Тетя хотела рассказать мне о чем-то… Просто ли это совпадение, что в эту же ночь она умерла? (прим.авт. рекомендую читать под Nothing But Thieves — Holding Out for a Hero)
Вокруг было темно. И холодно. Я чуть приоткрыла глаза и тут же зажмурилась от боли в макушке, куда пришелся удар. Голова звенела, как колокол, и я, осторожно перевернувшись, встала на четвереньки, чувствуя под собой расползающийся песок. Тошнило. Собственное прерывистое дыхание било в уши, волосы спутанными прядями падали на глаза. Так, ну… хотя бы жива. Попытка встать не увенчалась успехом, мне оставалось только принять вертикальный вид, оперевшись о стенку, чтобы восстановить баланс и осмотреться. Лунный свет прочерчивал неясные дорожки на каменистых округлых высоких стенках и песке, давая мне понять, что я нахожусь на дне. Буквально. В смысле, колодца. Медленно приподняв голову, я вгляделась в круглый потолок, говорящий о том, что мне крышка. Опять-таки буквально. Даже если я соберу себя в кучку, вылезти отсюда не смогу. На помощь звать смысла нет, здесь даже днем-то мало кто ходит, а сейчас и подавно. И сеть наверняка не ловит… Я встрепенулась в надежде и порыскала по карманам, чтобы это проверить, но куда там. То ли телефон выпал, то ли меня его намеренно лишили. Прямо как свободы. Поглубже вдохнув, я подавила конвульсивный рвотный позыв. Ноющая боль в затылке все еще давала о себе знать, но думать становилось все легче. Кто-то дал мне по мозгам и выкинул в колодец, надеясь, вероятно, что я либо сверну шею, либо сдохну от обезвоживания. Если только он не рассчитывал меня здесь держать, как зверюшку, периодически наведываясь. Но зачем? Я осторожно помяла место удара. Шишки или раны не наблюдается, это был кулак. Этот кто-то сильный… мужчина. Выше меня, но ненамного. Нет, держать меня здесь бессмысленно, моя смерть куда выгоднее. Наследство… Ну разумеется. Я холодно усмехнулась. Где-то глубоко внутри бушевали паника, злость, разочарование и страх перед беззащитностью, но до всей этой смеси чувств было не до того. Рассудок здраво расценил, что ближайшие пару часов мне ничего не грозит, раз меня так просто здесь оставили, и методично перебирал возможности к спасению. Продолжать здесь прохлаждаться не входило в мои планы, и цель была ясна. Поднимайся, Агата, двигайся. Тело, как чужое, едва отзывалось на команды, качаясь и ленясь, с трудом держа себя в вертикали. Согнувшись, я восстановила дыхание, скинула волосы со лба и принялась взбираться по чуть ли не отвесной стене. На руку играло, конечно, что воды нет, и камни не покрыты мхом и слизью, но едва ли такое скалолазание удовольствием назовешь. Пальцы царапались о булыжник, ноги бестолково пытались найти опору, слабость все сильнее накатывала на тело, а вместе с ней приходила и паника. В очередной раз свалившись вниз, я глупо пнула основание колодца, набрав песка в туфли. Лучше злиться, чем бояться. Интересно, если я не явлюсь на завтрак, кто будет меня искать? Найдет ли? Нет, мой недоделанный убийца придет наверняка раньше. Если я здесь еще и буду, то вряд ли живой. Конечности мелко затрясло, и я свирепо уставилась в ровные ряды кладки. Так, взбираться у меня получается из рук вон плохо, вариант — шляпа, а ситуация до смешного киношная. И что там они обычно еще делают? Подкопы? У меня даже ложки нет. Истерический смех вырвался из горла и срикошетил от стен, еще больше провоцируя оголенные нервы. Диафрагму сдавило, легкие заходились в хрипе, пытаясь урвать себе кислород. Мне отчаянно не верилось в происходящее, словно все, начиная с прошедшей ночи — чей-то глупый розыгрыш, испытание на крепость. Такое ведь случается в приключенческих романах, триллерах, но не в жизни, да? Да?! Воздух с присвистом расширил грудь, дав возможность мозгу захлебнуться притоком необходимого газа. В призрачном сумраке все неуловимо плыло перед глазами, отчего вникнуть в ситуацию становилось ещё труднее. Тут короткой вспышкой меня озарило осознание. Ну