Реконструкция

      Рик, Дэрил, Мишон и Алексис собрались в библиотеке, чтобы обсудить ситуацию с Домиником. Алексис села за стол, потирая уставшие глаза. Она подумала, что новый день поможет ей: новый старт, ясный ум, вот только голова всё равно была затуманена от недосыпа.       Дэрил вразвалку облокотился на стол, скрестив руки на груди.       — Это неправильно, — сказал он. — Остальные должны знать.       Алексис со вздохом покачала головой.       — Ты же знаешь, что мы не можем этого сделать.       — Почему бы и нет, чёрт возьми, — прорычал арбалетчик.       — Потому что мы не можем рисковать, подозрительное поведение остальных может настрожить Доминика. Если это произойдёт, будут жертвы, — Алексис объяснила. — Ты действительно хочешь, чтобы это было на твоей совести? Я уверена, что нет. На моих руках предостаточно крови, больше я не хочу!       — Ты мне нравилась больше, когда не говорила так много, — сказал Дэрил.       Алексис пожала плечами.       — Что тут скажешь, я же адвокат. Я живу, чтобы спорить.       — Успокойтесь, вы двое, — огрызнулся Рик. — Договор таков: мы сохраняем это в тайне, пока ситуация не прояснится.       — Как мы сможем противостоять ему, не рискуя при этом жизнями других? — с любопытством спросила Мишонн.       — Я ещё не придумал, — устало ответил Рик.       — А как насчёт приманки? Я могла бы его выманить.       — Нет.       Его брови взлетели вверх, как будто она сошла с ума. Может быть, так оно и было.       Алексис встала, положив руки на стол.       — А почему бы и нет? Это хоть какой-то шаг. Кроме того, мой пистолет всегда при мне. Васкес не сможет прикоснуться ко мне.       — Это безрассудно.       — Ты же знаешь, что это хорошая идея. Это единственный способ узнать, действительно ли это тот человек, о котором я думаю, — заверила Маккий, надеясь убедить Рика.       — Алексис, это не переговоры.       — Почему? Потому что я из тех девушек, которые кричат в беде, а не защищаются? — Маккий сама же ответила на свой вопрос.       — Дело не в этом, — рука Рика опустилась на стол с такой силой, что Алексис вздрогнула. Граймс повернул голову к Дэрилу и Мишонн и кивнул в сторону двери. — На сегодня мы закончили.       Они кивнули в ответ и вышли из комнаты, а Рик снова посмотрел на ошарашенную шатенку.       — Я отвечаю за тебя. Если с тобой что-нибудь случится, это будет моя вина. Поверь, я делаю это для твоего же блага.       Алексис сверкнула глазами, жалея, что не может посмотреть ему прямо в глаза.       — Разве я не могу решить сама, что для меня лучше? Господи, я же не ребенок.       Рик пробормотал себе под нос: «Проклятье», и отошёл в другой конец комнаты.       — Чего ты так боишься?       Граймс отвернулся, запустив пальцы в волосы. Тёмно-коричневые пряди торчали во все стороны. Мысль о потере Алексис заставила грудь Рика болезненно сжаться, подталкивая его к осознанию того, что он влюбляется в девушку.       — Я не она, ты же знаешь.       Он снова повернулся к ней, как будто не расслышал её правильно.       — Что?       — Лори.       Рик поморщился, его челюсти сжались.       — Алексис, ты ступаешь по очень тонкому льду.       Она сделала несколько неуверенных вдохов и подошла к нему.       — Я знаю, что ты любил свою жену. Я вижу это в твоих глазах каждый раз, когда ты говоришь о ней. Я вижу, что ты делаешь, Рик. Ты чувствуешь вину, поэтому в этот раз хочешь всё сделать правильно, успеть защитить, дабы искупить. Но я не Лори, и это не закончиться хорошо ни для кого из нас, поверь мне.       — Я не могу говорить с тобой прямо сейчас. Мне нужно… остыть.       — Мы должны поговорить об этом, — её голос дрожал. Она приобретала хладнокровие, и дикие сценарии проносились в воображении. — Я не знаю, что творится у тебя в голове, но мне бы хотелось, чтобы ты поговорил со мной. Не отталкивай меня.       Он нахмурился и сжал кулаки.       — Господи Иисусе, может, ты просто оставишь меня в покое?       Его слова жалили. Алексис хлопнула себя ладонями по бокам.       — Ты совершенно прав. Мне не нужно это дерьмо.       Граймс вздохнул.       — Алексис.       Девушка повернулась и направилась к двери. Прежде чем Алексис успела дойти, Рик опередил её и захлопнул перед девушкой дверь. Мужчина схватил ту за локоть и развернул лицом к себе.       — Чего ты хочешь от меня?       Её дыхание участилось. Сердце бешено колотилось от гнева, смешанного с неуклонно растущим желанием. Алексис никак не могла выбрать, какая эмоция победит, а за какую она будет болеть. Но девушка явно была здесь не для того, чтобы ссориться, поэтому она сказала:       — Я хочу, чтобы ты мне доверял.       Челюсть Рика напряглась, и он больно сжал чужую руку.       — Почему ты мне не доверяешь? — её голос был тихим, почти неузнаваемым. Она ослабла в его хватке, и гнев уступил место чему-то другому.       Рик заметил проблески первичной уязвимости. Его губы слегка приоткрылись. Полный безымянных эмоций, он окинул её взглядом. Прежде чем кто-либо из них успел сказать хоть слово, Рик обхватил лицо Алексис руками и слил их губы воедино. Его движения были грубыми, его уста с силой прижимались к её, как будто он пытался стереть прошлое.       Они терялись в поцелуе, забыв обо всём на свете. Девушка медленно обвила пальцами его затылок и провела ими по шелковистым прядям. Сердце бешено колотилось, заглушая любые мысли о протесте. Она не могла убежать от этого желания.       Девушка упивалась его ароматом. В одно мгновение рука мужчины запуталась в чужих волосах, удерживая в поцелуе, от которого она не хотела убегать. Алексис наклонилась к нему, тихо постанывая, поддаваясь натиску эмоций, которые вызывал его рот на губах.       В этот момент ей показалось, что они были вместе и знали друг друга гораздо дольше. Она раскрыла ему часть себя, и он все ещё был здесь с ней, несмотря ни на что. Дюйм за дюймом он ласкал её, требуя каждую клеточку обнаженной кожи с тихой нежностью, которой она никогда не знала, исцеляя своими руками и губами. Боль и онемение уступили место облегчению, а затем знакомому теплу, которое кипело под поверхностью.       Она откинула голову назад, безмолвно прося поцелуя. Каким-то образом он прорвался сквозь её стены, подавляя чувства настоятельной потребностью овладеть. Его запах, его вкус, его первобытный голод — она жаждала их всех.       Его губы слегка приоткрылись, когда он провел большим пальцем по изгибу её скулы. Грудь болела от его близости и возбуждения, которое, как ей показалось, она увидела в полуприкрытых глазах.       Алексис вздохнула:        — М-м-м... ой-ой!       — Что?       — Карл…       Рик рассмеялся ей в шею.       — Да, я знаю. Я поговорю с ним.       — Кхем-кхем, — Мишонн наклонилась к двери, широко раскрыв глаза.       Рик резко отступил назад, оставив Алексис в замешательстве и головокружении. Впервые она увидела, как Граймс покраснел, запустив пальцы в волосы, явно смущённый тем, что его застукали за поцелуями.       — Если вы двое закончили, мы хотели бы одолжить Алексис на вечер.       — Мы? — с любопытством спросила Маккий.       Мишонн подняла бутылку каберне «Доминиканские дубы».       — Ночь девочек.       Алексис скривила губы. В одном Мишонн была совершенно права. Ей не помешает выпить. Было бы неплохо иметь друзей, с которыми можешь поговорить, даже если разговоры будут касаться деликатных тем.       — Вот это уже другой разговор, — сказала Алексис, подходя, чтобы осмотреть бутылку вина.       — Мишонн.       Мишонн заметила встревоженное лицо Рика.       — Она всё время будет у меня на виду, — сказала она, схватив Алексис за руку и направляясь обратно к выходу.       Рик промолчал, а затем всё же согласился, леко кивая.       — Я… хм… Увидимся позже, — неловко попрощалась Алексис.       Рик кивнул.       — Увидимся позже.

