***
— Ну-с, рассказывайте, дети, как вы провели день? — с отеческой любовью спросил Вернон, но при этом оставляя свою привычную строгость. Семья ла Дурсль сидела за большим столом и спокойно ужинала уже не такой скудной едой, как в первый месяц. На трапезах Изабелла всегда старалась молчать и вести себя как подобающая леди, даже если кузен рассказал какую-то смешную шутку, и хочется рассмеяться со весь голос. И хоть они и жили в деревне, но не изменяли правилам этикета, и в душах оставались частички их аристократичности. И сейчас каждый из них обсуждал свои темы друг с другом, часто улыбаясь и тихо хихикая. — Очень хорошо. Так же, как и вчера, — устало ответил Дадли, уже клюя носом и мечтая поскорее оказаться в мягкой и тёплой постели. Потом он чуть не провалился в сон прямо на ужине, благо Белла вовремя окликнула его и хотела дать ему пойти отдохнуть, но тот вежливо отказался. Изабелла продолжила за Дадли и с энтузиазмом рассказывала об их проведённом дне дяде, иногда вставляя свои комментарии и шутки. И действительно они хорошо провели время, когда снова встретились и с радостью пообщались с Роном и Джинни и когда те незаметно для обычных крестьян творили магию и создавали поистине волшебные букеты, разнообразие которых только поражало. Правда, девушка не упомянула о том, что в городе появились странные типы в чёрных плащах, нагло разглядывающие её, кузена и Уизли. С одной стороны, она не хотела беспокоить и заставлять переживать родных за них. Но с другой — совесть буквально кричала ей предупредить их про странников. И в какой-то момент девушка остановила свой монолог и уже серьёзно хотела перевести на эту тему. Но что-то её отвлекло, и как вскоре оказалось — это Дадли дёрнул длинный рукав её платья, предупреждающе и с небольшим волнением смотря на неё. Она кивнула. Поттер постаралась без лишних подозрений спокойно закончить рассказ и продолжить трапезу, мысленно обдумывая, как ей написать месье Уизли про тех самых странников. — У нас в городе тоже появились новости. Три дня назад в Париж приехал месье Корнелиус лё Фадж соизволил поинтересоваться у Дю Мона, почему мы до сих пор не вернулись в город, — неожиданно спокойно заговорил Вернон, хотя все ожидали его тон будет намного холоднее и гневнее. Белла и Дадли переглянулись и навострили уши. Петунья с волнением смотрела на мужа. — И вы не поверите! — он заулыбался. — Корнелиус решил начать по этому следствие и так возмущался: почему на документе стоит ошибка, а Дю Мон ничего не предпринимает, хотя должен. Так там такое начало происходить! Месье лё Фадж буквально на уши всех поставил. Дю Мон же пытался как-то оправдываться и отнекивался на подобии: «Признаёмся, это наша ошибка месье». А лё Фадж молвил: «Как же так, месье? Ну как вы могли допустить такую ошибку, если я лично присутствовал, когда месье да Дурсль подписывал документы? Как могла появиться эта подпись?! Я просто возмущён, Дю Мон!». Дю Мон только и делал, что пожимал плечами и прятал глаза. В конце концов Корнелиус приказал им разобраться во всём и пригрозил Дю Мону: «И если это вы мутите воду, месье Дю Мон, то сами знаете, что с вами будет». Вы представляете? Великий человек — Корнелиус! Единственный, кто поддержал меня и попытался донести правду! — Oh mon Dieu! — ахнула Петунья. Младшие члены семьи сидели с совиными глазами и словно дар речи потеряли. Ведь никто не рассчитывал, что когда уже последняя надежда угасла, то вскоре она снова загорится ярким пламенем благодаря чужой помощи. — Не может быть… — Это значит… — неуверенно начал Дадли, с надеждой смотря на отца. — Да, сын. Мы совсем скоро вернёмся домой, — месье ла Дурсль ещё шире улыбнулся. — Семья… похоже, удача улыбается нам. Наступила безмолвная тишина, которую никто не осмелился нарушить. Каждый думал о своём и лишь иногда переглядывались друг с другом. Но, конечно же, у всех, в основном, были хорошие и тёплые мысли. И Изабелла тоже обрадовалась, но неожиданно её окатили грусть, задумчивость и едва различимый страх. Ведь если она вернётся обратно в город, то Уизли не смогут быстро ей помочь в случае непредвиденной ситуации. Также это ей круто повезёт, если магия не будет давать сбой, что маловероятно. Но и Дадли не был