конечно. Это же так очевидно! Не было это обычным инфарктом, таких совпадений не случается. Тётю убили. И попытались устранить меня, либо запереть, чтобы?.. Насильно заключить брак? Не сейчас, но со временем? Либо устранить совсем. Похолодев, я слепо уставилась перед собой. Мой дом кишит подозреваемыми. И если я не выберусь отсюда, никому и в голову не придёт, что я не упала с обрыва, например. Не выдержала потери. Мои пальцы с остервенением впились в трещины между камнями. Мне необходимо выбраться отсюда. Любыми способами. Тут внезапно камень под моей ступней съехал куда-то в сторону, и послышался негромкий скрип. Часть стены слева и снизу отошла от общего полотна, вдавилась внутрь и вправо. Спрыгнув, я обнаружила проход. Натуральный проход. Подземный. В колодце. И готова что угодно на кон поставить — к дому. Думать тут было нечего, удивляться — даже не оставалось сил, и я без лишних сомнений шагнула в темноту. Звенящую тишину нарушало только моё настороженное дыхание, глаза бессмысленно вглядывались во мрак, тошнотворный страх все крепче сжимал горло, мои негромкие шаги отдавались эхом в каменной кишке. Вспыхнул свет. Зажмуришись, я прикрыла глаза рукой и двинулась дальше, механически подумав, что если здесь есть датчики движения, то это кому-то было нужно. И уж коли дом с прилагающимися проходами принадлежал тёте — то, и пользовалась ими тоже она, поддерживая в рабочем состоянии. Зачем?.. Многовато вопросов на сегодня. Светильники не долго вели меня тропой приключений, вскоре она снова утонула в чёрноте, постепенно сужаясь. Не давая себе думать лишний раз, я не сбавляла темпа, ориентируясь руками на стены, и шла, шла, шла, шла, шла… Время тянулось, давя на нервы, мозги кренило, и казалось, что я брожу кругами уже много часов, хотя прошло ну может минут двадцать с момента моего открытия. Но вот впереди забрезжила неяркая дорожка света. Свобода. По возможности тихо добежав до небольшой щели в стене, я вгляделась сквозь нее, пытаясь понять, где я нахожусь. Это точно первый этаж, ибо подъемов не было, и не общая комната, ибо в них в такое время свет уже не горит. А снизу у нас две гостевые комнаты… Кто, правда, в них живет, я не помню. Обзор откровенно дурной, видно мало, да и свет не статичный, а словно от огня. Камин. Выборка геолокации сузилась до одной комнаты, но, кто ее сейчас занял, мне все еще неизвестно. Я вгляделась пристальнее, пытаясь найти глазом хоть что-нибудь ради идентификации персоны для понимания, надо ли мне туда соваться, и тут внезапно. Я почувствовала на своей ноге. Маленькие. Теплые. Лапки. Заторможенно опустив взгляд вниз, увидела черные блеснувшие в скупом лучике света глазки. Я смотрела на крысу. Она — на меня. Секунда. Две. Три… Сдержавшись от криков, я заметалась на месте, скинув грызуна с туфли, задела рукой что-то выступавшее из стены. Та внезапно резво отъехала в сторону, и я, потеряв опору, все еще в диком танце вывалилась в комнату, по инерции продолжив путь следования, запнулась за ковер, на одной ноге допрыгала до кровати, безуспешно попыталась затормозить, и феерически приземлилась на безмятежно спящего в ней человека. Мне прям даже на мгновение стыдно стало. Но и без того давно переставший быть томным вечер не останавливался на достигнутом. — Какого черта? — завозилась подо мной жертва моего нечаянного нападения. Я, мгновенно опознав голосовые данные, панически завозилась, пытаясь найти опору, которая не окажется чьей-то конечностью. Глупо было, конечно, надеяться, что мне удастся изобразить из себя дерево. Практически сразу же мои запястья сдавили железной хваткой и перевернули, подминая под себя. Щелкнул ночник, и теплый свет резанул по моим привыкшим ко тьме глазам. Я сощурилась, тем не менее успев оценить выражение лица того, кого менее всего хотела видеть в этот момент и в этой ситуации. Александра.(прим. авт. диджей, врубай музон! JVLA — Such a Whore (instrumental)
