***
Джудит сидела на коленях у Алексис, глядя на женщину и корча ей рожи. — Поезжай на этой лошади в город, осторожно, детка, не упади! — пропела Маккий, слегка подкидывая Джудит на ноге, прежде чем наклонить её назад. Рик наблюдал за этой сценой с лёгкой улыбкой на губах, пока не почувствовал на себе чей-то взгляд и, обернувшись, не увидел Кэрол, разглядывающую его с весёлой ухмылкой. — Ты изменился, — сказала Кэрол. Рик нахмурился. — Правда? Кэрол покачала головой. — Не в плохом смысле. Ты просто кажешься счастливее, вот и всё. Приятно видеть тебя таким. Вы двое хорошо подходите друг другу. Пелетье подняла глаза и увидела других детей, собравшихся вокруг Алексис и просивших поиграть с ним так же, как с Джудит. — Видит Бог, она хорошо ладит с детьми, особенно с твоей дочерью. Рик слегка улыбнулся и схватил кусок оленьего мяса с тарелки, стоящей рядом с противнем, где Кэрол жарила остатки. — А что думает обо всём этом Карл? Улыбка Рика погасла. — Он отталкивает её, считает, что Алексис пытается заменить ему мать. — Я уверена, что в конце концов он придёт в себя, — успокоила Кэрол. — Да, посмотрим.***
— О боже, как это круто, — сказал молодой человек, восхищаясь бронежилетом, который Доминик позволил ему примерить. Парню было за двадцать; очевидно, он наполовину мексиканец, к тому же поразительно красив. Нет, он даже более чем красив. Чёрные, как смоль, волосы, золотистый цвет лица, глаза, жидкие, как нефть, и глубокие, как колодцы. В его приятной внешности было что-то нежное, что придавало ему отчасти женственный вид. — О да, — улыбнулся Доминик. — Оставь себе. Считай это подарком за то, что так быстро согласился поменяться со мной сменами. Парень ни на секунду не подозревал, что через минуту умрёт. — Да, без проблем. Доминик прислонился к стене и уставился на Алексис, которая разговаривала с темнокожей «женщиной-самураем». — Самая красивая вещь, которую ты когда-либо видел по эту сторону рая, — сказал Доминик, облизывая губы. — Я имею в виду Элли. — Твоя жена? — спросил молодой человек. «Пора напугать его, посмотреть, как он отреагирует. Начнет ли он понимать, как много неприятностей надвигается». — Нет, — ответил Васкес. — Это не для меня. Может быть, когда-нибудь. В любом случае, Элли наша… о, как бы это сказать… игрушка. Парень не знал, что сказать. Он явно чувствовал себя неловко и старался этого не показывать. Риск, на который Васкес пошёл, огромен, и его это возбуждало. В любой момент мог появиться ещё один выживший, и тогда ставки будут повышены. — Она просто ангел, — продолжил Доминик. — Фарфоровая кожа, захватывающая, заставляющая твою мошонку бренчать, как контрабас. Васкес пристально посмотрел на парнишку, наслаждаясь выражением его лица. Затем он наклонился вперёд, схватил стоявший у его ног галлон, и улыбнувшись сказал: — Виктор убьёт меня, буквально убьёт, если узнает, что я делал с ней, когда его не было рядом. Я мог бы позволить ей исцелиться, но не сделаю этого; верну суку лишь для того, чтобы делать это снова и снова. С этими словами брюнет снял крышку с галлона и выплеснул жидкость на парнишку. Его одежда, волосы и бронежилет, который он только что получил в подарок, были пропитаны бензином. Парень едва мог дышать сквозь удушливый запах. — Какого черта, мужик? — воскликнул молодой человек. Васкес стоял и держал зажигалку «Зиппо», которую носил с тех пор, как ему было девять лет; с тех пор, когда он поджёг кровать своих родителей, пока те спали. Доминик открыл крышку и положил большой палец на колёсико кремня зажигалки. — Ничего личного. Это просто бизнес. Васкес нажал на колесико, прежде чем бросить зажигалку к ногам молодого человека.***
