***
Вернувшись в Хогвартс все более-менее встало на свои места. Печаль и тихая скорбь еще долго не отпускали ее, но мир, замерший на миг, снова проснулся от мимолетного сна. Вокруг суетились гуляющие студенты, что-то бурно обсуждавшие, а вдалеке слышен свист в воздухе, наверняка кто-то играл в квиддич. Все торопились, куда-то спешили, а Фран не могла оторвать свой взгляд от неба, в котором было так тихо и спокойно. — Ты видела моего сына? Где он? — к ней обратился мужчина, облаченный в черное, и лишь его волосы цвета платины, точно шелк, струились по спине и плечам. — А, собственно, кого Вы ищите? Я его знаю? — Глупая когтевранка, — возразил он. — Только не говори, что не знакома с Малфоем. — Вовсе нет, конечно, мы знакомы, — Фредерика поняла, что ее первый ответ прозвучал грубо, поэтому сделала легкий поклон, приложив руку к груди, — Прошу прощения за свою дерзость, но я не знаю, где он сейчас может быть. Вдруг он почувствовал, как в венах закипела кровь, которая может расплавить само сердце. Эта боль быстро утихла, но странное чувство не покидало его. Он смотрел в голубые глаза девушки и видел там бездну, страх и сожаление. Фредерика извинилась еще раз и поспешила уйти. Он долго смотрел ей вслед, не понимая, что с этой волшебницей не так, потому что ни одна палочка, ни заклинание не могут заставить почувствовать такое. — Люциус, какими судьбами? — Альбус оказал радушный прием, хотя был не очень рад его видеть, потому что понимал, что есть только две причины, по которым он мог быть здесь: его сын и личные интересы. — Ходят слухи о «втором», — Люциус крепко сжимал свою трость, уже зная, каким будет ответ на следующий вопрос. — Ты подвергаешь учеников опасности, принимая таких, как они. Рано или поздно эти дети примут свой настоящий облик, их кровь возьмет свое, и тогда уже никто не сможет им противостоять, — он продолжал настаивать. — Так это правда? — Я часто спрашиваю себя, а если бы я сам оказался на их месте, что тогда? Они сражаются с темнотой в надежде увидеть рассвет. Если один из них окончательно встанет на темную сторону, то второй будет тем, кто спасет всех нас, — Дамблдор подошел к нему и тихо произнес. — Пусть и ценой собственной жизни. Люциус покинул кабинет директора и направился к гостиной Слизерина, чтобы найти Драко. Он не знал, стоит ли рассказывать своему сыну об этом, потому что не хотел подвергать его жизнь опасности. Далеко идти не пришлось, ведь они встретились в коридоре. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, Драко? — Нет, отец. Вовсе нет. — Тебе стоит быть осторожным. До меня дошли слухи, что ты дружишь совсем не с теми, с кем должен. Ты ведь не хочешь быть предателем крови, верно? — Да что с тобой?! Чего ты так боишься? — Драко впервые повысил голос на своего отца, потому что не понимал причин такого поведения. — Поттера и этого рыжего Уизли? А может грязнокровку Грейнджер? А знаешь, они не так уж и плохи… — Драко Люциус Малфой! Замолчи немедленно! Ты позволяешь себе намного больше, чем тебе положено. — Да, отец, — Драко с упреком и обидой взглянул на отца. В последнее время их отношения стали еще хуже. Он не понимал, почему отец стал вдруг таким. Вина Люциуса-старшего только в том, что он любит своего сына настолько сильно, что с этим ему и жить.***
Фредерика и Полумна были в Большом зале, когда к ним пришла Гермиона. Она сказала, что у Хагрида были проблемы с гиппогрифами, и по не осторожности его поцарапал Клювокрыл. — Тебе нужен Рябиновый отвар, — произнесла Луна, не отрывая взгляда от книги. –Ты ведь за ним пришла? — А где Гарри и Рон? — спросила Фран. — Они ждут меня в хижине, — немного помолчав, Гермиона продолжила. — Я знаю, что у профессора Снейпа есть этот отвар, но сомневаюсь, что он отдаст его мне просто так. — Хочешь я принесу его? Мне он, вроде как, пока что доверяет. — Это было бы чудесно. А если не получится? — Если не выйдет, тогда просто выкраду! — Фран подмигнула и побежала к профессору. — Она неисправима, — Полумна посмотрела на Гермиону. — Это не я, так говорят нарглы. В кабинете Северуса всегда царила особая атмосфера. Запах дурмана ведьмовских трав, гари и шалфея. Это напоминало Фран родной край: горы, фьорды и леса суровой Норвегии. Пьянящие травы, темнота, и только в полную луну можно приготовить зелье, почувствовав себя настоящей ведьмой. Темная магия, что испокон