— Любопытно, — медленно, тягуче, играясь, промолвил мужчина, пристально всматриваясь в меня. Мне лично хватало того, что я оказалась буквально опрокинутой им на лопатки, так еще и взгляд его пробирал до костей. — И что ты тут делаешь? — Проведать решила, — язвительно выплюнула я, все еще пытаясь проморгаться, и завозилась в бессмысленных попытках выбраться из-под него. Он насмешливо вскинул бровь, не прилагая никаких усилий к тому, чтобы я оставалась на месте. — Раз уж ты так хотела оказаться в моей постели, стоило просто произнести это вслух, — иронично ответил Нильсен, вызывая у меня неконтролируемый приступ закатывания глаз. Его провоцирующие шутки — последнее, что сейчас стоило моего внимания: покушение на мою жизнь и проходы неизвестного предназначения в собственном доме меня интересуют куда больше. — Мечтай, — фыркнула саркастично я, все еще не оставляя попыток оказаться на свободе. — Пусти! Александр только еще сильнее выгнул бровь, сохраняя невозмутимость лица, и я напряглась. В голову напоминанием ворвались еще недавние мои догадки на тему того, кому и зачем понадобилось мое тело в колодце. И из всех вариантов именно находящаяся надо мной персона наводит туману на мотивы своих поступков больше прочих. Едва отошедшее и размякшее после длительного стресса тело снова сковало страхом за свою жизнь. Я облизнула пересохшие губы. — Отпусти меня, — тише и вкрадчивей повторила я. Мужчина даже не пошевелился. — Не раньше, чем ты объяснишь мне, зачем ты здесь оказалась. Чтобы я рассказала тебе, как выбралась из твоей импровизированной темницы? — С чего бы мне тебе что-то объяснять? — С того, что иначе я тебя не отпущу, — с потаенной угрозой ответил мужчина, все так же нависая надо мной меньше чем в десяти сантиметрах. Я сжала зубы, скрывая долю нервной трясучки и интуитивно пытаясь вжаться поглубже в матрац. — Хорошо, — сблефовала я от души, нарочито заносчиво подаваясь еще ближе. — Под тобой вполне удобно, полежу. Александр, прищурившись, смерил меня долгим взглядом, пока я всем видом попыталась изобразить полную расслабленность. И, стянув мои запястья в одну ладонь, потянулся к тумбочке. Я настороженно наблюдала за тем, как ящик выдвигается, и увидела по-змеиному свернувшиеся кольца ремней. Адреналин жахнул в тело мощнее, чем мне казалось, и я, быстро оценив обстановку, резко дернулась из его рук, вырываясь в сторону. Мужчина понял мой маневр и придавил меня всем телом, перекрывая выход локтем и продолжая на удивление крепко держать мои запястья. Одну руку все же удалось высвободить из захвата, и, ухватившись ею за изголовье, я изогнулась всем телом, выползая из-под своего пленителя. Полностью осуществить задуманное, разумеется, не удалось. Поймав его руку в полете, я попыталась удерживать ее подальше от своего тела, но куда там, конечно… Без тени жалости и сомнения Нильсен привязал меня за запястья к изголовью, пока я все брыкалась, пытаясь задеть его ногами. — Ты совсем что ли ошалел?! Это незаконно! — я сделала небольшой перерыв, мрачно взирая на него сквозь нависшие на глаза пряди волос. Александр заметил этот мешающий фактор и до издевательства осторожно откинул их назад, еще и вытащив паутину из них с легким удивлением на лице. Я недоумевающе покосилась на него. Может, это все же не он? Но почему себя так странно ведет? — Можно подумать, сбивать людей — законно, — небрежно парировала моя недобитая машиной жертва аварии, чем неизбежно взбесил меня еще больше. — Ты все равно это уже не докажешь спустя столько времени, — подметила я, пытаясь не терять достоинства даже в этой ситуации. Весьма унизительной, если честно. Александр возвышался надо мной с невозмутимым видом триумфатора, глядя с насмешкой и любопытством. — Не думаю, что в твоих интересах рассказывать, что предшествовало этой ситуации, — снова играючи отбил подачу мужчина, с интересом склонив голову чуть набок. — Я могу попробовать догадаться сам, как и зачем ты здесь оказалась, но, полагаю, тебе это не понравится. Так что я даю