Позволь мне пригласить тебя

Мне так приятно знать, что он мой. Я могу трогать его, обнимать и кусать. Просто чувствовать от него какое-то особенное тепло. Он. Именно он, показал, что такое открыться. Впустить кого-то в свою жизнь. Он меня научил жить именно так. С ним ничего не страшно. Потому что он - часть меня. Просыпаюсь от холода, один в кровати. Тело, не дожидаясь приказов мозга, начинает выполнять нехитрые привычные действия. Сесть. Протереть глаза. Пригладить жесткий хаос на голове до состояния хаоса средней тяжести. Вспышка в мозгу. Сбой программы. Болезненный давит в груди первые секунды, пока не замечаю шум воды. Облегченный выдох. Перекатываюсь на живот и сильно зажмуриваю глаза. - Неужели ты проснулся? - улыбается, заходя в комнату. Открываю один глаз. Фокусируюсь на высокой фигуре. Вода стекает по его обнаженному торсу, скрываясь в полотенце, намотанном на бедра. – Я уж подумал, что ты в летаргический сон впал. - И поспать уже нельзя, - недовольно бурчу в подушку. - Разве я тебя будил? – усаживается на кровать. Чувствую, что он скользит взглядом по моей спине. Проводит пальцами вдоль позвоночника и, кажется, на месте его касания, остаются ожоги. – А ты вредный по утрам? - И это я выспавшийся. Теперь представь, какой я ужасный, когда меня будят. - Маньяк, - теплая рука заползает под одеяло и слегка поглаживает ягодицы. Легкая дрожь пробегает по телу от нежного прикосновения. Не поднимаю головы. Наслаждаюсь ощущениями. - Почти, но от серийных убийств по утрам меня удерживает только ненависть к физическому труду. Улыбаюсь в ответ. Криво. Хорошо, что не видит. - Так может нам вместе поработать, а, блонди? - И не зови меня так, Адам! - никогда не любил, когда меня так называют. А вот сейчас, хоть и возмущаюсь - приятно. – Ты, между прочим, странные вещи вчера говорил. - Н-да? – руками хозяйничает под одеялом, вызывая у меня мелкую дрожь во всем теле, - и что же я говорил? - В любви признавался. Замирает на секунду. - Небось, еще и покувыркаться звал? – хихикает. - Не успел. Я тебя раньше в кровать затащил. - Развратничаете, мистер. - Но в любви же ты признавался. Сглатываю, а Адам наклоняется и шепчет мне куда-то затылок: - Могу и сейчас повторить. - Смотри, еще разбалуешь. Привыкну. Смеется. Наконец-то. - Тогда, ты от меня больше и слова не дождешься... А больно. Он шутит, а мне больно. Мы молчим. Молчание – от понимания. Без слов. Оба знаем, что Адам хотел сказать, а я услышать. И от этого сердца лихорадочно стучат. Мелкая нервная дрожь – слабость во всем теле. И кровь, прилившая к лицу. Пауза – не для выбора и не для размышлений. Время, чтобы позволить себе осознать все на холодную голову. Я держу в руках его сердце. - Какой же ты у меня красивый, - полностью скидывает с меня одеяло. Холодный воздух моментально пробирается под кожу. – Идеальный. - Где ты там красоту увидел? - Захлопнись, – целует между лопаток, - что б ты понимал. - Куда уж мне. - Говорю ж – идеальный. И не смей себя недооценивать. - А то что? - А то вот что! – укус ниже правой лопатки. Вздрагиваю. Фыркаю. - Смотри не поперхнись, когда куски отгрызать будешь. Ржет, засранец. - Умру в твоих объятиях. - Не говори о смерти, это не смешно. Отстраняется, убирая руки. - Если ты хочешь, мы можем об этом поговорить, - тихо говорит. Поворачиваю голову. С нежностью смотрю. - Хочу, но не сейчас. - Точно? - грустно улыбается. – Ну, раз не хочешь, значит - в душ, - хватает за руку и взвалив на свое плечо, несет в ванну. - Эй, - распахиваю глаза, - я и сам ходить умею, - пытаюсь вывернуться. - Я в этом не сомневаюсь, - впихивает в душевую кабинку и повернув вентили, открывает теплую воду. Наносит на ладонь немного шампуня и намыливает мне волосы. Приятно. Я уже и забыл, как это, когда о тебе заботятся. Смеюсь, опираясь на грудь своего заботливого любовника и отдаваясь его рукам. Легко и хорошо. Быстро смывает с меня всю пену, и точно так же несет обратно в комнату. - Как с маленьким, - недовольно бурчу, – может ты меня еще и оденешь? Усмехается, склонив голову на бок. Разглядывает. - Одену. - И что это значит? – уточняю, съеживаясь под таким взглядом. Закатывает глаза и отходит от кровати. - Я понял, – поднимает руки, как будто говоря «сдаюсь», - больше не буду к тебе приставать. - Я про «приставать» ничего не говорил... Хихикает и выходит из комнаты. - Я