***
— Помни, Виктору она нужна живой, так что не убивай её. Доминик нажал кнопку PTT на двусторонней рации. — Скажи Виктору, что он может поцеловать меня в задницу. Эта чёртова сука ударила меня ножом, она заслуживает мучений. — Ага, и Виктор вознаградит тебя за твои труды, — заверил собеседник. — Как и было условлено, девка должна остаться в живых. — Тогда скажи Виктору, что я хочу покончить с ней. Я уже больше года смотрю на её красивое лицо, мне так и хочется разбить его вдребезги. — Обсуди это с Виктором сам, — отмахнулся мужчина. — Я прибуду в установленное место меньше, чем через сорок пять минут. — У тебя есть тридцать. Конец связи. Васкес выключил рацию и сунул в задний карман.***
Её глаза затрепетали, открылись и тут же закрылись. Каждый раз, когда девушка пыталась прийти в себя, что-то сбивало с ног. Она никогда в жизни так не уставала. Даже когда её сознание начало улавливать детали случившегося, тело требовало сна. Пока она то погружалась в сон, то просыпалась, голоса возвращали её в сознание. Внезапно она вспомнила Доминика и инцидент в котельной. Ей заткнули рот кляпом. Руки были заложены за спину, и когда она попыталась поднять одну руку, то подняла обе, так как её запястья были связаны чем-то вроде веревки. Алексис попыталась раздвинуть ноги и обнаружила, что её лодыжки тоже связаны. Она лежала на животе. Её голова была повернута вправо, как раз в сторону тюрьмы, находившейся по меньшей мере в миле от Алексис. Маккий старалась не показывать своего разочарования тем, что находится так далеко. Сердце сжалось. Доминик схватил её, вырубил, а потом тайком вывез из тюрьмы. Безопасность, которую девушка ощущала в тюрьме, вмиг исчезла. Алексис могла только надеяться, что каким-то образом Рик найдёт её. После того дня с Риком она ни разу не стреляла в тренировочный прицел, но ей следовало проверить пистолет. Она должна была догадаться. Как-то. Каким-то образом. Она должна была знать. Уильям всегда говорил ей, что она слишком строга к себе, что она никогда не исцелится, если будет продолжать наносить новые синяки на старые в бесконечном самобичевании. Но Уильям был мертв. Когда она попыталась поднять голову, боль пронзила затылок и отдалась пульсацией в правой части лица. Алексис почти потеряла сознание и решила не торопиться вставать. Затем девушка услышала приближающиеся шаги. Она была просто в ужасе. Глаза были широко раскрыты, а сердцебиение вышло из-под контроля. Алексис напряглась, когда Доминик опустился перед ней на колени и взял за подбородок, наклоняя голову девушки так, чтобы она смотрела ему в глаза. Маккий даже не пыталась скрыть отвращение, вызванное его прикосновением. — Пока мы ждем Айвена… что скажешь, если мы немного повеселимся перед его приходом, а? — брюнет слегка склонил голову набок. — Мы могли бы продолжить с того места, где остановились прошлой ночью? Этот двуличный шериф — настоящий петух, понимаешь? Алексис яростно затрясла головой, её мольбы были приглушены кляпом. — «Нет» здесь не имеет большого значения, Элли, — он ухмыльнулся. — Ох, что мы собираемся сделать… Она боролась с оковами, верёвка впивалась в кожу. Связанная и беспомощная, она была полностью в его власти.***
