***
Гарри подобрался, целиком и полностью сосредоточившись на человеке, стоявшем напротив. Он медленно поднялся с пола, рассеяно взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, но вдруг замер, ненароком скользнув по ним взглядом. Его захлестнули шок и облегчение, отчего из головы тут же вылетели все мысли о том, что происходит какая-то ерунда — Гарри видел свои руки. Кожа вновь была привычного смуглого оттенка, а предплечья — крепкими и подтянутыми. Белый рваный шрам змеился от запястья почти до самого локтя — сувенир, оставшийся на память после худшей ночи в его жизни — и от которого никак не избавиться из-за влияния ритуальной магии; а его собрат располагался на тыльной стороне ладони — тонкие буквы, навсегда увековеченные на теле. Я не должен лгать. Разглядывая руки — свои, столь знакомые, но одновременно чужие, больше не худенькие, бледные и чертовски маленькие — Гарри заметил, как на переносицу знакомо скользнули очки. Он опустил голову, наслаждаясь почти позабытым ощущением, и лохматые, тёмные волосы тут же упали ему на глаза, заслоняя обзор. Гарри прерывисто выдохнул. Его глаза загорелись торжеством. Он в своём теле. Вопреки любой маломальской логике, Гарри каким-то невероятным образом оказался в своём собственном теле. Немного дрожа, он в безмолвном изумлении провёл ладонью по смуглой коже. Гарри уже почти был готов к тому, что всё это — нелепая шутка, жестокий мираж; однако почувствовал знакомые мозоли и бугры шрамов под шершавыми подушечками пальцев. Гарри на пробу сжал руки в кулак, наблюдая за медленным сгибанием суставов, прежде чем, наконец, вновь вскинул голову. Он осторожно поднялся, не смея отвести глаз от человека, стоящего перед ним. В этом странном сером мире они двое оказались единственными пятнами цвета. Гарри нахмурился — в груди болезненно заныло от недоверия. Эта женщина определённо была похожа на Лили Поттер: словно ожила одна из старых фотокарточек, висящих у него в спальне. Рыжие волосы, зелёные глаза, бледная россыпь веснушек на нежной коже щёк. Выцветшие синие джинсы и кремовый свитер — он был ей немного большеват — с длинными рукавами, из-под которых едва-едва выглядывали кончики тонких пальцев, завершая уютный домашний образ. Вся эта картина произвела на Гарри неизгладимое впечатление тепла и любви, отчего его душа заныла от тоски. Но за этой кроткой улыбкой крылось нечто, искажающее весь очаровательный облик. Что-то тайное и древнее крылось в уголках её губ. Потустороннее. Неправильное. По коже Гарри побежали мурашки, предупреждая о нависшей угрозе, а обжигающие искорки магии заплясали в венах. Он почувствовал прилив адреналина. Под этим внимательным взглядом мужчина чувствовал себя ужасно маленьким. Гарри всегда был ниже и худее своих сверстников, но, очутившись под прицелом столь бесстрастных глаз, казался самому себе и вовсе ничтожным. Это чувство с каждой секундой нарастало в его груди, распирая изнутри, под рёбрами, точно воздушный шар, готовый лопнуть в любой момент. Воздух потяжелел от молчаливого предвкушения, а в ушах Гарри эхом отдавалось глухое жужжание, будто тысяча насекомых притаилась на границе возможностей его слуха. Это чувство вкупе с услышанными словами… Гарри знал, кто перед ним. Кристально ясное знание само собой всплыло у него в голове, и чужое имя шёпотом слетело с онемевших губ. — Смерть. Женщина склонила голову, отчего длинные пряди Её волос скользнули по тонкому плечу, ниспадая, точно огненная река. Её улыбка скривилась, став холодной и насмешливой. — Гарри. В глубине его разума зародился ужас, а мышцы в ответ на подступающую панику свело судорогой. Первобытный страх с привкусом холода и тьмы подступил к горлу, и на мгновение зрение Гарри помутилось, когда подкатила тошнота. В отчаянии он сосредоточился, пытаясь отыскать хотя бы крупицу магии, обычно искрящуюся у него под кожей, но вместо этого обнаружил лишь звенящую пустоту. На месте магического ядра зияла дыра, тотчас обращая на себя всё его внимание; тревога и страх на время отступили — вместо них в сердце пустила корни настороженность загнанного зверя. Эти зелёные глаза, не отрываясь, смотрели на него — их глубина была бесконечной и поистине невозможной. Они жадно ловили каждую реакцию — будь то мимика или жест — с потаённым весельем и опаляющим презрением. Подобные эмоции было странно видеть на лице матери, и Гарри ухватился за гнев, как за спасательный круг. — Перестань, — выдохнул мужчина, прижав подрагивающие кулаки к бокам, — перестань выглядеть, как она. Смерть хмыкнула, и этот низкий, гортанный звук отозвался в самых костях Гарри. — Не я выбирала такой облик, — прямо заявила Она. — Я стала той, с кем ты больше всего меня ассоциируешь. Смерть вскинула руку, отчего рукав свитера немного сполз, обнажая светлую кожу. Женщина лениво разглядывала её, поворачивая так и эдак, но, несмотря на всё это притворство, Гарри не переставал чувствовать на себе тяжёлый взгляд Госпожи. — Я не… — Именно ты, — перебила его Смерть, резко вскинув на мужчину зелёные глаза. Пронизывающие до самой глубины души. — Лили Джейн Поттер пожертвовала своей жизнью ради тебя. Её выбор — к лучшему или к худшему — определил твою личность и жизнь в дальнейшем. Это была первая смерть, свидетелем которой ты стал — первый раз, когда ты ощутил моё присутствие. Смерть вновь окинула его пробирающим до мурашек взглядом. — Так или иначе, думая обо мне, ты всегда будешь вспоминать о ней. Гарри затрясло — он был расстроен и крайне рассержен столь прямолинейным заявлением. Мысленно мужчина отринул каждое слово и невольно напряг дрожащие плечи, когда заговорил: — Мне всё равно. Измени облик. Ты не можешь вот так расхаживать с её лицом, — произнёс Гарри хриплым, но ровным голосом. Смерть наклонила голову вбок и молча посмотрела на него — будто на маленького, чрезмерно надоедливого ребёнка. Спустя мгновение Её глаза вновь заблестели ехидцей, в очередной раз искажая образ матери Гарри, и Она согласно кивнула. — И какой же облик ты предпочёл бы увидеть? Стоило Смерти задать этот вопрос, как Её лицо ожесточилось и посерело, лишившись