Позволь мне пригласить тебя

Как же страшно становится жить, когда появляется человек, который вроде и не твой, а ты все равно боишься его потерять... До рассвета всего пара часов. Постель измята. Одна подушка на полу. Адам спит. Отчетливо слышу его умиротворенное дыхание. Сижу у окна с выключенным светом. Темнота. Не вдохнуть. Когда все вышло из-под контроля? Когда постучал к нему в дверь. Что изменилось за эту ночь? Все. Что делать дальше? Бежать. Не могу встать с места – силы исчезли разом. Пустота. И очень больно. До тошноты. Как только солнце даст о себе знать, он меня попросит уйти. Или уйдет сам. Во всяком случае, я уже знаю исход этой ночи. Все честно. Так, как и должно быть. Черт возьми, почему труднее всего в жизни запомнить, какой мост надо перейти, а какой надо сжечь? Почему я такой моральный калека? Почему впустил незнакомого человека в свою жизнь? Почему думал, что меня все устраивает? А его устраивает. Да. Ненужные вопросы. Неактуальные. Моего безумия больше нет. Рядом. Пока еще протяни руку и почувствуешь тепло его тела. Несколько часов спустя - минус близкий человек. Ничего страшного не случится. Ничего. Совершенно. Встаю с места. Втискиваюсь в джинсы. Застегиваюсь на все пуговицы. Тяжело. Руки дрожат. Ненавижу это. Ненавижу себя. Только поздно уже что-то думать. Живи быстро, умри молодым. Подхожу к кровати. Адам – клубочком. Спит. Закусываю губу. Стыдно. Смотрю на него. Свернулся как котенок и мордочку спрятал. Коленки, локти и волосы. Душно здесь. Душно, жарко, темно. Громко. Дыхание. Дышу слишком часто. И слишком глубоко, кажется. А сердце, сердце колотится... прямо в глотке бьется. Болит. Отвернуться и бежать. Бежать самому, пока не выгнали. Сажусь на краешек кровати. Руки против моей воли сами касаются спящего мужчины. Проводят по волосам, обводят контур губ, спускаются к шее. Смотрю на него. Вроде бы ничего особенного и нету, парень как парень, ночь как ночь, номер как номер. А я сижу, смотрю, как он спит, и думаю – вот сидел бы так и смотрел всю жизнь. И был бы, счастлив. Только бы он не узнал. Это на уровне естественного желания. Прощальный ритуал. Знаю я, что мне надо. А вот как в душу к нему добраться... дотянуться-докопаться... остаться? Ловит за руку. Сильная хватка. А шепот громкий, на весь мир, и выдох взрывом по ушам: - Далеко собрался? Паника, растерянность, рвусь. Не дается. Окидываю его темный силуэт испепеляющим взглядом. До меня доходит, что это впустую – он же меня толком и не видит. - К себе в номер. - Тебя что, и на час оставить без присмотра нельзя? Почему ты вечно пытаешься от меня убежать? Отпускает меня, садится рядом. Теплом от него, как от печки. Ровное такое тепло. Ласковое. - Лучше сам уйду, не хочу потом перед тобой унижаться, - краснею, чувствую, кошмарно. Лицу жарко. Протягивает руку. Волосы с лица мне убирает, по щеке гладит. Руки мягкие. Пальцы. Кончики пальцев – гладкие, как платок шелковый. Так хочется в ответ его коснуться, волосы ему растрепать... растормошить... и... Нет. Боюсь. Может, у меня больше никого не будет, кому на меня не плевать? За всю мою чертову бесполезную жизнь – ни разу не было? Чтобы я в жизнь свою пустил... Адам – то, чего у меня никогда не было… Все, чего у меня никогда не было… Все, что у меня сейчас есть… Если я где-то ошибусь, если я его напугаю, если я его обижу – тогда у меня не будет больше ничего. Даже приятных воспоминаний о своем сумасшествие. Вообще ничего. А я помню, что это за паскудное чувство. Понимаю слишком хорошо. - Том. Вздыхает. Садится поближе. - Что? - Ты... в порядке? - Да, – отвечаю. Более чем. Опять вздыхает. Чуть-чуть расслабился. - Зачем, Адам? Вскидывает голову. Волосы по воздуху – хлесть! - Что? - Почему ты меня постоянно