Позволь мне пригласить тебя

Свет бьет в лицо. Чужая рука по-хозяйски покоиться на моей талии. Глаза закрыты. Улыбка в пол лица. Легко и спокойно. Проблем нет. Пошевелиться. Вдохнуть. Прижаться сильнее. - Ты куда-то собрался? – шепот опаляет щеку. - Хотел посмотреть который час, - открыть свои глаза и сразу же утонуть в бездонной лазури. - Знаешь, странно такое говорить, но ты стал для меня очень дорогим человеком, - не знаю, зачем говорю все это, просто хочу. – Так, сколько время? Объятья. Крепче прежних. - Больше трех, наверное. Вдохнуть запах кожи, почувствовать тепло. Вместо горячего бархата тела ощутить холод одежды. Вместо запаха муската – одеколон и улица. Вопросительно вскинуть брови. - Ты куда-то ходил? Осматриваю взглядом. Ощупываю руками. Все на своем месте, только в текстильной обертке. Не привычно видеть Адама полностью одетым, да еще и во все черное. - Хотел от тебя сбежать, - улыбка и легкий поцелуй в нос. - С самого утра так шутить нельзя, - машу головой и тянусь за полноценным поцелуем, – так почему ты одет? - Я заказал обед в номер, не хотел своей волосатой грудью пугать работников гостиницы. - У тебя грудь, не самое страшное, - нежный поцелуй в ушко, - есть кое что и по страшнее. Усмехаюсь и спешу отползти от парня, но сильные руки удерживают, притягивают, не отпускают. - Не особо ты ночью пугался, - крепкие ладони шарят по голому телу, забираясь под одеяло, - я бы даже сказал, сам на зверя нападал. Захожусь цветом. То ли от ласк, то ли от слов. - А зверь шальной оказался, - усмехаюсь и в ответ пробираюсь под черную водолазку обеими руками. Расстегнуть ремень. Спустить немного штаны. Горячий. Грелка и то холоднее. Сползаю ниже, хочу прижаться губами к этому знойному островку. Но на попытке стянуть с Адама водолазку, стук в дверь оглушает не хуже барабана. Обреченный выдох. Взгляд виноватых глаз, и я откидываюсь на спину, утягивая за собой все одеяло. Хорошее начало утра. Жаль, что только сегодня оно начинается с чашки кофе и улыбки родного человека. Беспокойная дымка расставания уже присутствует. Но пока, страху нет места в этом номере. Отогнать все мысли. Дать им возможность притаиться и ждать своего момента. Две минуты, и в номере растекается запах блинчиков и свежезаваренного кофе. - Судя по тому, какая у тебя фигура, ты ешь только по праздникам, - подвозит каталку с завтраком ближе к кровати, - поэтому я заказал много и всего, что у них было. - Я нормально питаюсь, у меня просто метаболизм высокий. Сползаю с кровати. Одеяло задирается. Похотливый взгляд на оголившиеся коленки. Усмешка. Легкое поглаживание. - Прекрати, - закутываюсь в одеяло, как в кокон, - я есть хочу. И нечего меня лапать. Брови ползут вверх. Удивлен моей реакции. - Да я только подержаться. - За свои держись, - стараюсь голос сделать серьезным, но улыбка выдает с потрохами. Хочу, как в детстве. Чтобы бездушный номер гостиницы стал на время уютным пристанищем. Осматриваюсь. Тянусь к прикроватной тумбочке, заглядываю под кровать, блуждаю взглядом по комнате. - Ты что-то потерял? – усаживается рядом, разливая кофе по чашкам. - Пульт, - вскакиваю с места и подхожу к столику под телевизором. - Посмотри около тумбочки, но она закрыта. Чтобы открыть тебе нужен ключ, а он находится между вазой и светильником, – направляет меня, что-то пережёвывая. - Здесь? - показываю пальцем. - Холодно, - довольная улыбка. Застываю в полуметре от столика. Мы что, в квест играем? - Адам? Хмыкает, ничего не отвечая. Мурлычет себе под нос что-то, а у меня по позвоночнику бегут мурашки. Точно животное. Кот. Большой и дикий. Не отрывая взгляда с довольного Адама нахожу