Пока Джудит мирно дремала в тени, Алексис и Мишонн отправились обойти тюрьму по периметру, Бет же заняла место Алексис. — Ты в порядке? Ты весь день очень тихая, — спросила Мишонн. — Мне приснился сон. Я… Я не знаю, что случилось. — Ночной кошмар… как и другие? Шатенка быстро кивнула. Мишонн знала о снах и о том, как они иногда подкрадывались к Алексис, как бы ей не хотелось, чтобы они исчезли навсегда. — Вроде того, это был Доминик. Этот кошмар отличался от других… он казался таким… реальным. — Ты рассказала об этом Рику? — Нет, я не хотела обременять его ещё одной своей проблемой. У него и так достаточно груза на плечах, — тихо ответила Маккий. Она потрясла головой, чтобы избавиться от образов, переполняющих мысли, и попыталась взять себя в руки. — Это был просто глупый сон. Должно быть, из-за вина. — Как бы то ни было, мы здорово повеселились. — Эта встреча довела меня до белого каления, — сказала Алексис, радуясь, несмотря на головную боль, что сегодня её нервы не так измотаны, как вчера. Мишонн резко остановилась и подняла руку. — Ты чувствуешь этот запах? Что-то горит? В воздухе раздался крик. Мишон и Алексис стояли, затаив дыхание, каждый мускул был напряжен, готовясь к бою, если придётся. Крик был пронзительным, ужасным и становился всё громче. Обернувшись назад, Алексис, обнаружила, что за ними шёл человек, полностью поглощённый столбом огня. Обожжённые руки парня вытянулись перед ним, бело-голубые языки пламени бурлили на кончиках пальцев. Торнадо кроваво-красного горения закружился в открытом рту, драконий огонь вырвался из ноздрей; его лицо исчезло за оранжевой маской пламени, но он упрямо продолжал идти вперёд, громко крича. Мишонн толкнула Алексис себе за спину. Мужчина резко отвернулся от девушек, и Алексис поняла, что тот их не видел. Он был ослеплён, преследуя не её и Мишонн, а заслуженную милость. Посреди двора парень упал на мостовую и лежал там, извиваясь и дергаясь, корчась и брыкаясь, постепенно поворачиваясь на бок. Подтянув колени к груди, он сложил почерневшие руки под подбородком. Его голова склонилась к рукам, словно шея плавилась и не могла её удержать. Вскоре он замолчал в своём горении. — О боже мой! — Алексис поднесла руку ко рту. Они не могли помочь несчастному, поэтому Маккий немедленно отвернулась от тела. Она услышала голос Рика, словно свет в темноте. Граймс бежал со всех сил к девушкам. — Вы двое в порядке? — Мы в порядке, — быстро ответила Алексис. — А дети? — С ними всё в порядке, — сказал Рик. — Южная башня горит, огонь быстро распространяется. — Доминик дежурил на той башне, — вспомнила Алексис, глядя на обгоревший труп на земле. — Это он? — Я не знаю, — быстро сказал Рик, призывая девушек следовать за ним. — С этим придётся подождать. Лежащее на земле обугленное тело зашевелилось, из глубины его груди послышались глубокие вздохи. — Я разберусь, — заявила Мишонн. Она выхватила меч и вонзила длинное лезвие в череп мертвеца. Трое бросились к южной башне, где все работали так быстро, как только могли, чтобы потушить пламя. — Мы использовали все огнетушители, — воскликнула Кэрол. — Надо использовать ту воду, что осталась в бочках. — Нет, должна быть другая альтернатива, — быстро запротестовала Алексис. Она огляделась в поисках ближайшей вещи, которая могла бы помочь потушить огонь. — Почва, которую мы с Хершелом используем в саду, и растения в горшках здесь не содержат горючих органических веществ. Она поглотит головную часть пожара и задушит огонь. Это наш лучший шанс. Рик быстро кивнул и повернулся к Кэрол: — Ты, Мэгги, Саша и Тайрис идите в сад и соберите столько земли, сколько сможете. Вперёд! Кэрол кивнула в ответ и повернулась, чтобы уйти, а её спутники последовали за ней. Алексис выдернула высокий цветок из керамического горшка и попыталась поднять его. — Эй, позволь мне помочь, — предложил Гленн и схватился за край горшка. Они повернулись и поспешили в комнату башни, поднимаясь по лестнице так быстро, как только могли. Дым сгустился и уменьшил видимость до нескольких метров. Стало трудно дышать. Сопровождаемые Риком и Мишонн, они поднялись по ступенькам, вошли в комнату и бросили несколько пригоршней земли в горящее пламя. Через несколько минут Кэрол и остальные вернулись. К счастью, почвы, которую им удалось собрать, оказалось достаточно, чтобы погасить пламя. Алексис прислонилась к стене и облегченно вздохнула. — Отличная