тебе возможность объясниться самостоятельно. Мне понадобилось время, чтобы понять, что он имеет в виду этим намеком. Я прищурилась на один глаз, глядя на него и боясь произнести вслух свою догадку. Вообще-то весьма очевидно и для меня аж смешно. — Ты… ты что… ты меня в убийстве подозреваешь? — тихо спросила я, явно сомневаясь то ли в своем рассудке, то ли в его. Холодные голубые глаза сверкнули какой-то странной смесью эмоций и пронзили меня взглядом еще глубже. — А ты можешь доказать свою невиновность? Я уже теряла связь с реальностью. Ситуация выходила за рамки моего восприятия. Я лежу, связанная ремнями, под полуголым парнем, которого я знаю, ну, порядка недели. Казалось бы, контекст отдает эротикой, но отчетливое возбуждение я услышала в его голосе только сейчас, когда мы заговорили об убийстве, где я, в его понимании, главная подозреваемая. Из меня вырвался нервный смешок, и я покосилась на ремни. — А если не смогу, ты устроишь мне наказание? О, нет, я ошиблась. Я крупно ошиблась. Александр хищно склонился ближе ко мне, затапливая меня чувством электрического напряжения, которое я вполне добровольно спровоцировала. Это не Берт, краснеющий от одной шутки с намеком. Этот экземпляр мне действительно нешуточную экзекуцию способен устроить. — А ты хочешь? — вкрадчивый негромкий голос, впитавшийся в меня, как парфюм в кожу, вызвал какой-то у совсем не тот отклик, какого я сама бы от себя хотела. По телу волной прошел жар, и я в сопротивлении перед самой собой дернулась куда-то вверх, выдавая себя с головой. Длинные мужские пальцы осторожно потащили свитер вверх, освобождая от юбки. Я, отчаянно краснея и теряя дыхание, настороженно наблюдала, как его руки медленно пробрались под одежду и еще более неторопливо двинулись вверх, к ребрам. Сердце пульсировало в висках, и я непроизвольно сжала руки в кулаки. До краев наполненная странным, горячим волнением, ждала, чем это кончится. — Н… не хочу, — тихо пробормотала я, отчасти зачарованная бескомпромиссностью его движений. Льдистые глаза все это время пытливо наблюдали за мной, лишая всякого спокойствия. До меня вдруг дошло, как у меня сбито дыхание. — Хоть бы врать умела, — осуждающе цокнул языком Александр, задрав кофту до груди и бесстрастно оглядев полоску обнаженного живота. — Плохая девочка, Агата. Это он произнес, снова подняв на меня свои властные, словно всюду проникающие глаза. Я панически отказывалась сознаваться в том, как мне это нравится. — Любишь хороших? — вырвалось из меня раньше, чем я успела себя остановить. По его лицу скользнуло хищное удовлетворение. Кислорода становилось все меньше. Его пальцы мягко обхватили мои плечи, скользнули вверх, к запястьям, пощупали предплечья и вдруг переплелись с моими. Мужчина навис надо мной, опираясь локтями о изголовье и жадно впитывая мою беззащитность. — Нет. Мы зависли в этом положении. Александр хорошо держал маску своего саркастичного безразличия, напускного цинизма, но я видела, всем телом чувствовала, что он и сам уже забыл, чего ради это все затевалось, и ему бесконечно, до эмоционального экстаза нравится моя реакция. Раз так… Я приподняла бровь. — Не боишься быть так близко? Могу укусить. Он насмешливо склонился еще ближе, касаясь кончиком носа моего. — Зубы обломаешь. И, едва я успела открыть рот, чтобы клацнуть ими ему по носу, как Нильсен быстро отклонился назад. Из груди вырвался разочарованный вздох, что немало порадовало Алекса, ехидно скалящегося на меня сверху вниз. — Как же ты меня бесишь, — свистящим шепотом прошипела я на глубоком выдохе. — И еще нравлюсь, — сверкнул он глазами, снова подавшись чуть ближе. — Да, Агата? Я тяжело дышала, упрямо и горделиво глядя в эти бесовские ледяные глаза. Мне отчаянно хотелось нащупать в мозгу какой-нибудь аргумент потяжелее, но его не было. Александр, видя насквозь мои метания, непередаваемо раздражающе усмехнулся и уверенно скользнул ладонями по бедрам, грубовато сжимая их. Здравый смысл давно