***
Малфой сел рядом с Реддлом и остальными, так как Гермиона опоздала к завтраку. Они обменялись быстрыми кивками, прежде чем она заняла свое место рядом с девочками. Когда завтрак закончился, она отправила их вперед, чтобы всё подготовить, а сама стала ждать Малфоя. Когда он приблизился, она сказала ему, что ей нужно кое-что сделать вместе с соседками и что она встретится с ним у мадам Паддифут немного позже, чем они первоначально планировали. Что он должен занять столик и ждать ее. Малфой был не единственным, кто следил за ней, когда она выходила из Большого зала. Когда девочки закончили ее наряжать — выбрали одежду, помогли уложить волосы и сделать макияж — основная группа уже как полчаса ушла в Хогсмид. А это означало, что Малфой вообще не увидит ее, пока она не войдет в кафе. В этом и был весь смысл этой операции. Гермиона целых пять минут простояла перед зеркалом, гадая, кем же на самом деле является девушка в отражении. Этот месяц, что прошёл вдали от битвы и от поиска крестражей, сотворил невероятные чудеса с ее фигурой. Она прибавила в весе, и теперь выглядела здоровой, а не изможденной и истощенной. Ее кожа больше не была мертвенно-бледной и почти прозрачной, но излучала здоровый блеск. То же самое касалось ее глаз и волос, несмотря на чары на ее непокорных кудрях. Они сумели сплести большую часть ее волос в свободную корону, открывающую лицо, которая переходила сзади в небрежный, но стильный пучок. По мере подготовки несколько прядей выбились из прически, и вместо того, чтобы убрать их обратно, Гермиона попросила своих соседок оставить всё как есть. Макияж был минимальным: в складках век почти призрачный мягкий оттенок коричневых теней и слой туши на ресницах, чтобы сделать глаза ещё больше и выразительнее. На щеки девочки добавили немного румян, а на губах виднелся лишь едва заметный слой глубокой розовой помады. Так они выглядели немного пухлее, и не создавалось впечатление, будто Гермиона их накрасила. И наложили на всю эту красоту чары, чтобы ничего не размазалось. Потом было платье. Мода определенно отличалась от той, к которой привыкла Гермиона, но оно было удобным. И отлично на ней сидело, подчеркивая все достоинства фигуры. На самом деле Гермиона была не из тех, кто любит девчачьи наряды, но в этой ситуации было действительно трудно игнорировать желание покрутиться. У платья были длинные свободные рукава, сужающиеся к запястью. Вырез на груди был не глубоким, но и не слишком высоким, чтобы не чувствовалось, будто наряд душит ее — ей всё равно было бы неудобно обнажать слишком много. Линия талии была четко выражена с помощью небольшого пояса из того же материала, что и платье, и после него начиналась юбка, которая достигала колен и была более широкой, чем она привыкла, но удивительно не тяжелой. Платье было глубокого горчичного цвета, разбавленное узором из темно-синих завитков по всей длине. Рисунок был едва заметен наверху, но сгущался, когда взгляд спускался к низу юбки. Когда все выразили свое согласие, они покинули замок. Было смешно, как с каждым шагом к Хогсмиду количество бабочек в животе увеличивалось в геометрической прогрессии. Она видела Малфоя каждый день — почти весь день — на протяжении последнего месяца. Они несколько раз целовались, дважды засыпали вместе и даже делали нечто большее. И всё же, когда девочки прощались с ней перед кафе, Гермиона чувствовала себя так, словно вот-вот встретится с Малфоем в первый раз. Призвав на помощь всю свою гриффиндорскую храбрость, она глубоко вздохнула и вошла в помещение.***
В своей жизни Драко так много раз нервничал, что невозможно сосчитать. Однако почти всегда это происходило потому, что он знал, что грядет что-то плохое. Но сейчас был первый раз, когда его нервы были на пределе из-за ожидания, когда напротив него сядет Грейнджер. Несмотря на всё, что произошло между ними, он до сих пор был удивлен, что она согласилась. Они могли застрять в прошлом на всю оставшуюся жизнь, ходить на тысячи свиданий, и он всегда будет удивлен, если она добровольно скажет «да». Он смотрел на меню уже в десятый раз со своего прихода и до сих пор не прочел ни единого слова, когда почувствовал это. От ее присутствия волосы на затылке всегда становились дыбом. С того самого дня, как они в первый раз встретились, когда им было по одиннадцать. Только теперь кровь разгоняла по венам не раздражение и ложную ненависть, а что-то другое. Что-то такое, от чего у него забилось сердце и пересохло во рту. И когда Драко поднял голову и увидел, как она входит в кафе, его сердце замерло. Он встал, чтобы