Реконструкция

      С того момента прошла неделя, и за всё время Рик не сводил глаз с Алексис. Прошлой ночью он снова работал допоздна, после приходил, когда девушка уже спала, а уходил до того, как она проснётся. Он всегда казался ей недосягаемым. В недрах своей души Маккий пыталась отыскать гнев, но сердце её болело от печали и сожаления.       В какой-то момент им придётся поговорить о том, что произошло, и это будет нелёгкий разговор.       Рик пристегнул ремень, пока Алексис одевала Джудит. Они не разговаривали. Её взгляд, словно под воздействием какой-то магнетической силы, начал двигаться в сторону мужчины. Если он и почувствовал это, то не подал виду, его сосредоточенность, казалось, не ослабевала. Если бы даже он захотел поговорить, что бы она сказала?       Прошло ещё два дня, и между ними всё витала былая молчаливость. Алексис чувствовала его нерешительность, напряжение, которое сквозило в каждом коротком слове; осторожное избегание взглядов, когда она молча умоляла его о большем. Взгляд, прикосновение, всё, что угодно, лишь бы она знала, что с ними всё в порядке.       Слишком измученная, чтобы подтолкнуть Рика, Алексис просто плыла по течению. Она ненавидела то, что не знала, о чём он думает, и часть девушки боялась возможного неутешительного ответа, если она осмелится спросить. Ей нужно было верить, что они пройдут через это, что в конце туннеля есть свет.       После многочисленных попыток Хершель наконец-то убедил Алексис выйти из здания и помочь ему с садом. Девушка пыталась ухватиться за позитивное, но воспоминания о том, через что ей пришлось пройти, неизбежно тянули вниз. Она ненавидела то, что чувствовала, страх делал её слабой, и что хуже — она больше не контролировала себя.       Её «Глок» лежал на столе возле раковины; она нерешительно подняла его и убрала в кобуру. Алексис уже собиралась вложить нож в ножны, когда кто-то подошёл к ней.       — Привет.       Она слегка дёрнулась в испуге, но тут же увидела Карла, который робко улыбнулся ей.       — Это было неожиданно, — сказала Алексис. — Если бы я не знала тебя лучше, то сказала бы, что ты избегаешь меня, как и твой отец.       — Я не избегаю тебя.       — Ну, если ты здесь, чтобы ругать меня, то нет ничего, что я бы не слышала ранее.       Карл покачал головой.       Она слегка приподняла брови и прислонилась к маленькому настенному столу.       — Хорошо, если ты не избегаешь меня и пришёл не ругать, тогда зачем ты здесь?       — Как ты думаешь, Доминик сказал правду?       «Я просто соприкасаюсь со своей рептильной природой, Элли. Она есть во всех нас. Мы все произошли от той скользкой безногой рыбы, которая первой выползла из моря. Рептилий разум… он всё ещё в каждом из нас, но большинство изо всех сил пытается скрыть его от самих себя, убедить себя, что вы нечто более чистое и лучшее, чем на самом деле. Ирония в том, что если бы вы хоть раз признали свою рептильную природу, вы бы нашли свободу и счастье, которых вы все так отчаянно добиваетесь и никогда не добьетесь, — изрёк Васкес и повернулся к Карлу. — Войди в контакт со своим рептильным сознанием. Прими холод и тьму. Вот кто мы такие.       — Оставь его в покое. Он совсем не похож на тебя.       Доминик рассмеялся и посмотрел на Карла.       — Может быть. Не сейчас, но скоро».       Алексис вздохнула и убрала нож в ножны, прежде чем оттолкнуться от стола.       — Тебе не стоит верить таким людям, Карл. Ты должен вычеркнуть это из памяти.       Разочарование омрачило взгляд мальчика. О, этот ответ ему не понравился.       