***
— Боже… Боже! Ты видела его лицо? — Билл заливался хохотом, еле удерживаясь на ногах. — Он как будто лимонов обожрался! За приоткрытой черно-белой дверью стоял какой-то юноша, держащийся за кровоточащий нос, рядом моложавая Морган с полузаплаканным, но очень грозным лицом. Настоящая Лили стояла рядом, согнутая в двое, и пыталась остановить поток нахлынувших от смеха слез. Она уже потеряла счет, какое это воспоминание. — Ты на меня посмотри! Меня саму вон как расплющило! Хотя было на самом деле очень больно. Я никого до этого не била в лицо! — Да… твои воспоминания — это нечто. Билл мечтательным взглядом оглядел вереницу дверей, поднимающихся вверх по спирали. Оказывается, здесь их было больше, чем он себе представлял. Жизнь Лили была полна всякими воспоминаниями, но на некоторых железными объятиями висели цепи и замки, и чем дальше они углублялись в прошлое, тем больше было подобных дверей. Билл не спрашивал. Он знал, что жизнь людей пусть ничтожно короткая и бесполезная, но тоже имеет неприятные моменты, о которых не хочется вспоминать. Он с легкостью мог изучить все здесь самостоятельно, но что-то ему подсказывало, что Лили в скором времени расскажет все, постепенно, но расскажет. Впервые ему не хотелось разорять чужое гнездо. — Еще одну дверь? — спросил Сайфер. — Знаешь, у меня завтра лекция по гражданской журналистике, не хотелось бы опаздывать, — Лили правда было очень весело, но ночь небезразмерная. — Да ладно тебе! Не будь такой занудой, Морган. Или больше с тобой никуда не буду ходить. — Ну и ладно! — она скрестила руки на груди. — Сама поброжу. — А вот и не побродишь, — Билл ухмыльнулся, — слишком долгое нахождение в воспоминаниях без меня невозможно — ты можешь заблудиться и не проснуться. Девушка чуть ли не обиженно посмотрела на демона. На это он только беззлобно усмехнулся и потрепал ее по волосам, как маленькую девочку. С каких-то непонятных пор они стали друзьями-приятелями, и чем дальше это продолжалось, тем больше Билл хотел относиться к Лили, как к маленькой девочке. Что-то даже было в ней такое, отчего он забывал, что является демоном.***
Лили вылетела из дома, держа в зубах чуть подгоревший тост, прикинув, что кофе она купит по пути на лекцию, рядом с колледжем, где ее знает местный бариста и добавляет чуть больше карамели, в придачу готовя ее заказ без очереди. Глотнув горячего напитка, девушка обогнула вытянутое здание к третьему возможному входу, поднялась на второй этаж и шмыгнула через маленький коридор в огромную аудиторию, где многочисленными разноцветными точками торчали макушки уже пришедших людей. Лили спустилась на несколько рядов вниз и оказалась где-то посередине. В этой аудитории проходили в основном собрания для организационных вопросов и для лекций нескольких потоков, какая и была в этот день. Морган открыла немного смятую тетрадь с чистого листа и выпрямилась. Мужчина внизу уже что-то рассказывал, но вступление девушка пропустила по известным причинам. — Такая скука! Как ты вообще слушаешь это? — Нам, людям, часто приходится делать то, что нужно, а не что хочется, — шепотом ответила она, водя кончиком ручки по нижней губе. — Посмотрите на диаграмму… Здесь подробно разобраны аспекты… все приведено в процентах. Постарайтесь запомнить это, потому что это играет важную роль в нашей специальности… — долетали какие-то невнятные обрывки фраз. Лили сделала несколько пометок в тетради. Лекция, как ни крути, была действительно скучной. Куда интереснее изучать фотографию или историю искусств, хоть это и не самые первостепенные предметы, а еще интереснее проводить время в собственной голове, как Алиса в Стране Чудес. Уж всяко веселее. В полупустой аудитории сидели ученики с нескольких потоков, но многие Лили были знакомы. Та девушка с бирюзовыми короткими волосами, которая всюду передвигается на скейте, девушка-блондинка, у которой найдется любая нужная косметика и пачка салфеток, парень, что не расстается с гитарой и вечно расчесывает волосы против шерсти, юноша с причудливым хвостиком, постоянно попивающий кофе, казалось, из бесконечного стакана — их всех Морган знала если не поименно, то хотя бы внешне. В их окружении она не чувствовала