Гарь

- И снова сказки, одни сплошные сказки, всё с них когда-то и началось: однажды Великий Мотылёк решил поведать сказку о всех нас и создал Калахут. А было в нём столько Света, в этом сказочнике, что он поделил его на семь Маяков да ещё и на всех живых существ осталось: так, чтобы у каждого внутри что-то горело, что-то жить позволяло. Потом посмотрел на то, что получилось, создал Драконов, чтобы охраняли Маяки, потом создал Сов, чтоб охраняли леса, но на Сов света уже не осталось, и на Карликов не осталось, и на Крылатых не осталось, но что Мотыльку до этого? Он уже всё сделал. Люди с остальными созданиями не подружились, но это неудивительно, конечно - кто же будет дружить с теми, у кого внутри - сплошная тьма? Тогда люди, первые люди Калахута решили придумать свою сказку, и придумали башей по образу и подобию, думали долго у одного из Великих Маяков, желая, чтобы он поделился хотя бы крупицей Света, но он был жаден. Люди создали себе кукол для игры. Похожи мы на красивых кукол? Я не знаю. Но когда родился первый баш из цветка, как и представляли люди, - он бросился на Маяк, желал его полностью, но дракон баша сжег, так и должны поступать драконы, когда кто-то покушается на Свет мира. А Калахут запомнил мечты людей, и из цветов, и из деревьев начали появляться новые духи-люди, их назвали башами, это вы знаете. Они попробовали жить среди людей, но были злыми, весёлыми, тёмными и пустыми, поэтому убивали своих мечтателей-родителей, пожирая их Свет, но своего Света у них, конечно же, не появлялось. Зачем вы так смотрите? Вы не знаете, что такое жить с темнотой внутри, так что не смотрите, лучше представьте, хотя я и сам не могу представить, что такое жить со Светом. Мы, баши, не умеем представлять, поэтому, на самом деле, не умеем рассказывать сказки, ведь сказки - это выдумка. Мы рассказываем истории, повторяем то, что уже было когда-то, но не можем вообразить, как вы. Мы не можем создавать, не можем любить, не боимся смерти, ведь не очень-то ценим жизнь и не можем представить, что когда-то умрём. Знаем, но не можем, поэтому и живём так долго, сходя с ума от скуки и моля о железном клинке, который погрузит нас в истинную темноту, которой мы и принадлежим. Вы-то будете в одном из Маяков и дальше, а мы… мы не знаем, поэтому и не думаем об этом, никогда не думаем, просто веселимся в своей тюрьме и ждём следующей декады, когда хоть немного сможем насытиться Светом и развлечься с людьми. А там ещё была война, но что про неё говорить - все говорят. В общем, когда я стал королём, ничего не изменилось, зачем что-то менять в старом укладе? Мы всё так же отправлялись разв декаду на Жатву, приводили с собой людей, а кого не приводили - убивали, но люди про это знали, слишком давно знали, это же старый уговор с тех пор, как остров Цветов отделился от Калахута. Но от скуки он башей не спасает и всегда, всегда кто-нибудь приходил ко мне и просил стереть границу, чтобы пойти охотиться на людей, уговаривал нарушить старый обет, а я раз за разом отказывал, опасаясь, что это разрушит всё, что мы имели. Люди нашли много железа, у них даже пули теперь железные, пули быстрее птиц, и быстро бы покончили с любой охотой; на прошлой Жатве мы узнали про это. И никто не был мной доволен, надо же угождать, чтобы тебя уважали, а я только запрещал. Убить меня было непросто, тогда ещё всё волшебство острова было при мне, а железа не было, так что как тут убьёшь? Только в землю закопать, а я бы и из-под земли выбрался, и всех бы их в темницу заковал - они это знали. Поэтому собрались все, хотя, может, почти все, я не знаю, но это неважно теперь; собрались и во время очередной Жатвы заманили меня на болото, а там запечатали в этом дереве. Вот и всё. Это не сказка о великих героях или подвигах - просто я не разрешил им что-то и они заперли меня, скучная история, если сравнивать с книгами, которые читает Анжей. Я спал в этом дереве и видел сны, много снов, о Калахуте, об острове Цветов, всё во снах пытался найти кого-нибудь, кто разбудит меня и поможет выбраться. Когда-то я подарил одному человеку зеркало, так, шутя: не знаю, какие пути оно прошло, но я нашёл то, что искал. - Как же ты вернул себе корону? - прошептала Вражка. - Я прошёл пешком сквозь Калахут до ближайшего перехода и убил ту, что заняла мой трон. И советников. И многих из тех, кто запер меня - не всех конечно, но всё же убил, потому что прошло десять декад, и кто-то новый появился, кто-то старый ушёл, но такой долгий сон я простить им не мог, поэтому убил. Он умолк и тишину заполнил шум моря. Гран влил в себя последний глоток вина. За столько зим так и не научился рассказывать эту историю красиво! Да собственно, кому было рассказывать? Девочка-Овечка (совсем не похожа) тряхнула кудрями: - Я не понимаю. Как ты мог сначала убить половину, а теперь так сильно желаешь спасти? - Я убил нескольких, но хочу вернуть всех. Но не их - их, а снова населить остров. Вернуть всех - звучало так самонадеянно! Но давно, целую человеческую зиму, он старался забыть, думал, надо ли это ему? Им? Калахуту? И каждый раз решал: надо, он - король, пусть и без королевства, а значит обязан. Они - эти люди - кажется, понимали. Для них обязательства и клятвы имели большое значение. - Но они ужасно с тобой поступили, - сказала его ученица. - Нет, они поступили так, как считали нужным и получили то, что считал нужным я. - А в те десять декад они сумели открыть границы? - спросила Овечка. - Да, но быстро их закрыли, с тем хаосом справиться не смогли и испугались. А потом забыли, что испугались и начали по новой. И так до конца. - Всё равно. Я, конечно, часто мечтала спать вечность, но так-то подумать - это ужасно. А особенно, когда вокруг сплошная темнота дерева… Рука баша непроизвольно дёрнулась, словно он пытался отогнать глупый страх. Гран заметил, как Анжей слегка пихает сестру в бок, призывая к молчанию, и сестра его слушает, но толку немного. Страх всё равно придёт, раз за разом он будет возвращаться, а как только удастся заснуть - опять придут сны о пожаре, незаметные для неспящих, но кошмарные для него: всё горело, его ближние и слуги обращались в пепел, металл плавился и Красные Псы скалили огненные пасти, а он, тот, кто должен был всех спасти, метался туда-сюда и не знал, что делать, кроме как молить звёзды о спасении. И всё, что отгоняло эти кошмары - смешной рыжий мальчик, который даже не подозревал о силе своего Света, не представлял, как Грану, словно побитому