулись к выходу, опустив головы; они бросили все свои дела по слову какого-то четверокурсника. Это представление сначала заставило Гарри усомниться в полноправной власти Риддла, как вдруг мимо них прошли два семикурсника. Вновь переведя взгляд на Риддла, Гарри безмолвно изумился тому, насколько легко его послушались. Он всегда знал, что на факультете Риддла уважали и боялись, но до сих пор даже не осознавал, насколько безраздельной была его власть. А он сейчас вообще знает о своём происхождении? Знает ли, что является потомком самого Салазара Слизерина? Гарри прищурился, припоминая всё, что знал об этой части жизни Риддла. Отец мальчика, а ещё бабушка и дедушка, были убиты летом 1943 года, если ему не изменяет память. Это будет через год, а значит, Риддл попросту не мог знать всего о своей семье: ни о Гонтах, ни об одержимости матери его отцом. Пока нет. — Где ты витаешь? — Гарри пришёл в себя и осознал, что стоит, как дурак, посреди гостиной, сжимая чужое запястье. Ему хотелось обругать себя за глупость и беспечность — как он мог ослабить бдительность в присутствии Риддла? — Что? — поспешно переспросил Гарри, отпуская мальчика. Тот по-птичьи склонил голову. — Где ты витаешь? Иногда ты настолько погружён в свои мысли, что я не могу не задаться вопросом, о чём же всё-таки они, — Риддл приблизился к нему на шаг, но Гарри упрямо остался стоять на месте. — Какие мысли крутятся у тебя в голове, Сиро? Гарри сморщил нос, заметив в глазах Риддла жгучее любопытство. Этот взгляд ему совсем не понравился. — Не твоё дело, Риддл, — ответил он, слегка задрав голову; Гарри жутко бесило, что мальчишка был выше него и мог так легко нависнуть над ним. — Может отвалишь? — Чего Дамблдор хотел от тебя? — требовательно спросил Риддл, небрежно отмахнувшись от просьбы Гарри, будто и не услышал даже. Настолько прямой вопрос на мгновение выбил его из колеи. — Что? — снова переспросил Гарри, нахмурившись. — Дамблдор. О чём вы двое говорили — вряд ли же обсуждали только чтение, — он выглядел целиком и полностью уверенным в своей правоте. Гарри сузил глаза. — Но так и было, — отрезал он. Риддл закатил глаза, но не выказал ни капли раздражения. Напротив, он выглядел взволнованным. — Дамблдор ничего не делает просто так. Он даже разговаривать бы не стал с тобой, со слизеринцем, если бы не решил, что ты занимаешься чем-то необычным… — уголки губ Риддла скривились в недобром веселье, — опасным. Мальчик наклонился, выглядя невероятно живым и сияющим. — Ну же, расскажи мне, Натан. Что ты такое сделал, чтобы привлечь его внимание? — Добавил сказки к списку книг для дополнительного чтения, судя по всему, — мягко произнёс Гарри, наблюдая, как в глазах Риддла тут же вспыхнул вопрос. — Явно же что-то большее, — отозвался тот, почти моментально отмахнувшись от предложенного ответа. — Ты ходил в Запретную секцию? Гарри встретился взглядом с Риддлом, чувствуя, как раздражение медленно начало выходить из-под контроля. — Не. Суй. Нос. Не. В. Своё. Дело, — сказал он медленно и раздельно, чуть не по слогам. Гарри отступил в сторону, спасаясь от удушающей близости Риддла. Он двинулся туда, куда бросил сумку, намереваясь убраться отсюда к чертям. — Ладненько, — небрежно отозвался Риддл, отчего у Гарри волосы на голове встали дыбом. — Тогда расскажи, что такого ты тогда сделал с Биннсом — да и с Бароном тоже. Гарри вздрогнул, от этих слов его грудь будто снова сковало стальным обручем. Риддл — хищник до мозга костей — сразу ухватился за тему, оказавшуюся слабым местом собеседника. — Мы оба знаем, что это ты спровоцировал тот