Наслаждайтесь, господа, наслаждайтесь...

Она, пританцовывая, вошла в комнату, а за ней зашли Её любимые мужчины. Покружилась вокруг них, точно цыганка, соблазняя, и схватила Камышева за руку, притянув к себе вплотную. Вдохнула табачный дым, пустила в лицо Сергею Петровичу и втянула того в долгий поцелуй. Мужчина в ответ так же пустил девушке в лицо дым, а Она умудрилась поймать его ртом и вдохнуть в губы судебного следователя... Он пах дурманящим запахом алкоголя и табака. — Любезный Волшебник, сделайте одолжение: наколдуйте там себе гитарку и сыграйте нам что-нибудь страстное! Я хочу станцевать с Сергеем Петровичем танго... — высказала своё желание Она и обвилась вокруг Камышева. Раздались первые аккорды, и мужчина, прижав к себе девушку, закружил Её в танце. Всю страсть и бурю эмоций, что они испытали в последние часы, они выразили в этих глубоких, многозначительных движениях. Пара танцевала, не отрывая взгляда друг от друга. В глазах обоих пылали огоньки жгучего желания... Девушке безумно нравились близость тела Камышева, его уверенность и томное, но ровное дыхание у себя над ухом. Вдруг, Она отпрянула от мужчины и подбежала к курящим, вдыхая вкусный дым и целуя всех, кроме барона. Он было потянулся к Её желанным губам, но девушка отскочила и пригрозила ему пальцем, гордо улыбаясь. Мюнхгаузен надел шляпу и с укоризной взглянул на возлюбленную. Она слилась в страстном танго с каждым, кроме барона... Даже Волшебник, отбросив гитару в сторону, составил ей пару. Он, пересилив себя, смело прижимался к худенькому телу девушки, согревая Её своим теплом. Им восторженно хлопали. С последним движением танца девушка бойко вскочила на диванчик и приземлилась на мягкие подушки. Она удобно устроилась напротив мужчин и обвела всех испытующим взглядом. — Поласкай себя, дорогая...— попросили мужчины. И даже чопорный Волшебник обернулся, чтобы посмотреть на это зрелище. Карл Фридрих Иероним сел рядом с ней. Она обвела пальцами половые губы и слегка оттянула их, словно открывая взорам свою маленькую дырочку. Слегка надавила на клитор, сжала другой рукой грудь, изнывая от счастья, ахнула. Барон, который был к Ней ближе всех, внимательно любовался Её утончёнными, нежными, мягкими складками, что будто открывались перед ним, приглашая войти. Она перевела взгляд сначала на Волшебника, на Камышева и потом на Шварцкопфа. — Милые, любимые, хорошие! — ласково прошептала Она, — как я люблю вас! Барон отошёл к столу, на котором стояла ваза с прекрасными розами, сорвал один бутончик с крошечным стебельком и вернулся к девушке. Коротко поцеловал ласкающие пальчики, то и дело проникавшие во влажное лоно, отстранил руку и аккуратно вставил в Неё стебелек цветка. Все наблюдавшие удивлённо охнули. Мюнхгаузен с любовью посмотрел на своё творение: девушка лежала, широко раскинув ноги, Её грудь вздымалась при частых вздохах, а голова была откинута назад, открывая стройную, красную от засосов, шею. Розочка выглядывала из Неё, скрывшись в впадинке между стройных бёдер. Поцелуями Карл прошёлся от шеи до цветочка и прижался к нему губами. Восторженные вуайеристы моментально покраснели. А барон тем временем терся о нежные лепестки носом, иногда произнося красноречивые, тихие, ласковые слова. Во всех его движениях, взглядах ощущалась ласка... Он блаженно вдыхал аромат розы, смешанный с запахом тела возлюбленной, и испытывал невероятное удовольствие. Она положила руку на голову любовника и сняла с него шляпу, затем, как бы не нарочно притянула его лицо ближе к благоухающему цветку. Барон довольно простонал и потянулся руками к Её грудям, поглаживая их. Все в этой комнате любили Её, а Она обожала и отвечала взаимной любовью всем присутствующим, но у читателя, наверняка(как и у автора, впрочем), складывается впечатление, что полноценными любовниками являлись лишь Она с бароном. — Милый,— сдавленно проговорила Она, задыхаясь от возбуждения, — сорви мой цветок... — Что сделать? — Сорви мой цветок! Прошу тебя, барон Мюнхгаузен! — громче сказала Она, и барон повиновался. Он обхватил бутон губами и, отстраняясь, не спеша вынул его. Вуайеристы одобрительно промычали. Девушка притянула к себе барона, чтобы одарить того поцелуем и приникла к его тёплому телу. Она ласкала языком его язык, тихо постанывая, а мужчина сжимал Её плечи и поощрял. Вкус слюны Мюнхгаузена сводил девушку с ума, и Она спустя мгновение отпрянула от него, боясь потерять рассудок от страсти. Они целовались долго, настойчиво, так, как целуются влюблённые перед долгой разлукой. — Нам пора, прости... — проговорил Генрих Шварцкопф, сев между бароном и девушкой. — Да, пора. Мне жаль, но так надо, —подтвердил слова гауптштурмфюрера Волшебник. — Неужели? Я буду скучать! — слёзно ответила Она и поцеловала каждого на прощание. Целуя любовников, девушка ещё раз прочувствовала уверенность Генриха, опытность Камышева и скромность Волшебника... С последним все трое исчезли. Остался лишь барон. Она в слезах кинулась ему на шею, обвивая её стройными руками и, уткнувшись в его грудь, зарыдала, как плачут малолетние дети. — Тшш, тише, тише, успокойся, — тщетно пытался успокоить любимую Мюнхгаузен. — Я не хочу с тобой расставаться, Карл! Я буду вечно ждать и любить тебя! 𝒥ℯ 𝒸𝓇ℴ𝒾𝓇𝒶𝒾  𝒸𝒽𝒶𝓆𝓊ℯ 𝓂ℴ𝓉  𝓆𝓊ℯ 𝓉𝓊 𝒹𝒾𝓈! * — воскликнула девушка, всхлипывая. — Я тебя никогда не покину, я буду с тобой. Вспомни возлюбленного, который ждёт тебя. Он любит тебя ровно так же, как я!.. — ответил аристократ, целуя Её в последний раз. Он исчез. Испарился, словно никогда никого здесь и не было... С последним касанием губ Её нежно впустил в свои объятия Морфей...