работа, — подбодрил Гленн, легонько положив руку ей на плечо. — Спасибо, — ответила девушка одними губами, когда парень вышел из комнаты. Один за другим все расходились, пока в помещении не остались только Рик и Алексис. — Я должен пойти проверить остальных, возможно, им нужна помощь, — сказал он, нарушая молчание. Алексис кивнула. — Да, иди. — У тебя немного сажи на лице, — мягко сказал Граймс, проводя большим пальцем по её щеке. Она наклонилась к простому прикосновению. — Рик, — позвал Дэрил с нижней ступеньки лестницы. Легкая улыбка тронула губы. — Долг зовёт, Шериф. Рик застонал и отстранился. — Да. — Беги, — она хихикнула и легонько подтолкнула его к двери. Алексис развернулась, чтобы последовать за мужчиной, но остановилась, когда что-то металлическое привлекло её внимание. Не услышав звука шагов, следующих за ним, Рик повернул голову, чтобы посмотреть на Алексис. — Ты идёшь? — Да, ты иди, я буду через секунду. Граймс помедлил, не решаясь выпустить её из поля зрения, но всё же неохотно согласился, когда Дэрил снова позвал его. Алексис подошла к предмету, наклонилась и подняла его. Зажигалка. Скорее всего, она послужила инструментом, используемым для поджога. Маккий закрыла крышку, съежившись от звука, с которым та захлопнулась. Большим пальцем она стряхнула сажу с передней части «Зиппо». Кровь отхлынула от её лица. Надпись мелкими буквами гласила: «Один готов, Элли. Кто следующий?» Девушка перевернула «Зиппо». «Встретимся в катакомбах. Один на один». Груз, который Алексис каким-то образом навлекла на себя и на всех них, вмиг навалился на нее. Она швырнула зажигалку в стену. — Ах ты сукин сын! Пожар всё это время был лишь уловкой. Всхлипывая от разочарования, отчаяния, гнева и страха за дорогих ей людей Алексис вышла из комнаты. Она не могла допустить, чтобы по её вине погибли невинные. Поспешно спустившись по ступенькам, Маккий обошла здание вокруг и последовала обратно в тюрьму.***
Карл склонил голову набок, наблюдая, как Алексис остановилась перед дверью камеры «С». Она была напугана и выглядела так, будто недавно плакала. Но его интерес возбудило то, что девушка обнажила оружие. Мальчик взглянул на отца, слишком поглощённого сожжённым трупом, чтобы заметить женщину, к которой испытывал столь глубокие чувства, и остановить её, расспросить, куда она направляется с заряженным пистолетом в руке. Любопытствуя, что задумала женщина, Карл последовал за ней, удерживая некую дистанцию.***
Несмотря на удовлетворение, интерлюдия с пожаром выбила Васкеса из графика. Он отпер дверь катакомб и вошёл в тёмный коридор, закрыв, но не заперев за собой дверь, позволяя женщине войти, если та захочет. Кто знает, каким окажется её выбор?***
Алексис рывком открыла металлическую дверь, ведущую в блок С, и закрыла её за собой. Спускаясь по ступенькам, она вдруг остановилась. Дверь катакомб была приоткрыта. Он заманивал её. Маккий медленно толкнула дверь внутрь. Одна петля скрипнула. Ничего подозрительного или удивительного; было темно. Темнота подразумевала только негативные последствия, отсюда и отсутствие удивления. Девушка говорила себе, что поступает благоразумно. «Слушай. Подожди. Будь уверенной. Уверенность главное». Однако Алексис признала, что потеряла самообладание. Она замёрзла, и источником озноба был лёд сомнения, осевший в её кишках. Она встретится с ним лицом к лицу. Глядя ему прямо в глаза. Заставит ли это её колебаться? Он сам напросился. Ублюдок. Она подумала о мёртвой Дженне, лежащей на полу подвальной камеры. «Я смогу. Я смогу.» Девушка зашла в дверной проём и переступила через порог; она была готова не только убить, но и умереть, пытаясь добраться до мерзавца. Алексис закрыла за собой дверь. Как минимум, теперь у неё был пистолет. Никаких признаков ходячих. Тем не менее, она слышала звуки мертвецов внутри. Алексис ощупала стену. Пистолет она держала в вытянутой правой руке, сжимая его так сильно, что болели костяшки пальцев. Внутри вообще не было окон. Только мутная полоска солнечного света, просачивающаяся