Lunar Blood

За пару дней до полной луны наступают дни Лунной дороги или Сожженного пути, что сулят неудачу и потери. И в один из таких дней, 13 декабря, состоится зимнее солнцестояние, которое в скандинавских странах посвящено святой Люсии — согласно легенде, она стояла с фонарем на маяке и освещала дорогу мужу, ушедшему в море, но злые духи убили девушку, и после смерти ее призрак видели на скале с фонарем. В этот день проходила церемония: как олицетворение Люсии одну из девушек наряжали в белое платье с красным поясом из атласа, символизирующее невинность, чистоту и мученическую смерть, возлагали на нее венок, сплетенный из дуба и северных трав, на котором горели свечи, означающие свет, прогоняющий долгую темную норвежскую ночь, и Фредерика была выбрана на эту роль. Население небольшого городка состояло из магов, поэтому и приняли решение совмещать эти два праздника в один день. Фестиваль Северных огней. Время, когда магия находит путь в мир людей. Становится иной. Она живет своей жизнью и творит чудеса по собственной воле. Это ночь, в которую Патронус каждого волшебника способен обрести свободу. Когда Драко приехал, то не мог поверить в то, что увидел. Эта магия отлична от заклинаний, которым он посвятил свою жизнь. Он видел проявление первозданных сил и магов, что умеют ей управлять благодаря лишь ментальному воздействию. Искусство волшебства, которому не научат ни в одной школе. Торжество началось. К небольшой часовне по дороге, усыпанной снегом, шла святая Люсия, а следом за ней — дети, держа в руках свечи. Они пели песнь о мученице, слова которой вознесутся в небеса. Рядом с девушкой широкой поступью шагал ньюфаундленд. Ее духовный защитник, что стал живым на одну ночь. Войдя в каменную часовню, Люсия зажгла фонарь, его свет должен освещать путь всем, кто заблудился в ночной тьме и ищет свой путь домой. Драко стоял в одном из первых рядов, и, конечно же, Фредерика его заметила. Он смотрел на нее, как тогда перед Святочным балом — с тихим восторгом и блеском в глазах. Она изменилась за эти годы, но только не внешне. Все те же длинные платиновые волосы, нежные локоны, спускающиеся с плеч, и вплетенные ленты, тонкие пальцы, аккуратно держащие фонарь, и глаза цвета льда. Сейчас Драко видел не ученицу, что то и дело забывала рецепты зелий или же опаздывала на занятия, но поистине сильную волшебницу своего времени, что сумела изменить мир по отношению к себе и таким, как она сама. Пока Драко был занят наследием рода Малфой, Фредерика искала неоспоримые доказательства для Министерства, но они оба делали то, что считали своим долгом. Для Драко — это семья, для Фредерики — магия. Этот день назывался фестивалем Северных огней, но на черном полотне небес было лишь легкое мерцание зеленого света. Будучи впервые на этом фестивале, Драко не мог знать особенностей и того, что произойдет. Ему оставалось бродить по улицам, пить горячий глинтвейн, чтобы немного согреться, и смотреть на украшенные дома, на магов и духов. Он никогда не мог бы представить суровый север таким. Душевным, теплым и чем-то близким сердцу. Вскоре всех попросили собраться на площади, и слово дали виновнице торжества. К этому моменту все свечи уже прогорели, и остался только свет, исходящий от фонаря в каменной часовне. — Я всегда мечтала найти древнюю магию, способной разорвать тьму, чтобы пробудить в себе свет. Но желать такой силы недостаточно, ведь это не просто никому неизвестные слова. Магия. Ее источник и есть противостояние Света и Тьмы, что неразрывно связаны и не могут существовать одно без другого. В наших сердцах есть оба элемента, и только нам решать, чему мы готовы посвятить себя. Я видела две стороны магии, и впредь