Lunar Blood

Поздним вечером Фран и Драко вернулись в Хогвартс. Между ними больше не было недомолвок и секретов, лишь последнее обещание. Имея в распоряжении несколько часов до сна, они сразу же взялись за домашнее задание, потому что до конца учебы им предстоит сдать не мало эссе и тестов, а к ним еще нужно успеть подготовиться. Фредерика в своей комнате повторяла заклинания, а Драко, удобно расположившись в гостиной своего факультета, читал книги по травологии. Сев за учебники, они не заметили, как легли спать лишь под утро. Первый урок был у профессора Снейпа, до которого осталось две минуты. В спешке Драко забыл завязать галстук, поэтому просто накинул его на шею, а Фран держала в руках мантию, палочку и два учебника, пытаясь бежать как можно быстрее. Они встретились в коридоре, примерно в двадцати шагах от кабинета. Урок уже начался. Драко все-таки завязал свой галстук, а Фран надела мантию и убрала палочку. Они подумали, что если тихо зайти и сесть на места, что в конце кабинета, как раз возле двери, то профессор ничего не заметит. Наверно, это сработало бы с кем угодно, но только не с зельеваром. — Могу я узнать причину вашего опоздания? — строго спросил Северус, захлопнув книгу. — Мы… проспали… — неуверенно ответила ему Фредерика. — Вместе? — спросил какой-то умник с Гриффиндора, как сначала всем показалось. Но это была лишь Гермиона, и такого от нее, конечно, никто не ожидал. — Эта шутка стара, как мир, — ухмыльнулся Рон. — Что? Это не я придумал. Так говорят маглы. Ведь так? — Определенно, — съязвила она. — Разговоры! — твердо сказал Снейп. — По десять очков за опоздание и пять с вас двоих, Грейнджер и Уизли. Перед тем, как показать профессору приготовленное зелье, Фредерика по неосторожности задела флакон рукавом и пролила все содержимое, а сам флакон разбился вдребезги. Конечно, Снейп успел посмотреть на отвар в процессе варения, как и оценить качество, но даже это не спасло девушку от отработки после урока. Следующим занятием было прорицание, но Фран часто прогуливала его, что и послужило доказательством, что у нее есть свободное время. — Будете ставить печати на книги или потрошить жаб? — Книги, конечно же! — радостно ответила Фран, но сразу поняла, что выбора как такового и не было. Снейп не дал бы ей такую легкую работу, и поэтому ей пришлось около двух часов возиться с внутренностями земноводных. В это время профессор решил уйти в свой кабинет, чтобы проверить несколько работ и подготовиться к занятию у второго курса. Он слышал, что в гостиной Слизерина велся весьма интересный диалог, но не придал этому особого внимания. — Ну что, Малфой, как прошли выходные? — спросил Том. — У меня умер отец, придурок, — Драко опустил голову. Он не хотел говорить об этом, а уж тем более с ним. — Но я вижу, что тебе пригодится мой подарок. Ты ведь уничтожил то, что должен был? — Том подошел поближе и продолжил издеваться над ним. — Твой отец ведь не умер. Его убила твоя подружка. Знаешь ведь? Так почему ты не убил ее? Разве не хотелось отомстить? — Я не такой как ты. — Конечно не такой, — ухмыльнулся Том. — Чистая кровь ничего не стоит против лунной. Где сила, там и власть. Так почему? — Заткнись. — Но мне интересно другое… Ты жив благодаря своему дорогому отцу. Конечно, я бы и без того тебя убил рано или поздно, но мне нужно было пошатнуть ее рассудок. Твоей темной принцессы. Я думал, ты ненавидишь ее. Остается лишь избавиться от тебя, и тогда ее кровь, как и она сама, будут принадлежать мне. — Ты жалок, Реддл. — Она говорила мне то же самое. В какой-то момент я чуть было не влюбился в нее… — Редукто! Драко был зол. Вне себя от ярости он направил палочку на Реддла, но сразу опомнился