успел помахать ручкой; неожиданным препятствием стала боль. Я выгнулась всем телом, заскулив и пытаясь выскользнуть из его хватки. Приподняв бровь, мужчина приподнял подол юбки и с какой-то усталостью в лице осмотрел внушительных размеров синяк, а затем перевел настороженный взгляд на меня. — Так и будешь молчать? Я тяжело вздохнула, глядя на него. Сексуальное давление спало, оставляя легкий флёр смущения, раздражения и доли стыда за то, как легко он развел меня на нужные эмоции. Но вообще-то, будь Нильсен убийцей, меня бы здесь уже не было. Он подозревал меня и, вероятно, думал, что я пришла по его душу. И не подал ни доли растерянности. Вряд ли, конечно, ему стоит доверять в полной мере, у него какие-то неизвестные мне карты на руках, однако… В этом доме, кроме этого весьма своеобразного индивидуума, нет человека, на которого можно было бы положиться. Хотя бы отчасти. — На меня напали, — проговорила я, отбросив язвы и провокации. Александр, не шибко впечатлившись, приподнял бровь, молчаливо ожидая продолжения. — Мы гуляли с Бертом недалеко от дома, рядом с обрывом. Он ушел раньше, я еще какое-то время сидела там до заката. И когда шла обратно, кто-то вышел из заброшенной церкви и вырубил меня. — И ты его, разумеется, не видела, — странным, пассивно-укоряющим тоном проговорил мужчина, вынудив меня кивнуть без удовольствия. — Было уже довольно темно, он шел со стороны солнца, а я не предполагала, что на мою жизнь вдруг соберутся покуситься. — Это не объясняет того, как ты тут оказалась. — Очнулась уже в колодце и пока пыталась вылезти оттуда, случайно открыла тайный проход. — Проход? В колодце? — Нильсен изобразил мою же степень скептицизма. — Да, в колодце. Там датчики движения и автоматический свет. Я шла по нему и… пришла сюда. — Через стену? — зачем-то уточнил Алекс и, дождавшись моего кивка, резво спрыгнул с кровати к стенам. — Черт, женщина, надо было говорить сразу! Тебе не приходило в голову, что убийца может знать о проходах тоже? — Мне приходило в голову, что им можешь быть ты, — язвительно фыркнула я, на что Александр, обернувшись на меня через плечо, уважительно оценил меня взглядом. — И вообще, выпусти меня! — Подожди, — бросил он и, нажав на что-то у книжного шкафа, открыл проход в стене. Мы молча попялились в темное пространство. Я — с испугом, Нильсен — с напряженным любопытством. — Странно со стороны убийцы кидать меня в колодец, в котором есть проход, о котором он знает, — рассудительно заметила я, прогоняя этим доводом страх. Мужчина, чуть помедлив, согласно кивнул и закрыл проход обратно. — Ну и… он еще не убийца. — А ты думаешь, Аннет просто так скончалась в этот весьма удачный отрезок времени? — хмыкнул он подойдя ближе и задумчиво хмурясь. — Удачный? — У Чарльза долги, финансовые проблемы детей висят на нем, и еще у нас тут сборище тех, кому вполне может пригодиться твое наследство, — иронично заметил Александр последнее, оборачиваясь на меня, и, моргнув, посмотрел на то, как я машу ладошками, привлекая его внимание. — Если отвяжу, не сбежишь? — А зачем мне оставаться? — поинтересовалась я. — Раны обрабатывать тебя никто не учил? Или вздумала помереть от инфекции? — распутывая ремни, съехидничал мужчина, высвобождая мои руки и вызывая у меня искреннее удивление. — Но я и сама мо… — Сиди, — с характерной властностью и бескомпромиссностью бросил Алекс. Я, флегматично приподняв брови, плюнула на бестолковое сопротивление и только поправила одежду, оставаясь на постели. — Ты готовился? — с подозрением спросила я, покосившись на тумбочку, из которой на этот раз извлекли аптечку. — С самого первого дня, — не осталась в долгу саркастичная задница, усаживаясь напротив меня и вытягивая мою ногу себе на бедро. Я не чувствовала боли весь этот богатый на события вечер, но, как оказалось, пока лезла, падала и шарахалась по коридорам, умудрилась наставить миллион синяков и кучу царапин. Закономерно больше всего пострадали колени, локти, ладони, лоб