останавливаешь? Я хочу уйти, чтобы мне не больно было, а ты мне не позволяешь. Зачем? Молчит. Смотрит на меня. А я на него. Волосы со сна растрепались, и глаза. Плохо вижу, но знаю, глаза - в полкомнаты глазищи, смотрят, прямо режут, насквозь. Ножом сквозь масло. - Адам... - Кажется, с тобой мне мало времени до рассвета, - он хмыкает, а мое сердце делает кульбит, - останешься в этой комнате до заката? Удар, током бьет, через все тело. Молния. Наружу через кончики пальцев. Дрожь. А ведь не отшутиться теперь, не промолчать. Отвечать нужно, и пусть у меня от страха язык отнимается, никому до этого дела нету. Момент истины. - Останусь. Странное такое чувство. Как будто меня вешают, табуретку из-под ног выбили – а я не падаю. Почему? Надолго ли? Удавит меня петля? Порвется веревка? Или я научусь ходить по воздуху? А еще я знаю, знаю, знаю, что это значит. Не верю. Но знаю. И я счастлив, так счастлив, что это, наверное, незаконно, на такое счастье никто не имеет права... Против такого счастья точно принят какой-нибудь закон. Поднимает голову. Улыбается. Волосы мягкие, как пух. Пушистая такая зверушка. Красивая. - Не верю, – шепчет. – Ну не бывает так. - Что не так? - Ты. Я. - Странные у тебя понятие о вере, - пожимаю плечами. - Ты не понимаешь, – качает головой, - и я не понимаю. В первый раз со мной так. Я не спал. Я ждал, что ты уйдешь… надеялся, но как только понял что больше тебя не увижу – страх. Все должно было быть по стандартному сценарию: переспали – разбежались, но я почему-то решил, что если ты побудешь со мной до рассвета, то ничего не изменится. - И как, не изменилось? – придвигаюсь ближе. - Еще как изменилось. Анализировать придется много, да. Потребность в касании. Провожу подушечками пальцев по губам. Тёплый влажный язык. Обводит костяшки, щекочет нежную кожу между пальцами, чертит какой-то узор на кисти. Чертовски приятные ощущения. Жаркие волны по венам прямо в член. - Выпить хочешь? – отстраняется. - Да, спасибо. Правильный выход из этой ситуации. Подышать полной грудью. Успокоиться. Два стакана виски. Один со льдом. Одни крепкий. Усаживается голышом на подоконник. Интересно, он когда нибудь одевается? Прохожу следом и сажусь за стол, уставившись в напиток и охлаждая сознание о вспотевший стакан. Гнетущая тишина. Взгляд синих глаз. Прожигает насквозь, оставляя невидимые ожоги. - Может, хватит? – раздражаюсь. - Ты о чем? – поднимает брови. - Хватит на меня так смотреть. - Как смотреть? – с насмешкой. - Вообще никак не смотри, - неловко. Фыркает. - Еще чего. Что тебя не устраивает? - Меня это раздражает, - бурчу и замолкаю. - Начинается… И снова тишина. Поговорили. Фак. Выпиваю залпом виски. Раздражение снимает как рукой, так же как и возбуждение. Тихо. Ветрено. Завораживающе. - Я тебя понимаю, - нарушаю тишину. – Догадываюсь, почему ты от меня все скрываешь. Но, может, ты принял слишком поспешное решения, и это будет ошибкой, хоть и не признаешься себе в этом. Ты, ни разу не позволил мне даже подойти к двери – самое явное доказательство моих слов. И то, что ты вытворял в постели, показало, насколько безрассудно ты иногда поступаешь. И это не оправдание, что для тебя это частая практика. - Да, я совершил много ошибок, не спорю. - Ошибки совершают все. Но ты совсем не учишься на этих ошибках. Более того, упорно их повторяешь. Вдох. - Я живу в свое удовольствие. И никак иначе, - тихо, как будто сознаваясь. - Но ты же не пробовал что-то изменить? Нет, не пробовал, - отвечаю сам на свой вопрос. – Но любопытно, думал ли об этом? Хотя ответ я и так знаю. Молчание. Точенный силуэт в окне. Взгляд в темное небо. - В любом случае, пока ты хочешь, чтобы я был рядом, я сам не уйду. Воспринимай это, как хочешь. Но все же, я надеюсь, что ты поймешь