***

Олег Янковский вошёл в комнату ранним утром и застал свою девушку в...очень неловком положении. Она лежала нагая, сбивчиво дыша и ублажая себя. Мужчина позвал девушку, но Она не слышала Его, объятая откровенным сновидением. Янковский подошёл к Ней и сел рядом, внимательно наблюдая за возлюбленной. Его невероятно заводил вид прекрасной, обнажённой любимой девушки, занимающейся самоудовлетворением. Она выстанывала Его имя и извивалась в упоительной неге. На столе лежал карандашный набросок, изображающий занимающихся любовью девушку с кем-то, отдалённо напоминавшим самого Олега... — Олег! — воскликнула Она, проснувшись и завидев любимого мужчину. (Ах, как много смысла в этом словосочетании...) Девушка, вскочив с постели, крепко обняла Его и начала нежно зацеловывать все открытые места на Его теле. — Милый мой, хороший, ласковый, нежный! — причитала Она, лаская мужчину, что осторожно отвечал на Её ласки. — мой прекрасный, единственный, сексуальный Олег!.. Обожала Его и зацеловала, сравнивая с персонажами прошедшей ночи. Нет, Она любила лишь Олега! Лицо мужчины выражало истинное утомление. Всю ночь Он не спал, репетируя с коллегами очередной гениальный спектакль. Но, уставший донельзя, всё же не мог оставить любимую без ответных поцелуев. — Неужели тебе без моей близости так тяжко? — задал вопрос Он, прокручивая в голове пикантную сцену. — Что ты, просто сон приснился! —ответила девушка, освобождая мужчину от одежды, — тебе нужно поспать, ложись. Она уложила Янковского, а сама подошла к столу и с удивлением заметила рисунок Мюнхгаузена. Покрутила его в руках, и, вспомнив события прошедшей ночи до мелочей, смутилась и покраснела. На обратной стороне листа была надпись: "Я вернусь, обещаю. Верь мне! Истинно твой, Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен." Девушка, светясь от счастья, прижала к груди рисунок и улыбнулась.