Подари мне зажигалку

      Конкурсы — это правильно. Побеждает сильнейший, так ведь? И даже если не победить — это опыт! Потрясающий бесценный опыт, который обязательно пригодится позже. Ладно, пусть он скоро уйдет из фирмы Сокольского, но будет другая работа, точно будет…       Вцепившись в сумку с ноутбуком, как в спасательный круг, Марк молча сидел рядом с ведущим машину Корсаром, чувствуя себя сволочью. И дело было совсем не в нервах по поводу тендера и даже не в том, что Сокольский делает куда больше того, о чем они договаривались. Когда хозяева Кирсанова с ним разделаются, что будет с фирмой? Может, они просто разгонят сотрудников, поставят своих людей, и не будет больше того офиса, к которому незаметно привык Марк, где из мелочей складывался какой-то незаметный, но очень приятный уют. Восточная принцесса Маша, громогласный Лева, серьезная и очень милая Жанна, царица Тамара, всегда невозмутимая и какая-то теплая, вечно занятой начотдела Костя — пусть он и не оценил работу Марка, но ведь после конкурса обязательно оценит! Все эти люди — они не просто сослуживцы, работающие в одном месте, они команда, а что с ними будет после ухода Корсара?       Думать о крахе Сокольского и своей свободе было стыдно и противно — еще противнее, чем вспоминать о ночах с ним. Потому что принимать от человека заботу, ожидая момента, когда его предашь… Подлость это. Самая натуральная и во сто крат хуже, чем то, что делает с ним Корсар.       Марк судорожно вздохнул, глядя в окно. Мысли о договоре с Кирсановым были совсем некстати, но и отделаться от них не выходило. Может, все-таки рассказать? Он ведь пока еще ничего не сделал… Но если Сокольский его выгонит — что тогда? Позор в институте, потеря работы… Нет уж. Да и вдруг обойдется? Ему ведь и в самом деле нечего рассказать о планах Кирсанова, а если Сокольский просто не поверит? Или поверит — и решит использовать. Тогда точно ничего хорошего не выйдет — если оказаться между молотом и наковальней.       — Нервничаешь? — спросил вдруг Корсар, не поворачиваясь к нему.       Вздрогнув, Марк не сразу ответил, потом сообразил, что вопрос не про то, о чем он думает сейчас, а как раз про то, о чем должен бы беспокоиться на самом деле.       — Так… — тихо отозвался он, тоже отвернувшись. — Немного…       — Это хорошо, — буднично сказал Сокольский и через несколько секунд пояснил: — Мандраж — это правильно. Главное, чтоб он не мешал, а стимулировал. А так — можно двадцать лет в суде выступать и каждый раз нервничать. Но тебе сегодня и терять особо нечего: победишь или нет, в резюме, считай, пункт добавился.       Марк кивнул, чувствуя, как в горле стоит плотный комок. Ладно, Сокольский, но ведь остальные в отделе приняли его, как своего. Фирма — это люди, а не только сам Корсар. И этих людей он тоже предаст, если сделает какую-то, неведомую еще, гадость Сокольскому…       И тут же вспомнился проклятый дублон, и как Корсар играл с Марком, словно кот с пойманной мышью, собираясь вволю покуражиться. Но если подумать — а что он должен был тогда сделать? Простить и отпустить? Угу, аж два раза. Или сдать в полицию? Но тогда не было бы вообще ничего: ни работы, ни тендера, ни улыбок Маши и трепа о Перри Мейсоне с Олегом, ни автошколы — вообще ничего! Только куча неприятностей и в перспективе тюрьма, а это значило бы, что жизнь закончилась. Вот просто закончилась — из-за одной глупости. Но и то, что хотел сделать Корсар, оказалось не лучше…       Сокольский молчал, он вообще с утра был неразговорчив и хмур, даже за завтраком уронив от силы несколько слов. Это было к лучшему, поскольку у самого Марка болела голова и в глаза будто песку насыпали, так что пикироваться с Корсаром не хотелось совсем, и даже просто поговорить о чем-то сил не было. Марк вздохнул, понимая, что ничего толкового придумать просто не в состоянии. Признаться нельзя, не признаться тоже нельзя вроде бы. Но… ведь прямо сейчас ничего решать не нужно?       Так, в молчании, они и доехали до автостоянки, совсем как в первые дни, когда Корсар возил его на работу сам. Марк неловко двинулся вылезать, почти выбрался и только тогда услышал в спину негромкое:       — Ни пуха, ни пера.       Ляпнул от неожиданности и на автомате:       — Спасибо!       Тут же поправился:       — То есть к черту!       И рванул со стоянки, словно за ним этот гипотетический черт гнался. Уже в лифте подумал, что настроение Корсара не сулит на вечер ничего хорошего, а ведь придется отрабатывать пропущенную неделю. Но даже эта мысль, холодно-поганенькая и липкая, настрой испортить не смогла. И вообще, все, не касающееся тендера, из головы исчезло само, стоило окунуться в утреннюю суматоху.       