Хорошие девочки, плохие мальчики

Маша потопала ногами по асфальту, пытаясь сбить с сапог налипшую грязь. Она замерзла до полной ненависти к этому миру, наслушалась на три года вперед нытья Кораблева и случайно съела комара. - Вот это прогулочка. Почему нельзя оставлять трупы где-нибудь поближе к центру? А не на отшибе вселенной? - послышался тут же недовольный голос Леньки. На улице совсем стемнело, единственным освещением был свет фар от патрульного автомобиля. - Смотрите, Федя приехал, оказывается. Машина вон его стоит. Он же взял отгул на сегодня. - Странно, что мы его не встретили. - Швецова наклонилась и отодрала с брюк россыпь репейника. - Может, какой-то другой дорогой пошел? Ладно, найдется. Пойдемте, отогревать вас будем. Я же вам обещал чаю с пирогами, вообще-то. А там и Курочкина дождемся, лишние ноги не помешают. Верхняя половина Кораблева скрылась в машине. Он включил печку, достал все, что нужно и открыл Маше дверь изнутри. - Вы пока устраивайтесь, а я Феде все-таки наберу. - Ленька вручил Швецовой бумажный пакет и термос, а сам отошел, чтобы позвонить. Пока он слушал тишину в трубке, Маша налила себе чаю, достала из пакета пирожок и развернула салфетку. Выглядело лучше, чем все, что когда-либо получалось у нее в выпечке. Швецова принюхалась и сглотнула. Вкус у Кораблевской выпечки был такой, что она еле сдержала стон. - Тут какие-то проблемы со связью, даже гудки не идут. - Уверена, он придет обратно вместе со всеми. Тем более эксперты столько прожекторов установили, что место преступления хорошо видно издалека. Не переживай ты так. - Ладно. Когда это вы собственно не бывали правы. Ленька подошел, выхватил у нее из рук крышку от термоса, служившую стаканом, и отхлебнул. - Эй! - она попыталась потянуться за пропажей, но вставать было лень. - Я не брезгливый. - Может, я брезгливая. - Поздно уже, Марья Сергеевна, выпендриваться. Пейте. - он вернул Маше чай и про себя отметил, что сидит она как-то не по-русски, ногами наружу. Ну, разве ж можно так согреться? Ведь умная баба, но порой такая бестолковая. - Слушай, а ты точно пироги не купил? - Приезжайте ко мне как-нибудь, при вас напеку, если не верите. Швецова хмыкнула и продолжила жевать, а Кораблева вдруг осенило: - Значит, вам понравилось? - Ну, мои не так хороши. - она с грустью отправила последний кусочек себе в рот. - Не расстраивайтесь, я вас научу. - снисходительно изрек Ленька и похлопал Машу по плечу. Уязвить, уколоть и тут же улыбнуться своей самой эффектной улыбкой - вот, кто такой Кораблев. Она хочет сказать в ответ что-то не менее принижающее его раздутое эго, но ограничивается взглядом, способным превратить в прах даже самый огнеупорный материал. - Ночью прям жуть берет от того, как вы смотрите. - Ленька дернул плечами, демонстрируя что ни на шутку испуган. - Тебе полезно. - Угу. В воспитательных целях. - он послушно поддакнул, заранее соглашаясь со всеми возможными эпитетами в свой адрес. - Не знала, что ты возишь с собой термос. Крутые парни не возят с собой термосы, разве нет? Лимит по разговорам ни о чем давно уже был перевыполнен, но тишина ночи напрягала ее, а про работу почему-то не особо хотелось. - Моя вторая личность старая и занудная. - Да, это дает определенные ответы. - Ой. Вечно вы придумаете себе всякого обо мне. Кораблев собирался продолжить, но вдруг залюбовался на ее аккуратные тонкие пальчики, обхватывающие чашку-крышку. И на красный от холодна нос. И на растрепанные волосы. И даже на то, как она устало вздыхает, дуя губы из-за его глупых шуток. У него было много женщин, даже чересчур. Очень разных. Давших ему