Смертельная любовь

Я резко открываю глаза и сажусь на кровати. Пытаюсь оглядеться вокруг, но резкая боль пронзает всё тело и я снова ложусь на мягкие подушки. «Так стоп. Подушки?» Немного повернув голову, я понимаю что лежу в собственной кровати. На мне порванная чёрная рубашка, пиджак, весь в крови, лежит скомканный на полу. А вокруг никого. Отчаянно пытаюсь вспомнить вчерашние события, но после прихода отца в упор ничего не приходит в голову. «Давай начнём с самого начала. Я был у себя в комнате и пришёл отец, поэтому мне пришлось выйти на балкон. Он избил меня за ту ночную встречу с непризнанной. Видимо, сучка Ребекка всё-таки нажаловалась. Стерва. И он наказал Наами… из-за меня. Что с ней сейчас?! А что дальше? Почему я без пиджака, почему я на кровати? И что это за странная энергия здесь?». Солнце проникает в комнату и светит мне прямо в глаза, что служит новым толчком болезненных ощущений. Повернувшись на бок снова закрываю глаза и вытягиваю вперед затёкшую синюю руку. Она легла на мягкий шёлк, но натолкнулась на что-то другое, инородное. Открывать глаза было невыносимой болью, но я переборол себя. Меж пальцев было маленькое перышко. Я поднёс его ближе к глазам и рассмотрел внимательнее. Это было обычное перо. Серого цвета. Моё лицо постаралось изобразить удивление, но при этой, даже маленькой попытке из груди снова вырвался болезненный стон. Я отчаянно пытался вспомнить хоть что-то, но как назло все мысли разлетались. Вот отец в очередной раз замахивается, а вот я уже на кровати. И болезненное ощущение в груди кричало о том, что я упускаю что-то важное. Я попробовал сосредоточиться на энергии витавшей по комнате, но кроме запаха застывшей крови ничего не чувствовал. Я решил оставить это на попозже и решить куда более важную проблему: выяснить, жива ли Наами. Я не решился спускаться в Ад самостоятельно, поэтому дотянулся до прикроватной тумбочки и вытащил оттуда чёрный медальон. Сжав его в руке, тот засветился, отбрасывая на стены мрачный бордовый цвет. Затем украшение погасло и я снова лёг, ожидая. Спустя пару минут медальон засветился снова. Я облегченно вздохнул. «Господи, слава Шепфа ты жива». Я продолжал сжимать и разжимать медальон получая ответ. «-Наами, ты здесь? -Да. -Что он сделал с тобой? -Ничего страшного, Люци. -Это моя вина, прости. -Я надеюсь, оно того стоило». Ответы приходили слабым мерцанием и я боялся предположить в каком она состоянии. На глаза навернулись слёзы и потекли вниз, дразня ссадины и царапины на лице. Видимо, почувствовав это, медальон снова замерцал. «-Не плачь, мой ангел… Я люблю тебя.» — от этого стало ещё больнее. «-Хочешь, я прилечу к тебе? -Не стоит. В школе ты в безопасности… насколько это возможно -Я тоже тебя люблю…» Я не часто говорил подобные слова, но я чувствовал себя отвратительным подонком, подставив под нож родную сестру. И она, также как и мать, не держала на меня обиды. К вечеру я уже смог встать и немного пройтись. «Как иронично. Я могу излечить кого угодно, кроме того, кому это больше всего сейчас нужно». Подойдя к зеркалу, не узнал дьявола в отражении. Опухшая губа, порезы и синяки на скулах, большая ссадина на лбу. «Зрелище ещё то». Заметив перо, снова покрутил его и рассмотрел. Но так и не смог ничего вспомнить. «Я выясню кто здесь был и что ему было нужно. Обещаю».