на кухне, - кричит уже из-за двери. Адам – он забавный. Он замечательный. Натягиваю свои джинсы и нахожу в шкафу майку Адама. Если его она обтягивает, то на мне свободно висит. Все равно, что не по размеру. Выхожу на кухню. Адам даже не подумал нормально одеться. Щеголяет в одном полотенце, выуживая все съестное из холодильника и спихивая его в микроволновку. Всматриваюсь в роскошный силуэт, – запоминая. Вбираю сантиметр за сантиметром. Линии. Изгибы. Фокусируюсь на деталях: родинки, шрамы… веснушки. - Извини, у меня только макароны с сыром. Надеюсь, ты такое любишь, - говорит, ставя передо мной незамысловатый завтрак. Пожимаю плечами. Из его рук - хоть отраву. Главное, чтобы съедобно было. - Ты что, сам готовишь? - Ешь, это вкусно, - заявляет, – Я не плохой повар, правда. Наливает кофе. Усаживается рядом. - Повар с замашками киллера, занятно, - накручиваю спагетти на вилку и отправлю их в рот, под пристальным взглядом. - Скорее наоборот. Убивать все же у меня лучше получается, чем готовить, – дотрагивается губами к стакану с соком, но тут же замирает. - Ну, вкусно же, - уплетаю за обе щеки. Морщится, дует на чашку объемом с ведерко – пол-литра, не меньше. - Том? - Ммм? – удивленно хлопаю глазами, - что? - А можно я тебя покормлю? Моргаю, не зная, что ответить. Глупости все это и ребячество. Но, что-то во взгляде лазурных глаз заставляет послушно передать вилку и открыть рот. Ничего необычного. Наверное. Так ведь и поступают влюбленные пары? Накалывает мясо на вилку, макает в соус, кладет мне на язык. - Чего застыл? Жуй, пока не выпало обратно, - командует и широко улыбается. Фыркаю. Жую послушно. - Дальше что? - Еще кусочек, - накалывая на вилку очередной кусок мяса. С каждым кусочком напряжение спадает. Скованность отходит на второй план. Остается щемящее чувство нежности. Нужности. После позднего завтрака каждый занимается своими делами. Точнее, Адам что-то ищет в интернете, а я напряженно за ним наблюдаю. Просматривает какие-то сайты, периодически делая записи в блокнот. Не мешаю. Мне нравится видеть его таким: сосредоточенным и внимательным. Тишина в комнате. Ее разрывает звук телефона, доносящийся отовсюду. Оборачиваюсь в поисках источника надрывающегося звука, но не нахожу. Вакуумное пространство. - Откуда этот звук? Адам смотрит настороженно. На меня. Не дышит. Не моргает. Прослеживает мои движения, готовый в любой момент сорваться с места, но выжидает. Чего? Звук мелодии телефона прерывается и вместо него идет длинный гудок. Автоответчик. Голос девушки строгий и холодный. Я его уже слышал. «Мистер Ламберт для Вас есть новый клиент. Мы знаем, вы любите трудности. Характеристики мишени в конверте, который вы получите через час. Клиент хочет, чтобы убийство было показательным. Выбор места и времени - за вами. Аванс уже на вашем счету. Как только закончите с нынешним делом, приступайте к этому». Гудки… Мозг - отключается. Я стал свидетелем чего-то очень неправильного… На секунду бросает встревоженный взгляд за мою спину, и я тут же понимаю куда идти. Дверь, которую я изначально принял за гардероб, оказывается не запертой. Ручка поворачивается легко, хотя лучше бы заклинила. Картина перед глазами достойна сводок криминальных новостей. Кажется, что именно в этой комнате снимались все самые известные фильмы про наемных убийц. Комната маленькая. Свет приглушенный. Стены в портретах неизвестных людей. Возле каждой фотографии вырезка из газеты и пометки, написанные от руки красным маркером. Стою на пороге комнаты, как вросший в землю. Картинка накладывается на картинку. Мысли, как испуганные зверьки, разбегаются по углам этой самой комнаты. Если я в нее войду, что-то определенно изменится в моей жизни. Мой мир перевернется. Резко оборачиваюсь. Смотрит сверху вниз. Выжидательная тактика. - Ты не должен был этого видеть. Смотрю на него в ужасе. Страшно. Холодеет под кожей нутро. - Но я увидел. Это все… ты? - Да. Кто-то из них уже давно история, а кто-то только недавно отправился или в ад, или в рай. Но, я думаю, мало кто из моих «клиентов» попал в рай. Им там делать нечего, - спокойно, будто речь о чем-то совсем не значимом. - Мне не стоило забывать, что ты все же преступник. - Да, Томми, это так. Но для тебя не угроза. Пропускаю мимо ушей. Меня интересует совсем другое. - А, автоответчик? Так Система дает задания на