Алексис глубоко вздохнула и сняла шляпу с головы Карла. Они встретились глазами.       — Ты в ответе за себя, Карл. Только ты решаешь, как тебе поступать. Мнение других не определяет тебя... того, кто ты есть на самом деле.       Она снова надела ему на голову шляпу и тепло улыбнулась.        — Просто будь собой, другие роли уже заняты.       Девушка повернулась и направилась к двери.       — Алексис, — позвал Карл, заставив её остановиться.       — Хм?       — Марк Грейсон, — пробормотал Карл.       — Что?       — Ты спросила однажды, кто мой любимый персонаж комиксов, это Марк Грейсон из «Неуязвимого».       Алексис засияла улыбкой.       — Буду знать.       Алексис направилась к двери, чувствуя себя счастливой и умиротворённой. Она повернулась, чтобы спуститься по лестнице. Девушка была на полпути вниз, когда Рик вышел из своей камеры. Он не остановился, даже не замедлил шаг, выходя из здания. Этот инцидент вернул Алексис в уныние.       Хершель встал рядом с ней.       — Всё ли хорошо между вами двумя?       Алексис сглотнула ком в горле.       — Тут не о чем беспокоиться.       — Он тебя расстроил?       Маккий покачала головой, не в силах скрыть свою боль.       — Нет, это я расстроила его. Я была не права. Ситуация была напряжённой… в последнее время мы практически не разговариваем.       Она уставилась вниз, шаркая носком ботинка по цементному полу.       — Иногда он просто ошеломляет. Просто сводит с ума.       Старик тихо рассмеялся.       — Что я могу сказать… Он трудный человек, такой же упрямый, как и все остальные, — сообщил Хершель. — Рик придёт в себя. Это пойдёт на пользу. Просто… дай ему немного времени.       Алексис стиснула зубы, не обращая внимания на растерянные призывы Хершеля вернуться, и промаршировала через наружные пределы тюрьмы с такой скоростью и сосредоточенностью, что каблуки её ботинок заскрипели по гравию дороги. Она взбежала по лестнице через вторую дверь и захлопнула за собой, как только увидела его на посту.       — Что ты здесь делаешь? — тихо спросил он, поворачиваясь к девушке лицом.       — Как долго ты собираешься стоять здесь и дуться? — она подошла к нему, готовая поделиться с ним своими мыслями.       Его челюсть дрогнула, и он поднёс бутылку воды к губам. Горло сжалось от глотка.       — Я вовсе не дуюсь, — Рик поставил пластиковую бутылку на стол.       — Тебе не нужно так напрягаться, независимо от того, злишься ты на меня или нет. Зачем ты изматываешь себя?       Он раздражённо вздохнул.       — Почему тебя это волнует, Алексис? Честно. Я не собираюсь перекладывать свои обязанности на чужие плечи.       — Но никто бы не возразил, если бы ты это сделал. Я не думаю, что это хорошо как для тебя, так и для тюрьмы. Если ты сломаешься, что у нас останется? Что, если этот «губернатор» решит появиться или, не дай Бог, Виктор окажется здесь из-за Доминика? Команда недостаточно велика, чтобы выжить без тебя. Если ты будешь продолжать в том же духе, то через неделю или две станешь бесполезным. А что потом? А что, если что-то пойдёт не так, и ты нам действительно понадобишься?       — Ты делаешь из мухи слона, — пробормотал Рик, не зная, что сказать, дабы девушка успокоилась.       Господи, как же он упрям!       Алексис осторожно шагнула к нему, её голос стал мягче.       — Послушай, я знаю, иногда мы будем ругаться, злиться и причинять друг другу боль. Это неизбежно. Я знаю, что мы будем вымещать это друг на друге по-разному. Но я чувствую, что ты закрываешься от меня, чтобы наказать ещё больше. Когда же это кончится? Как ещё я должна доказать, что сожалею? Я совершила глупую ошибку, которую уже не в силах исправить.       