так рад, как его родители. Поттер давно знает, что он погряз в долгах у магов, которые готовы устроить целую погоню и смогли до смерти напугать месье ла Дурсля. Будет очень сложно, но Белла постарается ему помочь как сестра брату. Длительное молчание прервала мадам ла Дурсль: — А как же наше имущество, дорогой? Оно же давно распродано, — взволнованно спросила Петунья, немного сжав свою чашку с чаем. Вернон положил свою руку на её. — Не волнуйся, дорогая, мы что-нибудь придумаем… — и оглядел своих детей, которые не были так счастливы. Он обязательно поговорит с ними и, если того потребуется, поможет. А пока он посмотрел на настенные часы и ахнул. — Уже поздно, и всем пора спать. Завтра у нас много дел.***
Ночь уже давно наступила, но Белла одиноко сидела в саду под широким слоем виноградной лозы и печальным взглядом смотрела вдаль, витая в своих мыслях и порой рассматривая ночные цветы. Несильный ветер колыхал староватое лиловое платье и её рыжие волосы, которые были заплетены изумрудной лентой. Иногда девушка поднимала голову и уставляла свой взор на тусклую луну, наполовину закрытую облаками. Лишь пару раз её свет просачивался через них и освещал спящий дом и зацветшие «бурачки», выделяя яркий пьянящий медовый аромат. Эти густые цветы покрывали землю большим белым ковром, которые при лунном свете сверкали маленькими жемчужинами. Поттер всегда любила их, несмотря на их простоту и непримечательность. Белла подобрала один приунывший цветок и стала с любовью рассматривать его, поражаясь, насколько может быть прекрасна природа. Вроде, это обычный алиссум с четырьмя белыми лепестками, которые немного закрывали жёлтый центр; сам бутон держался на маленьком тоненьком зелёном стебельке с парой листочков. Но его запах был таким же сильным, как у ландыша или нарцисса. Но в какой-то момент, когда она от сильной усталости прикрыла глаза, то увидела, как прямо на неё летит ярко-зелёный луч из темноты. Снова эти кошмары, которые не хотели отпускать её ни на одну ночь. И сейчас должно всё идти как по сценарию: незнакомец будет с яростью пускать на неё зелёные лучи, а совсем рядом раздастся душераздирающий женский крик, и затем на Поттер неожиданно нападает огромная змея и, обвивая её тяжёлыми кольцами, укусит, пустив мучительный и смертельный яд. И вот-вот очередной луч должен был коснуться её груди и поглотить всё тело, но что-то остановило, будто прямо перед ней стояла невидимая стена. Белла попыталась обернуться, но вскоре оказалась крепко прижата к незнакомой и холодной груди. И вскоре кто-то укрыл её чёрным плащом, сливающимся с тьмой и укрывающим от самой смерти. Несколько секунд она чувствовала одновременно леденящий ужас и приятное тепло, но и слышала тихий шёпот совсем над ухом, которые, казалось, не покидали Изабеллу до самого пробуждения. Лишь когда она открыла глаза, то обнаружила, что сейчас лежит в своей тёплой кровати. Её круглые очки находились на середине стола, хотя девушка всегда кладёт их ближе к краю, как будто кто-то специально переложил на другое место. Поттер решила оставить эти размышления на потом, пусть её и беспокоило то, что она не помнит, как возвращалась в свою комнату ночью. А с сейчас утром девушку ждали дела. Единственное, на что она не обратила внимание, так это на откупоренную небольшую склянку на столе с надписью «Sedative»**.***
Неожиданно через пару дней, утром, когда ла Дурсли только закончили с завтраком, постучались в дверь. Вернон, ничего не подозревая, пошёл открывать внезапному гостю. Открыв дверь, он увидел месье Корнелиуса лё Фаджа, который всё так же спокойно и серьёзно смотрел на мужчину, но кое-где на его лице проскальзывало озорство. Вернон расширил свои маленькие глаза и сильно сжал ручку двери, вздёрнув усами. Но вскоре взял себя в руки и сделал более спокойное выражение лица, немного обеспокоенно переглянувшись с женой. Гость никак не отреагировал на двухсекундное замешательство и терпеливо ждал, когда получит разрешение войти в дом. — Рады видеть вас, — поприветствовал его месье ла Дурсль, немного склонив голову. — Взаимно, месье, мадам, — он кивнул ему и его жене, которая натянуто улыбнулась. Мужчина обвёл взглядом Поттер и Дадли, а затем повернулся к