и… — Может, давай, я здесь са?.. — немного смущаясь, спросила я, когда он поднялся вверх по бедру до впечатляющих размеров синяка на ягодице. Но одного тяжеловесного взгляда льдистых глаз мне хватило, чтобы с обреченным вздохом повернуться на живот. — Зачем ты разговаривал с Элизой? — А самой подумать? — привычно съязвил Алекс, безо всяких попыток в домогательства обрабатывая кожу на ягодице и отчасти — бедре. Я фыркнула в подушку и ненадолго пустилась в размышления. Он уже начал вынюхивать обстановку и наверняка что-то успел нарыть, а у Элизы медицинское образование… Ха. — Ты сделал классический ход доморощенных детективов и поинтересовался, реально ли спровоцировать инфаркт, — без тени сомнений вынесла вердикт я. Ответа не последовало, и я восприняла молчание за знак согласия. — И как ты умудрился сделать это без подозрений с ее стороны? — Элиза — девушка, не сказать, что ждущая подвоха, — с долей самодовольства проговорил Александр, что я вынуждена была признать. Знать бы еще, зачем ему это все, а на прямой ответ он вряд ли ответит… — Поворачивайся. На очереди были мои ладони, все багряные от мелких рваных ранок и царапин. Когда ватка с перекисью коснулась моей кожи, я зашипела, сжав зубы. До этого терпеть не составляло труда, но сейчас… — Извини, — тихо проговорил мужчина, подув на очаг моего раздражения и бросив на меня короткий осторожный взгляд. Эта неожиданная мягкость на контрасте с только что демонстрировавшими себя острыми углами отвлекала от боли получше лидокаина. Я с удивлением моргнула и всмотрелась в его лицо. Первое знакомство у нас с ним явно не задалось. Он создавал впечатление самовлюбленного заносчивого засранца и возбуждал во мне лишь раздражение пополам с желанием поставить его на место. Но сейчас… Александр таил в себе даже не один сюрприз, а целый набор. И несмотря на всю противоречивость его поведения, в результате, прямо сейчас мне спокойно и комфортно, словно мы в дикой перемотке пробрались через все преграды личных пространств. Словно он за один вечер пробрался так глубоко, что мне неудержимо хочется подобраться еще ближе и вжаться всем телом. Почему-то мне кажется, в его объятиях безопаснее, чем в сейфе. Предмет моего интереса заметил мое пристальное внимание и лукаво бросил на меня взгляд исподлобья, заставляя меня смущенно отвернуться. — Кусаться уже не тянет? — полюбопытствовал он, осторожно налепляя пластыри на пальцы. Немного расчувствовавшись, я задумчиво закусила губу. — Немного есть, — тихо сказала я, стоически борясь с дикими фантазиями на тему того, как я скольжу зубами по его шее. Агата, что, мать твою, с тобой такое?! Александр, словно опять применив магию вне Хогвартса и прочитав мои мысли, бросил на меня еще один взгляд, грозящий мне инфарктом вне очереди. Сердце предательски подпрыгнуло в грудине, и я, чувствуя, как краснеют щеки, отвернулась в сторону, надеясь, что это не выглядит так, будто он меня смущает. Совершенно напрасно, разумеется. — Осталось голову, — предупредил мужчина, придвигаясь ближе и осматривая, каковы повреждения. У меня все в подкорке чесалось от того, что он ничего не комментировал, но по одному его тону было понятно, что меня прочитать не составляет труда. Обработка раны на лбу оказалась еще больнее. Я часто заморгала от дискомфорта, заойкала и зашипела, сминая одеяло под руками, на глаза против воли набегали слезы. Алекс бросил на меня короткий взгляд, поджав губы. — Потерпи, осталось немного, — и снова этот ласковый увещевательный тон, так контрастирующий с предыдущим. — Получишь награду. — Какую? — чувствуя себя ребенком, полюбопытствовала я. Бровь Алекса в очередной раз за вечер надменно поползла вверх, и блещущие бесовством глаза перевели на меня свой пристальный взгляд. Я настороженно замерла на месте, панически мечась между разнородными мыслями о том, каковы его намерения. Самое худшее в моем положении, что я либо не знала, чего хотела сама, либо не намеревалась этого