поприветствовать ее, и с благоговением и вожделением скользнул глазами по ее фигуре. Должно быть, она почувствовала на себе его пристальный взгляд, потому что густо покраснела. Когда Грейнджер пересекла помещение и подошла к нему, он притянул ее к себе и вежливо коснулся ее губ. Драко хотел углубить поцелуй, и если между ними в это мгновение не окажется какого-нибудь препятствия — например, стола, — то он сожрет ее прямо на месте. Мерлин, как всё изменилось. Они сели и сделали заказ — он запомнил, сколько молока она добавляла в чай и что подслащивала его медом вместо сахара. — Итак… — начала Грейнджер; ее чайная ложка тихо звякнула о чашку, когда она перемешивала добавки. — Ты выглядишь… — начал Драко, облизывая губы после того, как отхлебнул чаю, но всё равно наслаждаясь эффектом двусмысленности. — Восхитительно. Грейнджер посмотрела на свое платье, главным образом чтобы скрыть очередной румянец, и одернула юбку. — Спасибо. Ты всегда хорошо выглядишь. — Правда? — спросил он, улыбаясь ей. Она закатила глаза и тоже сделала глоток. — Мы идем на квиддичный матч в следующие выходные? — Нам не обязательно там быть. Думаю, в замке будет довольно пусто. Грейнджер поставила локоть на стол и подперла ладонью подбородок. — Там всегда тихо во время матчей, но я думаю, что было бы неплохо ненадолго сосредоточиться на чем-то тривиальном. И я знаю, что ты любишь спорт. — Ты называешь мои интересы тривиальными, Грейнджер? — он приподнял бровь. Ее глаза расширились, и она издала тихий звук, от которого Драко мгновенно напрягся. — Оу, нет. Я не имела в виду… Он рассмеялся и пренебрежительно махнул рукой в ее сторону. — Мы можем пойти. Мне бы очень не хотелось пропустить, как ты болеешь за Слизерин, даже если я не в команде, — Малфой еле удержался от того, чтобы добавить, что хотел бы увидеть лица Поттера и Уизли в этот момент. — Тогда у меня для тебя плохие новости, — сказала она, отвечая на его ухмылку своей. — Первая игра — Гриффиндор и Когтевран. Знаешь, я могу даже взять пример с Луны и надеть шляпу в виде львиной головы, — Драко нахмурился, увидев, как озорно блеснули ее глаза. — Возможно, если мы теперь пара, мне следует заставить тебя надеть такую же вместе со мной. — В таком случае мы определенно не пара. Он хотел таким образом пошутить, но увидел, как она слегка сдулась и попыталась скрыть это, сделав довольно большой глоток чая. — Грейнджер? Девушка поставила чашку и облизнула губы. Его глаза проследили за этим движением, и по телу пронёсся жар, когда он представил, как ее язык скользит по его коже. — Малфой? — повторила она за ним. — Если ты пообещаешь, что не напялишь на меня ни один из этих нелепых нарядов, я позволю тебе повесить на нас любой ярлык, какой только захочешь. Она ухмыльнулась и провела кончиком пальца по краю своей чашки. — Это твоё единственное условие? Драко не смог сообразить ничего хуже ее недавнего предложения, поэтому кивнул. Грейнджер просияла, и у него возникло отчетливое впечатление, что он совершил огромную ошибку. Что и подтвердилось, когда она снова заговорила. — Тогда, как пара, я думаю, мы должны придумать наши наряды на Хэллоуин. Драко застонал, а она рассмеялась — этот звук, как музыка, мягко коснулся его ушей. — Ты уверена, что быть слизеринкой у тебя не в крови? Это было довольно хитро. — Учусь у лучших, — Грейнджер заказала им ещё по одной порции напитков и одарила его ослепительной улыбкой. Драко хмыкнул над краем своей чашки, допивая первый чай до того, как принесли второй. — Я удивлен, что ты хочешь присутствовать. — Я удивлена, что ты — нет, — ее голова наклонилась в сторону, пока она изучала его. — Хэллоуин никогда не был моим любимым праздником. Мне нравилось отмечать его только в Хогвартсе, — девушка покраснела и опустила глаза. — Наверное, всё дело в волшебстве и чарах в Большом зале. Для магглов это страшный праздник. А я люблю волшебство и чудеса. — Мне самому всегда больше нравилось Рождество, — признался он. — Хогвартский Хэллоуин не самый грандиозный праздник, это я тебе точно говорю. Видела бы ты, как моя мать украшает Мэнор на… Драко остановил себя и откашлялся. Он пожалел, что не может взять свои слова обратно, увидев, как она замерла. Грейнджер медленно подняла голову, встретившись с ним взглядом, и едва заметно улыбнулась. — Это твой дом, Драко. Тебе позволено говорить о счастливых временах, не беспокоясь о том, как я отреагирую. Уверена, что твоя мама делает так на все праздники. Она была права: Нарцисса Малфой никогда не сдерживалась на праздники. Противоположное было только в последние годы, когда из