прежней мягкости. Кожа пошла волнами, а из уголков глаз и рта потекли чернильно-чёрные тени. Они быстро покрыли всё тело Смерти, извиваясь, точно живые. Гарри отпрянул, хватая ртом воздух от внезапного омерзительного зрелища. Он зачарованно — пусть и с неприкрытым ужасом — наблюдал, как фигура перед ним бьётся в конвульсиях, искажается и медленно превращается в скопище чистейшей тьмы. Затем Смерть вновь начала менять облик, превращаясь во что-то более узнаваемое. Из тьмы сформировались конечности, появилась голова. Следом плечи и туловище, после чего всё тело, сотканное из теней, уплотнилось, став материальным. Мрак расступился столь же внезапно, как и появился, явив глазам Гарри до чёртиков знакомое лицо. Теперь голос Смерти стал выше — голос, что Та вырвала прямиком из его кошмаров. — Может, такой? Кожа светлая, точно слоновая кость. Поблёскивающие красные глаза. Чёрная мантия, ниспадающая до самого пола. Гарри неосознанно вскинул руки, полусогнув их перед грудью в защитном жесте. Он пружинисто принял оборонительную стойку. Его магия по-прежнему отсутствовала, отказывалась отвечать на зов, и губы Гарри скривились, выплевывая недовольное ругательство. Морок улыбнулся ему — ужасающее выражение лица, которое мужчина слишком хорошо помнил — но прежде, чем Гарри успел открыть рот — чтобы выкрикнуть заклятие, прошипеть что-то нелестное или закричать — облик Смерти вновь начал меняться. Тени окутали лицо Волдеморта, принимаясь за дело намного быстрее. Бесформенный сгусток тьмы начал уменьшаться, и проступило новое лицо — этот морок был счастливым обладателем растрёпанных каштановых волос, серых глаз и формы Хогвартса, сидящей точно по фигуре. Натан Сиро посмотрел прямо на него, и у Гарри перехватило дыхание. Его выбило из колеи появление именно этого облика; он быстро проморгался, будто желая развеять злосчастный морок. — Так лучше? — спросила Смерть на сей раз приятным и тихим голосом; оказалось, что бесконечно странно слышать «себя» со стороны. Однако голос Смерти был лишён интонаций, и этот излишне спокойный говор чувствовался настолько чужим, что Гарри передёрнуло. — Тебе определённо было весело разгуливать в таком облике. — Перестань, — прохрипел мужчина, чьё горло перехватило от боли и горечи. — Не нравится? — фальшивая доброта этого вопроса едва ли могла скрыть злобу существа. — Я способна принять облик любого, чью душу поглотила. Могу стать незнакомцем — кем-то, кого ты никогда не встречал; а могу стать тем, кем ты сильно дорожил, — Смерть процедила последнее слово и издала нежный смешок. Гарри молчал, не в силах облечь мысли в слова. Смерть ехидно оскалилась: — Лично я могу признать, что испытываю нежность к этому телу, — небрежно сказала Она и дотронулась до Своей челюсти. Пальцы провели по мягкой щеке, порхающе пробежались по тонкому носу, а затем поднялись выше, плавным движением оглаживая волосы. Гарри не отрывал взгляда от перемещения этой руки; всё внутри него клокотало от невозможного, невыразимого гнева при виде столь явного нарушения чужих границ. Наблюдать, как кто-то — или что-то — играется с телом Натана с такой жестокой, наглой бесцеремонностью, было просто отвратительно. — Хватит! — рявкнул Гарри, стиснувший зубы так сильно, что ему едва удалось выговорить это слово. — Хватит с меня твоих игр, начинай уже объяснять, что за хрень происходит. — А к чему спешка? — спросила Смерть, убрав руки за спину. — У нас есть всё время этого мира, — Её губы насмешливо дёрнулись, и Гарри почти порадовался тому, что магия по-прежнему оставалась ему недоступна. От подобного шквала эмоций у него наверняка случился бы магический выброс. — Ты задолжала мне кое-какие объяснения, — выплюнул он, сердито всплеснув руками. Смерть медленно склонила голову набок: выражение Её лица стало устрашающе пустым после заявления мужчины. — Я. Задолжала. Тебе, — повторила Она чуть ли не по слогам, с трудом проговаривая слово за словом, так и норовя разорвать зубами каждое из них. — Я задолжала тебе? Существо рассмеялось, и вырвавшийся из Его горла звук больше напоминал звон бьющегося стекла; однако лицо по-прежнему оставалось пустым. — В тебе столько высокомерия, Гарри Поттер, — сказала Смерть, глядя на него холодными, точно заледеневший шифер крыши, глазами. — Я ничего тебе не должна, так что не смей даже предполагать обратное, мальчик. Однако гнев Гарри всегда был сильнее здравого смысла. — Тогда зачем ты притащила меня сюда? — рявкнул он, взбешённый донельзя. Мужчина махнул рукой, демонстрируя ветхую часть комнаты, будто повисшую в пространстве, где они находились, и злобно уставился на Смерть. — Что происходит? Где мы? Ты неделями измываешься надо мной, так почему, чёрт… Гарри резко схватили за горло — от чего его голова запрокинулась — и внезапно впечатали спиной прямо в стену. Он даже не заметил, как Смерть хотя бы пошевельнулась. Существо ухмыльнулось, обезображивая лицо мальчика. Кончики пальцев впились в нежную плоть, а большой палец надавил на быстро бьющуюся артерию — так, что глаза Гарри заволокло пеленой. Смерть схватила его за горло и подняла, отчего мужчина проехался спиной по неровной стене и завис над полом, болтаясь, точно тряпка, в Её жестокой хватке. Прищурившись, он пытался сморгнуть слёзы боли и отстранённо задумался: как кто-то, настолько ниже ростом, способен поднять его так высоко над землёй? — Думаешь, будто знаешь, что такое мучения? — прошептала Смерть, чей голос с лёгкостью пробился через оглушительный шум стучавшей крови в ушах Гарри. Он оцарапал Её запястье, когда с силой вонзил ногти в чужую кожу, и хорошенько пнул существо коленом в бок; однако Смерть не выказала ни единого намёка на то, что вообще что-то почувствовала. — Думаешь, будто можешь стоять тут предо мной и осмеливаться заявлять, что я измывалась над тобой? Смерть резко притянула Гарри к себе, отлепляя от стены и удерживая в воздухе лишь своей холодной на ощупь рукой. Теперь их лица находились на расстоянии миллиметра друг от друга, и, всё, что Гарри видел, оказавшись так близко — ненависть, клокочущую в глазах существа. Мужчина