готова нести эту горечь и благородство в своем сердце. — Мы оба, — тихо сказал Драко, надеясь, что никто не услышит. — Молодой человек, перебивать святую Люсию непростительно! — сделала ему замечание рядом стоявшая женщина. Она была крайне возмущена, но Фредерике хватило одного взгляда, чтобы успокоить ее и сделать замечание Драко. Они оба извинились друг перед другом и позволили девушке продолжить. — Когда не стало дорогих моему сердцу людей, младшей сестры и лучшей подруги, то я захотела найти заклинание, которое позволило бы мне противостоять печали, что закрывала мои глаза. И вот, я преисполнена. Во мне пробудилась древняя магия, и теперь она шепчет: «Сила, способная изменить мир, в твоих руках». Среди Света и Тьмы, где я и нахожусь, во мне еще живы чувства, что и стали моей магией. Я — Фредерика Аренберг Эстель VI фон Гранцрайх, и в этот день мне выпала честь зажечь свет, то сияние не только в небе, но и в вас самих. Поверьте в магию, живущую в сердце, и она станет Полярной звездой, — достав палочку, она вздохнула, вспоминая, когда использовала ее последний раз. Это было около трех лет назад, ведь как только Фредерика открыла для себя невербальную магию, то палочка осталась в стороне, применяясь лишь в крайних случаях. Но сегодня особенная ночь, в которую должно быть сотворено самое сложное заклинание из всех, которые знает Фредерика. — Аврора Бореалис! В небе зажглись мириады огней. Холодные оттенки едва касались теплых, создавая невероятный перелив. Отблеск сияния падал на белый снег, на людей и духов, на весь город, освещая все, чего касался. Как-то Полумна сказала, что всегда мечтала увидеть северное сияние. Она никогда не была далеко от дома, а в Англии такого чуда не встретишь. Фредерика пообещала, что обязательно покажет ей его. Но Луны не стало, а ее желание так и осталась в памяти Фран. Лишь спустя годы темной волшебнице удалось создать заклинание, которое могло бы исполнить мечту Полумны. Кроме того, северное сияние многое значило и для самой Фран, ведь в детстве она с сестрой часто смотрела на ночное небо, в котором сверкали холодные огни. Закончив играть свою роль, Фредерика переоделась во что-то более традиционное. Украшенная вышивкой белая блуза, поверх синий жилет, теплая многослойная юбка цвета индиго, черные вышитые чулки, невысокие сапоги и шерстяной плащ с капюшоном. Фран даже не пыталась найти Драко, потому что уже знала, где его искать. Почти весь вечер он провел в кафе, время от времени выходя на мост. Укутавшись в свою черную мантию с белым мехом, продрогшими пальцами Драко держал в руках горячий кофе, что немного согревал изнутри. Фран не знала, с чего начать разговор, поэтому решила просто быть собой. — Когда древние викинги увидели радужное сияние в небе, они сразу поняли, что это блики от стальных мечей валькирий, которые забирают воинов в чертоги Вальхаллы. — И это первое, что ты хочешь мне сказать?! — удивился Драко, приподняв бровь. В его взгляде читалось недовольство, упрек и вся холодность, присущая лорду. — Я столько лет искал тебя, надеялся, что первое, что ты сделаешь, это бросишься в мои объятия и скажешь… — Один день, — перебила его Фредерика. — Что? — Всего один день, лорд Малфой. Вы приезжали в мой дом каждый год и каждый раз не дожидались всего день. — Я… Я не знал! — опешил Драко, но не стал обвинять ее, ведь сейчас уже не было смысла выяснять это. Он опустил взгляд и слегка улыбнулся. Это не было виной одного из них, всего лишь обстоятельства. — Да и откуда мог бы… Фредерика не стала ему отвечать, только взяла его за руку и попросила пойти за ней. В ее голосе и взгляде не было грусти, сожалений или же укора. Мост через замерзшую реку был единственным, омываемым