Он слегка отвернулся, запустив пальцы в волосы. Тёмно-коричневые пряди торчали во все стороны.       — Этого не должно было случиться.       — Я знаю.       Он снова повернулся к ней.       — Нет, я не думаю, что ты полностью понимаешь. То, что случилось, когда мы были врозь… всё это произошло потому, что ты не доверилась мне.       — Это неправда.       — Это правда, Алексис.       — Он поджёг человека. Если бы я не пришла одна, он бы убил ещё кого-то, возможно, даже тебя. Неужели ты не понимаешь?       — Ты действительно думаешь, что я позволил бы Доминику причинить боль мне или тебе? Неужели ты хоть на секунду подумала, что я не перевернул бы ад и землю, чтобы убедиться, что ты в безопасности от этого маньяка? Реальность такова — ты подвергла остальных и нас обоих ещё большей опасности, потому что не обратилась ко мне за помощью. Как я могу помочь тебе, если ты не позволяешь мне?       Её губы дрожали, когда она впитывала ярость его слов.       — Я совершила ошибку. Я была напугана, и всё, что имело значение в то время — безопасность остальных.       — Сколько ещё раз ты заставишь нас пройти через это лишь потому, что слишком упряма, чтобы доверять мне?       — Ты наказываешь меня за выбор, который я уже сделала. За то, что я не могу исправить. Теперь все по-другому.       Рик покачал головой.       — Так ли это? Можешь ли ты сказать мне, что не поступила бы так же снова? Потому что я могу сказать тебе прямо сейчас одну вещь: если бы ты пришла ко мне, когда Доминик тебе угрожал, всё было бы по-другому. Я бы убивал этого ублюдка снова и снова за то, что он сделал с тобой. Я чуть не потерял тебя. Ты понимаешь, что это значит для меня, Алексис?       Она сморгнула слезы, вызванные этим штурмом.       — Рик…       — Ты сильная и своенравная. Я уважаю это, и да поможет мне бог, я люблю тебя за это, но никогда не делай…никогда больше не делай ничего подобного.       — Я не буду, — сказала она слабым голосом.       — Я тебе не верю, — его взгляд был жёстким и бесстрастным.       Ощущение, что всё вернулось на свои места, наполнило её. Рик был потрясён, увидев, что Доминик сделал с Алексис. Несмотря ни на что, сейчас он казался почти спокойным. Спокойным и властным в своём мире.       — Мне очень жаль. Я была глупа, противостоя ему в одиночку. Я просто…       — Ты просто поступаешь как тебе захочется, чёрт возьми. Разве не так?       Крепко зажмурившись, она боролась с его словами вместе с вереницей сожалений, гремевшей в её мозгу.       Затем он поцеловал её. Раздробленные мысли исчезли, как только их губы соприкоснулись. Грубый и сдержанный, поцелуй был всепоглощающим. Она потерялась в нём. Его язык проник в рот, переплетаясь с её. Никогда ещё она не хотела, чтобы Рик был тем мужчиной, который прикасался бы к ней так сильно, как сейчас. Они боролись за воздух, прерывая поцелуй только для того, чтобы перевести дыхание, прежде чем вернуться друг к другу.       Руки были повсюду; они массировали её грудь через плотную тонкую ткань, прежде чем медленно дотронуться до верхней пуговицы блузки. Он расстёгивал их одну за другой.       — Они увидят, — прошептала Алексис в паническом страхе.       — Никто нас не видит.       Он снова поцеловал девушку, и та забыла о своей уязвимости. Язык прочертил дорожку от уха вниз по шее, уделив особенно много внимания ключицам. На коже остался красный след. Она сама этого хотела.       Опустившись на колени, он задержался, покрывая нежными поцелуями её живот. Остановившись на том месте, где раны сморщили кожу, он провёл губами по светло-розовым шрамам. Алексис старалась не обращать внимания на эти несовершенства, отводя глаза всякий раз, когда одевалась или раздевалась.       — Не надо, Рик… — Алексис прикрылась, чувствуя себя неловко. Она потянула его за плечи, заставляя подняться на ноги. Встав, Рик взял её лицо в ладони.       — Алексис… Я люблю тебя… всю тебя. Даже твои шрамы.       От глубокого, решительного поцелуя, последовавшего за его словами, у девушки перехватило дыхание. Она не была уверена, что сможет произнести хоть слово или просто глубоко вдохнуть, учитывая то, как он обнимал её и прикасался к ней. Эмоции были необузданны, и она отчаянно нуждалась в нём. Алексис запустила руки в его волосы и крепко поцеловала. Она хотела большего. Она не собиралась отпускать его.       — Я тоже тебя люблю, — прошептала Алексис. Девушка хотела, чтобы он знал, после всего, через что они прошли.       Рик слегка отстранился, его лица украсила страдальческая гримаса, словно эти четыре маленьких слова ранили его до глубины души.       Секунду спустя он обхватил Маккий за талию и прижал к двери. Она выгнулась в спине, когда Рик поймал её сосок ртом, обхватив ладонью другую грудь. Яростная жажда горела внутри девушки.       Эрекция ощущалась сквозь оставшуюся одежду, дразня. Эта связь вызвала в ней трепет желания. Но эти ощущения загрязняли воспоминания с прошлого. Она крепко зажмурилась, заглушая сомнения.       Рик скользнул рукой от груди к запястьям, связав их одной рукой над девушкой. Она напряглась в его объятиях. Грудь тяжело вздымалась, учащённое дыхание выдавало бушующую в ней битву. Дерьмо.       — Алексис?       Она страстно поцеловала его, заполняя небольшое расстояние между ними. Чёрт побери, она нуждалась в нём. Не меньше, чем он когда-либо нуждался в ней.       Рик отстранился и поймал блуждающее прикосновение, успокаивая.       — Мы не обязаны этого делать.       — Но я хочу.        Он заколебался.       — Я знаю. Я тоже хочу, но… дай себе немного времени.       — Я в порядке, — настаивала девушка, хотя голос дрожал.       Так ли это? Она знала, чего хочет, чего жаждет, но чувствовала напряжение. На грани, готовая действовать, она боролась со своим желанием. Сражение сделало её такой же злой, как и возбуждённой; жаждущей, чтобы он любил её, трахал под воздействием чувств, с которыми она так боялась столкнуться.       Рик поцеловал девушку медленным невинным поцелуем, который она едва ощутила сквозь жар и туман, скопившийся на коже. Этот жест словно повторял его слова.       — Я в порядке, Рик, — повторила девушка. — Он ничего не сделал. Я в порядке.       Граймс смотрел вниз, в его глазах плескалась тревога.       — Это не означает, что ты не прошла через эмоциональный ад. Мы не говорим о разбитых костяшках пальцев. Ты не хуже меня знаешь, что эти раны глубже, чем нам обоим хотелось бы. Тебе нужно время.       Она покачала головой, не желая демонстрировать ему свои сомнения, но было уже слишком поздно. Он отстранился, вопросительно глядя на неё своими голубыми глазами.       — Я так больше не могу. Я не знаю, готова ли я и буду ли когда-нибудь, но мы должны попытаться, потому что я не могу жить без тебя.       — Я прямо здесь. Я никуда не уйду.       — Нет, это не одно и то же. Ты же знаешь.       — Я вижу сомнение в твоих глазах. Я чувствую это. Это разрывает меня на части. Я не могу мириться с мыслью, что буду тем, кто пугает тебя и возвращает к болезненным воспоминаниям.       — Я понимаю… Боже, мне так жаль. — она прислонилась к стене, поражённая тем, что Виктор и его люди поставили барьер между ней и Риком.       — Тебе не нужно извиняться. Ни в чём из этого нет и никогда не было твоей вины.       — Жаль, что я не могу заставить их исчезнуть. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу, чтобы эти воспоминания были стёрты навсегда. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь освободиться от них. Это как ужасный уродливый шрам, который я устала скрывать. Ты видел мои шрамы и не осуждаешь. Я чувствую себя лучше благодаря тебе... благодаря нам.       Алексис снова прижалась грудью к его груди и нежно поцеловала. Она вдохнула родной запах. Его запах, его близость дурманили разум.       — Я не хочу лгать тебе, Рик. Я сама не своя и ненавижу себя за это. Прости, что так отреагировала. Я не могу обещать, что этого не повторится, — начала Алексис. — Я хочу тебя, моё тело хочет… но мой разум… Ты прав, мне нужно время. Но я не могу провести это время вдали от тебя, потому что именно ты делаешь меня лучше. Ты единственный, кто может помочь мне пройти через это, я никогда никому не доверяла так, как тебе. Ты должен поверить мне, ты единственный, кто может исцелить меня, Рик.       Она крепко обняла его, и по её щеке скатилась слеза. Эмоции, бурлящие внутри, вырывались наружу.       — Алексис, — выдохнул Рик ей в губы, его плечи смягчились под руками Маккий.       — Пожалуйста, — она поцеловала его снова, более страстно, более требовательно.       Мужчиина снова слегка отстранился, беспокойство отразилось в морщинках у его глаз. Алексис потянулась к нему, но прежде чем смогла запечатлеть свою мольбу ещё одним поцелуем, он поднял её за талию. Она обхватила его ногами и позволила перенести на середину комнаты. Он опустил её на пол, не прерывая поцелуя.       Рик расстегнул джинсы девушки и стянул их вниз по бёдрам, остановившись чуть ниже лобковой кости. Он провёл по животу дорожку из горячих поцелуев, от которых у Алексис перехватило дыхание. Она выгнулась от прикосновения, когда он ласкал выступы её бёдер большими пальцами.       Он неожиданно прижался поцелуем к её шее, покусывая плоть, спустился к ключице и между грудей. Язык замедлился, обводя одну вершину за другой. Он сосал и лизал медленными бархатистыми движениями её торс, не пропуская ни одного участка женской кожи.       Девушка задыхалась от ощущения языка, дразнящего и наслаждающегося своим сладким путешествием; он словно пытался вылизать плоть дочиста. Закончив, Рик скользнул рукой в джинсы и прижался к её киске поверх уже промокших трусиков. Глаза Алексис распахнулись. Она схватила мужчину за руку, тем самым останавливая. Дыша сквозь учащённое биение сердца, она боролась со своим желанием.       Его глаза расширились, каждый мускул застыл на месте. Она пыталась подобрать слова, пока он ждал, когда Маккий заговорит.       — Не используй свои руки, ладно? — голос был тихим. Она ненавидела то, что подразумевали эти слова, но не могла не сказать ему и не рискнуть этим моментом между ними.       Линия его челюсти напряглась, мышцы под ней задёргались. Она ободряюще сжала его руку.       — Всё в порядке, — сказала Алекс, избегая настоящих причин, причин, о которых он, наверняка, уже догадался.       Одно из самых неприятных воспоминаний, которые она испытывала в последнее время, — это руки Айвена в тот день, когда она сбежала. Ей хотелось зажмуриться, пока видение не исчезнет, но вместо этого она сосредоточилась на Рике.       