В поисках истины.

      Гарри сбегал по ступенькам, пропуская одну за другой, пока наконец не упал. Ещё бы секунда, и покатился кубарем, но вовремя успел задержаться. Счесал кожу на руках, слетели и явно разбились очки. Но ничего из этого не успокоило пыл гриффиндорца, намеревавшегося во что бы то ни стало — отомстить.       Всё вокруг расплывалось. Ни камины, ни высокие колонны, ни лифты не различались, в темноте они были смазаны в одно пятно. И только золотая статуя «Магического Братства», разбитая и разбросанная по полу, блестела в лучах бросаемых заклинаний. В центре Атриума сражались две фигуры. — Ты серьёзно считаешь, что можешь рассказывать мне сказочки? АВАДА-КЕДАВРА!       Тело старого волшебника падает на пол. Пёстрая лиловая мантия, кажется, тускнеет. Прежде чем до конца осознать происходящее, Гарри выхватывает палочку и отправляет то же заклинание во вторую фигуру. Лорд не остаётся в долгу, и два зелёных луча, встретившись, внезапно озаряют обоих волшебников белоснежной вспышкой.       Проходит некоторое время и парень замечает, что не ослеп, не умер, и… Происходит что-то странное. Он как впервые рассматривает свои руки, ноги. Та же одежда, что секунду назад. Только палочки нет. От этого некомфортно. Что это такое за место, что только палочкам сюда нельзя?       Светло. Но от этого только страшнее. — Что ж, жаль Дамблдор не дожил. Он был бы рад твоим успехам.       Сзади раздаётся полный яда шипящий голос. Точно змея. Не нужно поворачиваться, и так ясно, кто его хозяин. Уже наслушался, когда висел, привязанный к статуе, не в силах отвести взгляда от погибшего Седрика… — Что произошло?       Нет смысла юлить или реагировать на колкости. Смерть. Вот она. Белая и пустая. Не так себе он это представлял. Как минимум, хозяин голоса должен гореть в пламени. Как максимум — править Адом. А они тут, вон, разговаривают. — Не так важно «что», сколь «как отсюда выбраться». — Выбраться? Отсюда? Рон был прав, ты совсем с катушек съехал!       Гарри оборачивается, глядя в красные змеиные глаза. Всё тот же Воландеморт. Всё тот же надменный взгляд. Всё та же вальяжная поза. Всё та же неестественно белая, даже серая кожа. Такая тонкая, что через неё видно вены, сосуды…       Не страшно. Уже не страшно. Директор мёртв. Сириус — последний, кто был настолько родным для него — погиб. По его вине. — Да, отсюда. Я бы попросил напрячь извилины, но у тебя и при жизни с этим были проблемы.       Небрежный тон. Слова растягивает. Наслаждается. Ему плевать на колкости, и Гарри плевать. Странное чувство. Будто бы они двигаются по инерции. Уже как-то нет смысла соперничать, когда всё закончилось. — Есть вещи, что не позволяют мне уйти. Мои собственные якоря.       Лорд продолжает задумчиво, будто бы оглашает мысли или пытается разобраться. Это не так. Его интересует. Кое-что. — Но у тебя их нет. Так почему же ты здесь? Даже не так.       Только сейчас Поттер замечает, что в него буквально впились изучающим взглядом. С таким интересом на него смотрела разве что Петуния, когда обнаружила разбитой банку с джемом. Тогда ему изрядно досталось, хотя он и так был наказан и не выходил из чулана. Эти воспоминания проносятся так стремительно, что он даже не улавливает сути. Почему именно они? Потому что таким взглядом смотрят на тех, кто провинился. — Почему мы здесь вместе? — Заклинания…столкнулись…       Под тяжёлым взглядом неуютно. Вся уверенность стихает. Не помогает мысль, что здесь ему не причинят вреда. Никто больше. Потому что они мертвы. Закономерный вопрос — «и что теперь?».       Ответом становится смех. Тихий, но от того лишь более леденящий душу. — Есть своеобразная ирония, что старый маразматик выбрал самого большого идиота из имеющихся. Ты хоть представляешь, сколько заклинаний сталкивается вместе ежедневно? Сотни, а то и тысячи. Побеждает сильнейшее. И ты, жалкий мальчишка, хочешь сказать, что сравнялся в могуществе с самим Тёмным Лордом?       