застыл, оглушённый волной темнейшего чувства, направленного прямо на него. — Считаешь себя жертвой? Думаешь, будто страдал? — существо оскалилось. — Ты ровным счётом ничего не знаешь о настоящих мучениях, Гарри. Но скоро это изменится. Рука, сжимавшая его горло, наконец, расслабила хватку, и мужчина рухнул на пол. Скрючившись, он закашлялся, прижимая руку к истерзанной шее. По его щекам текли слёзы, однако Гарри мученическим усилием заставил себя не сводить глаз с возвышающегося над ним существа. Смерть глядела на него сверху вниз, и в глазах Натана отчётливо виднелось осуждение. Молчание затянулось, тяжёлое от повисшего в воздухе напряжения — и хотя Гарри не мог до конца осознать это гнетущее чувство, ему всё равно казалось, будто по спине ползает что-то мерзкое. Мужчину передёрнуло. Смерть отошла. Что бы ни крылось в Её взгляде, издалека оно уже не имело такой силы. — Поднимайся, — велело существо. Гарри медленно повиновался. Оказавшись на ногах, он осторожно попятился, желая держаться от Смерти как можно дальше. Он по-прежнему прижимал руку к горлу, вздёрнув подбородок; однако не желал спровоцировать ещё одно нападение. — Не заблуждайся, Гарри, — сказала ему Смерть, — моё решение обратиться к тебе было принято не из-за чувства долга или сочувствия. Ты оказался здесь лишь потому, что я хотела побеседовать с тобой. Этот разговор назревал уже очень давно, однако я понимаю, что узнанное здесь может сломить тебя. Смерть сделала шаг вперёд, помешав лихорадочной попытке Гарри создать хотя бы иллюзию защищённости. — И именно это, — тихо проговорила Она, глядя на мужчину пронзительным взглядом, — то единственное, чего я жажду больше всего. У Гарри перехватило дыхание. Смерть встретилась с ним взглядом, явно что-то мысленно оценивая, а затем склонила голову в насмешливой капитуляции. — А вот теперь можешь задавать свои вопросы. Гарри сглотнул, пытаясь избавиться от боли в горле, и провёл по пересохшим губам языком. Его мысли впали в ступор; неуверенность и страх смешались в причудливую, ядовитую смесь, вызвавшую сосущее чувство под ложечкой — однако мужчина всё равно собрался с силами. Ему нужна была информация. Слишком долго он беспомощно тыкался всюду, как слепой котёнок, и, несмотря на зловещие слова Смерти, Гарри не мог упустить такую возможность. И не важно, как сильно это сломит его впоследствии. — Ты говорила, что эта встреча вышла запоздалой. Тогда почему ты раньше не пыталась со мной поговорить? — Пыталась, — отозвалась Смерть, — вот только ты столь же упрямый, сколь и тупой. Так что я смогла призвать тебя лишь тогда, когда ты оказался близок к смерти. Когда грань между миром живых и миром мёртвых стала настолько размытой, что ты сумел ощутить моё присутствие. Гарри вспомнил о ледяной руке, зажимавшей ему рот, и о нарастающей боли в лёгких. — Когда на меня напали, — мрачно подытожил он. — И в твоих снах, — добавила Смерть. — Во сне люди оказываются очень близко к границе миров. И так… до них гораздо легче добраться. Гарри скривил губы, вспомнив, как за ним гнались в том искривлённом, странном поместье, украшенном пугающими картинами. Он опустил руку и коснулся бедра — в том самом месте, где чужие когти вонзились в его кожу. Смерть заметила это, и на Её губах вновь заиграла улыбка. — Чтобы укрепить нашу связь, — пояснила Она, не дожидаясь вопроса. — Твоя душа вцепилась в это тело, словно клещ. Потому привести тебя сюда без метки было бы слишком сложно. Ты оказываешь… дестабилизирующее воздействие на мир. Ещё метка позволяет мне отслеживать твоё местонахождение и предоставляет нам двоим элементарный способ для общения. Глаза Гарри изумлённо расширились. — То есть, когда она горит… — Это мои попытки привлечь твоё внимание. Чтобы вытащить сюда. Закусив губу, Гарри окинул взглядом помещение, в котором они находились. Очертания мебели расплывались, воздух прочерчивали тонкие струйки дыма: точно взмахи чёрным углём по бумаге они оставляли свой след и исчезали. Когда мужчина выглянул в окно, располагающееся на стене справа, то не увидел за стеклом ничего, кроме покрова тьмы. — А куда «сюда»? — тихо спросил он, на мгновение прижав руки к животу, прежде чем вновь опустить их. — В Эфир, — взгляд Смерти не дрогнул; существо не выказывало и тени прежней агрессивности. Её лицо совершенно ничего не выражало, и отсутствие хотя бы намёка на человечность тревожило. — Это завеса между жизнью и смертью. Здесь можем существовать лишь мы с тобой — остальные души проходят это место, не задерживаясь. Иначе они не могут. Гарри нахмурился, обдумывая услышанное. — Только мы? Существо кивнуло. — Потому что ты Смерть, а я твой Повелитель? — спросил Гарри, просто чтобы убедиться. Одно дело — когда ему об этом говорят другие, но совсем иное — услышать самому. Смерть внимательно посмотрела на него: — В каком-то смысле, да. Гарри сильно зажмурился — его лицо скривилось от с трудом сдерживаемого самообладания. Он прижал ладони к лицу и скользнул пальцами под очки, чтобы резко потереть глаза. — Дерьмо, — пробормотал мужчина, стиснув зубы и выдыхая через нос. Он почувствовал лёгкое головокружение, от всего этого хаоса эмоций, бушевавшего в нём. Глубина и сила чувств оказались ошеломляющими, но спустя долгое время и усилия, Гарри удалось подавить их. Когда он открыл глаза, Смерть внимательно наблюдала за ним. Едва заметное удовлетворение на Её лице — лице Натана — заставило кожу мужчины покрыться мурашками. Мучения. Вот, что существо пообещало ему. Страдания. Сильное и противоречивое желание начать отрицать слова Смерти зародилось внутри Гарри, давая ему необходимый толчок и смелость, чтобы продолжить задавать вопросы. — Ну и? — уточнил он. — Что значит быть Повелителем Смерти? Я могу… — мужчина осёкся, опасаясь вновь рассердить Её, — я могу контролировать тебя? Приказывать? Отчасти довольное выражение лица Смерти похолодело, прежде чем вновь принять равнодушный вид. Гарри испуганно напрягся. — Нет. Мужчина нахмурился, но не успел и слова вставить, как существо продолжило: — Быть Повелителем Смерти не значит повелевать мной. Это просто