Сначала он заканчивал и сдавал текущую работу, которая отчего-то срочно понадобилась в готовом виде, хотя еще вчера ему было сказано, что отчет ждет до понедельника. Но понадобился — и ладно, все равно он был почти готов. Быстренько скинув на флешку, Марк подошел к лихорадочно шелестящей клавишами Маше, подождал, пока она поднимет глаза.       — М-м-м-м-м, ага, сейчас, — рассеянно откликнулась Маша, вставляя флешку в разъем, но через несколько секунд отозвалась:       — Марк, здесь нет отчета.       — Как нет? — растерялся Марк. — Я же скинул.       — Значит, не скинул, — пожала плечиками Маша. — Или флешка не в порядке. Скинь еще раз.       Послушно вернувшись к ноутбуку, Марк проверил флешку — отчета не было. Скинул еще раз — и непонятный глюк повторился. Более того, монитор мигнул раз, другой, потом открылось окно, закрытое несколько минут назад, само по себе исчезло, открылось еще одно…       — Резневич, это у тебя ноут глючит, или ты им управляешь силой мысли? — поинтересовался Олег, останавливаясь рядом с неизменным кофе, который словно сам по себе материализовывался у него в руке примерно раз в полтора часа.       — Ага, управляю, не видно разве? — буркнул Марк. — Слушай, отойди с кофе, а?       — Да пожалуйста, — хмыкнул Олег, делая шаг назад и демонстративно перекладывая стаканчик в другую руку, подальше. — Теперь тебе спокойнее?       Марк вздохнул, потер ноющие виски, снизил тон:       — Извини. У меня так первый ноут накрылся — чай на него вылили, теперь что-то вроде фобии… Слушай, что это с ним?       — Глючит, — глубокомысленно сообщил Олег очевидную вещь, с интересом наблюдая, как ноутбук загудел и чем-то щелкнул. — Боюсь накаркать, но ты бэкап проекта делал?       — Не совсем же я дурак, — вздохнул Марк. — Делал. Вот, на флешке. И у меня на своем ноуте есть…       — Марк! — окликнул пробегающий мимо Костя. — У вас все готово?       — Да, — поспешно сказал Марк и замявшись, добавил:— С ноутбуком что-то…       — Ну, так решите это заранее. Маша, позвоните в техподдержку, пусть пришлют сисадмина. Марк, а вы подготовьте краткое резюме проекта — на страничку. Сильные стороны, основные направления предполагаемой деятельности… В общем, выжимку. И распечатайте штук пятнадцать. Олег, вам делать нечего?       — Совершенно нечего, — лениво подтвердил Борисов. — Отчет по турфирме у Жанны, а новым квестом во славу мирового бизнеса меня еще никто не озадачил. Такая досада…       — Не паясничайте, — отрубил Костя. — Подойдите к Дарье Ивановне, она вам что-нибудь найдет.       — Слушаюсь, — усмехнулся Борисов, салютуя Марку стаканчиком с кофе на почтительном расстоянии и неспешно уходя.       Марк с нетерпеливой злостью глянул на выбрыкивающийся ноутбук. Вот же некстати! Контрол-альт-делит? Никакого отклика! Перезагрузить, может? Появление возле столика того же длинноволосого парня, что в первый день приносил им ноутбуки, он воспринял как подарок судьбы, нетерпеливо поглядывая в сторону настенных часов. Уже десять! Час до начала, а с ноутбуком непонятно что. Ладно, у него все равно все на флешке и на своем ноуте. Черт, как кофе хочется. Олег раздразнил, теперь по всему офису пахнет…       Сисадмин — или кто он там по должности — копавшийся в ноутбуке, поднял на Марка глаза, почесал кончик носа, поинтересовался, глянув на его бейджик:       — Господин… Резневич, вам именно этот ноут сейчас очень сильно нужен?       — Очень, — кивнул Марк. — А что?       — Тут с жестким диском запара какая-то… — туманно отозвался парень, веером раскрывая сразу несколько окон биоса. — Мне бы его хорошо посмотреть… И лучше у себя. Может, вам пока другой ноутбук принести?       — Да ладно, — хмуро сказал Марк. — Я со своим тогда. Спасибо…       — Не за что, — отозвался техник. — У вас точно все скопировано? А то у меня нехорошее ощущение, что пациент скорее мертв, чем жив… Винчестер, похоже. И скинуть что-то будет проблематично и не очень быстро.       — Все есть, — кивнул Марк, доставая из сумки свою верную рабочую машинку. — Ничего…       Поставив ноут вместо фирменного, забранного тут же улетучившимся спецом, он поднял крышку, дождался полной загрузки, нашел на рабочем столе ярлычок презентации. Резюме? А раньше сказать нельзя было? Полчаса же до начала! Нет, сорок минут, но все равно мало. Проект он знает почти наизусть, но надо же отобрать главное!       