***
Он был больным ублюдком. Жалким и одиноким больным ублюдком. Он злился на себя за то, что потерял контроль над эмоциями, которые так старательно подавлял, но в то же время был немного озадачен тем, что Алексис не остановила его, а почти ответила на поцелуй. Со стоном мужчина перевернулся на спину и уставился в потолок, пытаясь освободиться от мыслей о шатенке, но безуспешно. Он продолжал лежать. Минуты растягивались до нескольких часов, пока наконец сон не овладел им. Даже тогда он не мог убежать, потому что и здесь его преследовали её зелёные глаза.***
Алексис резко проснулась. Воздух входил и выходил из её лёгких, подпитывая головокружение. Кожа покрылась мурашками вперемешку с липким потом. Дыхание было прерывистым и неровным. Маккий отошла в угол комнаты, остановившись у раковины. Глаза были усталыми и тёмными, а кожа раскраснелась от кошмара. Человек, которого она увидела в отражении, был кем-то, кого она знала, но не видела уже долгое время. Алексис схватила бутылку воды и плеснула немного на лицо; холод одновременно охладил её и вернул в реальность. Медленно события ночи вернулись к ней. Боль пронзила насквозь; Боже, боль была такой сильной, что пульсировала в венах с каждым ударом сердца. Желудок скрутило при воспоминании о физических и эмоциональных муках, через которые заставил её пройти этот человек. Доминик Васкес. Мог ли он быть одним из людей Виктора? Если так, то он прекрасно скрывал своего внутреннего демона. Возможно, сейчас он работает над тем, чтобы из роли дикого преследователя превратиться в нормального человека. Некоторые социопаты могли выдавать себя за фальшивую личность, что получалось у них более убедительно, чем у профессиональных актеров; и этот человек, вероятно, был одним из них. Все вернулись к исходной точке… в некотором роде. После всех заверений Рика, что она в безопасности, что насильники больше не причинят ей вреда, Алексис вернулась к тому, с чего начала. Она будет оглядываться через плечо, поджидая их за каждым углом. Девушке нужно было взять себя в руки. И ей нужен был план игры. Но кому она могла рассказать? А кроме того, что она скажет? Человек, который неоднократно насиловал и пытал её, находился сейчас в этой долбанной тюрьме. Алексис боролась с желанием пойти к Рику или кому-то ещё, если уж на то пошло. Ведь какие у неё были доказательства причастности Доминика к подобным преступлениям? Звук гребаной зажигалки «Зиппо» и ласкательное имя? Чёрт возьми, как она собирается пройти через это? Маккий едва могла смотреть на этого человека, не испытывая при этом сильнейшего нервного срыва. Теперь ей нужно жить с ним под одной крышей! Алексис плеснула ещё воды на лицо и вытерлась полотенцем, прежде чем вернуться в постель. Она тяжело упала на кровать, свернувшись калачиком под одеялом, которое было совершенно не нужно в такую тёплую ночь. Девушка попыталась снова заснуть, но её голова была слишком занята мыслями о новичке. Она не смогла расслабиться, поэтому лежала без сна до тех пор, пока комнату не залил серо-голубой утренний свет. Алексис была измучена, она лежала, уставившись в потолок, пока сон не овладел ею.***
Мужчина потянулся и зевнул, оглядывая окрестности. Ветер на улице потихоньку стихал. Воздух был неподвижен и влажен. Пахло мокрой травой, землёй, гниющими сухими листьями и сосновым лесом. Васкес повернулся и направился обратно к тюрьме, но по дороге он обнаружил странные следы на земле. Его лицо приобрело хмурое выражение. Земля была глинистой, но во время быстрого и сильного дождя грязь смыло с окрестностей. То тут, то там жижа образовывала на камнях тонкую кожу, не густую, но тёмную и плотную. В этой куче виднелись отпечатки сапог, одиннадцатого размера. Виктор. Он уже не раз пересекал этот район. Васкес увидел