через узкие створки или экранированные вентиляционные отверстия. Алексис стояла неподвижно, используя время, чтобы сориентироваться и запомнить окружающую среду. До этого она слышала о «катакомбах» от Рика лишь однажды, мельком, но он запретил ей заходить туда одной. Теперь она понимала почему. В стенах были дыры. На полу лежали грязные изношенные матрасы, а стены были исписаны граффити. Там был мусор. Там была одежда, кости и воняло как в кабинке биотуалета. Стараясь удержать в памяти чёткий образ помещения, она осторожно ступала в темноте, боясь упасть на один из гниющих трупов, разбросанных под разными углами по всему коридору, и сломать лодыжку или даже ногу. После чего Доминик Васкес найдет её, встревоженную беспорядком и разочарованную тем, что она повредила себя прежде, чем он успел поиграть с ней. Тогда либо будут черепашьи игры, либо он будет экспериментировать со сломанной конечностью, чтобы научить её наслаждаться болью. Алексис бочком повернула налево, чтобы не спотыкнуться об мертвеца, лежащего лицом вниз, пока не дошла до поворота в конце коридора. Когда её пальцы наконец добрались до конца стены, Алексис уверенно ждала, что сильная рука выйдет из темноты и накроет её; что Доминик стоит в коридоре всего в нескольких дюймах. Маккий промёрзла до костей. Сердце стучало, как крылья обезумевшей птицы в оковах, удары были такими сильными, что не давали лёгким расшириться, пульс в горле так сильно бился, что она не могла глотать. Алексис преодолела паралич и свернула за угол. Доминика Васкеса там не было. Она шумно выдохнула, прислонившись к стене, а трепещущее сердце постепенно успокоилось. Если бы она когда-либо страдала от смертельной сердечной аритмии, сама мысль о Васкесе была бы более эффективной для запуска сердца, чем электрические лопатки дефибриллятора. Алексис продолжала свой путь.***
«С её пистолетом придётся быть осторожным». Но какое удовольствие он испытывал. Пистолет девки делал игру более напряжённой. Та была где-то в катакомбах. Он чувствовал её близость. Брюнет вытащил револьвер из кобуры и тихо скользнул по коридору, в котором остановился. Он прислушался. Если Алексис откроет одну из дверей камеры, он узнает, потому что несколько петель издают сухой скрежет. Этот шум не громкий, но очень характерный. Поскольку он прислушивается конкретно к этой ржавой петле, даже рычание ходячих не сможет полностью замаскировать звук. Хотя Васкес обычно не был суеверен, в тот момент он испытывал повышенное чувство сверхъестественного, превосходящее всё, что он чувствовал до сих пор. Кожу на затылке покалывало, по коже побежали мурашки, а рука крепче сжала пистолет. Поколебавшись, он выглянул из-за угла и посмотрел в тёмный коридор. Женщина была всего в нескольких футах от него. Девка стояла к нему спиной. Одной рукой она держалась за стену, а в другой сжимала пистолет. Он нервничал и готов был поставить свою безопасность выше любопытства. Как бы близко Маккий ни была, она не слышала его, всё вокруг бетонное, поэтому ничего не скрипело и не издавало подозрительных звуков. Васкес направил револьвер ей в спину. Первый выстрел катапультирует её с ног, отправит в полёт с распростёртыми руками вниз, к твёрдому полу, а второй выстрел возьмет в самом полёте. Затем он помчиться за ней, стреляя третий и четвёртый раз, по возможности попадая в ноги. Он упадет на неё сверху, прижмёт дуло к затылку… нет, нет, он не мог убить её. Опустив револьвер, брюнет шагнул в открытую камеру, чтобы девушка не оглянулась и не увидела его. Нехарактерный страх, жуткое восприятие угнетающих сверхъестественных сил рассеялось, как туман, и Васкес был поражен своим собственным кратковременным спазмом легковерия. Тот, у кого нет иллюзий относительно природы существования; тот, кто всегда трезво мыслит; тот, кто осознаёт примитивность чистых чувств. Даже он, самый разумный из всех людей, испугался. Он почти посмеялся над собственной глупостью и тут же выбросил её из головы. Женщина, должно быть, уже добралась до конца катакомб.