означает, что ты победил* смерть. Хотя, — задумчиво протянула Она, выглядя почти застенчиво, — слово «победил» весьма относительно. Очередные загадки. — Что ты имеешь в виду? Смерть пожала плечами, снова сцепив руки за спиной: — У тебя нет надо мной никакой власти. Громкий титул — сущая безделица. Он означает лишь то, что я не могу поглотить твою душу. У каждого живого существа есть душа — в той или иной степени. От крошечных бактерий до самых дальних солнц Вселенной — у всех. И я могу поглотить каждую душу. Кроме твоей. Её глаза сверкнули, вдруг ожесточившись. — Так вот, говоря простым языком, ты никогда не сможешь по-настоящему умереть. Твоя душа… невостребована. — Но… — Гарри умолк, в замешательстве запрокинув голову. Его разум лихорадочно обрабатывал услышанное откровение, которое принесло лишь ещё больше смятения и вопросов. — Но это же бессмыслица какая-то. Я… Дары. Я думал, что… — он вновь замолчал, разочарованный собственным непониманием. — Ах да, Дары, — усмехнулась Смерть и отвела взгляд. — Столь переоценённые безделушки. Гарри запустил руки в волосы, крепко сжимая пряди и неосознанно дёргая их. — Я не верю, — пробормотал он, отворачиваясь. Его взгляд лихорадочно, однако невидяще, метался по комнате. Гарри почти хотелось посмеяться над всей абсурдностью этой ситуации — или закричать, пока лёгкие не лопнут. Так несправедливо. Мужчина стиснул зубы и внезапно разозлился. Он резко повернулся к Смерти, едва заметив, как в глазах защипало. — Как так вышло, что у меня совсем никакой власти? Какой тогда во всём этом смысл, если на деле титул вообще ничего не значит? На этот раз именно Гарри преодолел расстояние между ними и нарушил личное пространство Смерти. Он впился в Неё взглядом и угрожающе ткнул в существо пальцем. — Ты врёшь. Ты явно пытаешься меня обмануть. Я, блять, тебе не верю. Смерть изучающе разглядывала направленный на Неё палец и прислушивалась к заполошному дыханию Гарри. Её серые глаза скользнули сначала по руке мужчины, затем вниз — по груди — а после вверх — чтобы встретиться с ним взглядом. Смерть глубоко вздохнула, не сдержала смешка и улыбнулась. Существо с лицом Натана Сиро наклонилось ближе. — Я пожираю души звёзд, Гарри Поттер. С чего ты взял, что обычный человек сможет командовать мной?***
Бенат опустил палочку, его глаза по-прежнему были широко распахнуты, пока он, не отрываясь, смотрел на распростёршееся посреди улицы тело, вокруг которого растекалась лужа крови. Руки затряслись от прилива адреналина — чувства были словно оголённый провод, ощущаясь ярко-ярко. Мощь магии мальчика всё ещё витала в воздухе, угрожающе покалывая кожу на черепе мага. Даже когда её давление уменьшилось, растворяясь вслед за смертью ребёнка, слабый привкус оставался устрашающим. Если бы только Бенат был немного менее умелым волшебником, или более уставшим, или если бы он в отчаянии не напал на тех учеников… Он подавил обуявший его страх. Мужчина по-прежнему тяжело дышал, пытаясь вобрать в лёгкие достаточно кислорода, чтобы прийти в себя. Бенат стиснул палочку покрепче — пот, выступивший на ладонях, сделал пальцы ужасно скользкими, ослабил хватку. Осознание того, что он натворил, ударило мужчину под дых. — Дерьмо, — пробормотал Бенат, прижимая дрожащую руку к маске, чтобы убедиться, что та всё ещё на месте. Убийство мальчика никак не входило в план. Помучить немного — да, но мёртвого сложновато использовать в качестве рычага давления. Такой упрямец, как Бенедикт Сиро, едва ли согласится на их условия после произошедшего. Вся проделанная работа: включающая отвратительные аспекты, вроде угроз и запугивания — коту под хвост из-за Бената, которому пришлось убить мальчишку, чтобы спастись. Хуже не придумаешь. Бенат по прошествии нескольких секунд, наконец, вышел из ступора, а Натан Сиро не выказывал никаких признаков жизни — и то, что мужчина отчасти даже ждал, что мальчик вскочит на ноги вопреки перерезанному горлу, никак не свидетельствовало о том, насколько странной вышла их дуэль. Однако, учитывая, свидетелем чего он только что стал, осторожность была отнюдь не лишней. Бенату вспомнилась та злополучная ночь, когда пойманный ими мальчик был застенчивым, безвольным ребёнком, давно привыкшим к своей роли жертвы; да и описание, предоставленное его братом, определённо соответствовало действительности. Когда его схватили, Натан Сиро задрожал, точно маленький ягнёнок, и быстро расплакался. «Нежный и хрупкий», — подумал тогда Бенат. Вот только теперь это явно не так. Бастард Сиро изменился до неузнаваемости — и этого Бенат никак не мог понять. После той ночи мальчик должен был сломаться, стать ещё более слабым и покорным. Но не закалиться, точно сталь, и не гореть свирепостью во взгляде. Да и его магия явно не должна была обзавестись зубами и когтями, с лёгкостью отзываясь на сотворение столь Тёмных заклинаний. Мальчик не должен был быть способен на убийство. Разница между прежним Натаном Сиро и нынешним оказалась настолько очевидной, что с тем успехом они могли быть разными людьми. Краем глаза Бенат уловил движение, отвлёкшее его внимание от распростёршегося тела и привлёкшее к трём детям, сбившимся в кучку. Мужчина скривился, что было незаметно под маской; на языке осел кислый вкус отвращения. Он знал, что должен уходить. Лишь вопрос времени, когда известие о происшествии достигнет Министра Британии, и авроры будут направлены в Хогсмид. Бенат вздохнул и вскинул палочку.***