место, где вероятно Виктор стоял некоторое время, вмятины в этом месте были более глубокие. Очевидно, следы Хартли остались после бури. Доминик присел на корточки рядом с рельсами и приложил пальцы к холодной грязи. Он ощущал твёрдость и гладкость протекторов, проезжавших здесь. Потирая перепачканные грязью пальцы, Васкес выпрямился во весь рост и медленно повернулся по кругу, изучая окружающую местность. Виктор явно уже ушёл. Доминик Васкес стоял неподвижно. Бдительно прислушиваясь и глубоко дыша, он вдыхал воздух открытым ртом, ловя языком капли дождя. Мужчина ощутил на лице влажный воздух, похожий на липкую кожу трупа. Словно свежевымытый мир заострил его чувства. С деревьев всё ещё капало. Туман поднимался. Потухшие облака быстро неслись на юго-восток. Васкес решил немедленно похитить Алексис Маккий. Он затащил бы её в «склеп», уложил лицом вниз на цемент и связал. Поспешив к тюрьме, Доминик с удивлением услышал, как его бешено бьющееся сердцебиение гонится одно за другим. Он никогда не боялся, никогда. С Виктором, однако, он не раз чувствовал себя неуютно. Сделав несколько шагов вглубь тюрьмы, Васкес остановился, пытаясь взять себя в руки. Теперь, когда он снова был внутри, Васкес не понимал, почему похищение девки казалось таким срочным приоритетом. Интуиция. Никогда ещё интуиция мужчины не давала такого громкого послания, которое оставило бы его в противоречивом состоянии. Эта женщина особенная, он так сильно хотел использовать её для своих игр. Доминик никогда не боялся. Никогда. Даже данная неуравновешенность была вызовом самому дорогому представлению Васкеса о себе. Виктор не правит Домиником Васкесом и никогда не будет. У Доминика никогда не было иллюзий о природе существования, не было сомнения в его предназначении и не было моментов в жизни, которые бы требовали переосмысления. Поэтому он не позволит Хартли напугать себя. Если раньше Васкесу не хватало обычной уверенности в себе, то теперь он получил её обратно.***
Алексис проснулась от детского смеха, доносившегося из камеры. Маккий встала с кровати; в голове у неё стучало так, словно она всю ночь пила, а не плакала. Девушка достала из-под подушки нож и вложила его в кожаные ножны, пристёгнутые к левому бедру. Она глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки, прежде чем шагнуть в сторону тюремного блока С. Ты сможешь. Выйдя из камеры, Алексис заметила Доминика. Он остановился в нескольких футах от неё, на безопасном, как она уверяла себя, расстоянии. Её желудок напрягся. Неприятное ощущение покалывало под кожей. — О, ты проснулась, соня, а то я уже подумывал нанять духовой оркестр, — пошутил брюнет. Оставайся сильной. Без страха. Без страха. Возможно, Васкес пугал её и даже отталкивал, но она явно находила его привлекательным. В этом брюнет не сомневался. Девушек всегда очаровывают плохие парни. — Долгая ночь, — наконец сказала она. Алексис собралась уходить, но Васкес преградил ей путь. — Вообще-то я надеялся, что смогу поговорить с тобой. — Если ты ещё не заметил, после вчерашнего инцидента всё пошло наперекосяк. Я пытаюсь внести свой вклад, и ты тоже должен это сделать. Так что вместо того, чтобы тратить время, стоя здесь, лучше отправься к другим и помоги им. — По рукам. Я уйду, как только ты уделишь мне минутку своего времени. Маккий вздохнула: чем дольше она находилась рядом с ним, тем сильнее росло её раздражение. — Вчера погибли люди, даже дети, — эмоционально произнесла Алексис. — Но я полагаю, тебе нет до этого никакого дела, не так ли? У девушки не было доказательств того, что это действительно тот самый человек, который причинил ей столько страданий; но он был лучшей зацепкой, которая у неё только была. Если этот мужчина действительно замешан в истории с Виктором, она, вероятно, не