псу, приходилось искать его в темноте и, только найдя, засыпать спокойно. Гран не мог понять, кого больше ненавидит за это - себя или Анжея. Так же, как не мог понять, как вместе с ненавистью в его темноте была пародия на свет и тепло, когда рыжий рыцарь был рядом. Мир словно бы насмехался над ним, Граном, даруя надежду на собственный Свет. Люди на лодке всё ещё смотрели выжидательно. - Это конец сказки, - сказал баш. - Мы знаем, - отозвалась Овечка. - Просто мы думаем. Многие истории надо обдумать после их окончания. - Ладно. Ему хотелось снова нырнуть в море, но то, что он всё чаще и чаще чувствовал холод - пугало. Значит, времени осталось совсем мало. ​ Он лежал на мешках на носу лодки, закрыв лицо руками, и смотрел на небо сквозь пальцы. Небосвод отливал фиолетовым, звёздные огни мерцали всеми цветами радуги. Холодный ветер неласково дул с востока, натягивал парус и крал согретое дыхание. Анжей сидел рядом, следил за морем и направлением. - Как называется наша путеводная звезда? - спросил он. - Кехея. Она всегда светит на западе. Раньше люди рассказывали, что существовал восьмой Великий Маяк, но Свет от него улетел и поселился на небе. Он пытался догнать солнце, но не успел, поэтому и остался на западном горизонте, провожая солнце ко сну. Кехея блестела золотом у самого-самого горизонта. - Нам нужно чуть левее её. - Да, я знаю, - кивнул Анжей. Послышался звук кипящей воды, и рыцарь отвлёкся на приготовление чая. Пока он занимался напитком, Гран привстал на локте и заглянул за борт, в надежде увидеть что-то под волнами, но даже для него было слишком темно. - Что ты там смотришь? - спросил Анжей, возвращаясь с двумя дымящимися чашками. - Чем мельче будет - тем ближе остров. - Не переживай, скоро доплывём. Ты волнуешься? - Нет. - А я волнуюсь. Столько времени прошло с тех пор, как я жил на острове Цветов, но это же будет что-то совершенно другое. - Конечно. Это же Крылатые, а не баши. - Я знаю, но с точки зрения человека вы чем-то похожи, я думаю. Хотя посмотрим, я же их не встречал ещё. В любом случае это удивительно. Гран облокотился на борт лодки. - Посмотрим! - Может расскажешь про них подробнее? - Завтра расскажу. Всем. Чтобы не повторять два раза. - Хорошо. Пей свой чай, пожалуйста, а то замёрзнешь. - Да не мёрзну я! - слишком яро, чем ему самому хотелось, воскликнул баш. - Ладно. Хорошо. Просто пей чай, холодный он не такой вкусный. - Он вообще не особо вкусный. - Ну это издержки сорта. Я бы хотел, конечно, чтобы у нас тут была и кухня и чаёв сотня видов, но имеем то, что имеем. Гран попробовал чай. Неплохо, но с вином не сравнится. - Чай какой-то очень человеческий напиток. Никто из существ не пьёт чай. - Ну да, - улыбнулся Анжей, - я плохо представляю себе хоть кого-нибудь из вас так, чтобы вы возились с заваркой. - Я могу. - В тебя я верю, но ты вообще другой. Ощетинившись, Гран резко повернулся к собеседнику: - Замолчи! Замолчи! Но тот смотрел на него печально. - Ну признай ты это уже, хотя бы сам себе! Что тебе так нужно быть одним из, никого же… Одним рывком баш оказался рядом и заткнул непутёвому рот ладонью. - Замолчи, просто замолчи, иначе я сброшу тебя за борт, - прошипел он. Много лет назад, когда этот мужчина был мальчиком, он тоже говорил глупости, но пугался и отступал, стоило королю понизить голос. Сейчас же он вырос и не испугался: взял Грана за запястье, убрал его руку и перехватил вторую. - Пожалуйста, не надо, ты разбудишь девочек. Гран, давай просто поговорим, выпьем чаю. Меньше всего я хотел бы тебя обидеть. - Отпусти меня. - Конечно, прости. Отпустил. Гран сел снова на дно лодки, Анжей пристроился рядом, держа в руках кружу и молча. Чай пах горькими травами. - Гран? - М? - Ты же ненавидел быть королём. - Ну да, - согласился баш, - ненавидел. - Я понимаю, почему ты хочешь всё вернуть. И магию, и башей, но как думаешь, тебе обязательно оставаться королём? - Не знаю. Очень сложно судить об этом. -Но ты хотел бы? - Сейчас - да. Потом вряд ли буду хотеть, и снова буду ненавидеть. Анжей на него не смотрел, наблюдал за парусом, но голову слегка повернул. - Так может останешься здесь, когда мы всё вернём? - Ну почему вы так любите думать заранее? - удивился король. - Почему? Столько всего может измениться! Вы будто только родились, а уже думаете о смерти. Будет как будет, история сложится так, как пойдет, смысл решать что-то сейчас, мы ещё не добрались даже до острова! - Ну не знаю, мне просто нравится, когда я точно знаю, что произойдет, - Анжей обнял свои колени. - Но ты не знаешь! Никогда не знаешь и не можешь знать. - Я знаю, что не могу знать, но мне нравится просчитывать варианты. Баш только тряхнул головой, поражаясь странности людей. Надо же так строить себе какие-то иллюзорные надежды, прекрасно зная, что они могут рухнуть! Вот он даже не надеялся толком на Крылатых, рассматривал это как попытку и всё, а этот смешной рыжий человек всё просчитывает, всю жизнь составляет какие-то развилки в своей жизни, прокладывает нужные тропы, а потом плывёт на лодке. И снова Грана захватило предчувствие, упорно преследующее его всю вторую половину зимы. Предчувствие это было не связано ни со снами, ни со Светом, но просыпалось каждый раз, когда он хоть немного задумывался об этом плане. Словно что-то копошится внутри и шепчет, что всё плохо, плохо, плохо, всё пойдёт не так, как надо, не бери его с собой, всё будет плохо-плохо-плохо, ужасно-ужасно-ужасно. Задумавшись, он не заметил, что Анжей что-то говорит. Вздрогнул: - Что? Чай почти совсем остыл. - Я спрашиваю, сейчас ты бы хотел остаться здесь, у нас? - Сейчас? На лодке? - Ну, не на лодке, а вот если бы не было Крылатых - ты бы остался? - Если бы не было Крылатых, я бы пошёл к Драконам, хоть они бы и убили меня. Или к Совам. - Ну ты меня понял, Гран! - с некоторым отчаянием воскликнул мужчина. - Я знаю, что понял, не издевайся. Баш улыбнулся. - А что мне издеваться-то? Я бы, возможно, умер и вернулся домой, если это возможно. - Думаешь, когда ты умрёшь - вернёшься к звёздам? - Надеюсь. Ты же так настаиваешь, мой милый мальчик, чтобы я принял то, что чужой везде, вот я и принимаю, вот тебе и говорю: никто из башей не помнит, что смертен, а я помню и даже надеюсь. Единственное, на что я надеюсь - что умру и вернусь туда, откуда пришёл и буду там на своём месте. Вздохнув, Анжей отпил ещё чаю и внимательно вгляделся в парус. Гран нагнулся, чтобы заглянуть мужчине в глаза, но тот отвёл взгляд. - Ответь мне, ты же так