признавать. Он оказался близко, так дико близко, что мне приходилось прилагать усилия, чтобы не оказаться еще ближе и не забрать награду самостоятельно. Но когда я таки чуть качнулась вперед, Александр усмехнулся и отпрянул. — Увидишь. И невозмутимо вернулся к делу. Скотина. Вообще-то, стоило признать, он был очень аккуратен. При чем в той степени, словно делал это уже далеко не первый раз, практически машинально, бездумно. — Все, — оповестил мужчина, откладывая остатки бинтов, ваты и перекиси. Его цепкий взгляд скользнул по моему лицу. — Что думаешь делать? — Я не хочу звонить в полицию, — тихо проговорила я. Нильсен изогнул брови, одними ими спрашивая, а не многого ли я прошу от этой жизни. — Сам подумай. Они приедут с утра, начнутся расследования, все переполошатся, весь дом опечатают, а впереди еще похороны. Придется рассказывать про эти подземные переходы, а мне что-то подсказывает, что они не просто так существуют… — У тебя нет догадок, зачем они понадобились твоей тетушке? — Без понятия. Я… не очень интересовалась ее делами, — я пояснила это чуть сбивчато, закономерно ожидая саркастичного осуждения, но Александр только едва заметно кивнул, никак не реагируя на мою подростковую позицию. — Думаешь, она сама небезгрешна? — Безгрешным людям не нужны проходы в собственном доме. И… она пыталась предупредить меня о чем-то перед смертью. Мы обменялись напряженными взглядами. — Да, вызывать сейчас полицию — ворошить осиное гнездо. Но ты не ведь не думаешь, что мы и сами разберемся? — Мы? — переспросила я не без удивления. — А почему нет? — невозмутимо поинтересовался Александр. — Я первым начал расследование, а тебе больше известно об этом доме и домочадцах. Аргументов «против» у меня и не возникало, но, если честно, я не рассчитывала, что эта самоуверенная задница, влюбленная в свое отражение, захочет объединиться со мной. Это пахло каким-то очень своеобразным признанием уважения. Я глубоко вздохнула. — Мне нужно подумать. — И поспать, — заметил Александр и легко поставил меня на ноги за подмышки. — Но ты… — Ах, да! — он щелкнул пальцами, вспомнив о своем обещании, и, потянувшись к тумбочке в очередной раз, достал из нее леденец. — Держи. Приятного аппетита. Я оценила взглядом длинную сосательную конфету сантиметров в пятнадцать и перевела взгляд на совершенно невозмутимого личного медбрата. Тот смотрел на меня в ответ с видом, будто бы не понимал моей реакции. Ах, вот как. Хороша награда. — Спасибо? — держа себя в руках, чтобы не засунуть этот леденец ему куда-нибудь, ответила я. — На здоровье, — иронию из этой фразы можно выжимать и настаивать. — А теперь иди к себе и спи до утра. Я помялась, не решаясь покидать комнату. Ощущение было странное, словно это помещение — что-то отдельное от всего прочего мира, где не нужно беспокоиться о каких-то там покушениях и планах на будущее. Понимание того, что мне нужно пройти по коридору, подняться по лестнице и лечь в свою кровать, жестко приземлило меня на землю, по которой ходит свободный преступник. Отрезвило лучше пространных разговоров о мотивах вероятного убийцы. — Ну что? — молча наблюдавший за мной все это время Алекс. — Мне страшно, — тихо призналась я и с удивлением заметила в его лице тень сочувствия. Он вздохнул. — Этой ночью тебе точно ничего не грозит, он думает, что ты либо в колодце, либо мертва. Можешь спать спокойно. — Да… да, ты прав, — все еще мялась я, но усилием воли заставила себя направиться к выходу. — Спокойной ночи. Ночное поместье так мне знакомо, что с трудом верилось, что сейчас в этом месте мне грозит опасность. Это пугало сильнее, чем если бы я была где-то в другом месте. Нервно закрыв дверь на ключ до упора, я быстро скинула с себя пыльную одежду и закуталась в одеяло. Абсолютная тишина и темнота полога сдавливала горло ужасом, но я стоически следила за дыханием, не собираясь идти на компромиссы и включать свет. Вне зависимости от того, что будет завтра, мне нужно быть сильнее.