— Итак, — сказал Доминик, наклонившись ближе, чтобы прошептать Алексис на ухо, пока та откашливалась мутной водой. — Ты ведь помнишь, как это делается? Она заговорила, но губы её дрожали, а дыхание перехватило – выходили лишь еле слышные хрипы. Доминик наклонился ближе. — Что ты сказала? — Ублюдок. — Я так и думал, — он снова погрузил её голову под воду, и на этот раз она не успела подготовиться. Холод был невыносимым, ошеломляющее ощущение переполняло оголённые нервы по всему телу. Всё, кроме лёгких. Они горели. Ей пришлось подавить желание открыть рот и дать воде хлынуть внутрь, чтобы это не был её последний вздох. Алексис терпела, и когда Васкес вытащил её, девушке удалось ещё раз отчаянно вздохнуть, прежде чем погрузиться обратно. Этот раз был худшим из всех. Голова забилась из-за приливающей к ней крови, а ноздри заболели от воды, которая вливалась в них, медленно стекая в глубину горла. Все мысли о сопротивлении вылетели из головы. Мужчина без сомнений провёл бы так всю ночь, окуная голову девушки под воду. Вот она здесь, лёгкие вот-вот разорвутся, а это был всего лишь третий раз. Как она проживёт ещё десять минут? Двадцать? Час? Входя и выходя из воды, каждый вдох был сладким подарком, которого всё время так не хватало. Наконец, когда Алексис уже не могла ни думать, ни чувствовать, брюнет вытащил её на берег и оставил лежать там, связанную, мокрую и дрожащую. Её мозг работал слишком медленно, внимание рассеивалось, пока Васкес не оказался рядом, больно схватив за челюсть, заставляя повернуться к нему лицом. — Не могу дождаться, когда мы вернёмся домой. Понимаешь, без игрушек играть не так весело. Если нам повезёт, Виктор тебя не прикончит. Я очень надеюсь, что он передаст эту честь мне. У меня есть кое-какие новые игрушки специально для тебя; мне не терпится посмотреть, как твоё тело отреагирует на них, прежде чем я убью тебя. Алексис вырвалась из цепки объятий и покрасневшими глазами наблюдала, как пара ходячих, шатаясь, приближалась к ним на небольшом расстоянии. — Я не вернусь, — сказала она срывающимся голосом. — И ты не сможешь заставить меня. — Неужели? — спросил Доминик, морщась от колотой раны в животе, когда подошёл, чтобы проверить путы на лодыжках девушки. — Почему ты так уверена? — Потому что ты будешь мёртв. С её места на земле мужчина казался огромным: его гигантская фигура возвышалась над ней. Ничего не теряя, Алексис подняла свои связанные ноги, положила их ему на живот и пнула назад, заставляя потерять равновесие. Доминик упал, тяжело приземлившись на спину. Двое ходячих нависли над мужчиной. Как только эти цепкие гниющие пальцы поймают чужую одежду, его шансы на продолжение жизни упадут до абсолютного нуля. Алексис поползла к большому дереву. Она приподнялась на колени, кряхтя от напряжения и боли, и быстро начала распиливать свои оковы, используя грубую кору дерева. Маккий подняла голову. Доминик изо всех сил пытался отбиться от пары ходячих. Продолжая возиться со своими узами, девушка заметила неясное движение слева от себя. Она обернулась и увидела ходячего, спускающегося с поросшего деревьями перевала. Мертвец надвигался к ней с такой скоростью, что при ударе девушку унесло бы с берега ручья в воду. — Чёрт! Алексис отклонилась в сторону, едва избежав столкновения, в результате чего ходячий тяжело приземлился на берег. Затем он поскользнулся на покрытой росой поверхности, заскользил и, к удивлению Алексис, пролетел мимо, съехав с берега и оставив её нетронутой. Маккий встала на колени и попробовала ещё раз освободиться. Это оказалось намного сложнее, чем она думала, но девушка была вознаграждена звуком щелчка верёвки. Не медля, Алексис быстро расстегнула ремни на лодыжках. Несмотря на то, что ей не хотелось сводить взгляд с ходячего, она всё же посмотрела на Васкеса: тот стоял на четвереньках в двухстах футах от неё. Брюнет в одиночку избавился от двух ходячих, используя только свои голые руки. О боже! Внезапно из кустов вылетели ещё двое ходячих. Прежде чем Васкес успел сделать что-то большее, чем поднять