ненормальный приступ у Биннса, а потом в кабинете директора едва не заставил Барона рассеяться. Гарри практически чувствовал, как тот подходит ближе, слышал шуршание подошвы туфель по толстому ковру. Он стиснул зубы. — Я ничего такого не делал. Чужой смех пробежал мурашками по его шее, а в голосе Риддла явственно послышалась улыбка, когда он игриво промурлыкал: — Лжец. Гарри совершенно не хотелось разбираться с этим. Потому он развернулся и недобро посмотрел на мальчика. — Прекращай совать нос не в своё дело, пока я его тебе не сломал. — Нет, — сказал Риддл, сияя от радости, будто ребёнок, только что выучивший значение этого слова. — Мне весь год не было так весело. И любопытно, Сиро. А ещё… Гарри прерывисто выдохнул, когда Риддл выдержал паузу; его магия кипела под кожей. — Я обнаружил то, что совершенно меня очаровало, — заявил слизеринец, подходя ближе, — и это ты, — он надвигался на Гарри, пока тот не прижался спиной к холодной стене гостиной. — А знаешь, почему? — Нет. И если честно, Риддл, мне всё равно. Возвышающийся над ним мальчик ухмыльнулся, коротко, но бесконечно довольно. — Вот. Именно поэтому, — он поднял руку и убрал мешающуюся чёлку с лица Гарри. — Натан Сиро был бесхребетным мальчишкой, боявшимся своей собственной тени и не смевшим бросить даже взгляда в мою сторону. А ты… — Риддл наклонился ближе, — ты смотришь на меня так, будто хочешь ударить. — Тогда тебе стоит отойти, пока я не поддался искушению, — прошептал Гарри, всё его тело напряглось, готовясь к драке. Весь этот разговор крайне тревожил: не только потому, что для слизеринца такое было на удивление откровенным — спрашивать прямо и самому не юлить с ответом — но и потому, что в глазах Риддла засветился искренний восторг от его угрозы. Улыбка слизеринца стала шире, но он не отодвинулся. Внезапно на его лице появилась тень удивления. Он умолк всего на мгновение, прежде чем снова заговорил. — Кто ты на самом деле? Этот вопрос выбил весь воздух из лёгких Гарри. — Очевидно, что не Сиро, — безжалостно продолжил Риддл, вопреки отсутствию ответа собеседника. — Потерял ты память или же нет — как это объясняет появление у тебя новых умений: беспалочковой и невербальной магии? — мальчик прищёлкнул языком, предостерегая от попыток оправдаться. — До нападения ты если и умел что-то подобное, то точно не на таком высоком уровне. Да и твоя магия совершенно другая — ты буквально излучаешь её; любой, кто решит потратить немного времени на изучение этого вопроса, скажет, что ты сейчас намного могущественнее, чем даже некоторые наши достопочтенные профессора. Глаза Риддла жадно рассматривали его лицо. — Вся твоя личность — полная противоположность тому, кем когда-либо был Натан Сиро. Ты не боишься никого разозлить и, конечно же, не боишься возмездия, — голос Риддла понизился, став соблазнительным, но угрожающим, пока он продолжал бросать свои наблюдения в лицо Гарри. — Смотришь на нас, как на непослушных детишек — такие забавные, но совсем не представляют угрозы. А теперь ещё и местные призраки, которые либо в ужасе разбегаются при виде тебя, либо дрожат в страхе, оставаясь рядом. Ты не он, — уверенность этого заявления была потрясающей. — Итак, — протянул Риддл с горящими глазами, немного отстранившись от него, — я спрошу ещё раз. Кто ты на самом деле? Внезапно сковавшее его напряжение испарилось. — Не понимаю, о чём ты толкуешь, — отозвался Гарри; от выброса адреналина у него потемнело в глазах. Всё, что он мог разглядеть — неподдельное восхищение на лице Риддла. — А я думаю, понимаешь, — парировал слизеринец, по-прежнему