ключ, достаю пульт и в два прыжка оказываюсь на кровати. Красная кнопка. Блик экрана. Две минуты бездумного блуждания по каналам под пристальным взглядом. Фон новостей. Отпиваю уже успевший остыть кофе. Горько и сладко. Знакомый контраст. Делаю вид, что смотрю на экран пережёвывая блинчик с каким-то кремом. Вкусно. Голос в телевизоре вещает о повышении девальвации, невыплате налогов, нестабильности фондовой биржи, аномальной жаре в Африке и о том, что сегодня утром убили какого-то высокопоставленного чиновника. Адам смачно облизывает пальцы, что привлекает куда больше внимания, чем все мировые новости вместе взятые. Легкое обсасывание большого пальца. Эротичный стон. И я давлюсь блинчиком. Кашель. Даже слезы на глазах выступили. Победный оскал. - Ну, слава богам, а я думал, что убийство какого-то хрена тебе куда интересней, чем моя персона. - Если ты и дальше будешь себя так вести, то тебя посадят за мое непреднамеренное убийство. - За твое, никогда. - Тогда, меня посадят за твое, если ты не прекратишь меня трахать своими блядскими глазами. И тебя никто не сможет спасти! – коварно скалюсь. - А я предпочту быть убитым тобой, чем спасённым кем-нибудь другим. Приближается вплотную. Трется носом о мою щеку, и я снова вдыхаю его аромат. Ассоциативная реальность. Запах муската – стоны, ласки, поцелуи. Мой бич, моя мекка. И я в нее — c головою, как в омут. Зацеловал бы на сердце все трещины. И я никогда не отдал бы никому другому, свою бесконечно желанную реальность. Увлечение им никуда уже не денется. Пристраиваю голову на широком плече, довольно улыбаюсь. Пребываю в состоянии легкого шока. И хочется, чтобы это длилось вечно. Открыться полностью, довериться без остатка. Готовность вслух озвучить свои чувства, которые буквально зашкаливают, делая счастливым. Надежда на взаимность… Поворачиваю голову, заглядываю в голубые глаза, ища там ответ на свои вопросы. Ответный быстрый взгляд. Рукой по растрепавшимся прядям. Все та же улыбка и бездна глаз. Хорошо. Просто от осознания того, что родное рядом. Приятно. Просто от ощущения близкого тепла. Истома. Просто прикрыть глаза и наслаждаться ею. Но разве можно оторвать взгляд от этих лазурных глаз? Прекрасное чувство, когда встречаешь человека и понимаешь, что это по нему ты скучал всю свою жизнь. Согревает мысль. Обосновывается в голове продолжая укрепляться. А может и не одна, а несколько, связанных в общую картину. От картины веет теплом, даже жаром. Она растекается по телу и греет лучше любого спиртного. Счастливо улыбнувшись, облегченно выдыхаю. Кажется, я все-таки нашел в родных глазах то, что искал. - Спасибо, - целую в основание шеи. Недоуменно моргает. Прижимает теснее, все с той же дурацкой улыбкой на лице. - Все в порядке? Сдуваю влажную прядь волос с лица, отвечаю куда-то в солнечное сплетение: - Более чем. Кровать подо мной кажется, в любую минуту готова расплавиться, и я увязну в ватной субстанции мягкого синтепона, похожего скорее на взбитые сливки. Солнце пробивается сквозь не зашторенные окна. Каждое движения рук и изгибов тела происходит очень медленно, лениво и спокойно, как в фильме с замедленной сьемкой. Рядом. Молодое, красивое тело волнующее разум. На удивление, лежать и пялиться в потолок - очень приятным занятием. Тело, как разобранный пазл, причем каждая частичка норовит взлететь. Выпутываюсь из сильных рук. Скидываю одеяло. Моя очередь обнажиться полностью. Хрупкая фигура у окна. Вопрос. Который должен прозвучать. - Это, наверное, и все? - Как бы там ни было, но я рад, что мы с тобой встретились. - Давай вернемся сюда? – смотрю с надежной, но знаю ответ. - Я не