защитную руку, грязные зубы впились в его левое предплечье, и вес двух борющихся тел толкнул брюнета на землю. Другой обхватил его за голову и плечи. Когда Доминик схватил того, чтобы оттащить, мертвец широко раскрыл рот и вгрызься зубами мужчине в шею. Васкес закричал. Кровь. Боже, там было так много крови. Ходячие больше не скользили. Они стояли неподвижно и настороженно. Пока Алексис сидела как вкопанная, зубы мертвецов обнажились, стремясь вонзиться в очередную плоть. Маккий схватила толстую ветку с земли, крепко обхватив её пальцами. Зрение девушки затуманилось багровым оттенком, когда боль в опухшем пальце усилилась. — Ну же, ублюдок, — крикнула она приближающемуся ходячему, с ужасом услышав, как дрожит собственный голос. — Давай! Рыча, ходячий без колебаний прыгнул прямо на Алексис. Маккий не заняла оборонительную позицию. Это была верная смерть. У неё был только один шанс. Один слабый шанс — агрессивное действие. Действуй. Алексис немедля бросилась на мертвеца, встречая его атаку лоб в лоб. Она взмахнула рукой вниз и проломила тому череп сквозь глазницу. Тяжело дыша, обливаясь холодным потом, девушка уронила ветку. Она не могла больше ни секунды стоять. Маккий села на землю, неудержимо дрожа от боли. Затем она одновременно рассмеялась и разрыдалась, но не от облегчения, а от странного чувства триумфа. Освободиться от своих оков, освободиться от своего психопата-похитителя, избавиться от ходячих — всё это вместе казалось актом выносливости и мужества, равносильным тому, чтобы ступить на Луну с первыми астронавтами, высадившимися там; пробиться сквозь слепящие метели к полюсу с адмиралом Пири; или штурмовать берега Нормандии против мощи немецкой армии. Алексис смеялась над собой, смеялась до тех пор, пока слёзы не потекли по её лицу; тем не менее, она всё ещё чувствовала прежний вкус победы. Она знала, каким маленьким или даже жалким бы не был ее триумф, для неё это казалось настоящим свершением. Несмотря на свои фантазии о том, как она спустит курок на Виктора, Алексис не хотела снова сталкиваться с ним, даже если найдёт пистолет, зарядит его сама и получит возможность проверить навык стрельбы на самом Хартли. Она была выжившей, она была бойцом, но всё же Виктор преобладал. Он был недостижимым, как звёзды, что спустились из глубокой тьмы. Она была ему не ровня и не хотела лишний раз это доказывать. Алексис нужно было уйти до его приезда.***
Наполовину опьянев от восхитительно сложного запаха собственной крови, Васкес отчаянно желал добраться до женщины. Он протянул руку, чтобы нащупать культю и теплую струю крови, сочащуюся из конечности, но с удивлением обнаружил, что рука цела. Однако на его левой руке отсутствовали целые куски плоти размером с человеческий укус, а также присутствовал след от укуса на затылке. Мужчина понял, что ему не жить, но прежде чем умереть, он страстно желал обхватить руками эту хорошенькую шею. Женщина была в двухстах футах от него, она направлялась обратно в тюрьму. Да, чертовка была необычной женщиной, по-своему, как и он, и Доминик восхищался ею за это. Он схватил окровавленную ветку дерева рядом с собой и побежал к ней. Алексис услышала хруст опавших листьев и его сердитый крик, но у неё не было и шанса полностью развернуться и посмотреть мужчине в лицо. Васкес взмахнул веткой, как дубинкой, вложив в неё все силы, что у него остались, и ударил девушку по лопаткам. Алексис упала, воздух словно выбили из лёгких, она не была в состоянии кричать. Девушка наклонилась вперёд и растянулась лицом вниз на земле, определённо ошеломлённая собственной неподвижностью. Васкес перевернул её на спину