морской водой и страдающий от отливов и приливов. Шесть арок, перекинутых через прибрежную реку, были построены около 500 лет назад, и сейчас с одной стороны моста выстроились живописные фахверковые домики, а с другой — каменные особняки, а ведь когда-то там были мельница, часовня, караульная комната и тюрьма. Фредерика и Драко стояли на мосту и вдыхали соль далекого моря, а вместе с ней и утраченные годы. — Между мной и магией ты выбрала второе. — Но именно магия привела меня к тебе. Моя проклятая кровь, мое заклинание, которое ты видел сегодня… Их шепотом произнесенные слова унеслись в ночное небо, где играли северные огни. 'Вот и встретились два одиночества' — так ведь говорят. Фредерика знала людей, что превзошли основы колдовства и открыли новую магию. Она хотела учиться у них, но пришлось уехать, поэтому волшебница начала самостоятельно изучать первородные Света и Тьмы. С годами понимаешь больше и переосмысливаешь, казалось бы, простые вещи, но только не день, который изменил ее жизнь раз и навсегда. Как утром просыпаешься, а дрожащие губы повторяют слова 'не оставляй меня', сказанные кем-то дорогим, а к вечеру уже собраны чемоданы и под покровом ночи ускользаешь, оставив после себя след из пустоты и тысячи воспоминаний. — Ты многое сделала за эти годы, — холодно отозвался Драко, хотя в душе он был горд за нее. Радости в этом не было, ведь теперь это не касалось его самого, как и его семьи, но она сделала это для всего мира магии, что поистине сложно и по-своему невероятно. — Я в тебе не сомневался. — К сожалению, есть то, что я так и не смогла, — ответила ему Фран. Каждая ее фраза спокойно и ровно слетала с губ, и это хладнокровие часто пугало Драко, ведь в Фредерике он видел себя. — После той ночи мои пальцы ни разу не коснулись фортепиано. Драко прослезился. Он вспомнил, как часто слышал игру отца и видел ликование матери. Как вечером они сидели в полумраке в гостиной и наслаждались музыкой, увлекая себя крепким вином, плещущимся в стекле и серебре. Его терпкость отдавала засушенными розами, спелым виноградом и ароматом цветов, сохранивших в себе солнечный свет. В эти минуты Драко видел самую настоящую любовь. Он не знал, как родители сумели пронести это сквозь года, не утратив чувств и страсти, ведь каждый раз Люциус смотрел на Нарциссу словно под заклятиям, а она отвечала ему робкой улыбкой, за которой скрывалась ее гордость и благородство наряду с тихим семейным счастьем. — Когда ты не приходила в архив, я знал, где тебя искать, — Драко немного успокоился и смог продолжить, хоть это было и непросто. — Ты играла на фортепиано, а я стоял у двери, так и не в силах подойти поближе. — Откуда ты узнал об этом? Только… — удивилась Фран, ведь только что был раскрыт ее очередной секрет. — Да, Полумна. Она сказала мне. Юная Лавгуд каждый четверг слушала игру Фредерики. Это был их единственный вечер, когда на следующий день все уроки были сделаны заранее, а вставать можно было не раньше девяти. Полумна всегда просила сыграть еще одну композицию, и так до самой ночи, пока префекты не разгонят всех студентов по комнатам. Также Фредерика вспомнила, что в ночь своей погибели Люциус пришел к ней с весьма добрыми намерениями. Они сидели в музыкальном зале и играли, пока Фран не достала палочку. Даже одно слово заклинания не вернуть назад, как и всех отдавших свои жизни. — Почему тогда ты сказал, что любишь меня? — Моя ненависть не способна вернуть его, и я не хотел потерять тебя, — слова Драко прозвучали как-то неправильно, ведь он до сих пор не может поверить, что сейчас говорит со сбежавшей волшебницей, как и не понимает, что она чувствует то же самое. Смятение и обретение долгожданного