Flightless bird

Луи / настоящее. Мы репетировали первую сцену, в которой появляется герой Гарри фон Ротбарт. В этой сцене, я, принц Зигфрид, пытаюсь убить злого волшебника Ротбарта около заколдованного озера. Я полировал арбалет, когда Гарри зашел в студию. На нем были спортивные штаны и свободная футболка; во рту была резинка для волос, пока он собирал свою каштановую гриву в пучок. Он пропустил несколько завитков на затылке. Его волосы не были такими же кудрявыми при такой длине, но эти пушковые волосы на его шее напомнили мне какими кудрявыми и мягкими они были раньше… «Ты меня слушаешь, Луи?» пропел Маурис. «Я сказал, что мы готовы для тебя.» Я встал. Маурис был мужчиной с яйцевидным телосложением, с крохотными черными глазками и высокой блондинистой прической с валиком. Он был великолепен в своих вспышках драматизма, но также был чувствителен и жаждал угождать. К танцорам он относился как к своим внукам, чье расположение он отчаянно хотел завоевать. Гарри обнимал Джиджи в углу студии, пока они вели тихую беседу, в которую я не был посвящен. Не важно, мне все равно надо было растянуться. У меня не было времени на бессмысленную болтовню. Я вытянул арбалет перед собой, а ногу позади себя. Пианист начал играть западавшего в память Чайковского – трагическую мелодию, что играла из шкатулок маленьких девочек по всему миру. Она передавала ужас, гибель, утерю невинности, или же ее кражу. Гарри прыгал в моем направлении, пролетая сквозь студию в гранд жете, за которым последовала серия пируэтов. Фон Ротбарт в этой сцене принимал форму совы, и Гарри мощно двигал руками словно крыльями. Он делал движения отлично, но темпо-ритм и его выражение лица не соответствовали ситуации. Маурис остановил его с сильным швейцарским акцентом, из-за которого он звучал так, словно у него был полон рот хлопка. Он проинструктировал Гарри, чтобы тот следовал его счету, а также ожесточил черты своего лица. «Я не согласен», сказал Гарри без эмоций. О вау, подумал я, вот мы, блять, и приехали. Джиджи закинула руки за голову и одарила меня взглядом, который красноречиво говорил упс! Маурис должно быть подумал, что произошло недопонимание из-за языкового барьера. Он обворожительно стал объяснять: «Он злой, Гарри, и твое выражение лица должно быть злым, и ты входишь в сцену под мой счет с музыкой, не против нее. Да?» Гарри штамповал шаги, внимательно наблюдая за собой в зеркале, вместо того, чтобы прямо обратиться к хореографу. «Мы не знаем злой ли он.» Я буквально рассмеялся. Маурис был изумлен. «Он злой волшебник! Вот кто он такой!» Этот спор был настолько нелепым, что мне пришлось вмешаться. «Гарольд, ты осознаешь, что мы ставим Лебединое озеро, да? Твой герой буквально накладывает заклинание на группу женщин, превращая их в лебедей. Это вроде как вся суть балета.» Он взял в руки Джиджи и стал практиковать подъем арабеск, с которым сейчас у него не было никаких проблем. В его руках она выглядела легкой, словно кукла. «Конечно,» сказал он растерянно. «Но мы не знаем, почему он это сделал. Никто не знает, кто написал историю Лебединого озера или что она значит. Причина того, почему фон Ротбарт накладывает проклятье на Одетту всегда была тайной.» Я сочувствующе глянул на Мауриса, который ослаблял свой изысканный шарф на шее, превращая его, что казалось в петлю. Я скрестил на груди руки. «Он злой. Тайна раскрыта.» «Люди не бывают просто злыми.» «Он не человек! Он чертова сова!» Ранее гардеробный отдел выдал Гарри два куска ткани, чтобы практиковаться с крыльями, дабы он мог привыкать к размеру и их форме, когда он двигался в танце. Он натянул их на себя. «Сова является символом Афины, богини мудрости. Совы имеют способность видеть в темноте. Возможно, что фот