Марк почувствовал, как у него вспотели ладони, а следом явно залихорадило. В прохладном офисе стало вдруг африкански жарко, потом сразу холодно, по спине поползли мурашки. Ну, если это мандраж, о котором говорил Корсар, то нафиг такую стимуляцию…       Он еще раз пролистал презентацию прямо в режиме редактирования, вспоминая, где находится то, что нужно для резюме. Создал документ, начал копировать. Спохватившись, вспомнил, что печатать надо на фирменном бланке, значит, сверху делать отступ. Теперь собранный материал явно не влезал в указанный объем! Марк повел плечами, чувствуя, как неприятно липнет к ним рубашка, в висках заломило. Так, что-то он расклеился. Ничего, немного осталось…       — Марк, тебе помочь? — окликнула Маша. — Я сейчас Лёвин проект доделаю и могу взять твое.       — Не надо, — мотнул головой Марк, утрамбовывая текст.       Так, это можно выкинуть. И это, пожалуй, тоже. Блин, ну почему он должен делать все в последний момент? Хоть бы подсказал кто, как это резюме строится…       — Марк, вы со своим ноутбуком будете выступать?       Марк вскинул голову на стоящего рядом Костю, кивнул.       — Ваша очередь вторая, будьте готовы примерно к половине двенадцатого. Презентация в порядке?       Костя заглянул в ноутбук, где Марк тут же развернул на полный экран презентацию, поморщился:       — А логотип компании на слайдах где? Вы же не от себя любимого выступаете.       — Я не знал! — выдохнул Марк. — Что логотип нужен. Никто не говорил…       — Узнать заранее технические требования к презентации вам в голову не пришло? — сухо спросил Костя. — Или это я за вами бегать должен был? Подойдите к Маше, у нее был рисунок логотипа. Скопируйте и вставьте в каждый слайд в правом верхнем углу. Время у вас есть. Или вы с резюме еще не закончили?       — Почти закончил, — тихо сказал Марк, чувствуя, что на глаза — вот уж чего не надо! — наворачиваются слезы. — Извините, я сейчас все сделаю.       Да не говорил же ему никто про этот логотип! Хотя он ведь и не спрашивал… И вообще, такое ощущение, что никому его проект не нужен, кроме него самого!       Достучав последний абзац резюме, Марк рванул к Маше с флешкой, морщась от нарастающей боли в голове, тяжелой и словно стянутой обручем. Но Маша только покачала головой:       — Подожди минутку, ладно? Я сейчас… Я его стерла, теперь надо из презентации копировать…       Сейчас растянулось на пять минут, потом еще на пять… Марк изнывал рядом, понимая, что сам виноват, дождавшись дедлайна, потом не выдержал:       — У кого еще этот логотип есть?       — У Жанны, — не поднимая взгляда от ноутбука, отозвалась Маша. — Она презентацию оформляла. У Миши Сизалева… Марк, прости, не могу я…       В висках заломило еще сильнее, по ложбинке позвоночника побежала струйка пота, почему-то очень холодного. Марк, кивнув, кинулся искать Жанну, уговаривая себя на бегу, что ничего страшного, если он даже опоздает на пару минут. Ну, в крайнем случае, переставят его очередь, верно? Выговорят потом, но с конкурса же не снимут, так?       Жанны нигде не было. Не было! Презентацию они делали вместе с Костей, но тот ушел в конференц-зал, наверное… А Сизалев — это кто? Все вокруг занимались своими делами, не обращая внимания на растерянного Марка, замершего посреди соседнего со своим офиса. Лева и Дарья Ивановна в углу яростно спорили шепотом над разложенными листами, кто-то уткнулся в ноутбук, кто-то пробегал мимо…       — У кого есть логотип компании для презентации? — как можно громче спросил Марк, ни к кому конкретному не адресуясь.       Поднялась пара голов, но тут же снова опустилась, кто-то мотнул головой.       — У Маши спроси, — откликнулся Лева, не отрываясь от бумаг. — Она оформляет…       — Маше некогда! — отчаянно сказал Марк, понимая, что никто его проблем решать не обязан. — Ну что, ни у кого нет?!       — Сейчас гляну, — буркнул здоровенный хмурый дядька в углу. — Вечно дотянете до последнего… Флешка есть? Свою не дам, бегай потом за вами.       Флешка? Марк хлопнул себя по карману, вспомнил, что оставил флешку — Корсарову, кстати — с проектом в ноутбуке, кинулся обратно…       Над его столиком поднимался парок. Еще не понимая, но уже чувствуя неладное, Марк едва не налетел на угол офисного стола, тупо глянул на коричневую лужу, растекающуюся от ноутбука, прошептал:       — Это что…       И только сейчас понял, что в офисе — никого. Совсем никого… Собственно, почти никого и раньше не было, только Маша доделывала что-то за Левой, но теперь ее стул пустовал. Марк глянул на мерцающий синим экран, нажал кнопку пуска — ничего. Потом — какое-то фырканье. И снова тишина. Перед глазами потемнело. Он всегда думал, что это в переносном смысле говорится, но потемнело по-настоящему, даже поплыло что-то…       — Марк! — ахнула Маша от двери, следом влетел еще кто-то, громогласно сообщая, что… И замолчал.       — Марк, что случилось? — повторила Маша растерянно. — Ты что, кофе разлил?       — Я… не… разливал, — почему-то шепотом сказал Марк. — Маш, ты не видела, кто?       — Я… вышла. На минутку, правда!       Она совсем по-детски шмыгнула носом, потом всхлипнула:       — Ой, Марк… Это же твой ноутбук, да? А как ты теперь…       — Резневич! — вынырнул откуда-то Костя. — Сколько вас можно ждать! Так…       Марк, не слыша, снова беспомощно и упрямо нажал кнопку, еще раз и еще…       — У вас проект где? — рявкнул Костя. — Позвоните в поддержку, пусть тот ноутбук вернут, если можно. Да очнитесь вы! Скажите спасибо, что не наш ноутбук залили, а свой. Аккуратнее надо быть.       — Я не заливал, — сказал Марк, с трудом шевеля непослушными почему-то губами. — Я вышел на минуту, за флешкой. Сюда, в соседнюю комнату…       Вокруг было шумно, кто-то что-то говорил, резко и пронзительно, потом засвистел. Нет, это в ушах у него засвистело, будто Марк полетел с высокой горки — сразу затошнило, тело поплыло на противных волнах, невесомых, но душно-тяжелых…       — Марк? Марк… Вам плохо?       — Я не заливал ноут, — упрямо повторил Марк, почти не слыша себя. — Я не пил кофе… Это не я.       — Марк! — прорезал плотную пелену знакомый голос. — Что случилось, Костя? У вас стажер сейчас в обморок упадет…       Голос был дико, невероятно знакомый, и ему надо было ответить, Марк откуда-то знал это совершенно точно. Только вот сказать не мог ничего, душная пустота лезла в уши, нос и горло, заставляла задыхаться, ловя ртом ускользающий воздух, а потом и вовсе стало темно и Марк полетел куда-то.

***

      В экономическом творилось что-то не то. Влад издалека услышал возбужденный гомон, потом кто-то выскочил и тут же снова забежал обратно, послышался испуганный девичий голос, раздраженный мужской — и Влад прибавил шагу. Что у них там? Неужели что-то с Марком? Почему-то в голову первым делом пришло, что причина в мальчишке. Но что? Устал, сорвался, вывалил на окружающих неизвестно что: от истерики до рассказа о своих отношениях с Владом? Нет, не дурак же… Но…       Додумать он не успел, влетев в открытую дверь офиса. И сразу поймал взглядом изжелта-бледное лицо едва держащегося на ногах Марка — вот-вот хлопнется, уже глаза закатываются. Рядом галдели, как обычно в толпе ожидая, что решит и сделает все необходимое кто-нибудь другой. Отодвинув кого-то с дороги, Влад проломился к Марку, рявкнул на мнущегося Костю. Вдвоем они подхватили мальчишку, усадили на стул, и девочка-секретарша сунулась с листиком — обмахивать.       — Скорую вызывайте, — бросил ей Влад. — Из нашей клиники. А остальным нечего здесь толпиться… Костя, что случилось, можете объяснить?       Тесный кружок расступился, давая простор. Влад сорвал с мальчишки галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки. Марк все так же закатывал глаза, дышал тяжело, но ровно, лишь слегка задыхаясь, и со стула не падал, хотя вело его отчетливо. Ладно, дышит — уже хорошо. В принципе, сделать искусственное дыхание Влад мог, как и массаж сердца, но лучше бы это оставить специалистам. А еще лучше — чтоб это не понадобилось.       — Я врача вызвала! — вернулась секретарша. — И — вот!       Влад взял стакан с водой из трясущихся рук, поставил возле себя на столик. Толку от воды, у парня же не солнечный удар. Так, а это что?       — Он ноутбук залил кофе, — хмуро подтвердил из-за спины Костя. — С проектом.       Тогда понятно. Очень даже понятно, почему мальчишка сорвался — от такого-то!       — А я бы вот не был столь категоричен, — раздался рядом еще один голос, незнакомый. — Насчет того, что ноутбук залил именно Резневич.       Влад обернулся, глянул. Некрасивое худое лицо, взгляд — в упор, острый, холодный. И незнакомый… Стажер?       — Олег, вы тут были? — хмуро поинтересовался Костя. — Видели что-то?       — Ну, если бы я тут был, ноутбук вряд ли оказался бы залитым, — хмыкнул Олег.       Борисов? Так вот ты какой… племянничек. И что это за намеки? Влад вытянул из кармана мобильник, опять глянув на Марка.       — Сергей? Быстренько бери Карину и принимайте шведов без меня. Да, проблемы. Ничего критичного, просто начнем минут через сорок. Устрой им экскурсию по фирме, напои кофе, только в экономический не веди. Да, я подойду, как смогу.       