себя чужой, даже если сидела в полном одиночестве. Они так, были негласными знакомыми. — Сейчас обратите внимание на данный реферат, представленный одним из учеников несколько лет назад… — голос лектора заставил девушку отвлечься от рассматривания других и обратить внимание на него. Конец двухчасовой лекции был очень близок. Билл, вероятно, успел заснуть, а Лили старательно слушала из последних сил, хотя сама тужилась не отрубиться. Конечно, она любила учиться, но иногда, совсем редко, это бывало ну очень нудно. — На этом все. Вопросы? Несколько рук возникли в зале, и одна из них принадлежала сонной Морган. После нескольких студентов очередь дошла и до Лили. — Представьтесь, пожалуйста. Она несколько неуверенно встала, ловя на себе некоторые любопытные взгляды, но почти сразу же заговорила: — Меня зовут Лили Морган, факультет журналистики, третий курс. — Та самая Морган, что ли? — раздался голос со стороны, но девушка проигнорировала, привыкшая, что ее фамилия вечно вертится у всех на языке. — Вы говорили, что профессиональная и журналистика соучастия тесно связаны друг с другом. Кроме того, что первая просто влияет на аудиторию, а вторая действует непосредственно из вне, какие еще есть отличия? Лили несколько раз щелкнула ручкой и напряженно уставилась на лектора, игнорируя наглые перешептывания. Да, она привыкла, но не значит, что ей это приятно. — Уж вы-то, дочь известного международника и гениального писателя, могли бы знать эти незначительные тонкости, — мужчина посмотрел на нее через очки, но через несколько секунд снисходительно улыбнулся, как ни в чем не бывало, и все же ответил. Лили едва дослушала ответ на свой вопрос. Ей резко захотелось швырнуть тетрадь этому бестактному человеку в лицо. Она вообще уже жалела, что задала не слишком уж и важный вопрос, а теперь стала достоянием обсуждений как минимум до конца дня. Девушка почувствовала себя опозоренной и своей недальновидностью, и треклятым лектором, и собственной фамилией. — Я чего-то не знаю, да? Девушка едва пересилила себя записать длинный неразборчивый ответ и сорвалась с места, как только прозвучало объявление об окончании занятия. В голове гудело. Звоном раздавались голоса людей, смех. Чуть ли не в открытую расталкивая людей, она вышла в коридор, сменяя поворот за поворотом, и забежала в уборную. — Морган, выход вообще-то в другой стороне. Девушка захлопнула дверь кабинки и забралась с ногами на опущенную крышку туалета. Это преследовало ее уже довольно давно, но какое-то время назад вроде как прекратилось. Ужасное чувство забилось в глубине легких и, словно колючка, царапало все вокруг себя. — Ненавижу его, — тихо проговорила Лили. — Кого? — Своего отца. Билл недолго помолчал. Семейные терки ему были хорошо знакомы, не говоря уже о настоящих перебранках и драках до крови. — Расскажешь? Лили фыркнула, пытаясь тем самым смахнуть слезы, которые вот-вот должны были хлынуть из глаз. — Долгая история. Плюс я сижу в уборной, о чем ты? - она шмыгнула носом. — А телефон тебе на что? Читать я прекрасно умею. Вздохнула. Эта идея ей решительно не нравилась. Разве демон сможет понять ее? Маловероятно. Но рассказывать это лицом к лицу Лили определенно не хотела, зная, что Билл просто-напросто заставит ее, поэтому выбрала из двух зол меньшую. Достала телефон и, шумно выдохнув, открыла заметки. — Так… с чего бы начать?.. «Отец бросил нас с мамой, когда мне было пятнадцать, — так начала свой рассказ Морган. — В это время она заболела… рак печени и все такое, но уже активно шла на поправку. Как вспомню — это самые ужасные года моей жизни, (не считая периода встречи с тобой, конечно же), — (это предложение заставило ее немного улыбнуться). — Честно, он прожил с нами столько лет, но я практически не помню его. Постоянно в разъездах, командировках или офисе за очередной книгой. А ведь когда-то он был таким же студентом, как и я. После свадьбы с мамой на четвертом курсе отец решил издаться, но по неизвестным мне причинам свою фамилию он вписывать не хотел (его зовут Дэниел Оун), и решил, что фамилия моей мамы отлично для этого подходит. Конечно, после случайного колоссального успеха, когда его карьера пошла в