и, оседлав бедра, обхватил руками женскую шею. — Ты сука, — прорычал Васкес, сжимая её ещё крепче. Она снова начала вырываться, извиваясь и брыкаясь под ним, но ничто из того, что она делала, не помогало. — Теперь всё кончено. Всё кончено. Алексис попыталась закричать, но не смогла издать ни звука. Её руки вцепились в чужие ладони, пытаясь отодвинуть их. Лицо Доминика, искажённое яростью и злобой, застыло в памяти Алексис. — Пожалуйста, — процедила она сквозь стиснутые зубы. Алексис пыталась бороться с ним, но её сила не могла сравниться с силой Доминика. В конце концов конечности отяжелели, лес померк, и даже постоянные крики Доминика доносились словно издалека. Надежда. Единственное, за что она так долго цеплялась, медленно вытекала из неё. Она старалась держать глаза открытыми, когда Доминик сжал горло, но это оказалось слишком сложным заданием. Её глаза закрылись. Страх уступил место лёгкости, когда она испустила последний вздох. Как пилигрим, преклонившийся перед святыней, Доминик убрал руки от чужого горла, когда последний вздох вырвался из груди умирающей женщины. Это был звук, похожий на хрупкое трепетание крыльев насекомого. Он наклонился ближе, чтобы вдохнуть её выдох, глубоко дыша. Теперь маленькие мерки женской грации и красоты стали частью его самого. И тут Доминик резко дёрнулся вперёд. Стрела попала ему в спину, и он судорожно вздохнул. В мгновение ока Рик оказался на нём. Крепко обхватив руками его горло, он быстро оттащил Васкеса от Алексис. Рация Доминика упала на землю. — Не в этот раз. Мишонн убрала оружие в ножны, быстро подбежала к женщине и положила руку ей на шею. Пульса нет. Она посмотрела на Рика широко раскрытыми глазами. — Она не дышит. Рик, мгновенно отреагировав, оттолкнул Доминика в сторону и бросился к неподвижной фигуре Алексис. — Не выпускай его из виду, — прорычал Рик Дэрилу. — Никто не знает, как долго она была в таком состоянии, — быстро промолвил Гленн. — Она может обернуться. — Лори удалось оживить Хершеля, — сказал Рик. — У неё ещё есть шанс. Граймс без колебаний склонился над телом Алексис. Он приложил ухо к её губам, прислушиваясь к дыханию. Глухо. Мужчина сел и с силой опустил свои сцепленные руки ей на грудь. Рик проделал это три раза, потом ещё три. Он ущипнул её за нос и открыл рот, вдыхая в неё свою отчаянную надежду. Ответа не последовало. Он почувствовал нарастающее отчаяние и яростно приказал себе успокоиться. Рик снова поднял руки и опустил их на грудь Алексис. Её тело качнулось от удара. — Ну же, Алексис. Дыши, — настаивал Рик, стиснув зубы. — Ты не можешь спасти её, — Доминик рефлекторно закашлялся, боль была невыносимой, но он подавил её. — Даже если ты вернешь девку, что тогда? Сколько пройдет времени, прежде чем её разорвёт на куски стадо ходячих? Это в лучшем случае, если первым к ней не доберётся Виктор. — Это не тебе решать, — прошипел Рик. Он вернулся к губам Алексис и выдохнул, опустошая свои лёгкие. Снова и снова он колотил кулаками по её груди, притягивал женский подбородок вниз и снова вдыхал воздух в неподвижное тело. — Ну же, Алексис. Ну же! — Это то, чего хотела бы она? — спросил Доминик. — Заткнись, — прорычал Дэрил. — Ну же, Алексис, чёрт возьми, ты не можешь умереть, ради меня, пожалуйста, — Рик в последний раз опустил руки ей на грудь и вернулся к её лицу, чтобы выдохнуть последний раз. Он услышал судорожный вздох и откинул голову назад, когда Алексис, кашляя и задыхаясь, вернулась в страну живых. Рик слегка отодвинулся от неё, вздохнув с облегчением, когда она наполнила лёгкие необходимым кислородом. Он скользнул ладонью по женской щеке, а затем зарыл