Дождавшись безмятежного: «Понял, Влад, все сделаем…» сунул мобильник в карман и перевел взгляд на Борисова.       — Олег, вы можете сказать что-то конкретно?       — Что-то могу, — согласился Борисов, шагая к столу. — Можно?       Не дожидаясь разрешения, он бесцеремонно протиснулся мимо Влада, провел пальцем по кофейной луже, облизал его, чуть склонив голову, и сообщил:       — Кофе.       — И что? — спросил Влад, все еще не понимая.       — С молоком. Кофе с молоком. Сладкий. А Резневич пьет только черный без сахара. Это раз. И у него пунктик: он сам не ест, не пьет за ноутом и других от него гоняет. Это два. Первый ноутбук, от фирмы, час назад отправили в ремонт, этот был запасным. Когда два ноутбука ломаются прямо один за другим перед выступлением, это, наверное, три?       Влад встретил жесткий взгляд прищуренных темно-серых глаз, кивнул. Снова потянул мобильник. За спиной Кости и Борисова, теперь отгораживающих его с Марком от остальной толпы, возбужденно загалдели. Влад поморщился, набирая номер. Не следовало парню говорить вслух, но шила в мешке все равно не утаишь. И если он прав… А ведь выглядит так, что прав. Марк пьет черный кофе — это точно. И ни разу Влад не видел, чтобы мальчишка что-то пил или ел за ноутбуком. Да, если первое и второе совпадает, третье — прав Борисов-младший — выглядит более чем странным.       — Глеб? Зайди в экономический. Срочно.       Тут же переключился на номер техподдержки. Ответили там не сразу, потом в трубке раздался жизнерадостный голос Тимура:       — Владислав Алексеевич! Чем могу?       — Тима, — негромко сказал Влад, глядя на людей, которые его окружили, — вам недавно из экономического ноутбук принесли. Что с ним?       — А, было! — все так же жизнерадостно отозвался Тимур. — Винчестер полетел. Заводской брак, похоже.       — Точно брак? — уточнил Влад ровно. — Само поломалось?       — Ага, типа того. Если вы насчет парня, который им пользовался, то он не виноват, снаружи такое не устроишь.       Лица вокруг. Влад смотрел на них спокойно, не разглядывая в упор, но подмечая жадное любопытство в глазах, растерянность, удивление… Вина? Страх? Вроде нет, но что-то здесь не так.       — А информацию с него снять можно? Хотя бы часть…       — Ну… — Тимур заколебался. — Долго будет. И не обещаю. Очень качественно все навернулось — я как раз реляцию в магазин составляю.       — Черт с ней с реляцией, Тимур, попробуй, — попросил Влад, нажимая отбой и поднимаясь навстречу Глебу.       Марк так и сидел за спиной, слегка откинув голову назад, дыша тяжело, словно пробежал несколько километров. Влад снова обвел взглядом притихших сотрудников. Да где же скорая? Центр Москвы, мать их, сколько можно добираться! Попросил мягко, пряча злость за маской привычного спокойствия:       — Коллеги, немного терпения, хорошо? Ситуация неприятная, мы все хотим ее побыстрее разрулить. Глеб Иванович…       Он бесстрастно и ровно излагал суть дела внимательному Глебу, не позволяя даже лицу дрогнуть, хотя хотелось выматериться и пнуть хотя бы стул, чтоб отлетел подальше. Какая сука? Мальчишка всю душу вложил в этот контракт!       В дверях мелькнул белый халат, затем второй… Влад стоял рядом, изнывая от чувства собственной беспомощности. Не старый еще врач с совершенно седыми висками и знакомой эмблемой клиники "Медилан" на халате осматривал Марка, что-то негромко спрашивая. Мальчишка отвечал вяло, едва ворочая языком, пока ему меряли давление, светили в зрачки фонариком, брали каплю крови на экспресс-анализ… Глеб работал, четко и красиво: аморфная толпа под его руководством мигом разделилась на тех, кому совершенно нечего было сказать — их Воронцов, как опытная овчарка овец, отогнал подальше, к стенке, и тех, кто хотя бы мимо проходил в последний час. А Владу сейчас полагалось бы уйти к шведам, улыбаться и разговаривать с ними, щеголяя хорошо поставленным английским, рассказывая о фирме и дальнейших перспективах, пока в конференц-зале готовят все к просмотру…       — Молодого человека мы забираем, — негромко сказал врач, и Влад вскинулся:       — Что с ним, доктор?       — Ничего страшного. Гипертонический криз, похоже. Но лучше под наблюдение. Сделаем анализы, томографию… Вы его начальник? Можете позвонить родным?       За его спиной послышались хриплые каркающие звуки — Марка стошнило. Тут же попытавшись выпрямиться, он умоляюще-испуганно взглянул на Влада, попытался что-то сказать.       