и взорвал рядом стоящую вазу. Искры от взрыва слегка подпалили мантию Тома, и тот уже достал свою палочку, чтобы произнести заклинание в ответ, будто они были на дуэли. Не хватало лишь учителя и учеников, кто бы смотрел на это. — А ну, прекратили оба! — строго сказал Снейп, разнимая этих двоих. — Чтобы разошлись по своим комнатам и сидели там. Какой позор. Вроде гордые и взрослые слизеринцы, а ведете себя как дети. Иногда даже жалею, что веду ваш факультет. Профессор слышал достаточно, чтобы больше не оставаться в стороне, но вмешиваться нельзя, ведь так сказал Дамблдор. Снейп вернулся к Фран, чтобы проверить ее работу. К его удивлению все уже было сделано, а сама Фредерика сидела и читала. Она даже не заметила, как он пришел. — Вы думали, я не справлюсь, верно? — спросила девушка, не отрываясь от книги. — Обычно девушки не выдерживают вида внутренностей животных, поэтому да, — ответил Северус, продолжая в упор смотреть на нее, чтобы она обратила на него внимание. — В следующий раз будьте осторожны, когда соберетесь что-либо разбить. — Это вышло совершенно случайно, честно. Обычно я всегда аккуратна с колбами, котлами и прочим… — грустно ответила Фран. Она до сих не понимает, как так вышло. Даже в Махотокоро она ни разу не разбила ни один стеклянный сосуд. — Я знаю, — мягко произнес он. — Поэтому и прошу.

***

В один из очередных теплых солнечных дней Рон попросил Фредерику сходить с ним на ферму гиппогрифов. Им двоим очень нравились эти гордые хищники, которые считают, что уважения много не бывает. Пока Фран кормила Клювокрыла — любимчика Хагрида, Рон привел остальных. — Мне нравятся каштанового окраса, — сказал Рон, поглаживая одного из малышей. — А тебе? — Аспидно-вороные. Жаль, что он один. А кстати, когда-то Гарри сказал мне, что Клювокрыл напал на кого-то. Это правда? — Да. На третьем курсе он ранил Драко. Рон рассказал ей, как все было. Малфой пытался доказать, что ни чем не хуже Поттера, и за свою дерзость отделался, к счастью, только легким ранением руки. Дамблдор получил жалобу от Малфоя-старшего, и дело о Клювокрыле передали в Комиссию по обезвреживанию опасных животных. Его должны были казнить, но Гарри и Гермиона сумели спасти несчастного гиппогрифа. Фран сказала, что узнает Драко и его отца. Один без сомнений преувеличивает и закатывает драму, а второй идет на все ради, казалось бы, справедливости. Они шли у окраины леса, когда возвращались обратно. Среди густых деревьев Фредерика заметила существо, похожее на лошадь, но более крупное. Вороной крылатый конь, больше похожий на скелет, обтянутый кожей, с драконьей мордой. Фран слышала о них от Полумны, но сама прежде никогда их не видела. Пожалуй, сложно даже представить таких животных, не то, что бы поверить в их существование. Фестралы — не знак дурного предзнаменования, но символ истины смерти. — Неужели… это фестралы? — Если ты видишь их, значит ты познала смерть, — ответил Рон, пытаясь хотя бы понять, где она его увидела. — Гарри их видит, а мы с Гермионой — нет. Но я нисколько не расстраиваюсь, потому что… ну ты понимаешь… — Полумна тоже могла их видеть, — задумчиво сказала Фредерика, вспоминая свою подругу. — Человеческая память — дивная сила, — произнес Том. Он еще давно заметил гуляющих шестикурсников, но все не мог подобрать момент, чтобы заговорить с ними. Конечно, он хотел поговорить только с Фран, но для этого им нужно остаться вдвоем. — Воспоминания очень важны. Они помогают жить, мечтать и надеяться на будущее. Снова думаешь о ней? — Врезать бы тебе получше. Постоянно издеваешься над ней, — возразил Рон. — Фран, я бы проводил тебя, но мне правда нужно спешить. Я вспомнил, что у нас тренировка к предстоящему