Ротбарт видит что-то, чего не видит Одетта. Может быть, он ее защищает.» Я нацелил арбалет на него и повернулся к Маурису. «Разрешите стрелять, сэр.» «Возьми перерыв.» Я вышел в коридор, чтобы наполнить мою бутылку водой из фонтанчика, когда натолкнулся на Лиама, на котором был правильно подобранный синий костюм с жизнерадостным желтым галстуком. Он держал клипборд у груди, направляясь в студию А, чтобы встретиться с кордебалетом. На улице было сыро, из-за чего его суставы болели, так что он использовал трость. «Как дела?» спросил он неуверенно. «Оу, ну знаешь, как обычно. Гарри думает, что обращать женщин в лебедей это идеально разумная идея, и что фон Ротбарт на самом деле феминистский герой!» Лиам почесал свою бороду. «Интересно. Может сработать.» «Это богохульство! Маурис выглядит так, словно он сейчас покинет студию. Я его не виню.» Лиам обеспокоенно вгляделся через окно студии. Я понимал, почему они все так сильно старались приспособиться под Гарри – они думали, что он был английским Барышниковым. Это был выход за определенные границы, но опять же, мне не приходилось волноваться о продажах билетов и бухгалтерских регистрах каждую ночь так, как Лиаму и Кеннету. Чего я не мог понять, так это того, как они могли поставить репутацию всей компании на кон ради одного танцора. Был ли он настолько хорош? Был ли кто-либо вообще настолько хорош? Лиам постучал по моей ноге своей тростью. «Не хочешь позднее сходить на ужин? Я умираю, как хочу опробовать то новое гаитянское местечко в Камдене.» Я намочил свои руки и зализал свои волосы назад, прижимая холодную руку к затылку. «Не могу. У меня свидание.» «Свидание! Ты не ходил на свидания уже лет сто.» «Эй! Не так уж давно. Я подумал, что дам этому Джереми из кордебалета шанс.» «Ты хотел сказать Джеффри.» «Разве я не это сказал?» Лиам сжал губы, чтобы спрятать улыбку. «Этот внезапный интерес в свиданиях ведь не имеет ничего общего с тем фактом, что Гарри присоединился к труппе, правда?» «Что? Ты с ума сошел. Люди хотят со мной встречаться, Лиам. Ничего не могу поделать. Я потрясный.» Мы разошлись, и я отправился обратно в студию. Гарри работал над своим соло, Маурис перекрикивал музыку, крича на него. «Прекратите играть!» приказал Маурис пианисту. «Продолжайте играть!» приказал Гарри в ответ. Сейчас он уже потел и поэтому стянул с себя футболку. Я прислонился к балетному станку рядом с Джиджи, которая наблюдала за развитием сцены, как за автомобильной аварией. «Он либо монстр, либо гений,» выдохнула она. Маурис встал на пути Гарри, чтобы физически прекратить репетицию. «Двиньтесь!» Гарри оттолкнул Мауриса обратно и продолжил танцевать, прыгая выше и быстрее, чем до этого. «Монстр,» сказал я Джиджи. «Определенно монстр.» Я поднял арбалет, небрежно держа его за рукоять. Гарри делал драматичные большие шаги по комнате – протяженность его ног и дистанция, которую он покрывал с такой грацией и скоростью были завораживающими, словно птица скользила по поверхности озера. Непринужденно, он подпрыгнул в воздух так быстро и так высоко, что у меня перехватило дыхание, и я случайно спустил курок, выстреливая пластиковой стрелой прямо ему в спину. Он упал на пол с громким хлопком. В студии воцарилась тишина на момент, Джиджи была в ужасе, Маурис ошеломлен. Гарри потер свое травмированное колено, затем встал и направился ко мне. Я поднял руки вверх. «Это была случайность, я клянусь!» «Ты сделал это нарочно, Томлинсон! Ты тыкал в меня этой штукой с тех пор, как я пришел!» «Я пытался влиться в роль!» выплюнул я, выставляя руки против его груди, которая ощущалась как стена. «Херня!» Он схватил мои плечи и швырнул меня на зеркало. Джиджи попыталась встать между нами, но Гарри был слишком силен. Он обошел