руки в длинные волосы. — Всё в порядке. Теперь ты в порядке. Мгновение спустя глаза Алексис сфокусировались, и она посмотрела в сторону Рика. Несмотря на очевидную боль, на губах появилась лёгкая улыбка. — Я знала… что ты… — сказала она хриплым голосом, прежде чем снова провалиться в сон. — Семь, — прошептал Доминик. — Семь раз её воскрешали из мёртвых. Счастливое число семь. Рик снова повернулся к Доминику, его челюсть подёргивалась, глаза были полны ярости. — Откуда Виктор узнал, что она здесь? Его голос был низким, угрожающий тон безошибочно узнавался. — А не пошёл ли бы ты? — спросил Доминик. — Я тебе ни хрена не скажу. Рик нахмурился, обхватив пальцами древко стрелы, он выдернул ту из груди Васкеса и снова воткнул. Доминик вскрикнул от боли. Рик слегка наклонил голову. — Ты в этом уверен? — Проклятая стрела, — пробормотал Доминик, прежде чем закашляться кровью. — А теперь я спрошу тебя ещё раз, — сказал Рик, — как Виктор узнал, что она здесь? С губ Доминика сорвался смешок. — Один из охранников подслушал… вы упомянули тюрьму в тот день, когда нашли эту шлюху на обочине дороги, — буркнул он. — Я из здешних мест, так что знаю этот район довольно хорошо, это ближайшая тюрьма к тому месту, где её держали. — Виктор, должно быть, предложил тебе что-то существенное, чтобы оправдать все твои хлопоты, — выплюнул Рик. — Можно и так сказать, — с улыбкой согласился Доминик, и его зубы покраснели от крови. — Однако сейчас валюта бесполезна, поэтому Виктор вознаграждает нас другой формой награды — киской. Рик слегка напрягся, задержавшись лишь на краткий миг, когда слова врага глубоко ранили его. Одного этого было достаточно, чтобы убедиться, что его смерть будет медленной и мучительной. Он слегка поморщился, но Доминик заметил это, его незапоминающиеся черты исказились в жестокой ухмылке. — Так и есть. Виктор награждает нас кисками. Любой, которую захотим, и если мы особенно хороши в работе, то можем играть с игрушкой сколько захотим. В отличие от некоторых других девок, её киска всё ещё была хорошей и тугой. Я выебал её до полусмерти. Заставлял кричать, врезаясь с головокружительной скоростью. Насмешливые слова были чересчур обидны для Рика. Красный цвет залил его зрение. Граймс замахнулся кулаком и нанёс удар, достаточно сильный, чтобы голова брюнета откинулась назад. Доминик рассмеялся и отвернулся, сплевывая кровь на землю. — Ты думаешь, что я монстр; подожди, пока Виктор не схватит её. То, чему я её подвергал, не сравнится с тем, что он приготовил для неё… — Я этого не допущу, — сказал Рик. Решительный взгляд подтвердил, что Граймс действительно серьёзен. Брюнет рассмеялся, и этот мерзкий звук пронзил Рика насквозь. — Этот день настанет! Рано или поздно, — возразил Васкес. — Но ты продолжай твердить себе, шериф, что это не правда. Увидишь, она кончит так же, как и твоя жена — могилой. Рик нахмурился и снова занёс кулак, несколько раз ударив Васкеса по лицу. Прошло несколько секунд, и Рик отступил от Доминика, тяжело дыша. Его кулак был в синяках и крови. Повернув голову направо, мужчина заметил по меньшей мере полдюжины ходячих, отчаянно пытающихся пробраться к группе. Вскипая от гнева, Рик заставил Доминика подняться. — Вставай. Доминик усмехнулся. — У тебя кишка тонка для этого. А теперь отпусти меня! — Ты ничего обо мне не знаешь, — Рик подтолкнул Васкеса к стаду ходячих. Где-то внутри, Васкес знал, что затихающий крик был его собственным. Страдания мужчины были настолько сильны, что странные мысли всплывали в его голове в ослепительном бреду. Мягкая плоть срывалась с костей. Теперь он был не человеком, а лишь вечной тьмой.