все - от уютных вечеров до настоящей страсти. Но все, чего ему не хватало, все, в чем он действительно остро нуждался, было здесь и сейчас с ним. Выжидающе вглядывалось в темноту, продумывая возможные версии убийства. Наконец, на дороге показывается Панов, Квашня и все остальные. Все, кроме Курочкина. - Мы там закончили, Манюнь. - А разве Курочкин к вам не приходил? - А должен был? Думал, он с младшей Манюней нянчится. - патологоанатом почесал затылок. - Ну, машина-то его тут стоит. - влез Ленька. - Погляди-ка, и правда! Ооооооо, потерялся он, значит. Темно-то вон как. Вырви глаз. Искать Федю надо. - Чудеса индукции, прям, показываешь, - оскалился в ответ подполковник и тут же обратился к Швецовой. - Марь Сергеевна, посмотрите, я там на водительское сидение фонарь бросил. Давайте его сюда. - Какие ты слова умные знаешь, Кораблев. Хоть стой, хоть падай. - Панов театрально схватился за сердце. Маша протянула Кораблеву фонарь. - Вот. Отправь патрульных другими маршрутами, так быстрее справимся. С них не убудет, и так, чуть не сбили несчастного грибника, что труп нашел. - Какая вы, Марья Сергеевна, мстительная натура. Так бесит, что вы все время правы. И, погодите-ка, что значит "справимся"? Вы со мной не пойдете. - Я тебя в лес одного не отпущу. - Да, давайте еще вы там потеряетесь впотьмах. Мне же великая радость бегать и искать вас всю оставшуюся ночь будет. - Я тебе еще раз говорю, один ты не пойдешь. - Лучше я Квашню возьму, чем с вами еще хоть 5 минут проведу. - У Квашни экспертизы стынут и счет на часы. На него не надейся. - Как хотите. Кораблев быстро распределяет оставшихся полицейских по условным зонам для поиска и устремляется в лес, взяв Швецову за руку. Он тянет ее за собой по всем кочкам и между деревьев. - Вовсе необязательно меня держать. - ФЕЕ-ДЯ! В ответ ничего. - Нет уж. Так, я контролирую, что с вами ничего не случится. - ФЕЕЕЕ-ДЯЯ! Крикнула уже Маша. И снова никакого ответа. - Отпусти меня. Мне не 5 лет. - Я себе потом не прощу, если с вами что-то плохое случится. Она почти не видит его лица, потому что фонарь светит им в ноги. Только чувствует, как он тяжело дышит и с какой осторожностью сжимает ее руку в своей. - Хорошо. В знак согласия обхватывает крепко его пальцы. Шершавые и пульсирующе-теплые. - ФЕЕЕ-ДЯЯ! Они идут то по мягкому мху, то по узеньким тропинкам. Кораблев даже в условиях отвратительной видимости, выбирает дорогу, где Швецовой не попадет в глаз случайная ветка или корень, об который она непременно споткнется. От холода у обоих пар идет изо рта. - ФЕЕЕ-ДОР! - ЛЕЕ-НЯЯЯЯ! - Слышала? Откуда звук? - Слева? - А не прямо? - Давай, попробуем прямо. - Швецова решает довериться Кораблеву, потому что ей до чертиков надоели укоры в собственной правоте. Ускоряют шаг. - ЛЕЕ-НЯЯЯЯ! - Громче! Он близко! - Слава богу, ты оказался прав. - У меня просто хороший слух. Ленька тащит Машу в какой-то бурелом, постоянно оборачиваясь, чтобы убедиться, что она за ним поспевает, а через мгновение на полном ходу врезается в ветку лбом. В глазах на несколько секунд темнеет, и он невольно отпускает руку Швецовой. А когда к нему более-менее возвращаются очертания леса, подрывается на ноги и вдруг теряется в пространстве, крутясь как подстреленный по сторонам, и никак не может найти Машу. Вдруг что-то тяжелое "падает" ему на грудь и останавливает. - Тише. Я здесь. - Маша кладет подбородок на бешено вздымающееся плечо. - Где ты была? Почему я не видел тебя? - Слишком быстро крутил головой. - Сколько прошло времени? - Секунды три. - Мне казалось, дольше. И казалось, что ты исчезла. - Я не исчезла. Успокойся. - Прости, я