***

      — Ладно, последний, — Мэгги рассмеялась. — Что не стоит говорить полицейскому после того, как тебя задержали? Алексис, ты первая.       Алексис сделала глоток своего напитка, смакуя его вкус.       — Можем ли мы разойтись на предупреждении? Это мой четвёртый штраф за превышение скорости на этой неделе.       Девочки расхохотались.       — Саша, — сказала Мэгги.       — Если я покажу тебе свои сиськи, ты меня отпустишь?       — Кэрол?       — Не могли бы вы оставить меня одну на секунду? Я просто хочу допить пиво.       — Карен?       — Ты знаешь, почему остановил меня? Хорошо, по крайней мере, один из нас знает, — хохоча, сказала Карен.       — Бет?       — Ты мужчина или женщина? — её взгляд был прикован к чему-то на столе.       Девушки снова рассмеялись.       Алексис с улыбкой покачала головой и склонилась над плечом Бет, чтобы посмотреть, что та делает.       Взор девочки был прикован к белому порошку на столе. Вероятно, работники тюрьмы баловались запретными веществами. Блондинка слегка улыбнулась Алексис.       — Я подумала, что мы могли бы использовать это сейчас.       — Так что, вы все думаете о новом парне, Доминике? — спросила Саша. — Выглядит так, будто его позабавил недавний случай с ходячими в тюрьме. Это странно.       — Может быть, он просто пытается жить по полной. Старается не зацикливаться на проблемах, — предположила Бет. — Кроме того, я думаю, что он довольно симпатичный.       — Он помог убрать ходячих, когда тюрьму захватили, — сказала Кэрол. — Он заслуживает несколько очков брауни.*       Алексис усмехнулась и снова наполнила свой бокал.       — Именно этого он и добивается. Он хорош, нужно отдать ему должное, но меня он не обманет… ни капельки.       — О чём ты говоришь? — с любопытством спросила Мэгги.       — Алексис… — вмешалась Мишон, но Маккий отмахнулась и села в углу комнаты.       — Это всё шарада. Он хочет, чтобы вы ему доверяли. Хочет, чтобы вы смеялись над его шутками, обращались к нему за советом, делились с ним своими радостями и горестями. Но на самом деле ему нельзя доверять.       Саша наклонилась вперед.       — Почему-то мне кажется, что ты знаешь что-то, чего не знаем мы.       Алексис пожала плечами, что было почти незаметно из-за её сутулого положения на стуле.       — На самом деле, Элли, ты должна научиться выходить за рамки этих мелких оценочных суждений, — тихо пропела девушка, подражая сказанным ей словам Доминика. В том положении, в которое он её поставил, не было ничего смешного или милого, и она ненавидела его за это. Алексис поднесла стакан к губам, остро осознавая, что чем больше пьет, тем меньше ненавидит его.       Мишонн наклонилась и выхватила у Алексис бокал.       — С тебя довольно.       Алексис шлёпнула пустой рукой по подлокотнику.       — У меня имеется очень длинный… список дерьма, — заплетающимся языком сказала девушка. — Не заставляй меня добавлять тебя в это список.       — Завтра ты попадёшь в свой же список дерьма, если не притормозишь. Я принесу тебе воды.       Алексис снова опустилась в кресло, чувствуя себя побеждённой. Полностью разгромленной. Ей хотелось пить до тех пор, пока она не перестанет думать обо всем. Если она не может стереть лицо Доминика из своей памяти навсегда, то с радостью избавиться от мыслей о нём хотя бы на несколько часов.       Мишонн вернулась с бутылкой воды. Алексис сморщила нос, но послушно положила бутылку на колени.       — Почему бы нам не сменить тему? — Карен улыбнулась.       — О, у меня есть идея, — сказала Мишонн, а затем повернулась к Алексис с понимающей ухмылкой. — Давай поговорим о том, что происходит между тобой и Риком.       — Рассказывать особо нечего, — Алексис пожала плечами.       — Не начинай, Алексис. Я видела, как вы ведёте себя, когда находитесь рядом друг с другом. Выкладывай сейчас же, — Карен ткнула в Маккий мизинцем.       — У нас был некий момент, но я действительно надеюсь, что это больше не повториться, потому что… — Алексис уронила лицо в ладони, которые всё ещё пахли Риком. Она вдохнула его запах и позволила воспоминаниям об их поцелуе овладеть собой.       — Алексис?       — Даже не знаю. Это был настоящий ураган, так что я не знаю, что и думать. Честно говоря, девочки, я сейчас даже не могу отличить, где верх, а где низ.       — Вот что с людьми делает любовь, милая, — Карен с улыбкой покачала головой.       Любовь? Как Карен могла подумать об этом? Рик был великолепным развлечением, но это не имело ничего общего с любовью.       — Сомневаюсь, что до этого дойдёт.       Карен склонила голову набок, полуулыбка тронула её губы.       — Никогда не знаешь наверняка. Любовь может подкрасться к тебе в мгновение ока, даже если ты её не ищешь. Алексис кивнула с нервной улыбкой.       — Возможно и так. Кстати, как у вас продвигается с Тайризом?       Мягкая улыбка Карен превратилась в широкую, когда она начала рассказывать подробности их отношений. Маккий откинулась на спинку стула, пытаясь слушать, но всё, о чем она могла думать, было слово из шести букв. Сейчас в жизни Алексис не было места для любви.