Гарри отступил, опустив руку, указывающую прямо в лицо Смерти. Он тяжело дышал, но его гнев утих, оставив после себя пустоту. Всё бессмысленно. Эта мысль была неумолимой, она набатом била прямо у него в голове. Всё это… бессмысленно. Гарри закрыл глаза, пытаясь разобраться в услышанном. — А зачем… зачем тогда вообще было создавать Дары? — тихо спросил он, опустив голову. — Их создала не я, — просто сказала Смерть, беззаботно развенчивая древнюю легенду. — В те времена я не вмешивалась в мир людей столь активно. Была пассивным наблюдателем, обычным явлением, не подозревающим даже о течении времени. Я поглощала души и… существовала. Дары создали Антиох, Кадм и Игнотус. Людские приспособления для исполнения людских желаний, — Смерть прикрыла глаза. — Но они оказались слишком жадными и вознамерились заполучить ещё больше силы и власти. Им захотелось артефактов, способных творить невообразимое, — Смерть подняла руку, тонкую и нежную. — Палочку, которую невозможно одолеть, — над хрупкой ладонью появился силуэт Старшей палочки. — Камень, призывающий души умерших, — теперь в воздухе витал образ Воскрешающего камня. — И мантию, способную скрыть своего обладателя от любого человека и существа, — наконец, появился силуэт мантии-невидимки. Смерть сжала кулак, и образ последнего Дара исчез. — Но как достичь успеха в столь грандиозных устремлениях? Как создать артефакты, способные на подобное? Для этого понадобится сила, превосходящая ту, что есть у них троих, вместе взятых. Возможно ли вообще создать палочку, которая может убить любого оппонента; камень, призывающий души из загробного мира; и мантию, делающего человека столь же незаметным, как подбирающаяся смерть? Поистине загадка. Гарри, вопреки здравому смыслу, был очарован рассказом. — Ответы на все эти вопросы нашёл Кадм. Умный Кадм, безрассудный и отчаянный, готовый переступить любую черту, чтобы вновь увидеть свою навсегда потерянную любовь, — Смерть горько улыбнулась, отчего лицо Натана вдруг стало выглядеть гораздо старше. — Он разработал ритуал по его собственному замыслу — ритуал, который свяжет артефакты с самой могущественной силой во всей Вселенной. С бесконечной силой, которая никогда не иссякнет. — С тобой, — прошептал Гарри. — Да, — кивнула Смерть. — Их глупенький ритуал удался, и каждый из братьев дорого за это заплатил. Связь между мной, палочкой, камнем и мантией действительно образовалась. У них появился источник силы, а я просто продолжала выполнять свою работу, не обращая внимания на их глупости. В конце концов, тогда у меня едва ли вообще были мысли и своё мнение по какому-либо поводу. Гарри прижал ладонь к губам: его мысли лихорадочно закружились. — Тогда легенда… — Людская пропаганда, — отрезала Смерть. — Подобные россказни всегда привлекают внимание, и поскольку братья решительно отказывались подробно поведать о создании артефактов — и что им пришлось для этого сделать — слухи сами поползли. Со временем Дары Смерти стали их наследием, а Повелитель Смерти — титулом, по крайней мере, для тех, кто знал о подлинном источнике их силы — это титул человека, собравшего все артефакты вместе. Впрочем, на достижение такой цели можно даже не надеяться. — Почему это? — спросил Гарри, сморщив лоб, готовясь к любому ответу. — Потому что малыш Игнотус оказался умнее, чем оба его брата вместе взятые; он знал, что произойдёт, когда правда об их творениях раскроется. Игнотус уважал силу каждого артефакта, однако страшился того, на что они способны, собравшись вместе. Потому он добавил к ритуалу пункт, предотвращающий владение всеми Дарами одним человеком одновременно. Смерть посмотрела на Гарри внимательным, изучающим взглядом. — Пункт о крови. Только один из их потомков обретёт возможность завладеть всеми тремя Дарами без вреда для себя, поскольку лишь потомок поймёт значение этих артефактов, — ироничная ухмылка Смерти сказала больше, чем Она сама. — Однако Игнотус всё же был недостаточно умён. Иначе никогда не сделал бы такого исключения. — О чём это ты? Существо прищёлкнуло языком. — О том, что происходит сейчас, Гарри. Этот пункт в ритуале сделал так, что любому человеку, не принадлежащему к их родословной, будет сопутствовать неудача, если тот воспользуется одним из Даров. Если в его руках окажется два Дара, несчастий станет больше. Заполучи человек все три Дара — на него падёт смерть. Достаточно простое проклятие, оказавшееся крайне эффективным и в последующие десятилетия. Игнотус решил, что предпринял верный шаг, привязав Дары к своей родословной, но просчитался. Гарри сделал шаг назад, встревоженный внезапно повеселевшей Смертью. — Дары вытягивали из меня силы на протяжении веков. Они накапливали энергию смерти год за годом, пока не стали сами излучать её. Ты получил мантию в раннем детстве, оказался окутан этой силой и впитывал её, пока рос. Затем ты собрал камень и палочку — вполне возможно, непреднамеренно. Потомок Игнотуса, завладевший сразу всеми тремя Дарами. Ты совершил невозможное. Гарри внезапно стало плохо, хотя он сам не мог понять, почему. А Смерть продолжила свой рассказ. — Твоя душа менялась с каждым найденным Даром — незаметно для всех, кроме меня. А когда ты умер в том лесу, твоя душа перестала быть человеческой. А я перестала чувствовать тебя. Я уже говорила, что твоя душа отныне невостребована, и вот почему. Игнотус думал, будто оберегает людей, а на самом деле он приговорил кого-то из своей плоти и крови к проклятому существованию. Я никогда не смогу поглотить твою душу, потому что Дары отметили тебя, как часть меня — а я не могу поглотить саму себя, Гарри. От спазма в горле стало тяжело дышать. Гарри покачнулся и сел на корточки, обхватив колени руками. Он сильно задрожал, чувствуя холод, проникший до самых костей. — С чего ты всё это взяла? — выдохнул мужчина, уткнувшись взглядом в пол. — Ты говорила, что ни о чём не знала — откуда тогда вся эта история, если тебя там даже не было? Если только… если только ты сама не спланировала это. — Мне известно всё. Каждая душа, которая приходит ко мне, каждый хранимый ею секрет, каждая крупица знаний, накопленная в своё время — когда я поглощаю их, то узнаю всё. Гарри зажмурился и закрыл лицо руками. Я в шоке, отстранённо подумал он. Должен быть в шоке. Потому что всё это… было уже слишком, но Гарри просто не мог остановиться. — Поглощаешь, поглощаешь, — проговорил он, — что, чёрт побери, это вообще значит? — мужчина вцепился в волосы, царапая ногтями кожу головы. — Именно то, как звучит, — ответила Смерть неожиданно ликующим тоном. — Я питаюсь душами. Они придают мне сил. Некоторые находят путь сквозь трещины мироздания и становятся призраками, однако в конечном итоге, все находят путь ко мне. Гарри вспомнил о тени той девушки