хотел, чтобы я сказал, что другой. Вот он я, - он поднялся, сделал шаг и сел прямо напротив Анжея, - вот он я, другой. Ненавижу быть королём, ненавижу остров Цветов, но обязан его вернуть. Ненавижу Калахут за то, что я не принадлежу ему, но обязан тут жить. Вот он я, а ты, мой милый мальчик, просто любишь сломанные вещи, но не смей, ты слышишь меня? Не смей считать меня сломанным или жалеть. Если ты будешь так думать, я точно тебя убью, наконец-то убью и заберу весь твой Свет себе, - он наклонился. - Ты понял меня? Они долго смотрели друг на друга, и лицо Анжея не выражало ничего, кроме печали и тепла. И это злило Грана ещё больше. - Ты понял меня? - повторил он почти беззвучно. Анжей ответил: - Да. Я не буду тебя жалеть, я и не жалею, на самом деле, я сочувствую, и даже если ты не видишь разницы, для меня она есть, - он прикрыл глаза. - Я просто люблю тебя. Очень сильно и очень давно. Гран знал. Знал, не понимал и боялся, поэтому от бессилия (Что делать? Что люди делают с этой своей любовью? На что она вообще похожа? На то, что испытывает сам Гран? На то, что ему никогда не дано испытать?) прошептал: - Любить меня тоже не смей! Ты это понял? Мужчина снова открыл глаза, ответил, теперь уже без тени улыбки: - Как прикажете, Ваше Величество! Вот так взял и разлюбил. Остальным передать? Разворачиваем лодку? Больше то причин плыть ни у кого нет. - Есть, - фыркнул Гран. - Ещё как есть, увидеть Крылатых… - Да кому оно нужно, Гран? Вражка просто надеется, что ты дашь ей какие-то новые знания, Анна бы поплыла хоть туда, хоть на Север, исследовать гроты и бродить по ледникам. А я бы с охотой остался в Чаячьей Бухте, хотя там у меня ничего не осталось. Мы отправились сюда, в этот Мотыльком забытый пролив, не ради Крылатых, мы хотим помочь тебе и найти… - он запнулся. - Наверное каждый что-то своё хочет найти. Да, я думаю так. Нас всех движет не только любовь: любим мы тебя все, но по-разному, но и поиск. В общем, Крылатые - это больше предлог, чем суть, поэтому да, пусть будет так: нами движут и любовь, и поиск. И я редко бываю упрям, но знаю точно: ни один король, ни один князь, ни один человек не посмеет мне сказать, кого и как любить. Даже ты. Даже насчёт себя же. Гран прислушался: на секунду ему показалось, что к шуму волн прибавился новый звук. Что ответить Анжею он не знал и вдруг страшно захотел, чтобы собеседник заговорил о чём-нибудь другом, о звёздах, о чаях, о глупых звёрях, но только не о людях и их чувствах - в этом баш понимал слишком мало. Но Анжей всё молчал, и в конце концов пришлось ответить: - Ну и ладно. Совершенно нейтральная фраза. Анжей оторвался от паруса, посмотрел на Грана, улыбнулся, а затем откинулся назад, задрав голову наверх, подставив бледную шею на милость ветра. - Плывём себе и плывём, куда плывётся, - сказал он. - Потому что некуда возвращаться. Гран поднял руку, исполосованную звёздами. Если бы этого не было - он бы мог спасти ферму. Вызвать ветер. Попросить помощи. Как же тяжело жить без волшебства! Но вон, люди как-то справляются. - В твоих книгах кто-нибудь когда-нибудь терял всё? - спросил он. - Да, конечно. Во многих историях герои находят своё новое счастье через потерю старого. - И ты в это веришь? В новое счастье? Ты его ищешь? - Верю. Остаётся-то только верить и искать, чем ещё заниматься теперь? - Не знаю, чем люди обычно занимаются? Можешь сделать чай или поставить парус правильно. Анжей сел, посмотрел на мачту: - А он что, скосил? - Да, мы ушли правее. - Ох. Мужчина потянул за верёвки (его сестра называла их “брасами”), заставляя их маленький кораблик идти по ветру. Пока он занимался ялом, Гран набрал в котелок воды и постарался зажечь горелку, но вызвал лишь одну искру и неприятный запах. Анж присел рядом: - Нет, тебе нужно надавить на рубильник и поднести спичку, - прошептал он. - Ладно, - баш повторил все действия, и от маленького огонька спичечной головки конфорка вспыхнула. - Ура! - улыбнулся Анжей. - Теперь дай то, что нужно для чая. Под надзором рыжего рыцаря Гран пытался сварить чай и хоть ночь была светла, а последующие разговоры легки, его всё равно не покидало чудовищное чувство, будто всё идёт не так, как надо, словно сейчас всё рухнет и придется строить новое из крови и пепла. Девочка по имени Овечка перегнулась через борт так, что чуть не вывалилась. - Смотрите, смотрите! Это же цветы! Гран ждал эту часть пути, но остальным не говорил: отчего-то ему казалось, что предупредить будет лишним. Такие вещи всегда лучше, если про них не знаешь. А меж тем смотреть было на что: прямо под поверхностью воды, покачиваясь на волнах, росли миллионы разноцветных цветов самых разных оттенков и форм. Они простирались до самого горизонта и дальше до острова. Баш протянул руку, дотронулся до одного бутона, сорвал следующий, пурпурный с острыми лепестками. Показал Анжею, который толкал лодку шестом: - Красивые, - кивнул мужчина. - Как они тут растут? - Как водоросли. Это просто водоросли в форме цветов, но не настоящие цветы. У них нет пыльцы, например. Ученица протянула узкую ладонь. На её запястье был браслет с руническим камнем. - Можно? И, получив цветок, рассмотрела его на солнце, затем понюхала, поморщилась: - Почти не пахнет. Ты не знаешь их свойства? - Какие свойства? - Лечебные, например. Или вкусовые. - Нет, не знаю. Я и сам их второй раз вижу. - Хорошо, я сорву несколько, ничего же не будет? Хочу рассмотреть повнимательнее. Гран пожал плечами, показывая, что ведьма может делать с цветами всё, что захочет. Она и сделала: подозвала свою младшую подругу, вплела растение ей в волосы, а затем начала вылавливать соцветия для себя. Перебравшись на нос лодки, Гран сел там и начал наблюдать за цветочными просторами: они напоминали ему о его острове, и от этого становилось спокойнее. Редкие облака плыли по небу, ветер стал совсем тёплым, весна явно пришла на Калахут, увидев это подводное поле. Значит скоро будет лето. Длинное лето и будет совсем-совсем как дома. Тут Гран понял, как редко бывал летом вне острова Цветов. Раза три, наверное. Обернулся, посмотрев на девочку-Овечку. Она же почти младенец по сравнению с ним, но видела так много, а он что? Остров Цветов, его прекрасный дом да пару деревень, и всё. А Анжей? Сколько историй знает, а он, Гран, древний король башей, знает лишь то, что видел сам, да то, что рассказывали ему питомцы. Да даже ведьма (как её зовут-то?), его ученица, знает травы, про которые он не может сказать ничего полезного! Резко