Смертельная любовь

— Ева, можно? — прозвучал голос за дверью. Я подняла глаза и ответила: — Да, мам, заходи. Книга громко захлопнулась у меня в руках и я встала с постели. Серафим зашла тихо, осматривая мою комнату и кивая каким-то своим мыслям в голове. — Как ты? — её голос прозвучал на удивление ласково. «Отвратительно» — Все хорошо, вот — я показала на потёртый корешок — читаю. Мама снова кивнула. Я заметила на её лице тень тревоги, которую она пыталась скрыть. — Что-то случилось? Ангел нервно поправила платье и села на край кровати. Она похлопала рядом, прося меня присоединится и я послушалась. Спустя несколько молчаливых минут, серафим посмотрела мне в глаза и серьёзным голосом спросила: — Ты точно не передумала? Я помотала головой. — Я уверенна в своём решении — моя спина выпрямилась и теперь я больше походила на натянутую струну — это возможно сделать? — Я не знаю, подобных случаев ещё не возникало, но… — женская ладонь мягко накрыла мою — прошу тебя, подумай ещё раз. Обратной дороги не будет, ты понимаешь? Что-то в груди сжалось, но я выдавила короткое: — Да. Ты выполнила мою просьбу? Мама кивнула. — Да, твоё дело на рассмотрении Шепфа. Мои глаза округлились от удивления. — Шепфа лично рассмотрит моё дело? — Как я уже говорила — Ребекка устало вздохнула — такое происходит впервые, поэтому, да, только создатель решает. Я опустила глаза в пол. В голове повторялся вопрос матери. «Ты уверенна? Ты уверенна? Ты уве…» — Ева, я же всё вижу — тихо сказала женщина, сжимая мою ладонь — если ты хоть на каплю неуверенна в своём решении, мы ещё можем остановить этот процесс. — Твои слова не делают легче, мама. Прими мой выбор и не пытайся переубедить… — Я просто не хочу, чтобы ты совершила ошибку, о которой можешь пожалеть. — Как можно жалеть о том, чего не помнишь? Я ведь всё забуду, правда? Ангел медленно кивнула. — Позволь только… — Говори Женщина немного помолчала, собираясь с мыслями, а затем выпалила: — Он любит тебя, ты знаешь это и не можешь отрицать, потому что сама видишь и всё понимаешь — она следила за моей реакцией и продолжила — Люцифер — дьявол, но в нём человеческого больше чем в любом из ангелов. Знаешь почему? Потому что люди грешны и он знаком с каждым их грехом. Он проживает их каждый раз на собственной шкуре, он в ответе за всё зло, которое совершили другие, но все продолжают винить его и оправдывать им свои низкие поступки, мол «чёрт надоумил, дьявол искусил» потому что никто не хочет брать ответственность на себя. Никто не любит его ни на Земле, ни на Небесах, он не нужен даже собственному отцу — к моим глазам подступили слёзы и мам прижала меня к себе — Я наблюдала за ним когда он только попал в школу: запуганный маленький мальчик, который повсюду ходил с ножом, ожидая опасности за каждым поворотом… «Это правда?!» От этих мыслей одна слеза сорвалась с глаз и покатилась по щеке. Мне хотелось вернуться в прошлое, найти маленького Люцифера, прижать его к груди и успокоить, подарить ему ту самую любовь, которой он никогда не знал. — Когда он нашёл тебя, я не находила себе места, ведь само зло во плоти пришло в мой дом, в жизнь моего ребёнка и я всеми силами пыталась отдалить его от тебя — и вновь тяжелый вздох — и когда он убил тебя, я сообщила его отцу о том, что он приходил к тебе, чтобы отмстить… — Что? — я отстранилась от мамы и с испугом посмотрела ей в глаза — тогда, на вечеринке… Я вспомнила ту резкую боль, которая пронзала моё тело, когда к Люциферу в школу пришёл отец, как он избивал его, превращая лицо в кровавое месиво. Тошнота подступила к горлу, а руки задрожали — это была ты? Мама долго молчала, но затем кивнула. — Да, дочка, это была я… Я не знала как реагировать: злиться? Плакать? Сказать насколько разочарована? — Я думала, что так будет лучше, я не хотела, чтобы ты была одной из тех, чье хрупкое сердце он разорвёт на части и забудет, словно тебя никогда не существовало — мама говорила, при этом смотрела нечётким взглядом в пол, словно точно понимала о чём говорит — но потом я увидела как ты изменила его. Как он защищал тебя, как переживал и как бросался на амбразуру ради тебя… вы через столько прошли и я знаю — если ты сделаешь то, что задумала, дыра в твоей душе никогда не заживёт, она всегда будет кровоточить и ты всегда будешь чувствовать эту боль и ты захочешь вспомнить, но не сможешь… — Ребекка выдохнула и замолкла, смотря в моё заплаканное лицо — то чувство, которое вам двоим повезло испытать — величайший дар Шепфа, на который способна Вселенная и не пережить трудные времена, сдаться — значит пренебречь этим даром и обрести себя на вечные муки… поэтому я прошу тебя подумать ещё раз. Мама стихла, а я наконец дала волю слезам, вырывая всю боль из своей груди. «Я люблю его, Шепфа, как же я люблю его!» Мне хотелось броситься по коридорам цитадели прямо вниз, оседлать Молнию и нырнуть в Водоворот — к нему. Но тело, словно парализованное, не слушалось мозга. Мама хотела ещё что-то сказать, но её прервал стук в дверь. Она тут же поспешно вытерла краешком белого платья намокшие глаза и натянула привычную маску высокомерия. — Войдите! Дверь открылась и в комнату вошёл ангел в простой одежде, держа в руках свёрток. Он поклонился и тихо сказал: — Серафим Ребекка, Вам письмо от Шепфа. Мы с мамой переглянулись и замерли в благоговейном оцепенении. Казалось, словно создатель сам пришёл в комнату, такая энергия исходила при одном упоминании священного имени. Ангел протянула руку и приняла свиток. Слуга быстро откланялся и покинул в комнату, а мы продолжали смотреть на пожелтевший пергамент, не решаясь заглянуть внутрь. — Ты знаешь почему он мог написать? — шепотом спросила я, словно пыталась не спугнуть витавшую вокруг сильную энергию. Ребекка покачала головой, а затем замерла: — Только если… — она посмотрела на меня с сочувствием и болью — только если твоё дело уже рассмотрели… Я сглотнула ком в горле. «О нет…» — Читай же! Серо-зелёные глаза мамы быстро забегали по строкам письма и с каждым словом они расширялись всё больше и больше, а затем наполнились слезами. Дочитав, она отложила пергамент и закрыла глаза. Сердце остановилось, я больше не слышала его биения. Комната погрузилась в напряжённую тишину. — Мама! Что там, говори! Женщина медленно открыла грустные глаза и тихо сказала: — Шепфа согласился. Он отправит тебя на Землю, даст новую жизнь и имя, как только кончиться война Люцифера…