бываю в одном месте дважды. - Адам… - Хорошо, но как ты себе это представляешь? – сдергивает с постели одеяло. Подходит. Укутывает. Не нужная слабость. - Ты, – поворачиваюсь лицом. – Я. Этот номер. - Том, - вздох, - не перегибай. - Просто скажи, что это реально. – настойчиво, и глаза щиплет, но к черту. - Хорошо, это реально, - сильно сживает мои плечи, - но только это ложь. - Мне и этого достаточно. Ну, хотя бы честность останется в память об этой ночи. Решение принимается еще до того, как Адам успевает что-то сказать. Ничего особенного не произошло – просто от правды чаще всего болит. *** Переполненное картонное помещение. Настроение на грани фола. Гул аэропорта, а на самом деле – тишина. Звенящая. Невыносимая. Копаться в собственных эмоциях. Понять. Осознать. Забыть? Помнить. В чувствах человек, как ребенок. Получает долгожданную игрушку, но понятия не имея как с ней играть разбивает её вдребезги. А после сердится на неё и плачет над обломками... Не забыл бы он только меня, когда будет целовать другие губы... И все равно, на то, что теперь безгранично нужен. А что это такое — нужен? Это когда нельзя обойтись без... Это когда все время думаешь о... Это когда всю жизнь стремишься к… Да можно все это, наверное. И хочется верить. Расставаясь у закрывающихся дверей гостиницы, уйти в разные стороны, потому что кому-то в небо, а кому-то по земле. И сесть в такси. Понять, что утраченное нитью привязалось к сердцу. Не отпустит. Будет бередить. Не обещать друг другу ничего. Потому, что тот, кто обещает кому-то всегда любить его, или всегда ненавидеть, или всегда хранить ему верность, обещает то, что не в его власти. Обещание всегда помнить означает совершать действия, свойственные эмоциям; а безразличие - продиктовано уже другими мотивами. И можно проводить где-то с кем-то ночи. А те дни, которые будут напоминать о нем, проводить с одеялом и подушкой… Пycть y мeня пoявятся дpyгиe люди, c кoтopыми я нe буду спать пo пoлнoчи, рaзгoвapивать с набитым ртом и cмeяться дo икoты, но я буду cкyчaть пo нему. Инoгдa, дaжe oчeнь. Купить стаканчик горячего кофе в автомате. Усмехнуться иронии – бумажная любовь. Никогда не любил картон. У него нет души, истории. Хочется, чтобы фарфор или керамика, и чтобы с чувствами. И не разбилось. Телефон вибрирует в кармане, оповещая о нежданном сообщении. Делаю маленький глоток обжигающей жидкости, достаю из внутреннего кармана пальто не пользованный сутки телефон. Открываю сообщения: «Прости», но понять смысл не успеваю. Тяжелая рука опускается на плечо. Перехватывает дыхание. Надежда… Оборачиваюсь. - Томас Ретлифф? – двое мужчин «близнецов» в черных строги костюмах. - Да, - легкая улыбка, - а в чем дело? - Пройдемте с нами. - А с чего это мне с вами идти? У меня самолет. - Простите, не по протоколу. – один из мужчин тянется в карман и достает удостоверение, - внутренняя безопасность. Специальные агенты Дэйв Кросс и Гордон Эллери. У нас к вам несколько вопросов. - По поводу? - Знаком ли вам некий Адам Ламберт? Почему-то холодеют пальцы, как будто температура резко опустилась к нулю. - Я знаю одного Адама, но Ламберт ли он. О ком именно идет речь? - Адам Ламберт, мужчина с которым вы были засняты камерами видео наблюдения вчера в 19:07 в ресторане гостиницы, в которой останавливались. От голоса – внутри льдом и страшно. - Да, я действительно ужинал с этим человеком. Он подсел ко мне за столик, мы выпили, поговорили. А что, это теперь преступление ужинать не в одиночестве? Мужчины переглядываются. Тревога. Тревога захватывает и поглощает.. - Мистер Ретлифф, если вы хотите сейчас успеть на свой самолет, вам необходимо