Последнее волшебник даже прорычал. Его вводили в гнев мысли, что кто-то настолько его недооценивает. Чёртов Дамблдор выставил против него ребёнка! От такого удара он долго не мог прийти в себя. Сейчас же повторно по больному. Ребёнок ещё и идиот. Ничему не наученный, ничего не знающий. Даже элементарного! Отвратительно.       Гарри молчал. Он не знал, что ответить. Не знал, есть ли смысл пытаться. Это место уже надоело. Почему не забытье? Почему всё просто не закончилось? Почему эта пытка продолжается? Хуже некуда. Даже смерть не принесла встречи с любимыми. Родителями. Сириусом. Больше никогда ему не увидеть и живых. Луна, Невилл, Джинни, Рон и Гермиона — они отправились с ним. Хотели помочь. Он привёл их в эту ловушку! Что ж. Возможно, такое наказание он и заслужил? Наедине со злейшим врагом. — В этом был бы смысл.       Лорд хмыкнул и задумался. Версия мальчишки звучала абсурдно, не поспоришь. Но было ли иное объяснение? Как-то странно. Он всегда боялся смерти, как небытия. Забвения. Возможности упустить миллион шансов. А, выходило, она вот такая. Бессмысленная и пустая. Ничего в себе не имеющаяся. Белая, как чистый лист. — Я столько не успел.       Гарри думал о друзьях. О том, сколько не сказал им. Он был благодарен. За всё, что они для него сделали. За то, что никогда не оставляли его одного. Они стали для него семьёй, а он так мало им дал. Наверное, он расстроил своей смертью.       Для Лорда это имело совсем иной смысл. Не более приятный. Внезапно он понял одну простую вещь — не прошло и века с момента, как он родился. Ему на данный момент было всего семьдесят. Почему было? Должно исполниться! Он только начал, а его жизнь впервые оборвалась, когда ему не было шестидесяти! Это более чем вполовину меньше, чем Дамблдору. И тот спокойно существовал, не задумываясь, и прожил бы ещё Мерлин знает сколько, если бы не эта битва. Абсурд. В погоне за бессмертием он сократил отведённое время до неимоверных размеров. Как средневековье. Да и тогда продолжительность жизни была больше! — Ты когда-нибудь жалел о чём-то?       В зелёных глазах плыла безмятежность. Не блестели. Матовые радужки, практически однотонные. Мёртвые. У мальчишки тоже только началась жизнь. Только подумать, а ведь кто-то поверил, что он Мессия. Подросток, удивляющийся магии — спаситель. Как всё неправильно… До скрипа зубов неправильно. — Да.       Тихий ответ стал спусковым крючком. Признанием. Сожаление впилось в душу мёртвой хваткой, раздирая её, разрывая. Но разве можно было разорвать тот остаток, что у него был? Разве можно было ещё сильнее повредить разум того, кто сошёл с ума? Разве можно было почувствовать боль, если ты мёртв?       Тёмный Лорд пал. В прямом смысле. На колени. От резкой вспышки боли в груди и голове. Словно тысячи раскалённых иголок, пропитанных самым отборным ядом, что действовал долго, мучая и так искалеченную душу.       Как и подобает «истинному Гриффиндорцу», Гарри сперва подбежал, а потом осознал. Импульсивно. Искренне. Ему было страшно, как за себя. Возможно, роль играла перспектива остаться в этой белой пустоте одному. Возможно, что-то другое.       Стоило ему коснуться «призрака», как его тело пронзила того же рода боль. Разделение. Разрыв. На части. На крошечные кусочки.       Разлепить глаза оказалось в разы сложнее, чем предполагалось. Казалось, сверху давит упавшая статуя, но нет — она лежала в метрах десяти от него. При малейших попытках пошевелиться всё тело сводило судорога, только и оставалось, что смотреть перед собой и, как через вату, слышать эхо приближающихся шагов.       Лежащий почти по центру волшебник тоже услышал «незваных гостей». На удивление быстро поднялся, какое-то время смотрел на Гарри, а потом сбежал. Странно, но тела Дамблдора рядом не оказалось. Это было последней мыслью, перед тем как Гарри провалился в темноту.

