***
– Сегодня вы будете готовить эйфорийный эликсир, – строго сказал Снейп, оглядываясь по сторонам, дабы убедиться, что все внимательно его слушают. – До этого я подробно объяснял вам, как правильно это сделать. Только попробуйте не справиться. Все сразу же стали искать рецепт в учебнике и кинулись искать ингредиенты. Было ясно, что не все смогут приготовить эликсир, потому что Снейп позаботился о количестве котлов и нужных компонентов. Некоторые стали работать по двое, а кто-то и по трое. Фредерике повезло, она была одна. Никто не указывал ей, что и как делать, никто не отвлекал разговорами и пустыми вопросами, за что, кстати, Снейп тоже снижал баллы. – Вижу, у тебя много перечной мяты, – тихо произнес Драко, стоявший напротив. – Не одолжишь немного? – Обменяю. – На что же? – На абиссинскую смоковницу. – Видишь, – сказал Рон Гермионе, указывая на них. – Все с ними в порядке. – Это потому, что у нас урок. И да, отсутствие ингредиентов кого-угодно заставить разговаривать с другими. – Уизли. Грейнджер. У вас уже все готово, раз вы позволяете себе болтать? – сквозь зубы произнес Снейп, готовясь уничтожить их двоих своим взглядом. – Нет, сэр. – Минус десять Гриффиндору. Когда зелья были готовы, Снейп подходил к студентам и проверял качество эликсира. Лишь в нескольких котлах кипела ярко-желтая субстанция с таким характерным для нее сладким ароматом. Кого-то хвалили, кого-то ругали, впрочем как и всегда на уроке зельеварения. В последнее время Фран не спешила возвращаться в комнату. Слишком пусто. Слишком одиноко. Она проводила вечера в своем любимом архиве. Пыльные полки со старинными свитками, потертые обложки книг и переплеты фолиантов. Через большие окна солнечный свет проникал в комнату и играл на стеклах полупустых флаконов. День за днем Фредерика ждала, что этот кошмарный сон закончится, и все снова будет как прежде. Ей осталось лишь поверить в это, ведь все, что у нее осталось – это фотография девушки со светлыми волосами и голубыми как сапфиры глазами, в которых отражалась не то небо, не то море. Любовь и ненависть. Убитая и убийца. Кто же виновен? Виновен лишь тот, кто скорбит о смерти, потому что у него есть оба этих чувства, что превратились в отчаяние. Но ведь вместе с ним приходит и надежда. Вновь и вновь. Распуская свои цветы.***
– Сегодня тихая ночь, – самозабвенно сказал Дамблдор. – Чудесно, не правда ли? – Определенно, – подтвердил Снейп. Пока Хогвартс медленно засыпал, просыпались темные тайны и секреты, которые, как казалось, никогда не должны быть раскрыты. Благородство жизни, наполненное заботой, кого-угодно бы побудило дать многочисленные клятвы, но только не этих двоих. Проведя своей тонкой рукой по седой бороде, Альбус взглянул на Северуса, так и не найдя одобрения в его взгляде. Никто из них не хотел начинать этот разговор, но было и так ясно, что он состоится. – Вы же знаете, что это опасно, и все равно готовы допустить это? – Они – дети лунной крови. Нас это не должно касаться, – торопливо ответил директор, но тут же понял, что погорячился. – Я прекрасно понимаю Ваше беспокойство, но поймите, сейчас слишком рано, чтобы предпринять какие-либо меры. – Но Вы сами приняли их сюда. Вы обещали, что будете защищать их… – Уже слишком поздно что-то менять. Оставим, как есть, пока все идет по плану. – Почему? – У этих двоих есть крестражи. Ничто их не остановит, – Дамблдор задумался, потому что даже у него не было ответа на собственные вопросы. – Реддл пойдет до конца, отстаивая свои идеалы и ценности. А Фредерика… – Это несправедливо. Жестоко по отношению к ней. В глазах Снейпа читалось лишь одно: «Почему? Почему кто-то обязан умирать, и главное – за что?». – Знаю, но у нас нет другого выбора. – Хогвартс и так славится своей репутацией по поводу маглорожденных волшебников, так еще и инцидент с проклятыми детьми, – возразил Северус, тем самым скрывая свои переживания и желание высказать все, что думает на самом деле. – А все-таки, почему? – Алмаз полируется алмазом.