рассказать нам все честно и быстро, - один из «близнецов» достает блокнот и ручку, – вы отвечаете на наши вопросы, а мы позволяем вам вылететь туда, куда вам нужно. Сингапур, кажется? Вязкий комок в горле. Судорожно сглатываю. Не получается. - Хорошо. Что вы хотите знать? Не может так быть. Не со мной. Не с нами. - Адам Ламберт сказал вам куда направляется? - Нет, он только сказал, что собирался быстро закончить свою работу, и отправится дальше. А в чем дело? - Он вам сказал, какую работу должен был выполнить? - Нет, - отрицательно машу головой, - если вы мне сейчас не кажите, что натворил Адам, я не отвечу больше не на один ваш вопрос, и вы тогда сможете познакомиться с моим адвокатом. - Сегодня, около 12: 45 утра был убит председатель крупнейшего холдинга в Лондоне. Убийство произошло в пядтиста метрах о гостиницы в которой вы остановились. - Если вы хотите спросить, знаю ли я что-то об этом, то нет, я ничего не видел. - Где, в 12:45 был Адам Ламберт? Рвется. Трещит по швам. И страшно. - Со мной, в одной постели. На себя плевать – на него нет. - Вы точно можете подтвердить, что он никуда не выходил? Плывет перед глазами. Телефон сжимается до ломоты в пальцах. Черная водолазка, брюки… запах улицы. - Я не знаю… - Адам Ламберт – гастролер. Киллер, которого нанимают для тихой и безболезненной зачистки высокопоставленных лиц. Интерпол и внутренняя безопасность за ним охотится уже более пяти лет, и до вчерашнего дня он ни разу не ошибся. Но, подсев за ваш столик, он засветился. - Я не понимаю, – выдыхаю со стоном. - Зачем? - Он выбрал вас, как алиби. Картонный стакан с кофе в руках комкается, жидкость выплескивается, опаляя кипятком пальцы. Выпадает из рук, растекаясь кофейными ручьями по гранитному полу. Перестаю дышать. Этого. Не. Может. Быть. - Не может быть. Все продуманно. С самого начала. «Алиби» - слово, как холодный оскал хищника на тонкой шеи. Переломать все кости, перегрызть жилы, вырвать глотку. Тишина. Закрываю лицо ладонями. Больно. Не продохнуть. Сводит внутри судорогой. Тянет вниз. Ноет и ворочается. И хочется орать до сорванного голоса, до гула в ушах. Пальцы немеют, сжимаются-скрючиваются. Вдох. Выдох. Вдох. Успокоиться. Убрать эмоции. Сейчас лишнее. Понять, что на самом деле правда. Что-то нужно сделать. Выдох. Вдох. Еще. Глубже. Часы проведенные вместе калейдоскопом мелькают перед глазами. Знакомство, ужин, номер, поцелуи, секс… лазурные глаза… Не хочу вспоминать, но память сама принимает решение. Проигрываются сказанные слова, сопоставляется увиденное. В животе тянет тупо и противно, будто канат из внутренностей вьют, дергая непослушные прядки. Страшного не случилось – влез в чужое. Но не легче, нет. Истерики не будет, слез не будет. Ничего такого. Драмы – удел слабаков. - Нам нужно ваше сотрудничество. Я надеюсь с вашей помощью мы сможешь найти киллера. Жизненная ситуации из которых просто нет выхода. Не то что бы он не был найден или был слишком сложным, его просто нет. Нужно это пережить. Разум готов выбросить белый флаг и тогда... простое сообщение принятое несколько минут назад и всего одно «Прости», кажется, сейчас имеет смысл. И просто принять решение — половина победы. Нельзя спрашивать, не правильно. Но наплевать, потому что родной и потому что теряю. - Я имею право вам в этом отказать? Театр. Кино. Цирк. На самом деле, все мы — просто участники скандального ток-шоу. Просто не всех из нас туда приглашают. А за мной, видимо, очередь выстроилась. Повезло же мне. Главное – делать вид, что ничего не произошло. Все в обычном режиме. Слабости не было. Больно не было. Безумной ночи не было. to be continued...