отвернувшись, Гран снова уставился на горизонт. Ему очень не нравился ход мыслей: они делали его меньше, чем он есть. Делали хуже людей, но разве он хуже? Должно быть так. Должно быть все баши хуже людей, раз за столько лет не смогли даже немного его полюбить и предали, а люди, странные и чудные, смогли сделать это за такой короткий срок. Мысли стали роиться как пчелиный улей. Гран наклонился, плеснул на лицо холодной воды, но это не особо помогло. Он всё чаще и чаще замечал, что его собственная голова уводила его куда-то не туда, а (чувства?) заставляли творить какую-то чушь. Вроде как чай варить посреди ночи. С кормы послышался голос Анжея: - Гран, ты вроде говорил, что когда станет мелко - остров будет рядом. Тут метра два до дна. - Значит, скоро будем, - пробормотал баш. - Что? Я тебя не слышу. Гран крикнул: - Значит, скоро будем! Встал на лавочку, три пары глаз: две карих (почти одинаковых) и одна синяя смотрели на него. Когда-то на него смотрели сотни. - Этот остров, - сказал он, - зовётся Белым… - Если бы ты сказал сразу, нам бы не пришлось его всё время путать с твоим островом и бесконечно уточнять! - встряла девочка-Овечка, но Ажней шикнул на неё. Девочка надулась и принялась заплетать косичку, нежно касаясь цветка в волосах. - Крылатые худшие из нас, существ, потому что живут в бесконечной тоске, и вы - всё что у них есть из развлечения. Они любят ранить словами. Они когда-то могли летать, больше не могут, поэтому и не нападают на людей. Создать что-то своё они тоже не способны. Ладно, это звучит так, будто они как мы, но они другие, вы поймёте. Они просто существуют, едят фрукты с деревьев… не знаю, что они ещё делают, колдуют целыми днями, пялятся на мир через своё озеро, наверное. - Какое озеро? - спросила ведьма. - Чёрное озеро. - Нет, я это…. - У них очень хрупкие кости, - продолжил Гран, не обращая внимания. - Полые, поэтому сломать их легче лёгкого. Думаю, если вы хотите прийти с миром, то лучше этого не делать. Хотя не думаю, что вы собирались. Что ещё… Может, они будут нас избегать по этой причине. Ученица подняла руку и выкрикнула: - Как их зовут? - Кого? - Крылатых. Мы же должны к ним как-то обращаться. - Никак их не зовут, они не понимают сути имён. - Но мы-то как будем их называть? Овечка повернулась к ней, откинула каскад волос со лба: - Называй “Извините, пожалуйста”. Всегда работает. - Звучит не очень вежливо, но я попробую. Я что-то ещё хотела спросить... Ты вчера рассказывал сказку, но не упомянул о железе. Железо ранит Крылатых? - Я разве уже не говорил? - Нет, не говорил. - Нет, не ранит. Они хрупкие, и этого хватит вам, чтобы защитить себя. Даже ты сможешь. - Поче… Он снова прервал её вопросы: - Что вам ещё рассказать? - Давно ты там был, Гран? - спросил Анжей, сделав очередной толчок шестом. - Да. - Это всё, что ты про это расскажешь? - Да. Тут девочка-Овечка издала странный звук, словно бы крик, и тут же заткнула себе рот ладонями. Все с удивлением поглядели на неё. - Ты чего, Анна? - спросил её брат. Овечка горячо замотала головой. - Нет-нет, ничего, мне просто глупая мысль в голову пришла. - Какая? Она неуверенно поджала губы, вцепилась в прядь волос, переплетая её и, смотря только на локон, пробормотала: - Ну а вдруг… Просто Гран целую вечность их не видел, а любые наши контакты с существами оказывались… э... в общем, до всех уже добрались Красные Псы, а вдруг до них тоже. Гран опешил. Эта мысль ни разу не пришла ему в голову, а вот теперь всё же добралась: а что, если?.. В тревожное предчувствие вмешался страх, и ощущение было настолько поганым, что Гран забыл, что на скамейке надо балансировать и чуть не упал вниз на самое дно, но кое-как удержался. Анжей с другого конца лодки кивнул: - Я уже думал об этом, да. Конечно, это будет печально, если мы опоздали, но всё же, надеюсь, это не так. А если это и так... Калахут огромен. Мы непременно найдём помощь. - Давайте надеяться на лучшее, - сказала ведьма. - Не, давайте не будем, - возразила Овечка. - Давайте лучше надеяться на худшее, а потом радоваться, что ошиблись. А Гран ничего не сказал: он страстно желал отвлечься от поганого чувства и тревожных мыслей. Вот если бы ещё оставалось вино! Но оно закончилось, значит, залить голову не получится. Он опустил звёздную ладонь в воду и цветы ласково погладили его по руке своими верхушками. Совсем как на острове Цветов, когда идёшь сквозь поле, далеко-далеко, через васильки, гортензии, тюльпаны, астры - миллионы лепестков. И лето, вечное лето. А здесь зима. Толку в этой зиме? Первые дни интересно, потом становится тоскливо: небо серое, земля серая. В воде мелькнуло его отражение: его глаза, серые как зимнее небо. За плечом появилась ученица, высунула нос к самой воде, скинула капюшон шрема, поймав капли моря на золотистые волосы. - Гран. - М? - Как думаешь, я смогу научиться чему-нибудь у Крылатых? - Ты можешь научиться чему-нибудь у кого угодно. - Ну да, но я имею в виду ворожбу. - Не думаю, что они станут тебя учить, им не особенно интересно учить. Но они позволят наблюдать за собой, ты и наблюдай, это лучшее, что можно там сделать. - Иногда мне кажется, что и тебе не особенно интересно учить, - сказала она с обидой в голосе. - Нет, не особенно интересно, но ты же не спросила об этом меня, когда назначила учителем. Она слегка отодвинулась, тщетно пряча уязвлённость за волосами. - Тогда чего ты со мной возишься? - Просто так. Ведьма хотела сказать что-то ещё: брови нахмурила, приоткрыла рот и даже издала первый полузвук, но затем промолчала. Посмотрела вниз. Затем снова на него. - Как выглядит остров? - У тебя есть цветы, спроси у них, а не у меня. Они же говорят с морем. Она снова посмотрела вниз: в руках был лепесток цвета заката. - Да, я и спросила. Конечно, он мне не ответил словами, но я словно бы увидела, - она показала на веки, - вот тут. Как картинка. Белый остров, с тополями. Да, ты сказал, что он белый, но не говорил про тополя, вот я и хотела спросить, есть там они или нет. - Есть. Полный остров тополей. Ученица просияла. - То есть, у меня получилось? - Конечно. Разве ты не могла это раньше? - Нет! Нет, только гадая могла выхватывать какие-то картины, но не знала, сбудутся ли они. А когда гадала на себя, вообще ничего толкового не выходило, поэтому и не проверить. А тут! Я же просто сосредоточилась на цветке, на каплях моря, и словно стала ими! - она хлопнула в ладоши. - Как здорово! Такие вещи были совершенно обыденны для Грана: король