победно улыбаясь. Как вдруг вся его горячность и напор исчезли под маской вежливости. Притворное отступление. — Но всё нормально. Думаю, было бы скучно, раскрой ты все свои секреты здесь и сейчас, — а затем, как ни в чём не бывало, Риддл спросил. — Есть какие-то успехи в нашем проекте по Защите? Смена темы была настолько резкой, что Гарри, всё ещё не отошедшему от всего произошедшего за утро — Дамблдор, Биннс, Барон, слова Риддла — пришлось отвернуться. Его охватило отчаяние, а руки сами собой сжались в кулаки. Нужно было уйти до того, как он сделает что-то, о чём потом пожалеет: например, подтвердит слишком точные догадки Риддла или набросится на кого-нибудь и врежет посильнее. Не обращая внимания на мальчишку, Гарри схватил сумку и ринулся к лестнице, решив пока запереться у себя в комнате и решить, что делать дальше. — Твоё бегство выглядит как признание, — любезно крикнул Риддл ему вслед, и Гарри, скрипнув зубами, зашагал быстрее.***
Палочка лежала в его ладони безжизненной деревяшкой. Он лениво махнул запястьем, отчего палочка перекатилась в другую подставленную ладонь. Но в ответ ничего: ни искорки тепла, ни ощущения зарождающейся связи, ни намёка на силу, которой он был способен овладеть. Деревяшка оставалась неестественно холодной на ощупь, не нагреваясь даже от тепла его кожи. Геллерт задумчиво постучал Старшей палочкой по ладони. Он не чувствовал никакого внешнего воздействия на неё, ничего, что могло бы объяснить, как палочка умудрилась исчезнуть прямо у него из рук несколько дней назад, а через несколько секунд вернуться без всякого предупреждения, вся перепачканная прилипшим белым песком. Крайне любопытное событие — и более чем тревожное. Как и странная неуверенность, которую Геллерт испытывал, творя заклинания этой палочкой. За все годы обладания ею у него ни разу не возникало подобных проблем. Мужчина хмуро уставился куда-то вдаль. — Милорд? Геллерт промычал что-то себе под нос и кивнул, чтобы показать, что слушает, хотя даже не удосужился взглянуть на вошедшего. Краем глаза он заметил что-то — затенённую фигуру, вот-вот норовившую исчезнуть, если обратить на неё внимание. — Что? — рассеянно спросил Геллерт, следя, примет ли фигура какую-то более определённую форму. — Бенат сообщил об успехах в выполнении задания. Геллерт моргнул, мысленно сопоставляя имя с заданием, о котором шла речь, а затем улыбнулся. — В самом деле? Наш друг из иммиграционного отдела наконец-то… всё осознал? — Думаю да, милорд. Бенат сказал, что достаточно воодушевил его. Довольный услышанным Геллерт кивнул. — Отлично. Обязательно держи меня в курсе. Бенат бывает излишне нетерпелив, — он хохотнул себе под нос, а затем махнул рукой. — Можешь идти. Мужчина, шаркая ногами, быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Геллерт глубоко вздохнул в наступившей тишине, его веки затрепетали. Притаившийся в поле зрения затенённый силуэт исчез.***
Примечание автора: Вот так Том обнаружил пару улик — а может и целых восемь — и тут же швырнул их в Гарри, а ещё Геллерт, наконец, вступает в игру. Как интересно~ Как и всегда, мой тамблер открыт. Заходите, если хотите поделиться теориями, поверещать от происходящего в главах или обсудить вышедшие зарисовки! Спасибо, ребята! Примечание переводчика: Из контекста главы пол профессора Келли неизвестен, так что пусть пока побудет женщиной. Ребят-девчат, если есть желание и возможность: мне нужно написать статью по теме фанфиков по Гарри Поттеру. Вопросов там немного, можете стучаться мне в лс (здесь или в твиттере, как удобно), если хотите поучаствовать.