Вернону. — Есть небольшой разговор. По поводу вашего имущества. Вернон с надеждой улыбнулся и сделал приглашающий жест: — Прошу, месье. Он снова ободряюще кивнул Петунье и предложил месье лё Фаджу усесться в удобное кресло, забрав у того чёрную шляпу и длинный плащ и повесив на крючок возле входной двери. Затем он подал ему чашку горячего чая и уселся напротив, а Петунья села рядом с мужем и положила свою тонкую руку на его, некогда привычно поджав тонкие брови и приподняв подбородок. Изабелла тихо спускалась по лестнице в своём рабочем платье, и, увидев в проходе месье лё Фаджа, она вернулась обратно на второй этаж, чтобы разбудить ещё спящего кузена. Тот сначала непонимающе смотрел на неё, и лишь после её короткого объяснения быстро собрался и пошёл вместе с ней в гостиную, где взрослые начинали свою беседу. Дадли спокойно сел рядом с матерью, стараясь не выдавать своего волнения, а племянница сидела чуть сзади него, немного облокотившись об спинку стула и иногда сонно прикрывая глаза. Они вполне могли бы сейчас уйти в сад или в город, чтобы не мешать им, но остались из любопытства узнать, что будет в итоге всех этих переговоров и разборок в Париже. Снова отпив немного из чашки, гость продолжил небольшое вступление своего монолога, а чуть позже плавно переходя к основной теме. В начале Корнелиус рассказывал то, что большую часть повествования уже знало семейство ла Дурсль: неизвестная подпись, многочисленные разборки Дю Мона с Верноном и неожиданная встреча Корнелиуса с первым. На время Белле было даже немного скучно и её начинало клонить в сон после бессонной ночки. В какой-то момент возле полузакрытого окна в гостиной неожиданно появился аминуар, который, немного вытянув шею, словно прислушивался к разговору, порой привычно фыркая. И если бы Поттер обратила на него внимание, то постоянно бы оглядывалась на него. И если бы Дадли не разбудил её, но она бы пропустила всё самое интересное. Как раз в тот момент, когда она более-менее оклемалась и уже хотела уйти отоспаться, как неожиданно услышала реплику от Дю Мона, который поставил в шок всех ла Дурслей, включая и Поттер: — И, как всегда, Вы были правы, месье ла Дурсль, вашей подписи на документе нет. Сегодня утром мы всё снова проверили, чтобы удостовериться во всём, но вскоре обнаружили, что подпись-то подделана была! Петунья чуть не уронила свою чашку, лица Вернона и Дадли одинаково вытянулись, а Поттер мгновенно взбодрилась и с непонимающим взглядом повернулась к ним, приоткрыв рот. Её круглые очки подкосились, и она, поправив их, замерла на месте. — Вчера я разговаривал с Дю Моном, и он сказал что это невозможно, что его рабочие несколько раз всё проверяли. Только потом один из моих рабочих заметил, что весь документ — это самая настоящая подделка. И вполне имеется вероятность, но всё в скором времени уладится и вы вернётесь домой, но есть одно «но», — он посмотрел на Вернона, у которого сначала появилась улыбка и которая медленно сходила на нет, а его лицо заметно багровело. — К сожалению, пока мы не нашли оригинал, но скорее всего, злоумышленник мог просто сжечь его. — Ваша правда, — мрачно отметил Вернон. — Но не волнуйтесь, мои друзья. Мои коллеги продолжают расследование и сейчас сопоставляют отпечатки пальцев со всеми теми, кто хоть держал этот документ. Так что через несколько дней, может быть, найдём совпадение, — ободряюще сказал Корнелиус. — А пока, чтобы не тратить время, мы сейчас разберёмся с документами и решим, как дальше поступить. Вернон согласился. Корнелиус поднял свою рабочую сумку и, открыв её, достал несколько исписанных каллиграфическим почерком бумаг. А затем он стал всё подробно разъяснять, что к чему ла Дурслям. Лишь чуть позже выяснилось, что среди тех листов был дублированный, тот самый, злосчастный документ, но уже с немного другой формулировкой. Перед тем как, бесшумно уйти, Поттер услышала от месье лё Фаджа что, примерно через четыре месяца можно полностью восстановить право владения на их особняк в Париже, а затем начались далеко не тихие дебаты по поводу их имущества. Посчитав, что это ей будет неинтересно слушать, она закрылась в своей комнате, хотя чувствовала укол в сердце. Она должна была поддержать родных, но