добилась бы большого успеха с помощью вежливых вопросов. Доминик невозмутимо выудил из кармана бронежилета серебряную зажигалку «Зиппо», заставив девушку напрячься, что не осталось незамеченным. Внезапная улыбка сделала Доминика похожим похожим на мальчика, увлеченного каламбурами и шалостями, коллекционирующего бейсбольные карточки; любителя кататься на велосипеде, строить авиамодели, а также прилежного служителя алтаря по воскресеньям. Она знала, почему он улыбался: его забавлял её напряжённый вид. Дрожащими руками Алексис протиснулась мимо него, но Доминик схватил ту за запястье и притянул к себе. Волна тошноты нахлынула на неё от внезапного соприкосновения тел. Она напряглась, уверенная, что физическое недомогание не сулит ничего хорошего для того, чего она надеялась достичь сегодня. — Знаешь, Элли, — промурлыкал брюнет, приблизившись так близко, что его рот оказался у чужого уха. Горячее и влажное дыхание коснулось кожи. — Зачастую, когда начинаешь выдвигать подобные обвинения, люди воспринимают тебя за параноика или даже сумасшедшего. Каждая точка, где их тела соприкасались, посылала ударные волны боли через организм. Годы ненависти к мужчинам и воспоминаниям, которые они ей оставили, были запрограммированы в мозгу девушки, приказывая телу бороться. Алексис сжала челюсти и глубоко вздохнула сквозь стиснутые зубы; она была полна решимости пройти через это, не потеряв храбрости. — Ты привлекательная женщина, — его губы коснулись шеи, и всё её тело замерло; паника охватила девушку. Взгляд затуманился от угрожающих политься слёз. — По-моему, под всей этой грязью ты просто очаровательна. Выжившие расхаживали по всему блоку, её глаза отчаянно гуляли туда и назад, но Рика нигде не было видно. «Он не причинит тебе вреда здесь», — голос логики был тихим и легко подавлялся громкими и тревожными мыслями, проносящимися в голове. Он добрался до неё дважды, несмотря на круг друзей и толпу. Она ничего не могла с этим поделать. — Отпусти меня. Пожалуйста, — взмолилась Маккий. Она начала неудержимо дрожать. Когда ей показалось, что она вот-вот закричит, Доминик наконец ослабил хватку и отпустил девушку. Маккий поспешила вниз по лестнице. Она остановилась у двери, прислушиваясь к его шагам, но ничего не услышала. — Алексис. Алексис вскрикнула и обернулась, чтобы увидеть взволнованное лицо Рика. — Извини, я не хотел тебя напугать. Она убрала руку от бешено колотящегося сердца. — Ты в порядке? — волновался мужчина. Алексис старалась не смотреть Рику в глаза; они впивались с такой силой, к которой она уже начинала привыкать. — Гм, да, я в порядке, — девушка изобразила фальшивую улыбку и потянулась к Джудит, лежащей в его объятиях. — Привет, малышка. Алексис нерешительно подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и с удивлением обнаружила, что мужчина выглядит довольно измученным. Под глазами у него были тёмные круги, как будто он мало спал, а лицо выглядело измождённым и осунувшимся. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела Рика таким. Однако у неё было предчувствие, что это связано с их вчерашним недопоцелуем. — Тяжелая ночь? — пошутила Алексис, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом, а не на красивом голубоглазом мужчине. — Ты и сама выглядишь не лучше, — сказал Рик. — Я плохо спала прошлой ночью, — призналась Алексис, чувствуя усталость чуть острее. Она повернулась и, оглянувшись, увидела напряжённое выражение лица Доминика; его руки крепко сжимали перила. Выйдя во двор, Алексис задумалась, была ли неловкость, возникшая между ней и Риком, всего лишь плодом её воображения, или Рик чувствовал себя так же неловко, как и она?***