гору, он не захотел менять псевдоним и все такое, так и оставив себе фамилию моей матери. Никто не знает Дэниела Оуна, все знают Дэна Моргана — журналиста-международника и публициста. А когда он через несколько лет совсем зазвездился, то решил, что семейная жизнь ему не по вкусу, за мамой ухаживать надо, а ребенок-подросток слишком требовательный. Так что он просто собрался и ушел, а люди, наивные, думают, что он просто постоянно в разъездах. Козел, — подытожила Лили. — И так уж вышло, что я тоже поступила на журфак…» — Хорош, ничего не скажешь, — хмыкнул Билл. — Не думал, что я скажу когда-нибудь такое, но я тебя понимаю. Мой отец тоже тот еще мудак. Долгая история, как-нибудь расскажу тебе. Но знаешь, не важно, одна у вас фамилия или нет, просто запомни: ты совершенно другой человек и не имеет значения, какой он. Важно, какая ты. Девушка уже вдохнула было воздух, чтобы что-то сказать, как дверь уборной со скрипом открылась. Два звонких голоса принадлежали девушкам с факультета медиакоммуникаций. Как выяснилось вскоре, обе обсуждали насущную тему, касающуюся Дэна Моргана и самой Лили. Это же так интересно, черт возьми. — Я слышала, что жена выгнала его, — голос первой так взволнованно подскакивал, что звучал крайне неестественно, — представляешь? Видите ли карьера мешает семье. Такого красавчика и выгнала! Не говоря уже о том, что он суперизвестный! Скорее, уж наоборот — семья была помехой карьере. Лили уже медленно выходила из себя, желваки гуляли по лицу. Еще слово, и она расцарапает этим девицам их куриные мордашки. Семейные дела совершенно чужих людей никак их не касаются. — Я, конечно, люблю девчачьи драки, но ты же не собираешься, да? — Они вроде уже несколько лет в разводе. Если это правда, то им должно быть стыдно. Даже фамилию не удосужились сменить, и тут хотят кусок себе отцапать, — вторая явно имела в виду репутацию и славу, которые увязались за фамилией Морган уже как лет восемь. При слове «удосужились» Лили захрипела, а при слове «отцапать» не выдержала и выскочила наружу, готовая разнести тут все в пух и прах. Дверь кабинки угрожающе хлопнулась о кафельную стенку, напугав студенток. Кровь ударила в голову от резкого подъема на ноги, злость и несправедливость пульсировали где-то в груди. — Да что вы вообще знаете о нашей жизни?! — девушки подскочили от неожиданности. — Что вы знаете об этом человеке и его поступках? Вы думаете, что можете вот так спокойно обсуждать чужую жизнь, осуждать других налево и направо, так вот я скажу вам: черта с два! Не можете! Вы знаете его лично? меня? Нет? Вот и нечего говорить об этом, причем неправду! Мелисса вытерла рукой выступившие на глаза слезы, но с уверенностью и примесью презрения посмотрела на растерявшихся студенток. Не дождавшись от них никакого внятного слова, она обогнула их и вышла в коридор, уловив краем уха тихое «извини» от одной и «истеричка», принадлежавшее второй. Побыстрее надо домой. Закрыться в комнате и реветь, пока голова не заболит, а в горле не пересохнет, пока нос не перестанет окончательно дышать и распухнет. На самом деле, развод родителей давно не давал о себе знать. Порой даже казалось, что это было в другой жизни — насколько давно это все было, — но сегодня две любезные девушки с удовольствием напомнили о зажившем, но все равно болевшем. — Ты сделала все правильно. Знаешь, будь я рядом… — Билл сделал непринужденную паузу, — обнял бы тебя. Но перед этим поставил бы этих двух идиоток на место. Точно бы поставил. Лили чуть улыбнулась. Правда, все еще хотелось дико плакать, но она пересилила себя. — Спасибо, Билл. Несильно помогло, но спасибо.***