веков передается в ее роде, хранит много тайн, но главной загадкой была она сама. Она заперта тут чуть меньше, чем один призрачный век, но век этот, как и ее история, будет вечным. — Что привело Вас сюда, мисс? — спросил Снейп, хотя в это время он был занят разговором с Драко. — Мне нужен асфодель, а еще лучше Рябиновый отвар. — Зачем тебе цветок мертвых? — Драко подошел к ней и бросил свой дерзкий взгляд. — Лесничий был ранен одним из своих существ, я хочу помочь, — не менее сдержанно прозвучал ее ответ. — Ну хорошо, если только ответите, как называется самое могущественное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комнате? — Амортенция, профессор. Вы забыли сказать, что оно самое опасное. — Зря смеетесь, Малфой, — грубо произнес Снейп. — Ничего опасного здесь нет, мисс Аренберг. Оно приготовлено так, чтобы каждый лучше почувствовал собственную любовь. В качестве образца. Отличительные признаки связывающей любви, назовите их, Малфой. — Ну… Перламутровый блеск… — Драко просто не знал, но смог ответить, потому что оно стояло прямо перед ним. — Минус пять очков Слизерину. — Спиральный пар и любимый аромат того, что нравится человеку, для которого оно предназначено, — ответила Фран, в очередной раз показывая свое превосходство в области зелий. Все-таки полгода в Махотокоро не прошли зря. — Плюс десять Когтеврану. Еще за предыдущий ответ, — Северус принялся искать отвар, но ему было интересно наблюдать за этими двумя. — Последний вопрос для каждого. Каков запах амортенции для Вас? — Я чувствую аромат лавандового мыла, сада после дождя и персика, — мечтательно сказала девушка. — А ты? — она посмотрела на Драко, понимая, что он совсем не хочет ничего рассказывать. Можно сказать, что любимый аромат во многом определяет человека, это что-то личное, но в итоге он сдался, не в силах противостоять ее улыбке. — Яблоки, трюфель и… пергамент. Такой ответ устроил всех, кроме Фредерики. Она знала, что последнее было ложью, но начинать этот спор бессмысленно. Она взяла отвар и уже собралась уйти, как вдруг Драко задал вопрос, который точно никто не ожидал услышать, по крайней мере, именно этот вопрос и именно от него. — Правда ли, что любовь самое опасное оружие? — Конечно да, потому что ни одно зелье и никакая магия не могут сотворить ее. Этот вечер, как и день, выдался достаточно трудным для всех. Сначала уроки, чтение в библиотеке до обеда, а после свободное время, в которое Фран и Луна гуляли по Хогсмиду, а потом сидели в Большом зале, просьба Гермионы, разговор со Снейпом и Драко, помощь Хагриду и первая встреча с Клювокрылом. Это милое создание покорило сердце Фредерики. Гарри помог ей подружиться с ним. Научил, как правильно подходить, как представиться и даже как летать верхом. Хагрид был не против, и они все по очереди совершили небольшой полет над Черным озером. Это необыкновенное чувство свободы, что заставляет забыть обо всем. Есть только она и весь этот мир, и нет больше оков, что сдерживали ее.***
На уроке защиты от темных искусств Фран всегда была тем, кто атакует первым. Не потому, что она способна на такую магию, а потому, что просто не умеет уступать противнику. Первой против нее вышла Гермиона. Дуэль между двумя подругами смотрелась бы неплохо, если бы не закончилась так быстро. — Экспеллиармус. Прости, Гермиона, в другой раз повезет! Вторым был Невилл. Его она остановила с помощью Эверте Статум. Толчок от заклинания был не сильным, но этого хватило, чтобы он выронил палочку из рук. — Пожалуйста, будь немного внимательнее, и тогда обязательно сможешь дать мне отпор. Потом был Гарри. Фран хотела узнать, правда ли, что он может говорить со змеями. Рон рассказывал ей об этом, но сама она никогда не слышала этого языка. Серпенсортиа. К ее удивлению, он сказал змее никого не трогать и опустить голову. Она покорно сделала все, что ей сказали, и Гарри ее уничтожил. — Я не знаю, как ты это делаешь, но это удивительно. Настала очередь Рона. Сначала всем показалось, что он забыл заклинания, но на самом деле, он просто не мог сражаться с девушкой. Фредерика воспользовалась моментом, чтобы атаковать. — Инкарцеро. Не забывай, что здесь я — твой враг. Ты обязан сражаться против меня. Эманципаре. Последним был Драко. Его решительный настрой не мог скрыть волнения. Он думал, что сможет победить ее, если использует заклинание Риктусемпра, но