острова обязан чувствовать весь остров, поэтому радость ученицы была от него далека. Но в момент её радости Свет, горевший у неё под ребрами, зажегся так ярко, что баша скрутило. Это был вечный голод. Игнорируя девушку (а она что-то ещё говорила, точно говорила, но какая разница, кому вообще это нужно?), подошёл к Анжею. Анжей горел всегда так ярко, словно был Маяком, и одно присутствие насыщало. Гран сел рядом, закрыл глаза. Да, так лучше, так спокойнее. - Гран, ты чего? - спросил рыцарь, наклоняясь. - Ты не заболел? Выглядишь бледно. - Я в порядке. - Ты волнуешься перед Крылатыми? - Нет. Зачем? Они либо помогут, либо нет, либо они живы, либо стали пеплом, но моё волнение ничего не исправит. Он почти-не-врал: чувство внутри не было полностью волнением. - А я волнуюсь. Даже на острове Цветов было непросто, а уж на Белом Острове… Ребёнку легче адаптироваться, ты знаешь? Гран сложил руки на коленях и уткнулся в локти, отчего мир вокруг потемнел, оставив только разноцветную рябь темноты, шум моря и голос Анжея. Он не хотел отвечать, он не хотел говорить; всё, что ему хотелось - избавиться от предчувствия. Снова обрести уверенность, что он поступает правильно. Звонкий крик Овечки заглушил волны: - Остров! Я вижу остров! Путешественники устремили взгляды туда, куда указывала девушка: на еле заметный белый холм, который был отделён от них цветочным океаном. Если не знать - не разглядишь. - Он в снегу? - Овечка скинула куртку, оставаясь в свитере. - Если да, то что-то мне очень жарко. - Нет, там нет снега. Там всё время тепло. Услышав это, люди тут же начали избавляться от лишней одежды, и все шремы, варежки, шарфы и шубы полетели на дно лодки, а освобожденные от шкур путники, улыбаясь, подставлялись под солнце. Гран разницы почти не почувствовал. Остров медленно приближался: вечный остров с волшебством, цветами и нескончаемым летом становился всё ближе и ближе, и с каждым проплытым метром предчувствие нарастало. Гран уже готов был сказать: “Нет! Разворачивай лодку! Не смей туда плыть”, - но вовремя до крови прикусил язык. Проглотил кровь. У него долг, а все страхи и сомнения не должны этому долгу мешать. Тёплый ветер дул в спину, девочка подняла парус и, рассмеявшись, пустила лодку полным ходом, подминая цветы под киль. Анжей, не выпуская шеста, сел рядом, а ведьма просто пристроилась на носу яла и сказала, обернувшись: - Он такой же. Рваные облака медленно плыли по небу, а маленький кораблик резво плыл навстречу земле. Остров приближался, переставал быть таким белым: вскоре можно было прекрасно отличить тёмные стволы деревьев, молодую траву и золотистый песок на берегу. Прошло несколько человеческих жизней с тех пор, как Гран был тут последний раз, и теперь он мог видеть, что ничего не изменилось. Но по сути чему было меняться-то? Он почти доплыли, когда Овечка спустила парус, и Анжей повёл ял с помощью шеста. Цветы кончились лишь у самого берега, уступая место белёсому песку. Скинув ботинки, Гран прыгнул в воду, с удовольствием отмечая, что она нагрета. Сделал пару шагов к берегу: по мягкому песку ходить приятно, обойти бы кругом весь остров так, по щиколотку в воде, а потом уже… Послышался плеск - кудрявая девчонка прыгнула вслед за ним, взвизгнув от радости. - Тёплая, тёплая! Анж, Вражка, да тут же настоящее лето, смотрите! И какие деревья. Деревья и вправду впечатляли - огромные зелёно-белые тополя, все в пуху, который никогда не опадал полностью. Им же была покрыта и земля, и песок, весь остров почти состоял из тополиного пуха. - Затащим лодку на берег? - спросила Овечка. - Да, давайте, - согласился Анж. Девочка сделала отчаянную попытку выудить ял на сушу единолично, но, конечно же, провалилась, хотя упорно продолжала тянуть, пока её брат не пришёл на помощь. Вдвоём они вытащили “Качурку” на мель, а ведьма, словно принцесса из сказок, сидела на носу лодки, как на палпатине и наблюдала за своей поездкой. Только потом, избегая воды, ступила на берег. И вот - путники предстали перед Белым Островом. - Так тихо, - пробормотала ведьма. - Здесь не живут ни звери, ни птицы, - сказал Гран. - Только Крылатые да тополя. Есть ещё деревья, но я не знаю их названий. Анжей присел на корточки, дотрагиваясь до песка, сказал зачем-то: - На острове Цветов было много животных. - Но это же не он! - разозлился баш. - Это совсем другой Остров, с совсем другими существами! - Да, я знаю. Прости. Овечка дошла до травы, положила руку на древесную кору, обдирая пушинку. - Не такой уж он и белый. Я представляла себе заснеженную землю. - Слава Мотыльку, что это не так! - ведьма одернула зелёную юбку. - Не могу уже видеть снег и чувствовать холод. Я бы сюда плыла только ради тепла. - Тогда тебе просто нужно зимой плыть на юг, так мама делает. - Я не кочевник, Овечка. Я бы хотела всегда жить там, где тепло. - Ну. тогда просто поехали на юг, найдём тебе где жить. - Мне нравится эта идея, но давай сначала разберёмся тут. - Да. Хорошо, что он целый. Они замолчали, уступая место тишине. Даже волны, казалось, утихли, погрузив остров в безмолвие. Гран смотрел на кроны деревьев, полных магии и незримой торжественности. Потом отправился в глубь острова. Предчувствие звучало барабаном. Обернулся на море: изумрудное, с яркими пятнами цветов. Затем на остров, зелёно-белый, мертвенно-спокойный. Облака, огромные и кучистые, были похожи на горы. Да, всё ровно так же, как в прошлый его визит сюда. Тогда ему и плыть не пришлось: дверь в саду открылась прямо сюда, на берег. Интересно, существует ли она ещё? Или исчезла, потому что Крылатым не понравился визит непрошенного гостя? Наверняка, второе. Троп на острове не было: Крылатые не выходили к морю, а если и пытались куда-то перебраться, то использовали последнюю возможность полёта, которая, по сути, была больше похожа на длинный прыжок с планированием. Из-за отсутствия дорог приходилось идти прямо по траве, притаптывая пух, который лежал целыми горами. Высокие тополя сбрасывали с себя всю ношу, образовывая сухой снегопад и вскоре, все путники оказались обсыпаны белыми пушинками, которые липки к волосам и одежде. Листва тополей пропускала на землю миллионы солнечных зайчиков, и они метались туда-сюда, повинуясь прихоти ветра. Гран погладил узловатую кору дерева, почувствовал тепло и знакомую вибрацию, шепчущую: “Во мне столько силы”. Остров был небольшим, насквозь его можно было пройти за полчаса, и уже через пятнадцать минут безмолвной ходьбы путники вышли на поляну. Несколько