Граймс медленно убрал руку. Теперь он стоял на коленях, пронизывая её взглядом. Прежде чем он успел ответить, девушка поцеловала его. Это был поцелуй, полный отчаяния и решимости, но больше всего — любви. Их любовь была тем, что могло помочь им пройти через это. Он встретил её страсть. Они вдыхали запахи друг друга и наслаждались, пока секунды не превратились в минуты. Пока губы не стали нежными и опухшими. Жар между ними заставил кожу вспотеть. Колебания не исчезли, но остались далеко позади.       В бешенстве она сняла с него рубашку, облизывая и покусывая кожу, ведущую к брюкам, и потянула на себя. Он сел и снял с неё рубашку, затем ботинки, а в конце джинсы и трусики. Мужчина оттолкнул девушку, переполз через тело и крепко обхватил ногами за талию. Он покрывал её горячими поцелуями, посасывая шею, пока кожу не начало покалывать от горячего желания. Рик взял сосок в рот, обводя нежный кончик языком, затем повторил движение на другом.       Девушка всхлипнула, желание разлилось по венам. Она беспокойно заёрзала под Риком, отчаянно желая большего контакта.       Он раздвинул ноги вокруг себя и, найдя её отверстие, толкнул свой член внутрь; достаточно медленно, чтобы свести с ума. Она задержала дыхание, пока он не застыл, полностью растягивая. Рик выдохнул, входя мягко, но не полностью.       Алексис улыбнулась и обвила ногами его талию. Зажав мужские бедра между своих, она уговаривала его снова войти в неё. И он делал это снова и снова; каждое движение становилось немного увереннее, каждое прикосновение их тел раскрепощало её и смывало все мысли, которые могли преследовать в этот прекрасный момент.       Она наслаждалась его движениями, которыми сама управляла. Они звучали в унисон, как будто его тело слышало её. С каждой встречей огонь внутри девушки разгорался всё сильнее. Она провела руками по его коже, желая ускорить движения, чтобы утолить этот всепоглощающий голод. Пламя было не менее сильным, чем потребность кончить.       — Скажи мне, когда будешь готова. Скажи мне, что тебе нужно.       Отчаяние в его голосе и дыхание на шее подтолкнули к краю.       — Боже. Сейчас…       Вспышка жара нахлынула на Алексис, когда оргазм овладел ею. Она царапала его кожу ногтями, нуждаясь в большем. Она сжалась вокруг него, создавая острое трение между ними. Он вонзался всё глубже, толкая её в то забытье, куда ещё никто не приводил Маккий.       — Алексис…       Несмотря на стук своего сердца, она услышала вопрос в его голосе. Он хотел знать, что она с ним, что она в порядке. Но ему не нужно было быть таким осторожным. Сейчас она была лишена разума и слишком близка к восторгу.       — Я люблю тебя. Я так тебя люблю, — всхлипнула Алексис, и в уголках глаз появились слезы. В тот момент всё казалось невероятным. Слова слетали с губ снова и снова.       Рик взял женскую руку в свою и прижал к полу над головой. Другой рукой он схватил её за бедро и оторвал от пола. Граймс вбивался изо всех сил, на что она вскрикнула. Удовольствие вибрировало в ней, паря прямо над кульминацией, которая уже заставила её задыхаться и слабеть.       — Посмотри на меня, — прошептал он.       Тело отвечало на малейшие его команды. Она открыла глаза. Страсть и любовь, которые она нашла в его глазах, заставили её грудь заболеть. Она не могла отрицать то, что любила этого человека.       — Никто не сможет отнять это у нас, — прохрипел Рик, врываясь в неё.       Его глаза не отрывались от девушки, пока он получал удовольствие. Тугие узлы его живота сжались ещё раз, прежде чем спазм сотряс тело. Её тело гудело. Грудь наполнилась теплом, и она вдохнула его запах, наслаждаясь их внезапной и яростной близостью. Любовь — пьянящая, пульсирующая, всепоглощающая волна — держала в своих тисках. Лоб ко лбу, они затаили дыхание между медленными, страстными поцелуями.

