Позволь мне пригласить тебя

Прошлое. Оно навсегда останется прошлым. Воспоминаниями. Мыслями. Если они тебе причиняют боль, ты их парализуешь и закрываешь в самых потайных уголках своей души. Забываешь к ним дорогу и надеешься, что никто из свидетелей боли не объявится. Это прошлое. Оно остается воспоминанием. Тяжелым, как камень. И не просто найти в себе силы, чтобы это отпустить. Поверить, что станет легче. Улыбаться и жить. С каждым новым днём становясь крепче бетона. Постепенно растворяясь в воспоминаниях. Жить, зная, что подобное не повторится никогда, но не желать забыть, не желать отпустить из своего сумасшедшего сознания. Сравнивать лучи солнца с веснушчатыми зацелованными губами, целующими ключицу; лёгкий ветерок с теплым дыханием на своей шее. Улыбаться, когда никто не видит. Умирать каждую ночь. Сходить с ума, чувствуя терпкий запах на своей коже. Желать чужое тело каждой своей клеточкой, каждым нейроном мозга. Своей надорванной растрепанной душой. А утром - воскресать и улыбаться. Любить одного человека до ужаса, до одури. Держать за руку - другого… Отмотать время назад… Жить и дышать прошлым? Или проснуться? Тогда пробуждение сладкое, с непонятными, новыми ощущениями. Научиться хоронить прошлое. Это дар. А еще больший дар - научиться отпускать. Вспоминая все хорошее, что было. С кем было. Порой трудно отпустить. Сказать что-то доброе вслед. Мысленно пожелать удачи… а вместо этого класть цветы на могилу памяти. Главное, отпустить прошлое. Не держаться за то, что уже было. Держаться только за настоящее и ждать прекрасного будущего. Новые люди, цели, друзья. А может и тот, о котором ты помнишь… Сердце готово простить многое. Нужно - захотеть этого. Не держаться за то, что уже никогда не изменишь... Прошлое… и будущее. Иногда они неплохо сочетаются. Маленькая квартира на окраине города. Синие обои, красная люстра и немного душно. На столе - не тронутые стаканы с виски. На полу - влажные после душа цветные полотенца. На кровати – жаждущие, изнеженные тела. Не думал, что у Адама так чувствительна спина. Выгибается, старательно подставляясь под прикосновения. Ерзает по простыни. Прижимаю его бедра к кровати, а он возбужденным членом трется о ткань. Всего лишь о ткань. Приподнимает бедра и пытается потереться об меня – не разрешаю. Выгибается, упираясь лбом в матрас. Между лопатками появляется складка кожи. Сегодня у меня главная роль. Это моя моральная компенсация за трехлетнее ожидание? Всего лишь необходимо немного потерпеть. Делано-равнодушно массажирую спину и плечи. Растягиваю прелюдию. Провоцирую. Дразню его ласками. Наклоняюсь, чувствуя губами жар, провожу языком между лопатками. Солоно, и, кажется, можно ощутить все, что ощущает этот непокорный хищник. Распаляю его тело нежными поцелуями, чередующимися с укусами. Ногти то и дело оставляют красные полосы на светлой коже. Наклоняюсь и кусаю у основания шеи, затем плечи. Оставляю следы зубов. До яркого красного следа, словно пометка «Здесь был Том». Мое клеймо. Не сопротивляется, а только стонет все громче. Это заводит. Чертовски. Сползаю ниже и, неожиданно для Адама, кусаю его за ягодицу. Взвизгивает, но тут же захлебывается стоном. Мне нужно все и по полной. Он должен гореть, изнывать и страдать от разрывающей напополам страсти. Он должен почувствовать то, что чувствовал я, когда все годы на его месте были другие. Не реализованная похоть. Спящая. И так неожиданно разбуженная. Развожу половинки. Нежно провожу большим пальцем одной руки между ними. Шумно втягивает воздух. Непроизвольно сжимает ягодицы. Языком скольжу по копчику, в складочку между ягодиц, лизнув сжатое кольцо. - Блять… - пытается совладать с голосом. Срывается. Лениво ласкаю его дырочку по краю, и Адама окончательно подкидывает в кровати, стоит только толкнуться внутрь языком. – С-с-сука… Вылизываю нежную