Шведы — бессильно вспомнил Влад. — Тендер, которого он добивался три месяца. Нельзя все бросить и уехать с мальчишкой в больницу — никто не поймет. Или поймут, но так, что пожалеешь потом… Твою же…              — Да скажи ты, в конце концов!       На звонкий голос обернулся даже врач. Тихоня Жанна, вечный третий человек в отделе, залилась краской, почти скрывшей веснушки на маленьком тонком личике. Мотнула коротко стриженой головой, моргнула, обернулась к секретарше. Как же ее… что-то русское, совсем не к восточному типажу. Тут же вспомнилось — совсем некстати — как Марк улыбался этой девчушке в кафе…       — Маша, скажи!       Секретарша отступила назад, темные, чуть навыкате глаза стремительно наливались слезами. Обведя взглядом дюжину человек, столпившихся рядом, она всхлипнула и прошептала некрасиво искривившимися губами:       — Я не знала… Я хотела вора поймать… Я даже не знаю, что там записалось…       — Что записалось? Где? — резко спросил Глеб и тут же сбавил обороты. — Ну, девушка, милая… Успокойтесь. Какого вора?       — Который чипсы таскал… — разрыдалась девчонка, сквозь всхлипы что-то бессвязно скуля про чипсы, орешки, медведя и камеру.       — Какой медведь? — Глеб, почуявший след, был преисполнен терпения.       — Плюшевый!       — Она камеру в медведя засунула, — негромко сказала Жанна, снова переводя внимание на себя. — Понимаете… у нее кто-то таскал мелочевку всякую. Долго, недели три. Ну, мы и решили камеру поставить — в медведя.       Толстобрюхий лупоглазый медведь вульгарно розового цвета действительно восседал как раз над секретарским местом на шкафу, прижимая к животу пластмассовый фотоаппарат. Ну, девчонки…       Марка, уложенного на носилки, подняли молчаливый фельдшер и вызванный со двора шофер скорой. Влад шагнул к носилкам, поймал перепуганный взгляд мальчишки, сказал тихо:       — Все в порядке, Марк. Ни о чем не беспокойтесь. С документами я все улажу. Мобильник у вас с собой?       И ничего другого нельзя было сказать при двух десятках человек, и Марк — умный мальчик — все понял, улыбнулся беспомощно и испуганно, прошептал:       — С собой. Простите… за тендер.       — Ни о чем не беспокойтесь, — бесстрастно повторил Влад, чувствуя, как изнутри поднимается горячая горькая волна. — Я позвоню…       Проводив взглядом носилки, он обернулся к столу, где Глеб уже снял пушистого свидетеля и кончиком перочинного ножа вскрывал камеру.       — Там телефон обычный, — призналась Жанна. — Мы его включили и на запись поставили с самого утра…       — Я… я… — всхлипывала непонятно почему Маша, хотя ее никто ни в чем не винил.       — Мариш, ты рехнулась? — рявкнул Лева, которому сейчас полагалось бы готовиться к выступлению. — Ну я твои чипсы таскал, довольна?       — Ты? — ахнула секретарша, распахивая огромные темные глаза в непритворном изумлении и глядя на парня. — Зачем?!       — Да задолбали твои жалобы! Ты ж вечно жужжишь, что толстая, а потом хомячишь эту пакость. А потом опять жужжишь! Хотел собрать за месяц и показать тебе! Ну, прости…       — А… шоколад зачем покупал? Зачем ты мне тогда шоколадки носил!       — Ты же от него добрела, — огрызнулся обескураженный Лева, которому Влад на мгновение даже посочувствовал. — Ну прости, Мариш… Верну я твои сухари, до последнего пакетика…       — Дурак! — взвизгнула Маша, уворачиваясь от попытавшегося обнять ее парня. — Идиот! Я же… я думала — это ты! В смысле, ты ноутбук залил!       — С ума сошла? — растерянно вопросил Лева, обводя взглядом наслаждающихся зрителей. — Да на хрена мне это? Я что, такой козел?       — Да! — выкрикнула секретарша, выбегая в коридор. — Еще какой!       — Мексиканские страсти, — усмехнулся Воронцов, нажимая на кнопки маленького телефончика, вывалившегося из пластиковой коробочки «фотоаппарата». — Смотри, Влад… Тут еще интереснее кино.       — Есть? — быстро спросил Влад, обшаривая взглядом затаивших дыхание людей.       И раньше, чем глянул на узкий экранчик, уже знал, страдальчески морщился от понимания, внезапного, острого и болезненного: слишком тот был бледен, слишком сильно выпрямил спину под взглядом Влада…       Хмыкнул рядом Глеб, заглядывая через плечо, а вокруг ждали люди, сотрудники Влада, его фирма. И соврать было нельзя, как ни больно оказалось знать правду, потому что доверял ведь, не ожидал — такого! Да, Симуран предупреждал, была на флешке инфа, но все вроде в рамках… Влад поднял глаза от экранчика, на котором безупречно узнаваемый человек, оглянувшись на дверь, подходил к ноутбуку Марка и выливал кофе из стаканчика, смяв его потом и сунув в урну — к десятку подобных. Да, Влад смотрел на ожидающих его слов людей и понимал — надо резать по-живому. Гниль — надо резать. Он глубоко вздохнул и заговорил:       — Лева, я понимаю, что у вас личные проблемы, но тендер надо сдавать. Пойдете первым, хорошо? Михаил, вы последний. Жанночка, вы хорошо знаете свой проект?       — Да-а, — отозвалась молодая женщина, снова пугаясь внимания. — А что?       — Пойдете второй с презентацией. Ничего, надо когда-то начинать. Вы умница, отлично сработаете — я знаю.       — А… Константин Георгиевич? — захлопала длинными ресницами над трогательно-ланьими глазами Жанна. — Он же готовился…       — А Константин Георгиевич у нас больше не работает, — буднично сообщил Влад, не глядя в сторону замершего Кости. — Он сегодня сдает дела Тамаре Аванесовне и с понедельника может быть свободен. За расчетом в бухгалтерию, на отработке двух недель отнюдь не настаиваю.       — Владислав Алексеевич, — чужим, каким-то деревянным голосом сказал Костя. — Я объясню…       — Обязательно, — кивнул Влад, чувствуя, как губы немеют от ярости. — Интересно будет послушать, чем такое можно объяснить. Но это позже. Тамара Аванесовна, вы же тендером не занимаетесь? Будьте добры принять у господина Кочергина ключи от сейфа и документы по описи. Глеб вам поможет. Кстати, советую всем пересчитать наличку по карманам и чайные ложки, вдруг господин Кочергин и этим не погнушался.       — Владислав Алексеевич!       Пожав плечами, Влад вышел, не оглянувшись на отчаянный вскрик за спиной. Да, можно было иначе. Но не нужно. Это необходимо тем, кто остался. Людей надо учить, а подлецов пороть публично. Лева — дуралей, похититель кириешек, а этот… мразь. Марк выложился до предела, до обморока и больницы, а этот сукин сын украл даже не победу, а шанс на нее. Шанс! У вчерашнего студента, каким и сам был не так уж давно.       Идя по коридору, Влад бессильно и зло морщился, вспоминая потерянный взгляд Марка. Сука! Ведь с самого начала решил зарубить проект, еще когда сказал мальчишке, что такое нельзя показывать хозяину фирмы. Но сейчас — шведы.       Лестница, коридор, гудки в трубке… И еще лестница, и снова гудки. Марк не отвечал. Телефон выключил? Батарея села? Или что-то серьезнее? Влад скинул, перезвонил Глебу:       — Ты в отделе? Слушай, закончишь с этим делом, скажи Тимуру, пусть срочно пароли поменяет. Все, где у этого мудака хоть какой-то доступ был. Да… Нет, Глеб, не передумаю. Мне крысы не нужны.       Настроение, и без того с утра не слишком лучезарное, упало куда ниже нуля. Войдя в конференц-зал, где пташкой щебетала Карина, переводя уверенный басовитый говорок Родионова, Влад улыбнулся на зависть любому американцу. С порога заговорил по-английски, приветствуя уважаемых партнеров и виду не подавая, что задержка с началом выступления — экспромт. Шведы улыбались в ответ, крепко жали протянутую руку, отвечали — тоже по-английски, разумеется. Влад поймал взгляд Сергея, кивнул успокоительно, и все пошло, как и было задумано: выступления, сдержанное одобрение суховатых скандинавов, потом небольшой аперитив в банкетном зале…       Костя ждал его у кабинета. Торчал в рекреации напротив, отвернувшись к окну, на звук шагов встрепенулся, кинулся, влетел в кабинет следом. Карина после аперитива отпросилась, и Влад крепко подозревал, что уедет она с Родионовым. Надо же, как у них закрутилось. Что ж, нельзя быть собакой на сене.       Влад опустился в кресло, поставил локти на стол и оперся подбородком на сплетенные пальцы. Костя выпрямился у стены, даже не пытаясь сесть напротив. Выглядел он так себе: растрепанный, какой-то потускневший, с жалкой тенью во взгляде. И говорить начал сразу, не пытаясь потянуть паузу, выбрать модель поведения:       — Владислав Алексеевич, простите, я виноват. Сам не знаю, что нашло. Простите! Я…       — Костя, — тихо уронил Влад, и начальник отдела — теперь уже бывший — мгновенно замолчал, преданно глядя в глаза. — Тебе не кажется, что первым делом тебе стоило просить прощения не у меня.       — Я извинюсь! — яростно заверил Костя, у него даже губы запрыгали от внезапной надежды. — Куплю Резневичу новый ноутбук, попрошу прощения…       — Веру в людей ты ему тоже купишь? И здоровье? — ровно поинтересовался Влад, откинувшись в кресле и с интересом рассматривая человека, которого, как оказалось, совсем не знал. — Мудак ты, Костя. Притом дешевый. Решил, что Боливар не выдержит двоих?       Взгляд Кости метнулся недоуменно, и Влад вздохнул. Похоже, в элитном лицее, а потом и на юрфаке литературу сейчас преподают хуже, чем в детдоме времен его детства.       — Ладно, забудь. Сдавай дела и получай расчет, — сказал он устало.       — Владислав Алексеевич, — сорвался на хриплый шепот Костя. — Я дурак, знаю. Ну простите. Я же нормально работал. Из кожи вон выворачивался…       — Из кожи вон ты ради себя выворачивался, Костя, — мягко сказал Влад. — Ради хорошей карьеры и зарплаты. И то тебе не хватило. Ты ведь не с бухты-барахты это устроил, тебе проект Резневича с самого начала спокойно жить не давал. Что, конкурента почуял? В пацане-студенте? Сначала попробовал просто на конкурс его не пустить. Потом оставил одного долбаться с таким объемом, хотя должен был помочь и проконтролировать. Думал, мальчишка сольется? А он взял и сделал хорошую работу, не хуже твоей.       — Нет! — выкрикнул Костя. — Владислав Алексеевич, я же не знал! Откуда мне было знать, что так выйдет!       — Неоткуда, — согласился Влад. — Повезло тебе, Костя. Ноут фирменный сломался, а единственная копия — вот она. Прямо подарок судьбы, правда? Был бы кто-то в комнате — ничего б не вышло. Но тебе рисковать привычно, Костя. Ты парень азартный. Сколько за вечер в казино просаживаешь?       Вот на этой фразе, расчетливо и мягко брошенной Владом, Костю проняло всерьез. Влад смотрел, как белеют и начинают трястись губы, как дергается — еле заметно — щека, а взгляд наполняется беспомощным страхом. Вот только теперь Костя поверил, что его действительно уволят. И был прав. Для серьезного бизнеса игрок — слабое звено по умолчанию, как наркоман или алкоголик.       — Владислав Алексеевич, — прошептал он, смотря на Влада загнанным взглядом. — Я брошу, клянусь. Ни ногой больше в казино. У меня семья, ипотека…       — Два кредита, — подхватил и продолжил Влад. — И когда ты за вечер оставляешь на рулетке столько, сколько получаешь за неделю — ты о семье думаешь? Премию за проект собирался на выплату ипотеки потратить? Не смеши, Костя.       — Я отработаю… Владислав Алексеевич, я же работал с вами. Не надо премии, я и так…       Голос у него срывался, но Влад почувствовал не жалость, но холодную ясную брезгливость. Игроки не бросают, как и наркоманы. Да, бывают исключения, но Костя не из таких. Не бросают люди, готовые идти по чужим головам.       Костя глядел на него, все понимая, читая во взгляде Влада и невысказанное презрение, и отказ. Понимал, но, кажется, еще надеялся. Влад покачал головой.       — Нет, Костя, не выйдет. Сегодня ты подставил чужого парня, завтра подставишь меня. Продашь за кучку жетонов, сам это знаешь. И я знаю. Ты уйдешь, Костя. И советую рекомендации не брать — врать и подкладывать свинью твоему будущему работодателю я не собираюсь.       — Меня же никуда не возьмут!       Костя шагнул к столу, отлепившись от стены, на которую опирался.       — Почему же? Возьмут. Не на такое место, конечно, и не на такую зарплату. С ипотекой придется обождать, кредиты постепенно вернешь. Если бросишь играть. Все, Костя, не трать мое время.       — Вы… Вы пожалеете, Владислав Алексеевич. Точно вам говорю.       Губы у него прыгали, но Костя пытался держаться — Влад не мог не отдать ему должное. И последняя фраза прозвучала не так жалко, как можно было бы предположить.       — Да я уже жалею, — снова вздохнул Влад. — Неприятно разочаровываться в людях. Сам уйдешь или охрану вызывать? Не позорьтесь, Константин Георгиевич.       Вот это холодно-отстраненное, как к чужому, обращение все и закончило. Круто развернувшись, Костя вылетел из кабинета, от души попытавшись хлопнуть дверью. Не вышло — та закрылась с мягким чавканьем. Влад еще посидел в кресле, встал, подошел к окну. Машинально погладил ладонью толстые зеленые листья, между которых все ярче набухали алые почки. Не бросают, значит? А как же Марк? Его ты простил. Покуражился, наказал, но скажи кто-то, что Марк сделал подобное, что-то украл или сподличал… При всем твоем опыте разглядывания дерьма, которым переполнены люди, — не поверишь. Да, Марк тоже пришел за дублоном от отчаяния, но он подставил только себя. Хотя у него и выбора не было. Интересно, а Костя согласился бы на такую сделку? Отработал бы прощение, карьеру и зарплату? Влад поморщился. Нет, и пробовать не тянет. Измажешься…       Он достал мобильник, подумал, глядя в окно на залитую солнцем парковку, что до вечера еще далеко. Да уж, вечер он собрался провести совсем иначе. Как говорит Незабудка: «И тут прилетела птица обломинго».       — Глеб? Зайди ко мне, как закончишь. Нет, ничего срочного. Я тут по ресторану не понял кое-что.