***

-…и нечего капризничать! Мистер Поттер, вам обязательно нужно поесть!       В палату ввалилась пятёрка учеников. Они чуть ли не каждый час прибегали к медиведьме, расспрашивая о самочувствии Гарри, чем её только раздражали. Мальчишка был без сознания и, чтобы не повторять по десять раз на день одно и то же, она повесила на входную дверь табличку — «всё ещё без сознания». Таким образом походы сократились до одного в течении четырёх часов. — Гарри!       Джинни была остановлена грозным взглядом Мадам Помфри в паре метров от кровати. От этого она недовольно надулась и отвернулась в сторону. — Можно мы поговорим и на обед убежим, пожалуйста? — Тут же подал голос Рон. Гарри чуть дёрнул уголком губ. Кто о чём, а Уизли о еде. — Всего десять минут, Мадам, пожалуйста. — На удивление жалобно попросила Гермиона, и Поппи, скривившись, вышла. — Пусть обязательно поест. — Бросила она напоследок, отправляясь в свой кабинет.       Стоило двери захлопнуться, как тут же дети подлетели к кровати друга и стали галдеть. У Гарри еле хватило сил их успокоить. Не было настроения с кем-то говорить. — Прости, Гарри, но мы очень волновались! — Выпалила Гермиона, как только получила секунду тишины. — Ты не был с нами некоторое время…       Луна говорила отстранёно, мутным взглядом глядя даже не в глаза, а, казалось, в самую душу. Гарри пробрала дрожь. На какой-то момент ему показалось, что она знает больше, чем должна. Но это было невозможно. — Да, друг, ты четыре дня в отключке провёл.       На секунду ему показалось, что Рон рассержен. Его взгляд был хмурым, а тон мало напоминал обеспокоенный. Обиженный, скорее. — В Пророке только о том и пишут, что в Министерстве сам Тот-Кого-Нельзя-Называть был. — Но его никто не видел.       Невилл отвёл взгляд в сторону, размышляя о чём-то недобром. Картинка, как они пробирались в Министерство всё ещё стояла у него перед глазами. В не лучшем свете. — Я видел, Дамблдор… — Он примчался одним из первых, и сразу же вызвал колдомедиков из Мунго.       Теперь нахмурился Гарри. Да, очнувшись, он не увидел второго тела. Значит, то была иллюзия? Кто-то отвлекал Тёмного Лорда? А был ли он там вообще? Он рефлекторно потянулся к шраму, но тут же одёрнул руку. Не было шрама. — Гарри?       Гермиона смотрела с испугом, Луна витала где-то не здесь, Невилл был мрачным, а на лице Рона была улыбка. — Ага, шрама больше нет. Все так переполошились из-за этого.       Он издал смешок и кинул взгляд на порцию на прикроватной тумбочке. Тут же его взгляд потерялся среди мыслей о Зале и приближающемся обеде. — Может, так заживляющее подействовало? — Выдвинула теорию Гермиона, но тут же грустно покачала головой. — Да какая разница? Главное, с Гарри всё в порядке. Так ведь?       Рон по-дружески хлопнул его по плечу, и мальчишка поморщился, пытаясь изобразить улыбку. Что-то изменилось. Что-то внутри. Очень странное чувство. Будто бы чего-то не хватает. Чего-то важного, но чужого… Дышать стало легче. Свободнее. — Да, в полном.       Гарри не был уверен, что заставило его солгать друзьям. Не хотелось грузить их своими мыслями. Не хотелось говорить о том, что на какое-то время он был в небытие с Воландемортом. Не было уверенности, что такое вообще случалось. Происходило что-то странное. И Сириус… — Ты не горюй так, ладно? Мы скоро приедем и расскажешь, что тебя так волнует. — Невилл окинул таким серьёзным взглядом, что даже не хотелось противиться. — Мы скоро придём. — И мы всегда рядом, ладно?       