матчу. Увидимся позже. — Ну что ж, вот мы и одни. Пройдемся? Фредерика согласилась. Они шли по берегу озера, время от времени останавливаясь, чтобы бросить камни в холодную воду. Казалось, что в тот миг, вместо тысячи фраз они выбрали молчание. Так ведь было не всегда. Том изливал ей душу, порой даже резко и жестко. Было сложно понять его отношение к ней, серьезно или легкомысленно, но она не давала ему упасть, взваливала на себя все беды. Фран делала вид, что ей все равно, и в тот же момент воспринимала близко к сердцу каждую мелочь. Она понимала его как никто другой, ведь они оба связаны нитью судьбы, не алой, как все в этом мире, но цвета серебра. — Знаю, что спрашивал, но подумай, прежде чем ответить, — произнес Том, смотря куда-то вдаль. — Ты когда-нибудь задумывалась о бессмертии? Вечной жизни без страха, что не успела воплотить свои заветные мечты в реальность? — И снова ты о своем… Кажется, я просила тебя забыть об этом, — ответила ему девушка, присев на каменистый берег. — Все мы — люди. А они, как правило, смертны. Не понимаю твоей одержимости. — Я считаю это величайшим даром, который можно получить. Не от хорошей жизни, отнюдь. Наоборот. Ты не ограничен во времени, больше не нужно торопиться за темпом жизни, не нужно думать о будущем, — Том слишком увлекся и даже не заметил, как взял Фран за руку, крепко сжимая ее своими едва теплыми пальцами. — За века, волей неволей, но ты поднимешься по лестнице жизни, не жалея о потраченных впустую годах. Будучи в своей смертной оболочке я не вижу ценности своей жизни. — Но мы ощущаем неповторимость времени и его вечность через воспоминания. Ты же сам говорил об этом несколько минут назад. Так почему ты дорожишь ими, но презираешь саму жизнь? — Говорят, что ее ценность в скоротечности и конечности, но я считаю это ошибкой. Я не вижу смысла взращивать цветок, если я знаю, что он увянет, и я больше никогда не увижу его красоты. — Ты безнадежен, — Фредерика поднялась и почувствовала дуновение ветра. Несмотря на тепло, что было днем, к вечеру всегда холодает. — Хочу вернуться. Я уже вся продрогла. Том ничего не сказал и просто прижал ее к себе. Заключил в объятия без ее разрешения. Фран не стала вырываться, и это ее пугало. Он больше не пытался сломить ее, но проявлял мягкость и болезненную чувствительность. Словно дал волю своим эмоциям или слабостям. После этого они вернулись в Хогвартс, как раз к ужину. Около восьми часов Драко решил пойти в библиотеку, чтобы вернуть уже прочитанные книги. Фран напросилась с ним, а он возражать не стал. Когда они закончили, то решили пройтись по опустевшим коридорам, вспоминая первые встречи и все, что с ними связано. Названные принц и принцесса, скованные цепью обстоятельств, что не разрушилась любовью, но стала лишь прочнее. — Тебе бы не стоило доверять мне после того, что я сделала, — сказала Фран, коварно взглянув на него. — Знаешь, я уже ничему не удивляюсь, — Драко подыграл ей. Ему хоть и было интересно, что она скажет, но он решил немного подождать. — Смотри, — Фредерика показала медальон Реддла. Он тускло блестел, даже не играл светом, будто дешевая подделка былой драгоценности. — Давай уничтожим его вместе? — В полночь. На причале у озера, — предложил ей Драко, и она согласилась. На его вопрос, как она смогла его украсть, Фран ответила, что он просто недооценил ее. Как говорится, врагов нужно держать поближе к себе. Они думали, что находятся здесь одни, но забыли, что и у стен есть уши. Профессор Снейп был в кабинете с слегка приоткрытой дверью и слышал все, о чем говорили эти двое. Дамблдор сказал ему не вмешиваться и позволить делать им все, что вздумается. Но Северус не мог допустить