испугался. И напугал тебя. - Ничего. Просто дыши. Она чувствует, как пульсирует яремная вена на его шее. Будто вот-вот лопнет. - Ты здесь. - повторил Кораблев. Не где-то одна в темноте, а тут, в его руках. Швецова же навела фонарь прямо ему в лицо, чтобы убедиться, что он не рассек себе лоб. - У тебя зрачки на свет плохо реагируют. Это сотрясение. В больницу надо. - тут же констатировала она. - Глупости. - Нет, не глупости. Почему нельзя себя поберечь? Хотя бы сейчас? Я так о многом прошу всегда? Почему надо все время тебе повторять, что я волнуюсь? А я волнуюсь. Я понимаю, ты никогда особо не ценил свое, как ты там выразился, "уютное тельце". Но, наверное, если я язык в кровь стерла просить тебя быть осторожным, я с этим не согласна, да? Представь себе. Больше я только о собственных детях переживаю. - вся сегодняшняя усталость переросла в злость, потому что Кораблев снова, в сто-двадцать-пятый раз за все годы их знакомства, заупрямился во вред собственному здоровью. - Не ругайся. Я дурень. Найдем Федю и поеду в больницу. Откуда-то сбоку послышался треск шагов. - Ты как нас нашел? - опешил Кораблев, сразу узнав в очертаниях Курочкина. - По крикам Марьи Сергеевны. Она так долго и громко кричала, а я просто двигался на голос. Повезло, что вы разругались на весь лес. - А ты почему не кричал? - возмутилась Швецова. - Как мы должны были тебя найти? С помощью третьего глаза или может стеклянного шара? - Виноват. Леонид Николаич, а вы почему обнимаете Марью Сергеевну? - было не видно, но Федя довольно ухмыльнулся. - Ноги ее не держат уже, - попытался отшутиться Начальник уголовного розыска и тут же убрал руки от Швецовой. - А вообще, Федя, какого лешего ты приехал? И как можно было в трех соснах заблудиться? Твое счастье, что ориентирование на местности не входит в список норматитов для оперов. Понабрали не пойми кого. - Остынь, - прервала его тираду Маша. - Случилось и случилось. Пойдемте обратно. Кому-то надо в больницу. - Мне не надо. - запротестовал Курочкин. - Я и не про тебя. Кораблев налетел на ветку в темноте. На этот раз она сама берет Леньку за руку. Вероятно, возиться друг с другом их взаимное бремя, приносящее обоим тайное и почти эйфорическое удовольствие. - Мало ли голова закружится. Или, не дай Бог, сознание потеряешь. У тебя сотрясение, а не коленка разбита. Так, я контролирую, что с тобой ничего не случится. - в самом конце нарочно передразнивает его. - Я не против. Ей хочется изругать Федю за ту самонадеянность, что отправила его одного в лес и не дала позвонить и попросить сопровождение. И еще больше изругать Кораблева за невнимательность, приведшую к такой нелепой травме. Между деревьев забрезжил свет фар. Швецова облегченно выдохнула, а Курочкин наоборот нервно затараторил: - Я запаниковал. Стал бегать кругами. Телефон не ловил. Темно. - Ты цел? - Цел, Марья Сергеевна. Лень, ты это, прости, что заставил всех побегать и понервничать. Кораблев сухо кивнул, пытаясь сфокусироваться на картинке перед собой. Голова все еще кружилась, а в глазах периодически двоилось. Швецова почувствовала, что его ведет куда-то сторону, и притянула к себе, ухватив за спину. - Потерпи. Осталось совсем немного. - Не хило меня выбило. - Дней 5 отлежишься и как новенький будешь. - Ты ко мне придешь? - Ну, кому-то же надо будет кормить кота, ну, и тебя. - Кот будет рад. Я-то не очень, а вот он с ума сойдет от счастья. Все было совсем наоборот. Усатое и мохнатое чудовище, являющееся единственной семьей Кораблева, презрительно шипело на всех, кроме хозяина. Маша где-то читала, что персидские коты сами по себе