из Хаффлпаффа. Смерть ведь не поглотила её… — Тени другие, — отозвалось существо, и Гарри чуть не вскрикнул. — Это так, осколки, остатки уже поглощённой души. Они пустые, запутавшиеся в последних мгновениях своей жизни, и невидимые для большинства, — Смерть мрачно ухмыльнулась. — Они как остатки еды. Крошки. — Заткнись, — прошипел Гарри, — заткнись, заткнись, заткнись. — Нет, — безжалостно ответила Смерть. — Ты сам хотел знать. Тебе нужны ответы — так получай. — Я просто хочу домой! — закричал мужчина, хватаясь за голову. — Это всё, чего я хочу! Я хочу вернуться домой. — Ох, Гарри, — проворковала Смерть. — Ты не сможешь вернуться домой. Уже нет. Гарри замер. Он медленно поднял на неё взгляд, опустив руки. — Что ты имеешь в виду? — прохрипел он. — Ты умер, а твоё время давным-давно прошло, — отбросив доброжелательность, заявила Смерть. Гарри нахмурился и покачал головой. — Но это время тоже прошло, — проговорил он дрожащим тоном. Смерть склонила голову набок: — Неужели?***
Аарон смотрел на отчёт, пока слова на бумаге не начали расплываться у него перед глазами. Он с силой зажмурился и медленно замотал головой, стараясь избавиться от сковавшего мышцы напряжения. Усиливающийся стук в висках от мучительной головной боли делал практически невозможными попытки сконцентрироваться дольше, чем несколько минут за раз. В КПЗ*, располагающемся чуть дальше на этаже, разгорелся нешуточный спор, и Аарон вздрогнул от внезапного шума. Он потянулся к стакану с водой и прижал холодное стекло ко лбу, пытаясь утихомирить боль, свернувшуюся пульсирующим узлом прямо под черепом. На его стол упала папка с достаточно громким хлопком, отчего мужчина вздрогнул. — Прости, Дикен, — скорчив гримасу, сказал его напарник Роджерс. — Опять головная боль мучает? — Будто сам не знаешь, — пробурчал Аарон, делая медленный глоток воды. — Тогда тебе пора домой, приятель, — заметил Роджерс, пододвинул к себе стул и повернул его так, чтобы, вольготно усевшись, скрестить руки на спинке. — Какая от тебя помощь, если голова не варит? Аарон хмыкнул и прикрыл глаза ладонью. Он махнул на стопку бумаг, всё ещё возвышающуюся у него на столе. — Не могу. Дел невпроворот. Килан от меня не отстанет, пока не разберу все эти отчёты. К тому же у меня завтра встреча с Бенедиктом Сиро. А значит, сначала нужно привести записи в порядок. Роджерс застонал. — Опять Сиро? Да у тебя не появилось ни единой зацепки с тех пор, как на отдел свалилось это дело. Зачем он снова заявится? — А ты не слышал? — сухо спросил Аарон, смерив напарника долгим взглядом. — Натан очнулся несколько недель назад. И уже даже вернулся в Хогвартс, чтобы наверстать пропущенный материал. — Ты, мать твою, гонишь! — воскликнул Рождерс, вскинув брови. — Он очнулся? Ты уже допрашивал его? — Не-а, — отозвался Аарон, делая последний глоток. — Да почему, чёрт возьми, нет? — Потому что он не может ничего вспомнить, — сказал Аарон, почти физически ощущая, как произнесённые слова ранили его самого. Мужчине по-прежнему было горько, но он понимал, что для Натана и его семьи дела обстоят намного хуже. Было ужасно пережить подобное, но каково это — знать, но не помнить? Аарону с трудом представлялось, что могло сильнее уничтожить человека. — В рот мне ноги, — пробормотал Роджерс, и Аарон фыркнул. — Его мать отказалась дать мне встретиться с мальчиком, однако они по-прежнему трясут меня, требуя ответов… кошмар какой-то. А это и впрямь был кошмар. Род Сиро считался относительно небольшим, а по сравнению со столь родовитыми семействами, как Блэки и Малфои, они вообще были ничтожествами. Но Сиро всё равно оставались богатыми и уважаемыми людьми, чьи надежды на раскрытие дела Натана очень давили на Аарона. Мужчина потёр лицо, тяжело вздохнув. Его взгляд быстро нашарил папку Натана в огромной стопке, и воспоминания о той ночи заиграли перед глазами, точно маггловский фильм. Натан на том тротуаре казался таким маленьким. Аарон с силой надавил на глазные яблоки. — Эй, — позвал его Роджерс и пихнул ботинком, — уверен, что не хочешь домой? Выглядишь ты… По этажу разнёсся пронзительный вой сирены. Аарон съёжился и резко зажал уши руками — головная боль усилилась в разы. Роджерс вскочил, как и большинство других авроров в отделе. Люди, собравшись в группы, ринулись к дверному проёму, обнажив волшебные палочки. — Какого хрена здесь происходит? — кто-то — похоже, Томпсон — попытался перекричать сигнал тревоги. Один из авроров остановился у входа, его лицо раскраснелось, а глаза расширились от обуявшей мужчину паники. — Поднимайтесь все — в Хогсмиде произошло нападение! Аппарировать не выйдет, нам придётся добираться через Хогвартс! — Вот же ж срань! — выругался Роджерс, и Аарон тоже подскочил, в спешке врезавшись в стол, пытаясь как можно быстрее отбежать подальше от толчеи возле двери. Хогсмид. Хогвартс. — Ты уверен, что справишься… — начал было Роджерс, но Аарон осадил его пронзительным взглядом. — Ладно, тогда пойдём. Аарон удовлетворённо кивнул. Мужчины бросились к камину, возле которого тоже образовался затор, поскольку аврорам приходилось заходить туда группами. Аарон взволнованно забарабанил пальцами по бедру, невидяще глядя на длинную очередь. Он даже представить себе не мог, с каким зрелищем им предстоит столкнуться. До этого дня никто не осмеливался совершать нападения так близко от школы. Живот мужчины скрутило от страха. Сегодня выходной, а это значит, что в деревне могут гулять целые толпы учеников; и если точки аппарации заблокированы, а аврорам сообщили о происшествии с такой задержкой, то потери могут быть невероятными. Аарон сжал кулаки, перед глазами вновь встало воспоминание об окровавленном тротуаре и маленьком, бледном тельце. Как же ему надоело видеть боль и раны детей.***