***

      Алексис отступила назад и слегка покачнулась.       Мишонн шла рядом, успокаивая девушку, положив руку ей на талию.       — С тобой всё в порядке?       — Я в порядке,— смех сорвался с уст, Алексис улыбалась, словно в бреду.       Когда они вернулись, в блоке Ц было тихо и темно. Мишонн помогла Алексис подняться по лестнице в её комнату. Она усадила ту на кровать и помогла раздеться.       Подняв глаза, Маккий заметила жалость во взгляде Мишонн, отчего девушке стало ещё хуже. Она схватила с табурета свою домашнюю одежду и быстро оделась.       — Я отвратительна, я знаю, — пробормотала она. — Я бракованный товар.       — Прекрати, — властная нотка в голосе Мишонн заставила Алексис задуматься.       — Прекратить что?       — Ты не бракованный товар, Алексис.       Девушка с трудом сглотнула, жалея, что не может заставить себя поверить словам собеседницы.       — Я просто констатирую очевидное. Для Рика в любом случае нет смысла хотеть быть с кем-то вроде меня. Я — ходячая катастрофа. Я имею в виду, ты просто посмотри на меня.       — Перестань придумывать всякие причины, чтобы отпугнуть его. Если ты думаешь, что это что-то меняет, то ты ошибаешься. Один ужасный опыт не определяет тебя. Если бы это было так, я сомневаюсь, что ты тоже захотела бы быть с ним.       Алексис упала на кровать, желая, чтобы стены хоть немного перестали двигаться.       — Спасибо, Мишонн… за всё. Я рада, что ты здесь, даже если это ненадолго.       Мишонн улыбнулась и повернулась, чтобы уйти.       — Отдохни немного.

***

      Доминик стоял в тусклом свете, дыша через рот, облизывая губы, проводя языком по деснам. Мрак приятно ощущался на его лице и тыльной стороне ладоней; тень от стройного тела выглядела так же превосходно, как и силуэт тонких дрожащих рук.       Алексис крепко спала, её чёрные ресницы мягко касались фарфоровой кожи, а розовые лепестки губ призывно приоткрылись. Васкес двинулся вправо от неё, вглубь комнаты.       Девушка перевернулась на спину, не замечая чужого присутствия, когда он подошёл к кровати.       Мужчина склонился над спящей фигурой, положив руки по обе стороны от головы. Он прищелкнул языком и со смешком сказал: «О, Элли».

***

Давление хватки на запястья усилилось, причиняя боль; знакомый страх скрутил живот. На его лице красовалась злобная усмешка, отражающая самодовольство и ненависть. Он ненавидел её. Он должен был сделать это с ней. Она умоляла, но он прижимал её к земле. Всё тот же хриплый голос, который некогда излагал ей свой план.       Встретившись с насильником взглядом, Алексис заметила, что его глаза теперь выглядели иначе. Больше не было тёмных круглых радужек, преследовавших её. Сбитая с толку, девушка всматривалась в его черты, до тех пор, пока они не воссоздались в памяти. Маккий осенило, он узнала этого человека. Доминик. Это лицо, это тело, давящее на неё сейчас, принадлежало Доминику Васкесу.       Сердце сжалось, принося уже так знакомую боль. Как бы Алексис ни сопротивлялась, он всегда находил дорогу даже в темноте, и брал то, что хотел.       Обессиленная, она не могла пошевелиться. Она не могла бежать или сопротивляться. Задыхаясь, хватаясь за реальность, она произнесла его имя.       Его рот коснулся Алексис, проталкивая язык мимо губ. Она слабо оттолкнула мужчину, на что тот усмехнулся, обжигая её лицо своим горячим дыханием.       — Верно, Хартли подметил — ты боец. Рик знает, что ты – маленькая шлюшка?       При упоминании имени Виктора в памяти всплыли глубокие и полные жестокости воспоминания.       — Пожалуйста, нет, — пробормотала она. Слова, вместе с её угасающим сознанием, растаяли в пространстве между ними. Мужчина заглушил слабые крики.       — Не волнуйся. Я сделаю это быстро. Я уже несколько дней бешено хочу тебя, Элли.       Алексис отчаянно пыталась взять себя в руки, чтобы побороть паралич, который, как холодная потока, скользил по венам, замедляя все движения. Лёгкие боролись за воздух, дышать становилось всё труднее среди нарастающей паники и того невидимого врага, с которым боролось тело.       — Хорошая девочка.       Она смутно почувствовала, как он, ослабив хватку, грубо нажимает на неё сквозь трусики.       Нет, нет, нет. Боже, нет.       Её разум кричал, но никто не услышит это. Всё помутнело.       — Алексис… проснись!