такие, но в душе все равно любила их за забавную вдавленную морду и независимый характер. А еще была наслышана о том, сколько туфель этот чудо-Кот перепортил Ленькиным дамам, пока те спали. Да, дни предстояли веселые. Но не бросать же это горе луковое, заработавшее травму на ровном месте. Они, наконец, вышли на дорогу. Швецова только сейчас вспомнила про рацию, которая все это время у них была, и велела оставшимся в лесу Федю возвращаться обратно. Потом отыскала в нагрудном кармане Кораблева ключи от его машины и отдала их, дежурившему на дороге сотруднику полиции: - Ты ведь знаешь, где живет товарищ подполковник? Отгони машину туда. - А что делать мне, Марья Сергеевна? - осторожно поинтересовался Курочкин. - Федя. Федя, а ты в состоянии работать? Если нет, поезжай к семье. - Я в состоянии. Тем более у нас такой затык. Второго опера до сих пор же не прислали. А Леня вон схлопотал сотряс из-за меня. Так что я готов. - Знаешь что? Давай ты пока съездишь к Квашне и можешь по пути от него заглянуть к Панову, он обещался дать какую-то предварительную экспертизу. - Без проблем. Тогда на созвоне. Лень, еще раз извини. - Курочкин положил руку лучшему другу на плечо. - Проехали, Федь. Не бери в голову. С любым могло случиться. - Поправляйся. - Я прекрасно себя чувствую. Это Марья Сергеевна суету наводит. Волнуется, понимаешь ли. - Поехали уже к врачу, умник. - Видишь? Какая забота. - Накрасовался? - Иду я. Иду. - Ленька тягостно вздохнул и под строгим взглядом Маши поплелся к ее внедорожнику. Он практически падает на сидение, пристегивается и закрывает глаза. Сразу же накатывает дикая слабость. Кажется, он отсюда уже не сдвинется самостоятельно, даже если на Петербург обрушится какой-нибудь неведовый катаклизм. - Жив? - спрашивает Швецова, усаживаясь рядом и заводя мотор. - Жив. Мы как в комедийном фильме 70-х, где все смешно падают со стульев. Меня же коллеги засмеют. Впечататься лбом в ветку, когда вокруг столько возможностей получить по голове от преступника. - Скажи, что я напугалась какого-нибудь зайца и обезумевшая потащила тебя в чащу леса. - Зайца? Вас разве может напугать заяц? - Вряд ли там водится кто-то страшнее. - В любом случае, вы готовы пожертвовать своей репутацией ради моей. Это приятно. Думал, вы меня недолюбливаете. - Ты излишне драматизируешь. Посмотри, кстати, в бардачке вроде бы остался охлаждающий пакет. Приложи к голове. - Ничего себе, вы подготовлены. - Нет, просто новый парень учил Злату кататься на скейтборде, а я потом возила ее в травмпункт. - Одни беды от этих мужиков. - он ударяет по пакету ладонью, чтоб тот начал остывать, и отправляет его себе на лоб с характерным шлепком. - Не говори. - Маша смотрит на него через зеркало заднего вида и, сама не зная почему, улыбается. - Смейтесь-смейтесь. Между прочим, вы сегодня даже не заметили.... - Кораблев резко затих и спустил охлаждающий мешок пониже, на глаза. - Что? - А вот не скажу. - он покосился на нее прямо из-под пакета. - Вредность - нехорошее качество. Панов бы сказал - недоброе. - Я в курсе. Что он ей скажет? Что она настолько ему "нравится", что он не может при обычных обстоятельствах пересилить себя и назвать ее на "ты"? Потому что боится раскраснеться как помидор и начать заикаться как пионер, читающий стихотворение перед Райкомом КПСС? Что он смелеет только, когда ей что-то грозит? Смелеет, потому что становится сам не свой от волнения за нее? Дуреет и сходит с ума от секундного предположения, что она пострадает, изранится или, Боже упаси, погибнет из-за полного отсутствия инстинкта самосохранения? Да, именно это он и скажет.