— И что это вообще значит? — напряжённо спросил Гарри, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. — Время может идти только вперёд, — пояснила Смерть менторским тоном. — Существует причина, по которой маховики времени ограничены двадцатью четырьмя часами. Установлено, что остальное уже выходит за рамки допустимого, — существо неопределённо махнуло рукой. — Даже я не могу обратить время вспять, Гарри. — Это вообще ничего не объясняет! — огрызнулся мужчина. — Как ты можешь утверждать, что это не прошлое, когда как сейчас на дворе 1942 год, а Альбус Дамблдор и Том Риддл свободно разгуливают по Хогвартсу? — он широко раскинул руки, словно пытаясь выразить глубину своего замешательства и гнева. Рана в груди натянулась, готовая вот-вот треснуть по швам. — Подумай, Гарри, — отозвалась Смерть. — Время может идти только вперёд. — Это прошлое, — продолжал настаивать Гарри, которого потряхивало от собственной непоколебимой убеждённости. — Вовсе нет. Даже пробыв здесь столь недолго, ты наверняка заметил, что всё как-то не так. В своей прошлой жизни ты никогда не слышал о семье Сиро, а бедный маленький Орион совсем не соответствует рассказам Сириуса, верно? А если бы ты смотрел шире и интересовался миром за пределами Хогвартса, то, не сомневаюсь, заметил бы ещё больше несостыковок, никак не соотносящихся с твоими познаниями в истории. Например, никаких нападений в Хогсмиде в прошлый раз не было, ведь так? Формулировка казалась откровенно преднамеренной, отчего тут же привлекла его внимание. — В прошлый раз? — повторил Гарри, тяжело дыша. — Ну же, Гарри, — упрекнула его Смерть. — Я дала тебе все детали мозаики. Осталось только собрать их вместе. Но Гарри совсем этого не хотел. Мужчина попятился — прочь от Смерти и от истины, которую Она настырно совала ему под нос. — Не знаю. Я не знаю. — Тогда спроси у меня, как долго ты спал, — внезапно потребовало существо, загоняя Гарри в угол, точно хищник. — Спроси, как долго я держала твою душу подле себя, не в силах поглотить? Спроси! — Смерть ринулась вперёд, снова прижав мужчину к стене, и ударила его кулаком по голове. — Ты хоть знаешь, что со мной стало? Что ты сделал со мной? — выплюнула Она, и Её морок треснул, обнажая уродливую суть. — Когда ты упал с той долбанной крыши, я забрала тебя к себе, потому что ничего другого попросту не могла. И ты находился рядом, точно третья нога, в которой я точно не нуждалась, да и не хотела. Я забрала тебя к себе, а ты заразил меня, совсем как вирус. Я начала меняться, становясь чем-то совершенно новым. Чем-то другим. Внезапно я осознала себя: у меня появились мысли, переживание эмоций и чувство времени. Ты хоть знаешь, на что это похоже, Гарри Поттер? Оказаться прикованной к людскому пониманию времени — чувствовать, как сквозь тебя проходит каждая секунда и минута? Гарри вжался в стену, пытаясь спрятаться от беспочвенных обвинений. Лицо Натана ухмыльнулось. — Знаешь, что обретение самосознания сделало со мной? Обжигающе холодная рука опустилась на его грудь и надавила с такой силой, что рёбра мужчины протестующе заскрипели, а сам он начал задыхаться. Смерть провела рукой чуть выше, усиливая нажим. Гнев на Её лице был воистину нечеловеческим — такие эмоции могут накопиться лишь за целую вечность. Кинув взгляд через плечо Смерти, Гарри увидел, как всё вокруг начало мерцать, искажаясь и погружаясь во тьму. — Мне не суждено было стать такой. А ты изменил это, ты меня погубил, — прошептала Смерть. Её глаза оставались внимательными, цепкими, но в то же время глядели куда-то вдаль. — Время продолжило свой ход: десятилетия, века и эпохи тянулись для меня бесконечно медленно. Люди развивались и нашли путь к звёздам. Множество цивилизаций пало, погибали миры. Галактики схлопывались сами по себе. Наступил конец всего, — проговорила Смерть; слова вылетали из Её уст быстрее, чем Гарри успевал осознать их смысл. — Наши души так переплелись, что я уже не могла их различить, но к тому времени, когда пришло осознание, что нужно сделать — разделить нас — такая возможность испарилась. Стало слишком поздно. Ты пустил корни далеко вглубь моего естества. Существо глубоко вздохнуло, и холодное дуновение обдало голую шею Гарри. — Срок Вселенной подходил к концу. Я становилась всё слабее: окружённая одной лишь пустотой, я больше ничего не могла поглотить. Скованная твоей паразитической душонкой. Я свободно существовала во всех мирах, как и раньше, но теперь чувствовала каждую секунду своего бытия, — Смерть склонила голову, отчего взлохмаченные каштановые волосы упали Ей на лицо. — Но стоило мне начать терять себя — как тут же началось. — Что началось? — выдохнул Гарри. Смерть взглянула на него, и в Её глазах появилось что-то похожее на уважение. — Всё. Вселенная вновь начала свой путь. Было так темно, холодно и одиноко, Гарри, а затем вдруг всё вокруг засияло светом и цветом. Вернулась жизнь, а с жизнью пришла и сила. Мужчина сглотнул, уставившись на Смерть с почти ненормальной увлечённостью. — Я знала, что должна дождаться своего часа, — мягко продолжила Она. — Мне пришлось поглотить столько энергии, столько душ — лишь для того, чтобы отодрать тебя от себя. Но для дальнейшего спокойного существования мне требовался человек. В конечном счёте, души ведь так слабо держатся за свои сосуды. Мне нужно было тело, против которого не взбунтовалась бы твоя душа — и когда, наконец, пришло время, когда я достаточно собралась с силами, чтобы разделить нас, то нашла первое попавшееся тело — столь удобное и пустое — и поместила тебя туда. Гарри с трудом выдохнул. Ужас затуманил его разум, когда мужчина, наконец, осознал последствия того, о чём ему рассказала Смерть. — Ты чудовище, — прохрипел он. Смерть зашлась надтреснутым, жутким смехом. — Я человек ровно в той же степени, что и ты, Гарри. Мужчина замотал головой, отчаянно пытаясь опровергнуть это, но Смерть вновь прижала его к стене. — Я не чудовище. И могла бы поступить гораздо более жестоко. Например, поместить твою душу в неподходящее тело, живущее миллион лет назад, или же бросить тебя куда-нибудь в эпоху голоцена* к твоим недоразвитым предкам. Но тогда ты умер бы слишком быстро, и мне пришлось бы проделывать те же манипуляции снова, снова и снова. А я хотела, чтобы ты убрался как можно дальше, а не возвращался в мои объятия через каждые три года. Гарри попытался отпихнуть существо от себя. — Так что, я должен быть благодарен? Смерть