её уже не держали ноги, и единственное, что могла сделать — это открыть окно и плюхнуться на кровать, прикрыв глаза. Но как бы не манило в сон, девушке хотелось бы провести этот день просто на улице и с кузеном, ведь уже близилась середина марта, а за ней и весеннее равноденствие. Этот праздник они никогда не пропустят. Вдали летал тот же ворон, который стал частым её гостем. Он опустился на подоконник и, качнув голову в бок, взглянул на неё чёрными выразительными глазами. Она улыбнулась ему и слабо помахала рукой, поднявшись. Вскоре тот в два прыжка оказался на её рабочем столе и продолжил своё наблюдение. Белле казалось, что он хотел что-то ей сказать, но, очевидно, издавал только понятное ему громкое карканье. Поттер пыталась завести с ним небольшой диалог, где ворон, как обычно, молчал и порой кивал ей, соглашаясь с той или иной озвученной мыслью. Но сейчас это сильно смущало девушку, ведь тот довольно редко находился рядом с ней и иногда отвечал ей кивком головы или разными жестами. Иногда он опускал голову и видел, что буквально везде лежали то длинные ленты, то тяжёлые томы от месье Уизли, то эскизы самых разных букетов, какие девушка могла только представить. На время ей показалось, что ворон даже заинтересовался одним из них, где были немного неаккуратно нарисованы белые лилии и ландыши с нарциссами. Она мысленно сделала себе пометку, чтобы попробовать сделать пышный букет с ними. Когда Изабелла услышала, что её зовут, она уже собиралась уйти и предупредить ворона, что скоро вернётся, как заметила на столе вазу с небольшим букетом из ландышев, связанный чёрной лентой, которого там не должно было быть. Она удивлённо повернулась к ворону, который как ни в чём не бывало рассматривал рисунки и потом повернулся к ней с загадочным взглядом. Девушка покачала головой и вышла из комнаты, так и не придав этому значение. Ворон фыркнул и, подойдя к окну и расправив крылья, улетел в только ему известном направлении, оставив после себя пару перьев.***
Ворон летел через лес, словно являлся его мрачной тенью. Деревья стояли высокими столбами и порой ему казались огромными по сравнению с его ростом, так и норовившие скрыть от него какой-либо свет. Рядом шла стая волков, голодно смотрящая на него. Они не раз пытались поймать его, но птица оказалась проворнее и хитрее их, часто срезая пути или моментально исчезая, как по волшебству. Некоторые обитатели леса считали ворона шпионом, служащий тёмным магам. Никто не знал, кто он такой на самом деле, даже многие другие маги или магглы подозрительно смотрели на него, когда тот пролетал мимо них. С виду он напоминал совершенно обычного ворона, но выдавали его ледяные нечитаемые чёрные глаза. Кто-то даже сказал, что это анимаг, прячущийся под шкурой ворона, на что «анимаг» ядовито усмехался. Чуть опустив голову, он увидел, как отчаянно бежал за ним один волк, только слишком большой и горбатый для своих сородичей. Он опасно скалился и прожигал его взглядом. Волк не пытался поймать его и растерзать, а просто бежал, словно преследовал, наивно думая, что ворон этого не заметит. Он покачал головой, поражаясь его наивности. На пару секунд он закрыл глаза, а потом открыл их, но оказавшись в другом месте, не в другой части леса, где волк больше не преследовал его. Это была небольшая деревня магов Хогсмид. Летя между домами, ворон чувствовал приятное тепло, исходящее от них, будь то магазин волшебных сладостей или бар. Жители косо посматривали на него, а некоторые закрывали окна от греха подальше. На улицах бегали и резвились дети, представляя себя могучими магами. Ворон едко усмехался и качал головой, ни на каплю не сомневаясь, что их мечты сойдут на «нет». Пролетев деревню, он увидел впереди себя огромный и, для некоторых, даже по-своему жуткий замок. Любой бы остановился возле него и стал бы с разинутым ртом рассматривать его, как нечто удивительное и уникальное. Но ворону сейчас не до этого, плюс он по горло насмотрелся на этот замок, в который был бы рад не возвращаться. Ворон летел к одной высокой башне, от чего ему пришлось быстрее махать крыльями, чтобы добраться до туда. С витражного окна на него смотрел пожилой мужчина с длинной бородой, облачённый в лиловую