хижин, построенных из пуха, мягкий белоснежный ковёр, чёрное озеро, такое чужеродное среди молочного пейзажа и, конечно, несколько Крылатых, сидящих вокруг него. Кто-то из людей ахнул, и это привлекло внимание обитателей острова. Они встали, устремив свои паслёновые глаза на гостей. Тощие, словно не ели никогда в жизни, уродливые, жалкие: белая кожа покрыта язвами, головы почти лысые, с остатком перьев. Из полностью чёрных глаз проступает такая же чёрная влага. Облезлые крылья волочатся по земле; одежда, сделанная из тополей, грязно-белая, в чёрных пятнах слёз. Шесть Крылатых медленно подошли к ним, бессмысленно оглядывая. Их лица не выражали ничего, и Гран дёрнулся от отвращения: насколько же пустыми казались эти создания. - Горит Маяк! - крикнула Овечка. Гран помнил того Крылатого, что выступил вперёд и ответил ей: - Для вас может и горит, но для нас он не светит. После этого протянул ладони без ногтей и коснулся лица и руки Грана. Баш еле сдержался, чтобы не вырваться. - Ты вернулся к нам, маленький дух, ха-ха. Зачем? Будешь просить что-то? Зачем ты привёл людей? Чтобы сломать нас? В горле пересохло, поэтому говорить пришлось с усилием: - Они помогли мне добраться до сюда, но не будут вас ломать. Я пришёл, чтобы узнать про Красных Псов и… попросить помощи, да. - Мы знаем, знаем, знаем. Проходите к чёрному озеру, мы накормим тебя и твоих питомцев. Но держи их подальше: они могут нас сломать. С этими словами Крылатые развернулись и пошли за деревья, оставляя за собой борозды крыльев. Гран обернулся на спутников. - Какие дружелюбные ребята, - сказала Чёрная Овечка, - но хоть накормят. Ведьма кивнула. - Это да, но… Мы же им не мешаем, да? Они так беспокоятся, что мы можем им навредить. - Просто не подходите к ним достаточно близко, а не то они могут разозлиться. Крылатые вернулись из-за деревьев: каждый нёс по корзине, наполненной фруктами, а Главный (как прозвал его про себя Гран, чтоб хоть как-то идентифицировать) нёс глиняный кувшин. Путники сели у озера. Крылатые передавали тарелки Грану, и ему пришлось служить связующим звеном между людьми и едой. В кувшине оказалась крепкая настойка. Гран первым сделал щедрый глоток, подготавливая себя к разговору. - Что это? - спросила сестра Анжея, достав из корзины бледно-жёлтый фрукт. - Это малг - то, что мы едим, - ответил Главный. - Он растёт на деревьях. Попробуйте. Девочка вонзила зубы в угощение, сок потёк по подбородку. Прожевав, поморщила нос, но всё же сделала ещё укус, пробормотав “шмасшбо”. Остальные тоже приступили к еде, но Гран голода не чувствовал, поэтому просто крутил фрукт в ладони. Главный сел напротив, разложив длинные крылья по пуховому покрову. Остальные Крылатые уставились в озеро. - Что тебе нужно, маленький дух? - спросил Крылатый. - Не ты ли пообещал в прошлый раз никогда не возвращаться, получив отказ в своей просьбе? - Да, но… - Гран, а что ты просил? - раздался голос Чёрной Овечки. - Это неважно, - бросил он через плечо. Однако Главный, видимо, думал иначе: ему всегда доставляло удовольствие издеваться над собеседником, изображая благодетель. Возможно, это была вообще единственная радость в его жалкой крылатой жизни. - Как же неважно, маленький дух? Мы еще не одну декаду обсуждали духа, пришедшего с просьбой дать ему Свет, ха-ха, - его смех был похож на кашель, - и не есть Свет, как все духи, а чтобы быть почти человеком, ха-ха. Какая теперь у тебя просьба, маленький не-дух? Какая? Хочешь, чтобы мы наградили тебя смертью? Снова хочешь быть не-тьмой? Гран сжал кулаки так крепко, что ногти вонзились в ладонь. Он слышал шепот людей за спиной, чувствовал, как начинает гореть кожа от злости и стыда, ведь он до последнего надеялся, что Крылатые не вспомнят об этом. О том порыве отчаяния и одиночества, что привели его тогда. Несколько минут он сидел неподвижно. Знал, что если дёрнется: точно убьёт кого-нибудь, поэтому ждал, пока пройдет боль, а Главный не торопил с ответом. - Нет, - сказал он наконец. - Я стал королём на острове Цветов и… - Мы знаем, знаем, знаем, ха-ха-ха! - крылья ударили по земле, поднимая к воздуху вереницу пушинок. - Мы смотрим в чёрное озеро и всё знаем: знаем, как ты стал королём и как твой остров сгорел из-за Красных Псов, ха-ха-ха. Знаем, как ты отдал свою магию и шёл сюда, ха-ха-ха. - Зачем тогда вы спрашивали, чего он хочет? - это спросила ведьма, проскальзывая к учителю. - Нам было интересно, что он ответит, но уже не интересно. Уйди дальше, человек, мы не дадим тебе нас сломать. Ученица послушно отползла назад. Гран на секунду обернулся к путникам - лица их выражали беспокойство, затем снова заговорил с Главным Крылатым: - Ладно. Вы смотрите на мир через чёрное озеро, так скажите: вы знаете что-нибудь о Красных Псах? - Знаем, конечно, знаем! Ты не хочешь сам посмотреть в чёрное озеро? А, ты же не можешь! Ты ничего не увидишь! Баш ещё крепче сжал кулак, повторяя про себя, что ему нельзя срываться: этот чудак сейчас - единственный способ хоть что-то понять. - Да, не увижу, - голос звучал почти-спокойно. - Поэтому скажите мне. Крылья собеседника на секунду поднялись в небо, накрывая путников тенью, а затем безжизненно упали вниз. Остальные Крылатые сидели и пялились в озеро, словно вокруг ничего не происходило. - Восьмой Маяк погас, потух, умер. Никто не знал про это, никто не видел Восьмой Маяк, он слишком далеко, но все драконы погибли, ведь некому было насыщать их Светом, некому было рассказывать сказки. И он умер, Маяк. Все думали, их семь - Семь Великих Маяков Калахута, но их восемь и один умер, а значит, снова семь. И когда умер Маяк, он прервал цепь, а значит всё: вырвалась тьма, что едина с нами, и приобрела сущность Красных Псов. Сущность хаоса, уничтожающего всё на своём пути, вы-жи-га-ю-ще-го пламенем; и выжжет всё и всех, оставит только темноту и всё, всё, всё. - Восьмой Маяк? - удивился Гран. - Почему никто не мог найти Восьмой Маяк? - Мир большой, люди маленькие, существа заперты. - Но что делать?.. - Не знаем, не знаем, ха-ха, этого чёрное озеро не показало. Гран снова обернулся на людей, бледных и напуганных тем, что их родной дом начал умирать. - Но где этот Маяк? - В море, все Маяки стоят в Море. Море и Лес - две вещи, важные Калахуту. И явились Псы из Моря, и начали сжигать Лес. - А остров Цветов? - Сгорел первым, сгорел первым, потому что был ближе к тьме! Такой красивый, такой цветущий, и всё стало пеплом, ха-ха. Всё сгорело. Должно быть, ты чувствуешь себя ужасно, потому