кожу, особенно уделяя внимание входу в тело. Отстраняюсь. Разминаю пальцами, а потом снова припадаю к нему губами, проталкивая язык глубже. Неспешные движения. Внутрь и обратно. Подчиняю, забираю волю, заставляю стонать от удовольствия. Ласкаю сжатые мышцы, не забывая поглаживать член, просунув ему под бедра руку. Разум капитулирует, уступая перед желанием. Все мысли стерлись. Стерлась обида. Только он и я. Теряю голову от этого горячего тела, так страстно извивающегося подо мной. Пьянит только одна мысль, что Адам мой. Прямо сейчас. Даже не до конца верится. Окончательно теряется в ощущениях. Рваными движениями толкался то в мою ладонь, то выгибался навстречу языку. Сумасшедший. Жаждущий. Непокорный. Переворачиваю его на спину. Удобно устраиваюсь между раздвинутых ног. От дикого взгляда исподлобья мышцы сводит. Возбужденный. Просящий о большем. Бесстыдный. Прекрасный. Недовольно хныкает, словно прося продолжить удовольствие. Достает из тумбочки смазку и презервативы. Кладет их недалеко от себя. Склоняюсь к Адаму, целую его в губы. Замирает, а после начинает отвечать, сражаясь со мной за право быть ведущим. Не могу долго терпеть эту муку. Отрываюсь от манящих губ. Целую его скулы, ключицы, чуть прикусывая тонкую кожу. Любуюсь ранее оставленными следами, которые уже довольно четко проступили на его шее. Да, я маньяк. Я психически болен… им. Медленно спускаюсь вниз, не обходя вниманием соски и живот. Замираю над паховыми волосками и подняв голову вверх, встречаюсь взглядом с темными от желания глазами. - Я продолжу? – интересуюсь за секунду до того, как лизнуть головку стоящего члена. Стонет и поддается вперед, намереваясь продолжить удовольствие. Нет. Не так. Отстраняюсь. Словами. Хочу услышать это в голос. - Охуенный… охуенный, блядь… - соображает остатками расплавленного удовольствием мозга, что если будет молчать, то ничего не получит. – Продолжай… Пожалуйста! - Так? – хмыкаю, решив не издеваться больше. Наклоняюсь и беру в рот чуть придерживая у основания одной рукой, а второй - осторожно глажу мошонку. Ответа нет. Впрочем, он и не нужен. И так понятно, что ему в кайф все происходящее. Втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Замечаю, как сжимает покрывало в кулаках. Более уверенно ласкаю чувствительную плоть. Нежно поглаживаю светлую кожу на бедрах, талии, животе. Тщательно изучаю мышцы пресса, щекоча легкими прикосновениями. Я обладаю властью над Адамом. Я ею упиваюсь, изощренно мучая сильного мужчину своей лаской. Чувствовать свою власть над другим человеком приятно для многих, это пробуждает в мужчине инстинкты самца. Вожака. А уж когда это другой мужчина, то от восторга и вовсе сносит крышу. Когда отсасываешь такому мужчине - ощущаешь именно свою власть над ним. Над его удовольствием и самой желанной частью его тела. Обрисовываю языком каждую венку. Каждый изгиб его члена. Посасываю головку, выводя на ней узоры. Щекочу дырочку, не забывая поглаживать яички. Оттягиваю их вниз. Не сильно, а так, чтобы сделать удовольствие острее, ярче. Постанываю – тоже дорвался. Собираю губы в кольцо, насаживаясь до самой мошонки. Мурлычу, дразня нежной вибрацией. Стонет так, что у меня искрит по позвоночнику вдоль спины. На грани. Рано, дорогой. Еще очень рано. Совершенно некультурным образом обрываю весь кайф. Пережимаю член у основания и отстраняюсь, чтобы взять заготовленную заранее смазку. Пора переходить к основной части нашего представления. Приходил в себя. Пытается понять, почему все так быстро закончилось. Взгляд растерянный, ищущий. Выдавливаю на пальцы прозрачный гель и опять наклоняюсь к его паху. Сжимаю губы на его члене и сильнее начинаю работать языком. Дотрагиваюсь смазанными пальцами к пульсирующему входу. Неспешно растягиваю сначала одним пальцем, а затем другим. Хочу этого человека. Не тело. Нет. Именно – человека. Сегодня