новые мишени? - Как ты сказал? Повтори. Глаза Адама расширяются. Момент упущенный секунду назад застает меня врасплох. Понимаю, я сказал что-то не то. Где прокололся? - Именно так тебе дают задание, кого следует убрать? - Да. Сообщение на автоответчик, конверт с фотографией и всеми необходимыми данными под дверь. Я никогда не общаюсь с заказчиком напрямую. - И… как? Почему ты так спокойно к этому относишься? - А как мне к этому относиться? Я привык. Это моя работа. Вот ты на своей работе что-то планируешь, раздаешь поручения, увольняешь. И ты же не думаешь в эти момент, что тебе страшно быть начальником? - Да, но… - кажется, кровь прилила к голове слишком сильно, - тебе на меня точно так же дали поручение? Позвонили, подкинули конверт под дверь, сказали, что я – срочный заказ. - С чего ты взял, что заказ был срочный? - Ты говорил. - Я? - замирает, задумчиво кусает губу. Окидываю боковым зрением еще раз комнату. Не могу знать точно, но мне кажется, что моей фотографии там нет. Мне холодно. Противно и зябко, как будто окунули в бочку с кровью и теперь достали. А я нахлебался этой крови. И она стекает по моей коже, моментально засыхая. Хочется ее стереть, содрать, смыть с себя. Но как? Если я уже сделал свой выбор. Я выбрал человека, который не по локти - по самую шею в этой крови. На негнущихся ногах прохожу в кухню. Руки зажаты в кулаки. Опускаюсь на барный стул. Потому что ноги не очень-то и держат. Удивительная закономерность, когда Адам рядом и речь заходит о его работе. Смешно, но мне страшно. Нет, Адама я не боюсь. Страшно от всего происходящего. От этой ситуации, в которой я сейчас добровольно нахожусь. Как картинки фильма мелькающие перед глазами. Кто-то смотрит внимательно на то, что показывают, а кто-то, пугаясь, прячет лицо в ладони. Люди – не более, чем инструменты для ремонта дающего сбой механизма. Лица людей, которые на той стене… Адам смотрит на меня странным взглядом. Не читаемым. Как будто что-то знает, но не говорит. Понимаю. Где-то дал осечку. Он это заметил. Стоит, не переставая думать о чем-то своем. Оборачивается, осматривая кухню. Видимо, что-то не сходится. Кивает сам себе, достает пиво их холодильная, прихватывая две бутылки между пальцами, несет мне. - На, - смотрит на меня сверху вниз внимательно-трезво, ковыряет гладкое горлышко бутылки. – пей. - Не хочу. - Ладно, никуда не уходи. – с силой ставит бутылки на стол, - Мне нужно поговорить по телефону. - Говори здесь. - Том, это по работе, - смотрит долго. Прищуривается. Взвешивает. Разворачивается на пятках и уходит. Остаюсь со своим смятением наедине. Что происходит? Почему Адам так моментально поменялся в лице? Слышу его голос, доносящийся из той самой комнаты. Видимо дверь за собой прикрыл, так как слов разобрать не могу. Улавливаю только интонацию. Жесткая. Цепкая. Настойчивая. Его голос звучит по-другому. Голос киллера. Время теряет свою значимость. Есть только отдаленный звук. Надавливаю на глаза подушечками пальцев до ощутимой рези. Боль. Контроль. Ясность. Разум должен быть чистым. Наверное, я уже живу без души. А как жить с душой в такой ситуации? Какими сказками, иллюзиями накормить её, чтобы она не выла на пронзительной ноте, глядя, как я сам себе отравляю жизнь? Какие песни ей петь, какие стихи читать, чтобы не искала она выхода из этой ситуации? Какой болью её измучить, чтобы сделать грубой, чтобы перестала жалеть? Заходит в комнату, спокойный и бледный. Мышцы скул дергаются, глаза блестят, зрачки с маленькую вселенную. Губа закушена. Я уже знаю, что он сейчас скажет. Готов услышать все. Удары сердца отсчитывают секунды до того, как я упаду в пропасть. Вряд ли станет спасать. Не простит предательства. Лжи. Один, два… - Куда были перечислены с твоего счета два миллиона долларов? - Адам, не надо… - За день, до того как я получил на тебя заказ, с твоего личного счета было переведено два миллиона. Куда они были переведены, я хочу услышать от тебя. - переходит на остервенелый шепот. Не моргает даже. - Я не думаю, что тебе понравится то, что ты услышишь. Мороз Арктики; кладбищенский страх; мысленные агонии. - Я, как ни будь переживу. - Они перечислены на счет Системы. - Ты сейчас хочешь мне сказать, что сам же себя и заказал? Это правда, Том? … три, четыре, пять… - Это правда. Нет больше игры, нет театра — лишь одна неприкрытая правда.