Рик действительно чувствовал себя неуютно. В результате прошлой ночью он не смог уснуть. Потребовались часы борьбы с собственным разумом, прежде чем он, наконец, погрузился в беспокойный сон от эмоционального истощения. Мужчина до сих пор отчаянно пытался проснуться: он знал, что уже давно должен был быть в дороге, поэтому надеялся, что завтрак под открытым небом поможет ему взбодриться. Атмосфера между ним и Алексис, несомненно, отличалась. Рик знал, что как только сонливость пройдёт, он ещё сильнее почувствует напряжение между ними, что не позволит им сосредоточиться на тренировках с оружием. Сегодня будет очень длинный день.***
Алексис и Рик подошли к импровизированной кухне. Приветствия и улыбки других членов общины застали её врасплох. Девушка улыбнулась в ответ, удивлённая тем, что другие встретили её с таким энтузиазмом, и приветственно подняла руку. После вчерашнего многие увидели в Алексис героиню, хотя она сама себя ей не считала. Она не была ни спасительницей, ни персонажем серии детективных романов с красочным оттенком тоски. Поддерживать себя живой, стрессоустойчивой и эмоционально нетронутой было для Алексис настоящей борьбой. Она сама всё ещё была потерянной девочкой, слепо ищущей в течение многих лет какой-то ответ или решение, которого, вероятно, даже не существовало. Из-за их спин раздался женский голос: — Я уже и не думала, что вы двое когда-нибудь выползете из своих камер, — женщина усмехнулась. Рик и Алексис обернулись и увидели Мишонн, стоящую позади них с ухмылкой на губах. — Привет, — поздоровался Рик и притянул в свои объятия. — Рад, что ты вернулась. Кстати, вчера бы нам не помешала твоя помощь. Мишонн отстранилась. — Да, я слышала об случившемся. Дэрил рассказал мне обо всём этим утром, — закончила Мишонн, а затем пристально посмотрела на Алексис. — Господи, как же вы похожи с Джудит. Губы Мишонн скривились в ухмылке, когда она оценила эффект, который её комментарий произвёл на собеседницу. — Ты так думаешь? — спросила Алексис, и её губы изогнулись в мягкой улыбке. — Да, — тихо усмехнулась тёмнокожая женщина. — Она словно твой двойник. Щёки Алексис теперь порозовели. Она чувствовала себя немного польщённой. Карл резко встал. Не говоря ни слова, он схватил свою тарелку и вышел из-за стола, игнорируя растерянные и сердитые призывы отца вернуться. Мишонн ухмыльнулась. — Знаешь, если ты действительно хочешь завоевать его расположение, попробуй дать ему комиксы. Он их любит. Алексис с улыбкой покачала головой. — Хочешь, чтобы я подкупила ребёнка? Мишонн пожала плечами. — Попытка не пытка, просто говорю. — Надеюсь, ты голодна, — Кэрол подала девушке тарелку, которая чудесно пахла. На посуде лежал пухлый омлет с измельченными овощами и обжаренным луком. Сверху лежали два ломтика твёрдого помидора и посыпка мелко нарезанной петрушки. — Иди сюда, садись. Алексис подчинилась и села за потёртый стол для пикника, грубое дерево которого стало гладким от постоянного использования. Изношенные подушки лежали поверх истёртых сидений, делая их более удобными. — Ну что, развлекаешься там с Хершелом? — спросил Гленн, в его голосе явно слышались дразнящие нотки. — Да, играем в старого фермера Макдональда*, не хочешь присоединиться? — поинтересовалась Алексис, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе. Все за длинным столом рассмеялись. Наконец к ним подключился Доминик. Он сел напротив Алексис, расслабленный, уверенный в себе и по-военному небрежный в своих камуфляжных брюках и оливковой рубашке. Голодная совсем недавно, сейчас Алексис с трудом переносила вид еды. Она знала, что должна поесть, поэтому принялась ковырять яйца, в то же время осознавая, что ни за что не сможет опустошить тарелку. — Алексис, это… — Как поживаешь, Доминик? — девушка прервала попытку Рика представить Васкеса, заставляя себя выдержать пристальный взгляд брюнета. — Теперь