его семьи было вытеснено всё праздничное настроение. Пока в его доме жил Темный Лорд, не было никакой причины устраивать чёртовы праздники. Как бы то ни было, единственные приемы, которые устраивались в Мэноре во время его проживания там, были встречи Пожирателей. Драко вздрогнул и поблагодарил судьбу за то, что егеря не привели Золотое Трио в поместье в разгар одной из них. — Драко? Он стряхнул с себя эти мысли и сосредоточился на сидевшей напротив него Грейнджер. Она протянула правую руку и накрыла его ладонь своей, нежно поглаживая большим пальцем. Он перевёл дыхание и переместил их руки так, чтобы он мог соединить их пальцы вместе. — Теперь по имени? — усмехнулся он, отчаянно желая сменить тему. — Не слишком привыкай к этому, — ответила девушка, слегка сжимая его руку, прежде чем отпустить и взять вторую чашку чая. После этого их разговор стал непринуждённым. Он понял, что его очень интересует ее маггловская сторона, и она охотно делилась ею с ним. Драко, в свою очередь, делился с ней тем, что осмеливался рассказать о своем детстве, выбирая легкие темы и короткие истории. К тому времени, как они вышли из кафе, он был рад узнать ее с другой стороны. У Драко даже появилось к ней более сильное чувство уважения. Вместо того чтобы направиться к главной дороге и встретиться с друзьями, Грейнджер удивила его, проведя в переулок между зданиями. Она, не теряя времени, зажала его между собой и внешней стеной магазина, а потом обхватила его голову руками и опустила на свой уровень. Драко почувствовал вкус меда и молока от чая на ее языке, когда тот беззастенчиво скользнул в его рот. И когда она застонала, прижавшись к нему, Драко понял, что, даже если они прямо сейчас отправятся в своё время, он никогда не сможет забыть всё, что между ними произошло.***
Гермиона одной рукой скользнула в волосы Малфоя и, слегка сжав их пальцами, начала двигать ею, пока не нашла место, где было удобнее всего устроить ладонь. Он прикусил ее губу и притянул ближе, а его руки скользнули по ее бокам. Гермиона ахнула Малфою в рот, когда он оттолкнулся от здания и перевернул их, приподняв ее. Когда она ударилась спиной о стену, то поняла, что не касается стопами земли. Поэтому, вместо того чтобы думать об этом, она обхватила ногами его талию, и они оба застонали, когда он потерся о неё своим возбуждением. Малфой оторвал от неё свои губы и скользнул ими вдоль ее подбородка, пока не добрался до места под ухом. Гермиона ещё сильнее прижалась к нему, пока он дразнил это место, и почувствовала, как позвоночник охватила сильная дрожь и по коже побежали мурашки. Она наклонила голову, чтобы предоставить ему ещё больше доступа к шее, слегка поморщившись, когда он укусил ее. Хотя синяков не было видно, боль от пальцев Реддла всё ещё оставалась под кожей. — Драко… Он выругался ей в шею, а глаза Гермионы вдруг резко распахнулись. У нее перехватило дыхание, когда ее взгляд упал на Реддла. Он наблюдал за ними с главной дороги. Но даже с такого расстояния она видела, как его глаза потемнели от ревности и похоти. Она тяжело сглотнула и зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на прикосновениях Малфоя. Но было трудно вытолкнуть Реддла из своей головы, когда он проскользнул в ее сознание. Она сосредоточилась на том, что чувствовала благодаря Малфою, и направила эти эмоции в сторону старосты. Гермиона не была уверена, что подтолкнуло ее сделать это, но план сработал, и он исчез из ее сознания мгновение спустя, а когда она снова открыла глаза, на дороге его уже не было. Не прошло и секунды, как Малфой откинул голову назад, и она посмотрела на него затуманенными глазами. Гермиона медленно прижалась к его губам, и он помог ей опустить ноги на землю. — Тебе надо найти своих соседок по комнате. — У меня ещё есть немного времени до нашей встречи. Хочешь пойти со мной в книжный? Малфой наклонился и ещё раз поцеловал ее в губы, а затем отступил назад. — Через пару минут. Она снова покраснела и кивнула. — Да, извини, — сказала она, изо всех сил стараясь отвести взгляд, чтобы не смотреть прямо на его брюки. Через некоторое время Малфой подошёл к ней, переплел ее пальцы со своими, снова поцеловав, и повел обратно к главной дороге. Пока они шли к книжному магазину, Гермиона позволила себе раствориться в приятном ощущении от их переплетенных рук. Даже когда мысли обратились к не самым радужным развитиям событий, она попыталась затолкнуть их на задворки сознания. Она была полна решимости наслаждаться любым проведенным вместе с ним моментом, потому что они оба знали, что это не будет длиться вечно.