душевного покоя. — Но я сделала это просто так… У меня даже причины не было… — растерянно ответила ему Фран. — Да, я знаю. — Ты ничего не знаешь! — в слезах прокричала Фредерика, достав свою палочку. Она была готова применить заклинание, любое, лишь бы выпустить свои эмоции наружу, что было так для нее несвойственно. — Я писала письма Нарциссе Малфой каждый месяц до самой ее смерти. Я не была на похоронах не потому, что боялась встретить тебя, но мне было страшно видеть твои слезы. Это я! Я лишила тебя семьи, и ты остался один! Почему ты молчишь? Почему ты так спокоен?! Ты приехал, чтобы найти меня, и вот ты разочарован, верно? — Посмотри на меня… Драко нежно поцеловал ее в щеку, отчего на ней появился легкий румянец, а после крепко прижал девушку к груди. Их разговор так и остался незаконченным на Астрологической башне в то утро. Долгие шесть лет они хранили в себе вину за проявленную слабость и нанесенные раны друг другу. Открыв последний секрет, Фредерика освободилась от оков своего названного проклятия. Тихая скорбь станет светлой печалью, за которой последуют счастливые дни. — Только ты способна вызвать улыбку на моем лице, но от этого твои грубые слова, сказанные на эмоциях или в шутку, ранят более острого лезвия. Я не желал тебе смерти, но, почему-то, пламя ненависти бушевало внутри. И это пламя угасло, когда я понял, что больше никогда не встречусь с тобой, потому что это казалось невозможным. До сегодняшнего дня. Ты, Фредерика Гранцрайх, стала моей самой истинной любовью, поэтому я буду идти рядом и держать тебя за руку, как бы сильно ты не впивалась в нее от нестерпимой боли, — он вытер ее слезы, вновь и вновь шепотом повторяя ее имя. За прошедшие годы Фран и сама позабыла, как оно звучит. Произнесенное с трепетом и нежностью. Это говорило о большем, чем простое 'люблю'. — Для меня ты всегда будешь чистым и лунным созданием для своих столь юных лет. К Драко подошел духовный защитник Фран, огромный черный пес, подставляя свою голову к его рукам. От касания фамильяр превратился в серебряную пыль с отблеском голубых искр. Ночь духов была окончена, но северное сияние до сих пор рисовало на черном полотне небес. — Я верю, что они в лучшем мире. Все те, кто нам дорог. Прости меня… — Простил, моя темная принцесса. Давно простил. — Что будет с нами теперь? — спросила Фредерика, впервые улыбнувшись за этот вечер. — Время покажет, — прошептал Драко, не разжимая ее руки. — Поверь мне, нет, — она облегченно выдохнула, посмотрев на него. — Определенно нет… Как из дождей соткана осень, из снега — зима, так и из витражей воспоминаний в нашей памяти создан храм. Место, куда хочется приходить время от времени. Хрупкость. Нерушимость. Вечность. Но человек по сравнению с природой не может создать его один. Люди, что приходят в нашу жизнь, оставляют в ней осколок для наших картин и забирают что-то для себя. Воспоминания — это не просто дни. Это те краски, в которых мы видим мир, это ветер, треплющий волосы, солнечный свет, море, весенние цветы, багряные листья и, конечно же, мы сами. Фредерика всегда считала свою силу чем-то иным. Не предметом власти, но и не даром наряду с проклятием. Лунная кровь стала той самой красной нитью, что связывает судьбы. Она построила величественный собор, который собрал в себя все самое ценное, и оно никогда не будет утрачено, потому что будет жить в глубине сердца. Голос. Слезы. Чувства. Человек сплетен из прочных нитей, среди которых пороки и добродетели, но связывающей нитью, что никогда не порвется, является память, где живут сладкие грезы вместе с безутешным горем. Ее воспоминания будут цвести нежными соцветиями под светом луны. Луны, как символа ее крови и прошедших дней.