меня тоже. Выдох. Подходит ко мне, утыкается лбом в плечо. - Я не хотел, чтобы все вышло из под контроля. Честно, - говорит убедительно. – Но я рад, что ты все еще здесь. - Я ценю твое доверие, - привлекаю парня к себе. – Я тоже совершил ошибку. Но, если я тебя потеряю в эту минуту, я этого просто не выдержу. Это сумасшествие какое-то. Бред. Быть с человеком несколько часов, даже не зная его, и не хотеть его отпускать. - Просто верь мне. Крепче прижимает к себе. Сейчас я опять боюсь. Боюсь снова потерять то хрупкое равновесие, которое восстановилось между ними. - Я верю, - хмыкаю, аккуратно высвобождаясь. – Но меня больше беспокоишь ты, с твоим безрассудным характером. - И что же именно не так в моем характере? – улыбается. - Твоя необузданная сексуальность, неумение логически мыслить и, конечно же, неразборчивые связи, - усмешка в ответ. - Да уж, насчет первых двух пунктов я бы поспорил. А вот с третьим тебе придется смириться, – касание к плечу. – Раздевайся и пошли уже спать. Хочу чтобы ты был в моим объятиях, когда я проснусь. Давлюсь воздухом, захожусь кашлем. Смотрит растерянно. Кажется, только сейчас понимая смысл сказанного. - Блять, – голос сиплый, чужой. Что ответить? В голове – только матом. Он правда это сказал? Судя по взволнованному и вопросительному взгляду, – правда. Проснуться с человеком в одной кровати – взять ответственность. С «одноразовыми» не хотят проснуться, им дают уйти. - Я что-то не то сказал, да? - Да, – голос возвращается. – Кажется, ты не понял смысл сказанного. - Я отдаю отчет сказанному. Распадаюсь на тысячи мурашек и хочу разбежаться по углам номера или дальше, за пределы. Пялюсь на него. И как это понимать? Такая откровенная провокация. Вздыхает, вплотную приближается, прижимается к губам. Медленно углубляет поцелуй, всматриваясь в мои глаза. Заставляет ответить. Прикрываю глаза. Сквозь поцелуй чувствую, что Адам улыбается. Уверенный в себе. Запускает пальцы одной руки в мои волосы, а второй уверенно скользит под рубашку, поглаживая живот. Не уступаю. Дразню легкими прикосновениями спину, опускаюсь руками и поглаживаю обнаженные бедра. Разрывает поцелуй. Хватает за ворот рубашки, тянет его за собой. Садится на край стола обхватывает мои бедра ногами. Притягивает ближе. Вовлекает в жаркую схватку языков. Волна желания накрывает. Поглаживаю кожу вожделенной шеи, царапаю ногтями плечи, вырисовывая узоры татуировки, контуры которой въелись навсегда в память. Расстегивает все пуговицы рубашки. Покрывает поцелуями ключицы и грудь, замирает на секунду и прикусывает зубами один из сосков. - Черт, - выдыхаю. Запускаю пальцы в черные пряди и тяну назад, заставляя запрокинуть голову. Впиваюсь с жестким поцелуем. С шумом втягивает воздух. Скользит руками по животу и запускает ладонь в мои брюки. От неожиданности сжимаю зубы, сильно прикусив кожу на шее. Перехватываю его руку, попутно удерживая вторую, и заставляю лечь спиной на стол, впиваясь мстительным поцелуем в припухшие губы. С жаром отвечает. Прижимаясь все ближе, ногами притягивая меня к себе. Цепляться за край стола руками, чтобы не слететь к чертям собачьим от моего порыва. Забег явно не на дальнюю дистанцию. И кажется, что никто не знает, чем это все закончится. Звук разбивающегося стекла заставляет вздрогнуть и отстранится. Глупо моргаю и пытаюсь выпрямиться, но Адам не позволяет даже на сантиметр отлепиться от своего разгорячённого тела. Удерживает и руками и ногами. Растерян так же, как и я, но вдруг оживает и сам льнет, трется носом в шею, хватает пятерней за волосы на затылке. Чертов ветер проникающий через окно, чертовы мурашки. Дыхание рваное у обоих. Прикусывает шею, пальцами ведет под резинкой моих штанов, но не опускается ниже. Ровно вдоль.