и сейчас хочу. Причем, не обычного красивого мужчину, а именно такого – растрепанного и возбужденного до предела. Насаживающегося на мои пальцы самца. Нахожу нужную точку и провожу по ней пальцами. Выгибается, глуша стон в прижатой ко рту ладошке. Губы сами по себе растягиваются в улыбке. Улыбается в ответ. Наклоняюсь ближе, снова проводя пальцами внутри, затем убирая руку и приникая к мягким губам своими. Довольно отмечаю негодующий стон, который тонет в поцелуе. С жаром отвечает. Сгибает одну ногу в колене, словно провоцируя на более активные действия. Натягиваю презерватив и смазываю себя под пристальным, ошалелым взглядом. Проскользив обеими руками вдоль тела и не разрывая поцелуя, подхватываю за бедра. Забрасываю его ноги себе на талию, и осторожно двигаюсь вперед. Невероятное ощущение. Едва сдерживаюсь, чтобы сделать все медленно и аккуратно. Разорвав поцелуй, откидывает голову назад. Хватает воздух ртом. Выцеловываю кожу на шее, прикусываю ее довольно чувствительно, зализываю укусы. Скольжу языком в ухо. Щекочу прикосновениями и опаляю дыханием. Ногтями слегка царапаю соски. Нежно поглаживаю и сжимаю их пальцами. Провожу языком по груди, шее, до самого подбородка, а затем впиваюсь в покрасневшие губы с настойчивым поцелуем. Двигаюсь аккуратно. Ласкаю нежную плоть. Руками зарывается в мои пряди на затылке. Прижимает к себе плотнее. Целую без намека на аккуратность. Яростно прикусываю губы. С нажимом провожу языком по его небу. Ногами плотнее прижимает к себе. Заставляет двигаться быстрее. - Давай… - глаза блестят. - Мне нравится в тебе. Не ломай кайф. Тяжело дышу. Слегка трясет от усилий, которые приходится прикладывать, чтобы сдержать себя. Стараюсь унять собственную дрожь, я понимаю, что долго такого не выдержу. Пытаюсь найти ритм, при котором нам обоим будет хорошо. А это сложно. Сложно не начать вбивать его в матрас, купаясь лишь в своем удовольствии. Сложно не думать, что под тобой долгожданное тело. В какой-то момент Адам вскрикивает, выгибаясь до хруста в суставах и практически становясь на мостик. От этого стона вдоль позвоночника пробегают мурашки. Вот оно. Идиотизм, но мне от этого так хорошо, что слов нет. Улыбаюсь, как дурак. Склоняюсь к нему и целую влажный от пота висок, а потом опять начинаю двигаться. Нахожу тот самый угол, что доставит наибольшее удовольствие. С каждым моим движением дрожит все больше и больше. Стонет, уже не сдерживаясь. Захлебывается какими-то словами. Бормочет себе под нос что-то маловразумительное и похабное, но после очередного жесткого толчка принимается выть в голос. Выругавшись, зажимаю ему рот. В отместку получаю укус за ребро ладони. Кажется, что я сошел с ума. Происходящее убивает своей реальностью. Звонит мой мобильный – плевать. Не собираюсь останавливаться. Не помню, когда последний раз хотел кого-то настолько сильно. Так, чтобы сводило живот, замирало где-то в груди от предвкушения… Не может быть настолько хорошо. Вот только яркие голубые глаза, смотрящие, в саму душу, говорят, что все реально. Господи, что вытворяет подо мной сейчас Адам! До чего же он горяч и отзывчив. Срываюсь. Движения резкие и даже грубые. Хватаю воздух ртом. Челка прилипла к вспотевшему лбу и шее. До такого состояния меня еще не доводили. Да и такого острого удовольствия я еще не испытывал. Ненасытность Адама поражает. Двигаюсь еще быстрее, ведь и сам хочу того же. Отдаю себя этому несносному мужчине без остатка. Сам срываясь на хрипы. Не остается ничего, кроме бесконечного удовольствия. Мелко задрожит. Подается навстречу. Изгибается в сладостной судороге. С губ срываются не хрипы – крики. Отстав всего на пару движений, с рыком валюсь на Адама. Оргазм – сладкой игольчатой волной от низа живота до самых кончиков волос. Будто ток проходит. А на бледной коже – блестящие белые капли. Жарко. Сил нет. Уже успел забыть, как