Дети выбежали из палаты под строгим взором Помфри. Гарри же без особого желания принялся за обед. Он обещал друзьям не волноваться… Нет, не обещал. Никому из них не понять, что он чувствует. Никто из них не жил в чулане, со сказками о том, что их родители — последние твари. Никто из них не оставался сиротой в детстве — у Невилла была бабушка, хотя, тоже тиранша. Никто из них не держался за последнего, кто был им роднёй…       »…но у тебя их нет.»       Может, его якорями были друзья? Они провели с ним даже больше времени, чем Сириус. Они постоянно доказывали, что он им нужен. Семья, это ведь не только по крови? Дурслям ничего не мешало унижать его, хотя он был им роднёй. — Поел, наконец-то. Вот, выпей.       Колдомедик поставила на столик склянку с полупрозрачным голубым зельем, взбила подушку и забрала тарелку. На вкус зелье оказалось сносным, что удивляло. Немного горьким, но терпимо. С мятным привкусом…       Гарри пытался воссоздать картину происходящего в Министерстве… Ему ещё тогда показалось странным поведение Пожирателей, но он решил не задумываться. Были проблемы важнее. Устроенный ими разгром точно должны были упомянуть в газетах, но никто не сказал. Неужто замяли? Свидетелей о том, что Тёмный Лорд явился в Министерство не было, если он правильно понял. Впрочем, он не сомневался, что Дамблдор всех в этом заверил. Или нет.       Что тогда вообще случилось? Их лучи соединились, а потом бесконечный свет. Умерли, но воскресли. Или не умирали? Что это тогда было? Дамблдор говорил, что у него с Воландемортом связь. Это она так проявляется?       Пришедший Дамблдор разбередил раны, вместо того, чтобы ответить на вопросы. До такой степени сосредоточил внимания на Сириусе, что о другом думать уже и не хотелось. Он выглядел встревоженным. Говорил о шатком положении в мире, о неверии в возвращении Воландеморта, — что очень расстроило Гарри, — и снова напоминало смерти крёстного. Выразил надежду, что Гарри найдёт утешение в друзьях и не будет долго страдать. Если сократить его разговор, то он уляжется в: «смерть, смерть, смерть, ты наша надежда, смерть, смерть, смерть».       Более важной информацией, пусть и повторно услышанной, была речь о его шраме, что ранее оповещал о чувствах Воландеморта и его приближении. Странность его исчезновения была немалой, но шрам — не сама связь. — Лучше бы и связь пропала.       На это Альбус поспешно закивал, продолжив говорить об опасениях и причинах, почему избегал взгляда Гарри, а тот вспоминал об одолевавших его чувствах в моменты, когда они пересекались. Предательство Кикимера обрушилось, как снег на голову. Ранее он и не представлял, что эльфы могут так самовольничать. «До ручки» довело упоминание Снейпа. Ранее зародившееся чувство ненависти не нашло жертвы лучше, и потому уцепилось за зельевара, будто бы тот был виноват во всех смертных грехах. Фраза о том, что Дамблдор ему доверяет стала последней каплей, и только неизвестная сила заставила заткнуться прежде, чем с языка сорвалось — «Значит вы ошибаетесь!». Следующим было упоминание причин, по которым Гарри оказался у Дурслей. Перешёл на пророчество… Прошёлся по всем мозолям, в итоге оставив мальчишку в мрачной задумчивости. Наедине с собственными демонами… Или же пустотой, которую они оставили?       Через некоторое время пришли друзья, посвящая в возвращение Хагрида и последние новости. Они, к счастью, верят, что Воландеморт вернулся, но Министерство снова отстаивается в стороне. — Иногда мне кажется, что им даже сражаться не придётся. Так, подойдут, а эти трусы сразу лапки подымут и все полномочия отдадут.       Разговаривали до самого ужина, пока Помфри не прогнала детей. Ужин был таким же пресным. Жаловаться не хотелось. Были проблемы помасштабнее. Проблема со шрамом и связью всё ещё была. Произошедшее «за гранью» — тоже вопрос хороший. Была идея пробраться в библиотеку, но «где» и «что» искать — непонятно.