20 ночей прошлой зимы

      "Я кукла, я просто кукла. Мной играют, и это совершенно не смешно. Совсем не весело. Не мило. Не забавно. Я просто кукла, а кукол не спрашивают, во что их наряжать. И как с ними играть. Их поят чаем из пустых чашек. Вместо денег дают листья, а кормят песком. Кукол сводят вместе, чтобы они изображали любовь, стукаясь друг о друга с пустым холодным звуком, лишëнным жизни и страсти. Куклы не хотят никого любить. Ничего не хотят. Не хотят новых причëсок, после которых их волосы превращаются в паклю. Не хотят макияжа, смыв который можно остаться без лица. И вряд ли они хотят, чтобы их руки и ноги меняли местами.       Вот и я ничего не хочу".       Сам Сэй любил играть в куклы. И мягкие игрушки делили с ним постель. Он выдумывал им желания и характер, чтобы было о чëм с ними говорить. Они действительно будто отвечали. И совсем ни на что не жаловались. Ну, иногда он жаловались друг на друга, а Сэй с удовольствием разрешал их спор. Потому что он сам всë это выдумывал. Чтобы не было скучно.       Сам он ничего не хотел, а его игрушки всегда что-то хотели. В каком-то смысле, вероятно, он просто делегировал им свои желания. Так он мог чего-то желать через них и считать их живыми. А себе нагло врать, считая себя куклой.       "Я и есть кукла. Даже суставы у меня хрустят по-особому. С пластмассовым скрипом. Ещё я могу закинуть ногу за голову, а голову повернуть на сто восемьдесят градусов. И при этом я не могу сесть, не расставив широко ноги. Многие считают это неприличным, но я просто не могу иначе. Поэтому я предпочитаю лежать, и со мной играют, как с больным. Чтобы понять, что со мной не так, мне отвинчивают голову, просовывают в шарниры нити, вставляют в тело иглы. Поливают краской. Не помогает.       Может, я всё-таки не кукла, а человек?"       Но Сэй не знал, почему вместо его суставов — шарниры.