просчитался в своих действиях. — Силенцио, — быстрым шагом она шла к нему, зная, что под действием заклинания он ничего не сможет сделать. Ее палочка уже была возле его шеи, что и заставило Драко поднять голову. — Не стоит недооценивать своего врага. Достойный противник не тот, кто равен по силе, а тот, кто сильнее тебя. Фините Инкантатум. Нетрудно догадаться, что в этот день когтевранцы получили больше очков, чем остальные факультеты вместе взятые. Вечером Фредерика снова была в той комнате. Это место заменило ей библиотеку, что была у нее дома, и самое главное, там были книги, написанные на разных языках. Каждый раз, сворачивая не в то крыло огромного замка, Фредерика слышала скрип старых цепей и дубовой двери. Она знала, что на верном пути. — Кажется, я задолжала тебе. Вполне равноценно, — Фран отдала Драко зеленое яблоко за ту самую веточку омелы. Он только зашел в комнату, но ей показалось, будто он и не уходил. Они довольно часто проводят здесь время. Наедине. Словно скрываясь от всех, чтобы никто не узнал их секрет. — Этого достаточно? — Нет. Вообще-то нет, — он возразил и положил яблоко на стол. — Скажи, ты уже решила… с кем пойдешь.? — Драко так и не смог закончить фразу. — А, ты про бал, — Фредерика засмеялась из-за его неловкости, но все-таки была рада, что он спросил, — Знаешь, я не могу… потому что… я не умею танцевать… — Ты не возражаешь, если я научу тебя? Они встали посреди комнаты, пылающей в свете закатного солнца. Он положил ее левую руку на плечо и взял за правую, показывая, как правильно стоять, и объясняя, как шагать. Фредерика не боялась быть так близко к нему, но эти прикосновения, эти жесты и голос, что сводили с ума так, что с места не сдвинуться. Драко начал считать шаги, а Фредерика постоянно путала последовательность, пытаясь идти быстрее. Она была хороша в музыке, но не в танцах. Даже дома она отказалась от этих уроков, чем вызывала недовольство у матери и гостей, проявляя свой дерзкий характер. Но здесь она была мягкой, и, если можно сказать, покорной. — Я знаю тебя и твою решительность, но позволь вести мне. На мгновение она остановилась, словно запоминая каждое слово, сказанное им. Фредерика подала ему руку, он начал считать, и уже через минуту они кружились в вальсе. Полный оборот в такта с тремя шагами в каждом, изящность и грациозность. Холодный и дерзкий Малфой показал себя с другой стороны. Терпеливый, осторожный в словах и действиях, заботливый. Никто, абсолютно никто не знал его таким. Сам Драко считает, что те качества, за которые его ценила Фредерика, это слабость. Он вырос с другими представлениями об этом мире, потому что его отец приверженец чистой крови. Это говорит о многом, даже если речь идет о других волшебниках. Его научили быть сдержанным, а чувство ответственности и долга вверяют ему верность и послушание, и только здесь он может быть честным, только с ней он забывает о своей роли наследника. И в этом они похожи. — Почему на дуэли ты заставила меня замолчать? Почему именно это заклинание? — с непониманием спросил Драко. — Хотела показать свое превосходство. Только и всего! — Люблю… — шепотом произнес он. — Что? — спросила Фран, надеясь до последнего, что это неправда. Она не могла допустить даже одной мысли о любви, наверно потому, что ей неизвестно это чувство. Так она оправдывалась сама перед собой. Ей нельзя любить, чтобы никому не причинить боль и никого не заставить страдать. — Люблю эту черту в тебе. Это делает тебя совершенно не похожей на других. — Драко отчаянно искал оправдание сказанному. — Я не это хотел сказать… Просто ты глупая когтевранка, вот и все. — Весь в отца. — Так вы знакомы? — Похоже на то. Они замерли перед последним движением, которое завершает вальс. Едва уловимое прикосновение рук, неловкий взгляд и трепет в груди, из-за которого сердечный ритм теряет стабильность. Они не просто очарованы друг другом. Это больше, чем крепкая дружба, но чуть меньше, чем вечная любовь. — Ты пойдешь на бал со мной? Фредерика лишь улыбнулась, стараясь сдержать слезы. Драко провел рукой по ее лицу, а после крепко обнял хрупкую девушку, так осторожно и нежно, а она лишь тихо произнесла: «Да». Уголек солнца уже догорал на горизонте, а они так и не могли отпустить друг друга. Тогда ни один из них не мог предположить, что они стоят на краю мира, которому суждено разрушиться.