что всё сгорело на твоих глазах, ха-ха. Ужасно, что ты не смог спасти свой дом. Овечка выпрыгнула вперёд, оказалась совсем рядом с Главным Крылатым, отчего он вскрикнул, и чёрная слеза полилась по его щеке. - Как вы можете! Как вы можете говорить такие жестокие вещи! И что вы говорили - разве это правда? Как может быть восемь Маяков, всегда было семь! Восьмой Маяк - это просто сказка! Крылатый закричал так, что даже его сородичи обернулись. - Убери её! Убери! Она нас сломает! Убери, уведи прочь, на берег, не то мы больше ни слова не скажем! - Анжей! - позвал баш, но мужчина уже взял сестру за плечи и потащил назад, игнорируя её слабое сопротивление и уговаривая успокоиться. Главный продолжал голосить: - Убери их и пусть больше не входят под тополя, пока им не позволят! Пусть живут на берегу! Убери их и возвращайся, если хочешь услышать дальше про свои звёзды! Главный встал и, шурша длинным одеянием, отправился к озеру. Гран еле подавил в себе желание свернуть ему шею, но лишь оскалился, встал и пошёл назад, к берегу. Он не обернулся, чтобы проверить, идут ли за ним люди: не хотел ни говорить, ни объяснять, ни видеть. Лишь слышал, как они переговариваются между собой тревожно и рассеянно. До берега дошли быстро, море приветливо засверкало, а лодка, покосившись на песке, напоминала огромную спящую чайку. Сразу возвращаться в белый лес Гран не хотел, желание убить Крылатого не проходило, а этого нельзя было допустить. Поэтому он сел на песок, наблюдая за цветами на волнах. Но надо же так глупо!.. Как он позволяет с собой обращаться? Свернуть бы эту чахоточную шею да кости переломать, и всё, всё, никаких больше насмешек, лишь перья повсюду, словно курицу ощипали. Глаза заболели и он уткнулся в колени. Сидел так долго, очень долго, ему самому показалось - до вечера, хотя когда его окликнули и он снова поднял голову, он понял, что солнце еле-еле сдвинулось. Анжей сидел на коленях спиной к морю, смотрел своим обычным сочувственно-медовым взглядом, в руке сжимал какую-то деревяшку. Справа от него девушки ставили палатки. - Гран, прости, что испортили тебе встречу с Крылатыми. Овечка не хотела, просто у неё характер такой… Ты был прав, не особо приятные ребята, конечно. Уверен, что тебе надо к ним возвращаться? Баш помолчал немного, щурясь на солнце. Может, предчувствие как раз говорило о таком вот повороте разговора? Хотя нет, поворот произошёл, а предчувствие никуда не делось. Значит, надо его понять. - Да, - ответил он. - Только они могут мне сказать, что делать с островом Цветов. - Я понимаю. И я вижу, что они говорят дельные вещи. Узнать вот так про Восьмой Маяк… Как вообще Маяк может погаснуть? Я думал, это случится в конце времён, да все так думали. Или это была не сказка про то, как Свет погнался за солнцем? А если он погас и пришли Красные Псы, то это что, конец Калахута? - Не знаю. Не думаю. Анжей хмуро посмотрел на свои руки, все в веснушках и с маленьким ожогом от сковородки на указательном пальце. Гран ждал закономерного вопроса, а рыжий рыцарь как раз собирался его задать: - Слушай, а насчёт того, что ты приходил в прошлый раз... - Я не хочу ничего объяснять, - прервал его баш. - Я знаю! Знаю. Просто хотел сказать, что ты можешь это сделать, если захочешь. Ну, а я ещё я думаю, что это здорово, что когда-то у тебя была такая цель. Вот. - Совершенно не понимаю, о чём ты говоришь. Врал, конечно. Понимал, но не хотел. - Ничего, - слабо улыбнулся Анжей. - Давай попьём чаю перед твоим уходом? Девушки за тебя переживают, просто подойти боятся. - Ладно. Лагерь разбили почти у самой травы, объяснив это возможными приливами: две верные палатки, место для костра посередине, кастрюля с пресной водой висит над огнём. Гран с сомнением покосился на пуховые сугробы неподалёку, но Овечка быстро заверила: -Не волнуйся, мы за ним следим и на ночь будем тушить. Тут всё равно тепло. Слушай, ты не знаешь, тут есть река? Нам бы пресной воды набрать. - Есть, недалеко от чёрного озера. - Тогда у меня тривиальнейшая просьба: ты сможешь набрать её, когда пойдёшь узнавать тайны мироздания? - Ладно. - Котелок, правда, железный, но думаю, я намотаю какую-нибудь тряпку на ручку и всё, донесешь. Ведьма отвлеклась от штопанья одежды. - Разве не легче дать бурдюки? Они тканевые и нести их проще. - Да, но крышки-то у них тоже железные, до них дотронуться надо… Гран, возьми-ка ты варежку! Фляги и варежку, так в сто раз проще будет. - Угу, очень подходящий вид для короля, - пробурчал баш, усаживаясь неподалёку от костра. - Ну во всяком случае ты сейчас выглядишь лучше, чем когда ты был обожжён и ходил в лохмотьях. Нормальный такой, симпатичный король. Всяко лучше этих жутких Крылатых. Что с ними случилось? Я представляла их… поблагороднее что ли. Вода в котелке закипала, выпуская полупрозрачные облака к небу. Анж взял чашки и наполнил каждую до краёв. Горячий чай под палящим солнцем был не очень уместен, но Гран всё равно взял свою чашку (единственную деревянную), ощущая её жар и запах трав. - Когда-то они летали, но слишком боялись за свою жизнь и осели тут, день за днём смотря в чёрное озеро. Я не знаю, почему они приняли именно такой облик. - Но баши выглядят по-другому, - вставил Анжей. - Они красивые. - Их люди придумали красивыми себе на радость. А Крылатые просто были. Ученица не отвлекалась от шитья, оборвала нить зубами, прокомментировала: - Несчастные создания. Затем взяла рубашку Анжея, принялась зашивать дыру в локте. - А они правда что-то видят в этом озере? - Да, ты же слышала. Оно для них как окно в Калахут: могут посмотреть в любую точку и увидеть. - А ты сам раньше мог смотреть? - Да, но они позволили мне увидеть совсем немного. Там был город, большой город, какая-то площадь и множество людей, и всё. Тут ведьма посмотрела прямо ему в глаза, откинув косу с плеча. Синие глаза светились. - Как думаешь, они разрешат мне посмотреть туда? - Не знаю, но могу спросить. - Пожалуйста. Мне это нужно. Они посидели у дневного костра ещё немного пока огонь не погас, почти не разговаривая. Затем Гран решил, что пора отправляться назад. Взял котелок и бурдюки, положил в карман варежку и, махнув людям на берегу, отправился в белый лес. Лес изменился: солнце засыпало, наполняя его багрянцем и длинными тенями, исполосовавшими землю. Баш ступал босиком по мягкой траве, прислушиваясь к острову, но тишина его удручала, заставляя предчувствие разгораться как костёр. А вместе с этим казалось, что все исчезли, оставили его