гораздо лучше, — пробормотал тот. Маккий изо всех сил старалась казаться вежливой и невозмутимой, прекрасно понимая, что её реакция на близость Доминика будет замечена окружающими. Васкес ел с удовольствием, не шумно и не небрежно. Его манеры за столом были безупречны, он даже вытирал губы салфеткой. Алексис же была погружена в свою личную мглу, и чем больше Доминик наслаждался завтраком, тем больше её собственный омлет становился похож на пепел. — Итак, Элли, Рик упомянул о том, что сегодня планирует научить тебя стрелять, — Васкес улыбнулся. Алексис вопросительно посмотрела на Рика. — Учитывая всё, что здесь произошло совсем недавно, и то, что Мишонн почти всё время отсутствует, нам бы очень пригодилась помощь. А поскольку Виктор всё ещё не нашёл тебя, чем скорее ты научишься защищаться, тем лучше. — оправдался Граймс. — Знаешь, Рик, я и сам неплохо стреляю. Учитывая твою загруженность здесь, я не против показать ей, как пользоваться оружием, — сказал Доминик и ткнул вилкой в сторону Алексис. — Я знаю одно тихое местечко неподалеку отсюда, куда смогу её отвезти. Это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность за то, как вы любезно приняли меня. Маккий скрыла своё отвращение к этому предложению. Если он действительно крот Виктора, то явно не упустит возможность изнасиловать её, прежде чем передать Хартли. Алексис ненавидела его ещё больше, чем прежде. Рик искоса взглянул на девушку и заметил, что язык её тела заметно изменился. Долговязый шериф как-то странно посмотрел на Васкеса, словно знал что-то, чего не должен был знать; он едва не выхватил пистолет из кобуры, когда их взгляды встретились. Всё же Васкес подумал, что неправильно истолковал ситуацию. Шериф наверняка всего лишь был заинтригован им. Ещё до того, как мир полетел в тартарары, Доминик был королем вечеринок и дамским угодником. Вероятно, шерифа просто тянуло к нему, как и многих других. Алексис уже было открыла рот, но Рик заговорил первым: — Мы уедем не более чем на несколько часов. Кроме того, мне нужен, еще один человек на часовой башне. Сегодня дежуришь ты. Справишься с этим? — спросил Рик. Если раньше он был общительным, то теперь казался более сдержанным. — Чёрт возьми, дружище, звучит очень забавно. — Эй, может, ты попросишь Доминика помочь тебе и Хершелю со свинарником, — предложил Гленн Алексис. Маккий боролась с желанием закатить глаза и пробормотала бессвязный ответ. Алексис откусила ещё кусочек омлета, который казался куда более жирным, чем раньше. Несмотря на то, что в нём не было масла и сыра, он был слишком насыщенным, приторным во рту. Маккий отложила вилку. С омлетом было покончено. Она съела не больше трети своей порции. Доминик закончил с едой на своей тарелке, запив завтрак водой. Васкес снова улыбнулся, а затем переключил внимание на тарелку Алексис. — Ты собираешься доедать? — Нет. — Тогда я доем. Брюнет отодвинул пустую тарелку, а другую притянул к себе. Взяв вилку, он откусил кусочек холодного овощного омлета, положил его в рот и тихо застонал от удовольствия. Медленно, чувственно Васкес вытащил зубцы изо рта, крепко сжал их губами, когда они соскользнули, а затем потянулся языком, чтобы в последний раз лизнуть. Васкес чувствовал вкус Алексис на вилке. У её слюны был приятный вкус с капелькой горечи. Без сомнений, этот необычный компонент был результатом кислотности желудка. — Ты закончил? — спросила Алексис у Рика, надеясь уйти от новичка как можно дальше, пусть даже ненадолго. — Да, выдвигаемся по твоей команде, — ответил Рик, не отрывая взгляда от Доминика. Шериф сидел как вкопанный, его мышцы были напряжены и неподвижны. Наконец Граймс достаточно расслабился, чтобы встать и покинуть тюрьму вместе с Алекс. — Увидимся позже, Элли, — подмигнув, произнёс Васкес.