мантию. На его крючковатом носу лежали очки-половинки в золотой оправе, из-под которых выглядывали голубые глаза. На его губах играла лёгкая улыбка. Он открыл окно и впустил в свои апартаменты ворона, когда тот долетел, скрывая свою усталость. Мужчина присел в свой стул-трон и стал внимательно наблюдать за гостем, который был не очень-то рад старику. И стоило ворону приземлиться на пол, как на месте появилось страшное и очень высокое существо с острыми и завитыми рогами, с которым удалось столкнуться месье ла Дурсль, только оно не было таким разъярённым, но и радостным его тоже нельзя назвать. Оно было в чёрной мантии, под которой скрывались его большие крылья. Вместо вороньего хвоста у него появился львиный, иногда вилявший из стороны в сторону. Длинные чёрные волосы скрывали половину лица (морды?) и волнами лежали на спине. Чёрные глаза устремились на старика. — Добрый день, Северус, — они друг другу кивнули. — Надеюсь, ты хорошо добрался. Сегодня неплохая погода. Как дела, мальчик мой? — добродушно начал мужчина, пододвинув к существу фиалку лимонными дольками, но тот отказался от них. — Как обычно, — холодно отрезал он. — Появились новости, Альбус, — Северус сел напротив него и сложил лапы в замочек. Альбус заинтересованно сверкнул глазами. — Сегодня утром к ним пришёл Корнелиус и всё рассказал, как мы и предполагали. По его прогнозам, через четыре месяца магглы и девчонка будут уже в Париже. — Вот как… быстро же, однако… — пробормотал старик, а затем с надеждой посмотрел на Северуса. — Северус, а как сама девочка? — Пока она в норме, но никаких успехов в магии не делает; от Уизли особого толка нет. Боюсь предположить, что её магия скоро может угаснуть или стать более неконтролируемой. Альбус понимающе покачал головой, мысленно просчитывая, как добиться её полной магической нормализации до начала осени, желательно до конца июля. — Ну, а какие ещё есть новости? — Пару дней назад возле города Крей произошло массовое убийство некоторыми Пожирателями Смерти. Мракоборцы пока ещё не выяснили, где сейчас они, но активно ведут расследование, — мрачно ответил он. — Настают тёмные времена, Северус… — задумчив произнёс Альбус, находясь в своих мылях и почти не замечая Северуса, на что его собеседник закатил глаза. — А соратники Тёмного Лорда не сидят без дела… Северус вздохнул и мимолётно посмотрел на ярко-красного феникса, тихо сидевшего на своей клетке, иногда ероша свои перья. — А что на счёт открытии школы и возвращении в неё незакончивших в ней обучение? — резко перевёл тему Северус. — Ты уверен, что маги не взбунтуют и что оно не проснётся в самый неподходящий момент и никому не навредит? Как бы во всё это не влезла Поттер, с её любопытством. — Не переживай, мой друг, она будет в порядке. — Не сомневаюсь, — недоверчиво произнесло существо. — И потому я прошу продолжать приглядывать за ней, а когда начнётся школа, продолжишь его поиски с новым учителем Защиты от Тёмных Искусств. Северус встал со стула и, взмахнул своей мантией собирался уходить, как его остановил Альбус, и тот повернулся к нему с изогнутой бровью: — И ещё, когда ей исполнится двадцать, можешь вместо меня пойти в Косой переулок? Слаб я уже, мальчик мой. Да и сейчас её кровной защиты уже нет, и она может стать лёгкой мишенью для Пожирателей Смерти, — получив в ответ кивок, он улыбнулся. — Можешь идти Северус. Удачи, — на прощанье сказал он, тепло улыбаясь и смотря, как Северус широкими шагами уходил из кабинета. Его длинная чёрная мантия эффектно развивалась и напоминала крылья летучей мыши, за что получил подобное прозвище. По пути он залпом выпил какую-то жидкость из фиалки, после чего стал изменяться на глазах. И шерсть, и крылья, и хвост пропали бесследно. Он больше не выглядел тем страшным существом, а обычным, очень бледным человеком. Его чёрные волосы всё так же скрывали его лицо, лишь тёмные глаза не изменились, оставаясь такими же холодными. Перед тем, как спуститься по невероятно длинной лестнице, которая постоянно меняла направление, и, пройдя через несколько коридоров, оказаться в подземелье, живые портреты и картины, висевшие на стенах замка, укоризненно проводили его взглядом, иногда хмыкая и что-то бурча себе под нос.