совсем одного. Ускорил шаг, потом почти побежал; бурдюки, перекинутые через плечо, бились о бедро, но он не обращал внимания, а мчался сквозь лесное безмолвие, поднимая по пути фонтаны белого пуха. Озеро и мягкие дома возникли неожиданно, Гран еле успел затормозить, чтобы не врезаться в пушистую стену. Обернулся - вокруг никого. Заглянул внутрь через арочный проём: всего лишь огромная куча пуха, словно гусиная бойня. Видимо, в этих кучах Крылатые и спали. Обойдя дом, Гран поднялся выше к озеру, где неизменно сидели обитатели острова. Главный обернулся на него: - Как ты долго, маленький дух, как ты долго! Что ты принёс с собой? Баш присел на корточки рядом. - Это бурдюки. Для воды пресной. - Понятно, понятно. Король посмотрел в чёрное озеро за плечо Главного, но не увидел ничего, кроме такой же темноты, как в глазах собеседника. Один из Крылатых наклонился, зачерпнул воду ладонью и, запрокинув уродливую голову, влил себе в глаз. Гран поморщился. - Ну так уж мы видим, - сказал Главный. - Что делать, так смотрим на мир. - Скажи, Калахут правда весь сгорит? Как и остров Цветов? - Не знаю, мы же видим настоящее, а не будущее, ха-ха. Может, сгорит, может, не сгорит. - А возможно зажечь Маяк заново? Запрокинув голову, Крылатый рассмеялся. Зубы у него были короткие и почти чёрные. - Ха-ха, ну раз Свет нельзя зажечь в таком маленьком духе, то как можно зажечь в Великом Маяке, а? А? Никак. Никак нельзя. Можно не допустить, чтобы погасли остальные, ха-ха. Но ты же не за этим пришёл, не за этим, да? Что тебе до Калахута, у тебя никогда не было Калахута, маленький изгнанник. У тебя был остров Цветов, и ты хочешь его заселить снова, да? Да? - Да. - Что сказали тебе звёзды, Баш-Гран, маленький король маленького острова? Гран закрыл глаза, вспоминая тот ослепительный момент, когда звёзды засияли кругом. Вокруг лишь космос и холод. “Ты слушаешь, дитя звёзд?” - Что помогут, но заберут то, что принадлежит им. И, чтобы я не тратил их волшебство, запечатают его. Он протянул руку с узором, Главный взял её в свои холодные пальцы, наклонился. Пара чёрных капель упала на созвездия. Бесконечно долго изучал узоры, затем выпрямился, махнул крыльями, облизнулся. - Ты не первый, маленький Баш-Гран, совсем не первый, ха-ха. Повезло тебе, ты такой молодой и не знаешь ничего, но я старый, от самого сотворения мира, и я знаю такие вещи, такие печати, когда Калахут требует себе что-то назад. Будь ты ребёнком цветов, как все баши - цветы бы сковали тебя, но ты дитя звёзд. Милая маленькая Грация, королева башей, приходила как-то, когда люди ещё были глупы и не смели перебивать, нет, не смели. Она отдала своё волшебство в войне против людей, ха-ха, какая она была маленькая, как плакала! - Мы не умеем плакать, - рассеяно сказал Гран. - О, а она умела, умела, и слёзы её были слаще цветочного нектара, я помню, помню. Она не плыла к нам, прошла через дверь, но после тебя дверь закрылась, ха-ха. Она пришла, чтобы снять печать, а сняли мы, мы помогли маленькой королеве. Надежда была глупой, но Гран не смог её усмирить. - И как же? Вы сможете помочь мне? Крылатый улыбнулся. Хищно так, холодно, но глупо было бы требовать от такого существа теплоты. - Конечно, мой маленький дух, мой славный король, великий Баш-Гран, мальчик из человеческих легенд. Конечно, мы тебе поможем, что нам тут делать ещё, на этом острове посреди морей? Он замолчал. Гран ждал продолжения, но Крылатый молчал и смотрел, почти не моргая, только слёзы стекали по щекам, но он не обращал на них внимания. Наконец баш не выдержал: - Ладно. Как это сделать? - О, легко. Нам нужен пресловутый Свет. Эти маленькие солнца, ха-ха, что есть во всём Калахуте, почти у всех, кроме нас. Так несправедливо, так обидно, правда? Дать тебе Свет невозможно, зажечь Маяк невозможно, но взять у кого-то Свет можно, ты же знаешь это, да? Да? Знаешь, сколько ты уничтожил чужого Света, чтобы насытить свою тьму, которая так тебя тяготит. А тебе всего лишь нужно сделать это снова ночью, пусть будет завтра, да; завтра ночью. - Мне нужно просто съесть чей-нибудь Свет ночью? - нахмурился Гран. Предчувствие било медным колоколом. Крылатый снова захототал: - Нет, маленький дух! Ты совсем забыл, как ворожить? Нет, нет. Мы положим человека сюда, в наше озеро, в наше прекрасное чёрное озеро. Мы встанем, ты встанешь, человека положим сюда. Возьмешь кинжал - девочка думала, что спрятала его, да? Но нет, у неё есть кинжал, мы знаем. Человек не пошевелится. Но он должен быть жив, человек. Он должен быть жив, и ты должен ударить его, ха-ха! Ножом под рёбра! И выхватить Свет. Мы прочитаем ворожбу, начертим руны кровью, освободим твои звёздные оковы. И всё. Так легко, правда? Так просто, верно? Небольшое заклинание и ты снова будешь великим колдуном, вернёшься на остров Цветов и вырастишь новые фиалки, розы, гортензии, и в каждом цветке будем маленький смешной дух, который появится заново. Один твой щелчок пальцев, и всё, всё, остров будет жить. Гран смотрел на него. Пытался понять. Так легко, это делается так легко, почти вся работа лежит на Главном, только нужно утащить кинжал. А всё же… - Это точно сработает? - в горле пересохло. - Это сработало сотню декад назад, мы не сомневаемся. - Что, - он запнулся, прокашлялся, - что это должен быть за человек?.. - О хитрый маленький дух, неужели ты думаешь поплыть на большую землю и привести кого-нибудь? Баш вздрогнул, потому что именно эта мысль пришла ему в голову. - Нет, нет, Баш-Гран. Это же твоё волшебство. - Я не понимаю. Крылатый вздохнул, покачнул крыльями. - Это твоё волшебство, твой человек. Твоё? Ты понимаешь меня, ха-ха? Ворожба - это личная жертва. Личная жертва с самым ярким Светом, с таким, чтобы светил ярче всякого Маяка. Тусклый свет оковы не разрушит. Понял, да? Другая жертва не сработает, потому что не сделает тебе больно. А теперь иди за водой, да, иди. И спи на берегу. Девочка хотела поглядеть в озеро, да? Откуда знаем? Мы всё знаем. Всё. Можешь привести завтра их, днём, потом им не захочется видеть озеро никогда, но днём пусть приходят, мы не жадные, пусть смотрят в наше озеро. Завтра будем ворожить, когда наступит ночь. О, как давно мы не ворожили! А теперь иди, прошлый-будущий король Баш-Гран, иди и принеси своим друзьям воды. С этими словами Главный отвернулся к водоёму. Гран поднялся, попытался сделать шаг, чуть не упал: ноги плохо его держали. Переждал несколько секунд и пошёл искать реку. В голове стоял звон. Предчувствие смолкло.