ее и кинул меня на землю. Я был настолько сильно шокирован, что я просто остался лежать на месте, когда он меня ударил. Сильно. Его кулак был словно кирпич. Я удержал его запястья, чтобы он не выкрутился, но он не сдавался. Он вырвался и продолжил меня бить. Я чувствовал, как мой шок рассеивался, а гнев во мне закипал. Я перевернул его на спину и оседлал его грудь, держа его запястья на полу. «Да что блять с тобой не так, Гарри?» выдохнул я, в его краснеющее лицо. «Совсем с ума сошел?» Он брыкался и дико извивался подо мной. Я сжал бедра еще сильнее вокруг его потной груди, и он остановился. Мы уставились друг на друга, тяжело дыша. Затем его запястье вырвалось из моей хватки, и он снова замахнулся на меня. Я взял его в удушающий захват, пока мы кувыркались на полу. Внезапно, я почувствовал острую боль вдоль ребра. Я закричал от боли. Я истекал кровью, и моя футболка была порвана. Вид крови придал Маурису храбрости вмешаться, а Гарри заставил осознать, что он зашел слишком далеко. «Я не хотел…» Маурис покровительственно обвил свои руки вокруг меня. «Как ты смеешь поднимать руку на другого танцора?» Пока кровь сочилась через ткань моей порванной футболки, Джиджи принесла аптечку первой помощи. «Я не знаю как…» Гарри посмотрел на свои руки. «Твой браслет,» сказала Джиджи. «Его порезала застежка.» Это еще больше разъярило Мауриса, который уже был за гранью предела «Украшения в студии запрещены!» «Я никогда его не снимаю.» Гарри перекатился на колени, а затем встал. Он осмотрел браслет, чтобы убедиться, что застежка не была сломана. Я распознал его в ту же секунду. Это был кожаный браслет, который я отдал ему, когда мы были в школе. Он сохранил его спустя все это время? Когда я был перевязан, Маурис поцеловал обе мои щеки, игнорируя Гарри, и, пыхтя, покинул студию. Джиджи проследовала за ним, пытаясь отчаянно уверить его, что такого никогда больше не повторится. Она кинула нам угрожающий взгляд. Я знал, что если мы не помиримся, то в следующий раз она принесет настоящий арбалет. Гарри застегнул худи поверх голой груди, запихнув футболку в сумку. Я стянул свою майку, порванную и кровавую, и кинул ее в мусор. «Я возмещу ее,» сказал он, не глядя на меня. Я не мог перестать смотреть на браслет на его запястье, вспоминая, что он сказал Маурису: Я никогда его не снимаю. Он взял свой айпод из сумки и развернул наушники, которые были накручены вокруг него. Я взял его запястье, в этот раз аккуратно, хотя оно все еще было красным там, где я до этого жестко его хватал. «Гарри…» Его несчастные глаза встретились с моими. «Луи…» В этот момент я услышал радостное певчее подшучивание Джереми или Джеффри или как там его звали. «Готов идти, Луи?» Гарри выдернул свою руку. «Ой Боже,» сказал блондинистый парень, когда заметил повязку на моей грудной клетке. «Что случилось?» «Ничего. Это была случайность.» Он положил руку поверх повязки. «Больно?» Я знал, что этот американский парень из Небраски или откуда он там, пытался быть заботливым, но у меня не было терпения на его попытки благородства, не тогда, когда я пытался нормально поговорить с Гарри. «Не переживай,» сказал Джеффри, его рука внезапно оказалась на моей заднице. «Я зацелую бобоку сегодня… Пойдем.» Гарри быстро вставил наушники и начал практиковать свои повороты и прыжки, морщась с каждым приземлением. Ему не нужно было практиковаться. Что ему было нужно, так это отдых. «Гарри,» прокричал я. «Иди домой! Ты был в студии весь день. Это не очень хорошо для твоего колена. Твоему телу нужен перерыв.» Он сделал громкость на своем айподе выше и безучастно смотрел на меня в зеркало, продолжая наказывать свое уставшее тело. Я не мог ничего сделать, кроме как уйти, оставляя Гарри одного с его болью.