это, когда твое тело загоняют до предела. Идиотская улыбка расползается на лице. Но, до чего же хорошо! Определенно, буду хотеть его всегда. Еще и еще. Без остатка. Прижимает крепко к себе, почти не давая дышать. Но просить отпустить не хочется. Вообще ничего не хочется. Непривычную для слуха тишину рушит негромкий довольный смех. - Ну ты даешь. Я кончил без рук, – запечатлев еще один поцелуй напоследок. - Я старался. - Да? В следующий раз, я тебя тоже буду так пороть. Не отвечаю. Диалог не требующий продолжения. Оно и так понятно, что я позволю Адаму делать с собой все, что он захочет. Ночью, днем, в машине или на улице. Все… Лишь бы только не исчезал снова… Это дает надежду. Болезненно так. И гонит кровь быстрее по венам, до ощутимых толчков на шее и в висках. Смысл успокаивать себя тем, что успею соскочить до того, как меня размажет? Я ведь не успею… Мы несемся на сверхзвуковой скорости в бездну. И нужно опасаться, чтобы случайно не вылететь в астрал! Я, четко себе отдаю в этом отчет. Адам тоже это понимает, я знаю. Потерять его снова, будет больно. А значит, к нему нельзя было привыкать. Нужно было, как можно быстрее прекратить всё, чтобы расставание пережить было легче... Но… Сдерживать свои чувства порой очень опасно. Ведь, если прорвет «плотину» сдерживающую их, последствия могут быть очень трагичны. Опускает одну ногу с постели. Пытается встать. Хватаю за локоть и притягиваю к себе. От неожиданности валится на кровать. Непонимающий взгляд. - Ты чего? - Не уходи, - придвигаюсь ближе. - Том, я обкончал себе живот. Мне помыться нужно, - обводит мое тело взглядом, - да и ты весь потный. Пойдем? - Нет, давай просто полежим вот так. Пока это возможно. - Помоемся и полежим. От чего-то появляется ком в горле. Да что же творится то такое со мной? - Не порть момент, прошу. Смотрит понимающе. Поднимает с пола еще не до конца просохшее полотенце. Обтирает свой живот и снова выбрасывает его на пол. Ловлю каждое движение. - Что с тобой происходит? То, ты гонишь меня из своего офиса, то не отпускаешь даже в душ? - Сума сошел, наверное, – пожимаю плечами. - Ты какой-то измученный. Как ты себя чувствуешь? - касается скулы едва, ведет вниз, очерчивая контур губ. Целую пальцы. - Я не знаю, что это за место, но мне сейчас настолько хорошо. Я так долго искал это место. А, если ты уйдешь, хоть на минуточку, станет все как всегда. Притягивает ближе. Опускается ладонью на моей бедро. Легко поглаживает. - Нет смысла в поиске места, где будет тебе хорошо. Есть смысл, научится создавать это "хорошо" в любом месте. Слишком саднит внутри. Прикусываю губу. Сейчас нет никаких «надо», «нужно», «необходимо», «должно», «обязательно»… Есть только он и этот настоящий момент. Когда настраивают гитару, надо поймать тот момент, когда ещё чуть-чуть и будет поздно - струна порвется. А не подтянуть нельзя - гитара будет фальшивить. Так и тут. Ощущение тонко натянутых струн. Наши отношения - это натянутые струны. Страшно не рассчитать силу и порвать, но надо тянуть, чтобы потом всё было точным и чистым. - Адам, ты же хороший человек. Почему ты выбрал такую профессию? - Хороший? Я очень давно утратил это качество. И не уверен, что снова найду. Да и какая, в сущности, разница — может, так даже лучше? Может, я должен делать то, на что хорошие люди не способны? А, может, хороших людей не бывает, а бывают только правильные решения. - Почему ты всегда отвечаешь на вопросы абстрактно? И, никогда, по существу? - Потому что ты не захочешь услышать прямой ответ. - А, если попробовать? – накрываю его ладонь своей. Переплетаю пальцы. - Киллер - человек, который хорошо зарабатывает. Этим понятием я пользовался, когда пришел в кантору. Горячим был и наглый. Им это понравилось. Обучили, дали наставника… - А потом что? – провожу свободной рукой по веснушчатой груди. Никакого сексуального