чьей-либо смерти, хотя, что он мог против двоих детей. Проклятых, но все-таки детей, чьи замыслы невероятно скверны. На земле наступила весна, и на ночном полотне стало видно созвездие Рыб, как экслибрис на форзаце. Девушка застыла у кромки воды, погрузившись в воспоминания, пока студеные волны ластились к ее ногам. В одночасье она осознала — не стоит слушать тех, кому хватает духу заявлять, что ничего не получится. Нужно лишь найти достаточно смелости, чтобы стать лучше. Не верить никому, кто заявляет обратное. Ее колени подкосились, и она рухнула на камни, что чертовски царапали кожу. Казалось бы, больно, но уже все равно. Реддлу не спалось. Он услышал скрип двери и, как староста седьмого курса, решил проверить кто нарушает правила. Всего лишь Малфой. Всего лишь. Так он подумал. Тени каменных стен скрывали от всех то, что должно остаться под покровом ночи. Драко шел до причала, даже не оглядываясь назад, и Том этим воспользовался. Реддл видел все. Видел, как Драко достал кусок ткани, внутри которого был кинжал, и передал его Фредерике. Видел, как Фран положила его медальон и взяла в руки орудие, собираясь уничтожить святилище его души и ее саму. — Конфринго! — произнес Том, пытаясь им помешать. Часть причала взорвалась, и языки пламени жадно поглощали дерево, оставляя тлеть несчастные угольки. — Глациус, — мгновенно отреагировала Фредерика. Она выпустила из рук клинок, отдав предпочтение палочке, тем самым остановив последствия взрывного заклинания. Драко вонзил кинжал, пропитанный ядом, в медальон, и под натиском металла стекло разбилось вдребезги. Он видел, что ему было больно, как и Фран в ту ночь. Сердце неистово стучало не то от страха, не то от решительности. Том стоял на коленях, сжав руки на груди, но не под воздействием Круциатоса, а от потери части самого себя, пока Фредерика стояла напротив, держа палочку наготове — привычка осталась с прежней школы. Сначала убедись, что враг беспомощен и не может нанести удар, и только потом покинь поле боя. Обломки медальона Драко отдал в глубокие воды Черное озеро, где они навсегда и останутся. Он подошел к Фран, взял ее за руку и они сбежали в легкой дымке при свете луны. — Ты уверена, что поступаешь правильно? — вдруг спросил Драко. У него появились сомнения и надежда, что его темная принцесса оставит эту безумность. — Ты все-таки убить его собираешься. — Не знаю, но по-другому уже не могу. Просто чувствую, что должна, — ответила она с нежностью и улыбкой на лице. — Надеюсь, ты простишь мне это… — Никогда, — твердо прозвучал его ответ. К этому времени Северус возвращался к себе из архива, где провел почти весь вечер, и заметил двоих, что вышли из-за угла. Он сразу понял, кто это, и даже встретившись с Фран и Драко, не стал делать им выговор, только разогнал по комнатам. Чуть позже пришел и Том. — Вам хватает смелости гулять здесь в такое время? — строго спросил Снейп у побледневшего юноши. — Но я был не один! — возразил Реддл. — А как же Малфой? А Аренберг? — Но их тут нет. Не отрицаю, что и они могут нарушить правила, но, по крайней мере, я их не видел. — Но… это же… — Ни слова, — прошипел Снейп. — Завтра останетесь начищать котлы, а также жду от Вас эссе насчет взрывных заклинаний на три страницы. Только попробуйте не сдать, не допущу к экзамену. Даже к слизеринцам профессор мог быть отчасти несправедливым. Северус не знал, стоило ли так поступать или нет, но он понимал, что за чувство охватывало его сейчас. Душевное отчаяние, как и темнота. Приходит с ночью и исчезает вместе с нею. «Так было предначертано, это должно случиться. Но у тебя есть выбор, Фредерика. Именно он и определит тебя — наследница ты чистой крови или же отступница…»