с утробным рычанием приблизила к нему своё лицо почти вплотную. — Я могла бы найти тебе тело в другой стране, или вообще засунуть в маггла, неспособного справляться с твоей магией; но вместо этого я подыскала тебе молодой, здоровый сосуд, который прослужит тебе долгие годы. Я дала тебе возможность освоиться во времени, о котором ты хоть что-то знал, дала игрушки, чтобы развлечь. Да я даже дала тебе семью, о которой ты всегда так отчаянно мечтал! — Но это же не… ты просто переворачиваешь всё с ног на голову! — прошипел Гарри и отвернулся. Рука Смерти взметнулась в тот же миг и схватила мужчину за подбородок, заставив перевести взгляд обратно на Неё. — Да, это так. Но мне всё равно. Основную суть ты уловил, верно? Наконец, существо отпустило его. Гарри прислонился спиной к стене, а его лицо исказила гримаса ужаса. Не думай об этом, не думай об этом. — И что теперь? — хрипло спросил он. — Ты запихнула меня в тело другого человека. С глаз долой, из сердца вон? — Я никогда не смогу избавиться от тебя окончательно, Гарри, — отозвалась Смерть. — Но нет, не в тело другого человека. Теперь оно по праву твоё. Можешь пользоваться, пока не постареет и не выйдет из строя. — Но… я умер, — смущённо заметил Гарри. — Не совсем. Умерло лишь твоё тело, но связь, удерживающая тебя с ним, пока не оборвалась. Ещё есть время. — Всё время мира, — произнёс Гарри, бездумно повторяя то, что ему говорила Смерть. Воцарилась тишина. — Пора возвращаться, Гарри, — тихо сказало существо. Когда мужчина перевёл взгляд на Смерть, выражение Её лица вновь стало спокойным и даже безучастным. — Если не хочешь вскоре вернуться сюда, настоятельно рекомендую тут же воспользоваться исцеляющими заклинаниями. — Что ты… — хотел было спросить Гарри, смахивая слёзы с глаз. Но Смерть уже прижала к его лбу два пальца и мягко толкнула. — Ещё увидимся, Повелитель. Гарри упал навзничь — земля ушла у него из-под ног. Он попытался закричать, но звук оборвался прежде, чем достиг его ушей. Мужчина кувыркался в воздухе снова и снова, как вдруг серый мир раскололся надвое. Падение резко прекратилось, и Гарри распахнул глаза, сразу увидев смесь белого и красного. Его рука тут же неосознанно взметнулась к горлу, а в груди встрепенулся позабытый страх — охвативший парня в тот миг, когда он почувствовал под ладонью глубокую рану. Магия Гарри забурлила внутри, вздымаясь и прорываясь наружу. Без лишних слов она потекла по его руке, и жар сразу окутал шею, когда парень бросил исцеляющее заклинание на разорванные ткани. Его рот раскрылся в беззвучном крике, а глаза закрылись, пока он корчился от боли на земле. Снег вокруг зашипел и начал таять от чистой энергии, исходящей от Гарри, который чувствовал, как мышцы и плоть смыкаются, будто застёгнутые молнией. Это было мучительно. Гарри свернулся в клубок, выгнул спину и сгорбил плечи, пытаясь отгородиться от жуткой боли. Его магия постепенно замедлялась, прежде чем утихомириться окончательно. Парень так и остался лежать на тротуаре, подрагивая всем телом, и широко раскрытыми глазами смотрел на кровь, окружавшую его. Он впился пальцами в собственное горло, почти минуту переживая невозможный, первобытный ужас, пока не осмелился одёрнуть руку. Кожа его ладони покрылась волдырями и пузырями ожогов — переборщил с заклинанием — а спереди Гарри весь был залит кровью, которая пропитала его одежду, отчего та противно прилипла к телу. Парень осторожно приподнялся, разглядывая свой пугающий и крайне неприятный вид. Его мысли пребывали в сумбуре, беспорядочно прыгали с одного на другое. Всё мировоззрение Гарри пошатнулось от того, что произошло. Он слышал лишь своё тихое, свистящее дыхание, и чувствовал тяжёлый привкус железа во рту. Джинни. Стоило этому имени прийти ему в голову, как Гарри чуть не заплакал. Его захлестнуло горе, слишком глубокое, чтобы бороться. Он больше никогда её не увидит. Рон. Гермиона. Он… он потерял всё. Все, кого Гарри когда-либо знал, мертвы. Его время и жизнь прошли вечность назад — так давно, что Вселенная успела схлопнуться и зародиться заново. Гарри схватился за волосы, с отчётливым пониманием, что само осознание этого факта способно погубить его. Он не мог дышать. Шея словно окаменела, и каждый вдох приносил агонию — остатки самообладания трещали по швам. А потом вдруг… — С…Сиро?***
Примечание автора: Так. Не буду врать. Я немного опасаюсь вашей реакции на эту главу. Выяснилось довольно много всего относительно сюжета, а ещё появилось несколько новых персонажей, однако я просто надеюсь, что читателям всё понравилось; с нетерпением жду, как вы отнесётесь к новым виткам этой истории в будущем. Мысли, комментарии и бессвязные крики приветствуются. Если кто захочет заглянуть в гости — мой тамблер открыт! Спасибо, ребята! Примечание переводчика: *Игра слов. «the Master of Death» — Повелитель Смерти. «Mastered death» — победил смерть. *КПЗ — камера предварительного заключения. *Эпоха голоцена — началась примерно в конце последнего Ледникового периода, если не сыпать терминами. Уф. Это была довольно тяжёлая глава для меня — не очень люблю диалоги, да ещё и малоинформативные (что-то новое мы реально узнаём только примерно на 12 странице, так что дело шло довольно туго). Да, эта глава должна была выйти в сентябре. Поясню для тех, кто не читает Тени и не сидит у меня в твиттере: я начала работать. Работа тяжёлая, так что я умудрилась почти сразу слечь с бронхитом (видимо, организм решил выдать мне незапланированный выходной), а потом вновь начать пахать, как ломовая лошадь, так что приходя домой я почти сразу засыпаю. В принципе постараюсь так сильно не задерживать главы, войду в колею, но сильно частых выходов теперь можно не ждать. К тому же, мы подбираемся к последним выпущенным главам самого автора, потому ожидание вообще растянется на довольно неопределённый срок. Очень жду отзывов! А, и на правах рекламы, передаю привет группе ВК «I can touch you now | Tomarry», которые внезапно сделали посты про мой фик и перевод. Группа чудесная, отчего было ещё приятнее (и неожиданнее) увидеть такое. Спасибо, котики!