***

      Рик проснулся, зная, что за окном совсем рано, так как утренний свет ещё не превратился из серого в розовый. Тёплое тело Алексис прижималось к нему, придавая ощущение покоя. Дыхание было медленным и ровным, очевидно, она ещё спала, и Рик позволил себе немного понаблюдать за её сном.       Любовь — это всего лишь маленькое слово для обозначения того, что он чувствовал к Алексис.       Кэрол заметила, даже предупредила Граймса, как Алексис его меняет. Он боролся изо всех сил, чтобы сохранить преимущество между ними, чтобы защитить её, чтобы держать подальше от тех, кто причинит боль одному, чтобы уничтожить другого. Он не мог выпустить контроль из своих рук и рискнуть потерять что-то более важное: единственного человека, который вошёл в его жизнь и сделал её важной.       Да, она изменила его, эти пять футов три дюйма огненной независимости. Одно её присутствие бросало ему вызов, забираясь под кожу.       Алексис даже не пошевелилась, когда он выскользнул из их импровизированной постели. Она продолжала дремать, пока он ходил по маленькой комнате, собирая свою одежду. Он быстро оделся и, прежде чем схватить свой пояс и рацию, молча опустился на колени рядом с Алексис, позволив своим пальцам скользнуть по женской щеке и нежно пробежаться по мягкой тёмной пряди. Мужчина планировал направиться к месту захоронения, чтобы провести длительный разговор с тем, кого он не видел довольно долгое время.       Рик очень скучал по жене и сначала хотел поговорить с ней. На небольшой поляне стоял мемориал всем тем, кто погиб. За прошедшие месяцы Рик видел всё больше и больше самодельных крестов, вбитых в землю, но был один крест, который давил ему на сердце тяжелее, чем всё остальные. Именно этот крест заставлял его посещать данное место каждый день, даже когда он знал, что могила пуста. Мозолистые пальцы коснулись выгравированного на грубом дереве имени: Лори Граймс. Даже после всех этих месяцев Рик всё ещё представлял себе молодое лицо жены и её тёплую улыбку.       Рик глубоко вздохнул, не зная, с чего начать. Он знал, что Лори умерла и ушла, но она оставалась его самым близким другом в мире. И иногда в безмолвных паузах их односторонних разговоров он мог поклясться, что чувствует присутствие покойной жены. Он надеялся, что Лори где-то рядом, всё ещё с ним в душе и слушает то, что он хочет сказать.       — Я знаю, что давно не приходил, и мне очень жаль, — начал Рик. — Я помогаю одной из здешних новых жительниц встать на ноги. Я не рассказывал тебе о ней раньше. Она была окружным прокурором округа Линден и пропала ещё до того, как всё это случилось. Она едва цеплялась за жизнь, когда мы её нашли. То, через что они заставили её пройти… Похититель даже не сказал ей, что произошло, и я понимаю, что она чувствовала, узнав обо всём.       Пауза.       — Тогда у меня не было большой надежды на неё, — продолжил он, положив руку на кобуру. — Но, Лори, ты бы видела, как она сияет. Я никогда не думал, что встречу кого-то вроде неё. Она красивая, умная. И сильная. Боже, она такая сильная. Иногда это просто сводит меня с ума.       Его внимание привлек блеск золота на безымянном пальце левой руки. Обручальное кольцо. Он никогда не снимал его: все эти месяцы, прошедшие после смерти жены, оно оставалось на месте. Он верил, что это символ его преданности Лори, но не осознавал, что это было лишь оправданием, заставляющим цепляться за прошлое и отказываться двигаться вперёд.       — Лори, я… Я люблю её. Я не думал, что вообще способен на любовь, но я люблю… очень люблю. Я не знаю, что это такое… Назовём химией. Она самая отталкивающая женщина, которую я когда-либо встречал. Она бросает мне вызовы, как будто это её работа. Это сводит меня с ума. Но тебе не нужно беспокоиться о Карле или Джудит; она действительно хорошо заботится о них.       Рик легонько коснулся золотого кольца, покручивая им на пальце. Он мог бы начать всё заново, чтобы искупить свои сожаления о прошлом. Рик осторожно снял кольцо с пальца и положил его в левый карман.       — Надеюсь, ты понимаешь, Лори, — прошептал он. — Пора двигаться дальше.       Он повернулся и направился обратно к своей спящей возлюбленной. По дороге он включил двустороннюю рацию. В трубке раздалось шипение-треск-треск помех, как будто весь мир был зажарен на космической сковороде.       Внезапно рация ожила:       — Рик Граймс, — послышался мягкий смешок.       Он узнал этот голос. Виктор.