подтекста. Контакт. Подтверждение. - Потом? Начал убивать. Это звучит страшно, а на самом деле - нажал курок и деньги на твоем банковском счету. Такая работа требует определенного склада ума. Работа по устранению указанных объектов. Есть наемники, которые имитируют несчастные случаи, что-то придумывают… но не я. Мое оружие – винтовка с глушителем и пули. Быстро, красиво, безболезненно. Просто нажать на курок и уйти так, чтобы никто и не догадался, что ты там был. Вот и все. Видишь, никакой романтики. - И ты что, ничего не чувствовал, когда убивал людей? - Я просто не мог позволить себе роскошь чувствовать боль, страх или печаль. Это- работа. Такая же, как и у тебя. Только профессии разные. - А тебе не страшно, что тебя поймают? - Теперь – страшно. Раньше - было все равно. Я, по сути один. Семьи нет, родители живут слишком далеко. Парень был, но после знакомства с белобрысым натуралом, три года назад, я с ним расстался. Счастливо улыбаюсь. Адам принес в мою жизнь хаос. Превратил в совершенно другого человека. А может быть, показал, как быть собой? Прежде я имел всё, но такой роскоши не мог себе позволить. - Где же ты тогда был столько времени? - Здесь. В этой квартире. Иногда выполнял заказы, но по большей степени вел отшельницкий образ жизни. - Почему тогда не давал о себе знать? - Ждал, - крепче сжимает мои пальцы, - Я знал, что однажды, не важно какой будет день недели или месяц - ты накосячишь. Слишком быстро ты стал воротить миллионами, и многим это не нравится. И тогда ты станешь мишенью. Мне просто нужно было вовремя успеть заметить, что на тебя открыли охоту. Но, нам повезло. Заказчик, непосредственно, вышел через контору на меня. - Ты за мной следил? - Не слишком ли ты много задаешь вопросов? - Я хочу знать, Адам? Я, имею на это право. - Следил. Но, это не главное. Главное, что я вижу тебя сейчас. Такого - с растрепанными волосами, усталой улыбкой, горящими глазами и с теплыми руками, которые, черт подери, наконец обняли меня и уже никуда не отпустят… Я надеюсь. - Ты любишь меня? Молчание – в раз, два, три, четыре, пять. Пять секунд. - Я не просто люблю тебя! Я люблю твои мечты, твои желания, чувства – всё… Ты мне нужен! Нужен весь… - ловит мое лицо в ладони, прижимается губами к губам. Голова кружиться, а шумные влажные поцелуи в щеки, вески, лоб, губы успокоить биение сердца никак не помогают. Закрываю глаза, пытаясь унять плывущие цветные круги перед глазами. Боль и удовольствие перемешались в едином безумно коктейле. Заставляющем забыть все, забыться самому. Словно действие сильнейшего наркотика, когда утрачиваешь себя, забываешь свою личность. - Ты это только что понял? - Вот так оно и бывает. Лежишь, думаешь и понимаешь, что уже давно любишь. Это бывает - болит нога, например, но ты чем-то занят, тебе не до этого и в общем-то боли не замечаешь. Но стоит лечь и прислушаться к себе и сразу чувствуешь, что болит. Так и тут, мне некогда было прислушаться к себе. И вот сейчас, так резко пришло осознание того, что место уже занято... а я то думал любить не умею... ошибался... - Так я для тебя – нога? Хохочет и притягивает еще ближе. Люблю его смех. Или его самого. Всегда было интересно, вот почему с нами происходят те или иные вещи. Закономерность? Случайность? Или то, что мы даже и не можем предположить. Говорят, что мы сами кузнецы своего счастья, но так ли это? Есть вещи, которые не зависят от нас. Окружающая обстановка. Время года. Время суток и, на худой конец, окружающие нас люди. Говорят, если тебя что-то не устраивает, то замени или смени это. Но, говорить намного проще, чем делать. Существует куча обстоятельств, которые мы не можем изменить в угоду себе. Вывод? Если тебе плохо сейчас, не нужно отчаиваться. Нужно немного подождать. Если тебе сейчас хорошо, чертовски хорошо - наслаждайся по полной. Это не вечно. Такова жизнь.