День вышел ужасный. Сначала опоздание, потом дурацкая лекция, девушки, следом автобус, который любезно окатил ледяной водой, Джон, что позвонил и настаивал на прогулке упорнее обычного — все эти обыденные дурацкие мелочи навалились в один момент. Лили даже с Биллом еще не разговаривала после отбоя. Почему-то не хотелось. Стоя у камина, который был абсолютно бесполезным, она оглядывала странные статуэтки, а потом с раздражением опустила единственную фотографию лицом вниз. Этот человек хоть и подарил ей жизнь, но испортил ее во много раз больше. Может, аукалось это Лили не так часто, но этого вполне хватало, чтобы ненавидеть Дэниела Оуна всеми фибрами своей души. — Слушай, Морган, забей ты на это! Девки эти безмозглые, сразу видно, а твой папаша даже такой чести не удосужился, чтобы постоянно думать о нем, — Билл посмотрел на нее через плечо сидя в кресле, любопытно оглядывая взглядом. — Эй, ты вообще слушаешь меня или как? Да, она слушала, но как-то вполуха, думая все еще о том, какой же ужасный отец ей достался и лучше бы его вообще не было, хоть и плохо так думать. И известность никак не делала его лучше, наоборот, она еще больше вызывала отвращение к нему. — Давай кончай с этим, — демон поднялся, — ты и так почти весь день проводишь на этих своих лекциях, а там жуть как скучно, честное слово, остальную четверть в раздумьях, так что компенсируй мне эту скуку хотя бы сейчас. Но Лили опять ничего не ответила, как бы Сайфер не старался подколоть ее и раззадорить, ничего не выходило. Задумчивость делала ее весьма привлекательной, но при других обстоятельствах. Сейчас это только раздражало и… вызывало несвойственное ему сочувствие. — Ты меня своим молчанием уже достала, — он подошел к ней чуть ли не вплотную и посмотрел сверху вниз, — так ничего и не скажешь? Девушка неожиданно резко развернулась и почти столкнулась с демоном. Взгляд ее был таким озабоченным и тяжелым, что Билл хотел отвернуться. В глазах томилось неопределенное чувство тоски и ярости, которые смешивались друг с другом в огненном танце. Она будто бы говорила, что хочет что-то изменить, но не может, оттого и такая отрешенная. — Все-таки ты мне больше беззаботной нравишься, а то с тобой совсем скучно, — хмыкнул он. — Когда это я была беззаботной? Я постоянно о чем-то переживаю! — вспыхнула она. Билл улыбнулся и мягко взял ее за предплечье. Лили с притупленным стуком упала ему на грудь и даже успела что-то промычать, пока демон окончательно не заключил ее в свои объятия. Его руки опустились сначала на острые плечи, а потом медленно скользнули за спину, где пальцы сцепились в замок. Билл положил подбородок на голову девушки и постарался передать своими прикосновениями все то, что не мог сказать вслух и о чем подумать было страшно. Она не сопротивлялась. На самом деле ей нужна была дружеская, даже немного демоническая поддержка, ведь Сайфер, каким бы кретином ни был, чувствовал глубже любого другого человека. Да и вообще было крайне приятно прижиматься щекой к его теплой груди, в котором удивительно странно билось сердце. Пальцы Лили непроизвольно сжали рубашку. Хотелось прижаться еще сильнее, но это было бы неприлично, поэтому она просто расслабилась и позволила себе на несколько мгновений просто наслаждаться моментом. — Ты в курсе, что ты первый человек за всю историю существования людей, которого я добровольно обнял?***
Утро было приятным. Пусть гадкий осадок еще присутствовал, по большей части все было хорошо. За окном постепенно наступала оттепель, весна стучалась в двери, а значит, что скоро можно убирать пуховики и доставать более легкие вещи. После недолгих пар Лили встретилась с Сарой и Джоном в кафетерии, где они обычно и собираются, чтобы поговорить о прошедшем дне. Теплый какао, друзья, весна за окном — что может быть лучше? Чего может не хватать? Морган немного отчужденно слушала Сару, которая с горящими глазами рассказывала про ближайшие несколько выходных, что она проведет с мамой на берегу моря. Первый раз за всю свою жизнь она должна была выехать дальше родного штата. Джон изредка что-то лепетал про поездку куда-нибудь к озеру, если в пасху все трое будут свободны. Лили сидела, подперев подбородок рукой, и смотрела на двух своих беседующих друзей, на секунду подумав о том, что как было бы хорошо, сиди Билл сейчас рядом с ней. Ей казалось, что так и должно быть, что вот через несколько мгновений он войдет в дверь кафе в какой-нибудь широкой толстовке, с растрепанными волосами и в своей манере скажет что-нибудь, усаживаясь на соседний стул, и уже вчетвером они будут разговаривать о какой-нибудь обыкновенной ерунде. Потом они закажут пиццу и просидят так до самого вечера. Вот только была одна небольшая проблема — Билл только в голове Лили.