20 ночей прошлой зимы

      Сэй не переставал удивляться собственной жизни, своему странному естеству. Его зачали в научных целях, позволили родиться, но тоже ради науки, и ради науки его жизнь поддерживается. Есть смысл полагать, что и смерть его послужит науке, а белый чистый скелет Сэя долгие годы будет украшать, даже "оживлять", какую-нибудь аудиторию, радушно приветствуя студентов со своей широчайшей улыбкой. Весьма декоративная жизнь после смерти. И это только один путь — путь исключительно биологического образца, подопытного из плоти и крови. А в нынешние времена это не так актуально — современная наука ориентирована на цифры, на искусственный интеллект. Если захотят дать вторую жизнь, она будет частью компьютерной системы. Душа Сэя не вознесëтся, а застрянет в микросхемах. Ни жить, ни умереть нельзя свободным. Если Сэй и представлял свою свободу, то только вследствие собственной отработанности. Когда он станет бесполезным, тогда и будет свободным.       А пока Сэй искал свободу через сознание. Его сила мысли компенсировала физическую слабость. Его внутренняя вольность противостояла внешней ограниченности. И всё же он был пленником собственных сновидений. В его власти было внушать людям любые сладкие грëзы во сне и наяву, а сам видел омерзительные кошмары, и ничего не мог с этим поделать.       Может, и они были частью эксперимента?       Вдруг тот же список кошмаров, что он составил у себя в дневнике, заранее прописан в трудах учëных?       Всë могло быть. А главное, ничего не мешало Сэю это проверить. Ну, почти ничего.       Тем не менее, Сэй вышел из своей комнаты. По бледно-серебристому коридору бродили бледно-серебристые андроиды, сливаясь со стенами. Что-то неживое и нечеловеческое больше выдавали их одежды, отдалëнно напоминающие доспехи или скафандры. Сами они очень были похожи на людей: даже их безупречные, строгие и совершенно одинаковые лица не вызывали эффекта "зловещей долины"; даже их вымуштрованные движения не делали их похожими на роботов. Они больше походили на солдат, построенных по линейке. И они тоже были подопытными, и совсем не биологическими.       Сэй считал их своими товарищами по несчастью, хоть они и не выказывали никакого недовольства. Сэй тоже не подавал вида. Внутренние переживания, такие же, как у него, могли быть и у них. Этих андроидов старались делать эмпатичными — почему бы вместе с тем и не приобрести личные чувства?       Сэй задумался: если из него сделают нечто полностью искусственное, он перестанет быть собой или останется при собственном сознании? И что из этого хуже?       Один из андроидов скосил на него глаза — хитрые красноватые глаза лабораторной крысы. Сэй потупил свои и, склонив голову, прошëл мимо андроида, ускоряя шаг.       — А от тебя больше не воняет человеком, — раздался голос позади.       Сэй резко остановился. Определëнно, голос принадлежал тому андроиду, но почему он вдруг обратился к нему? И с такими странным словами.       — И при том, что ты ещё человек. Частично.       Сэй обернулся. Андроид снисходительно усмехался ему. Такое необычное панибратство казалось оскорбительным. Сэй не мог это игнорировать, но и не находил в себе сил и наглости возразить.       — Добро пожаловать к нам! — с натянутым радушием прибавил искусственный человек.       — "Добро пожаловать"?       Мускулы на лице Сэя заметались, складываясь в недоумевающее выражение. "Что всё это значит?" — мысленно спросил он себя.       — А значит это то, что ты почти один из нас.       Сэй немо открыл рот. Он не озвучивал этот вопрос, но андроид на него ответил!       — Ты изначально был не совсем человеком. Тебе будет проще.       Швы всё ещё болели на стыках конечностей с телом. Ощущалась непривычная тяжесть и потерянность. Сэй чувствовал себя неуклюжим, и при этом осознавал в себе некий новый потенциал.       Он сжал руку в кулак. Разжал.       Обыкновенное движение сопровождалось с необыкновенным процессом. Это было что-то... механическое.       В голове Сэя пронеслись воспоминания об операции, лишившей его конечностей, странная реабилитация и грубые швы... Нити, связавшие его, окутавшие его в кокон. Неужели это метаморфоза в андроида? Постепенная и безжалостная.       Сэй чувствовал, что в груди его всё ещё бьëтся живое сердце, и всё ещё настоящие кишки скручивает от тревоги и волнения.       Живое сердце начинает биться сильнее, но его стук почему-то не отдаëтся в ушах. Голова затуманена смятением и непонятным спокойствием.       Сэй вспомнил о швах на шее.