***
Пятница, 10 октября 1944 года В пятницу Драко решил, что с него хватит. Что ему нужно перестать быть трусом, а ей нужно поговорить с ним. Грейнджер не завтракала в Большом зале, поэтому он начал с того, что сел на свое обычное место рядом с ней на Трансфигурации. Грейнджер напряглась, но даже не взглянула в его сторону, а потом, как только прозвенел звонок, пулей вылетела из класса. Поэтому он повторил свои предыдущие действия на Чарах. Только на этот раз во время урока Грейнджер кинула в его сторону несколько взглядов. А потом Драко повел ее в Большой зал и заставил съесть настоящий обед. К тому времени, как начались Зелья, Грейнджер немного расслабилась и чувствовала себя рядом с ним спокойнее. После ужина девушка всё же согласилась пойти вместе с ним в Выручай-комнату. Оказавшись внутри точной копии гриффиндорской гостиной, они встали около дивана, уставившись в пол, но иногда поглядывая друг на друга. Драко проглотил свою гордость и заговорил первым, не в силах больше выносить напряженное молчание. — Мне очень жаль. — Тебе и должно быть жаль, — тут же ответила девушка, отрывая взгляд от пола. Она скрестила руки на груди и небрежно постучала пальцами по плечу. Драко приготовился к тираде, зная, что заслужил это. — Но ты был прав. Он не поверил ее словам и покачал головой. — Повтори? Прежде чем Драко смог по-настоящему погреться в лучах своей правоты, даже не задумываясь, в чем именно он был прав, Грейнджер быстро сократила между ними расстояние, нанеся сильный удар в левое плечо. Парень зашипел и отступил от нее. Он никогда не перестанет удивляться тому, что ее крошечные кулаки могут причинить столько боли. — Не во всем, — сказала девушка. Она никогда больше не повторит эту фразу. Эти слова будут существовать только в его воспоминаниях. — Особенно не в той части, где ты обвиняешь меня в… в… в том, что я делаю что-то подобное с этим гребаным Томом Реддлом! — закричала Грейнджер, нанося ему ещё один удар в плечо, несмотря на все его попытки увернуться. — Я знаю! Мерлин, Грейнджер! Мне чертовски жаль! — крикнул Драко, останавливаясь с противоположной стороны кофейного столика перед камином и ставя таким образом между ними преграду. — Я никогда не прикоснусь к нему добровольно! Ни в каком смысле, и мне неприятно и больно, что ты думаешь иначе. Одно единственное слово набатом застучало у Драко в голове, и раздражение на то, что его использовали как боксерскую грушу, тут же исчезло. — Он… — его горло сжалось. — Прикоснулся к тебе… против твоей воли? Наблюдая, как она опустила глаза, и что будто кто-то за секунду выкачал из неё всю злость, Драко почувствовал, как температура тела поднимается от закипающей крови. Несмотря на то, что Грейнджер избегала его взгляда, было видно, как она борется со своими мыслями, обдумывая, что сказать ему. С каждой секундой желание оставить ее и отправиться на поиски Реддла неминуемо увеличивалось. Он не мог убить его, но был готов умереть, пытаясь это сделать. Драко даже не понял, что пересек комнату, пока цветочный аромат ее волос не ударил в нос, заполняя легкие. Он боялся, что Грейнджер оттолкнет его, но когда она так же крепко обняла его, с облегчением вздохнул. — Скажи мне, — потребовал он. С губ девушки тут же начали слетать слова. В какой-то момент они опустились на пол, прислонившись к спинке дивана, пока она говорила. Драко крепко обнял Грейнджер, когда она свернулась калачиком у него под боком, рассказывая о тех немногих встречах, о которых раньше умалчивала. В груди поселилось облегчение, когда он узнал, что их было не так много, как он думал, и все они произошли недавно. И это чувство завладело почти каждой клеточкой от понимания того, что это были просто запугивания. Нет, конечно, услышав, как Реддл грубо обошелся с Грейнджер в библиотеке, и что произошло в ночь новолуния, Драко не смог подавить нарастающую злость, но сказал себе, что всё могло быть и хуже. И знать, что Темный Лорд видел то, что сам создаёт в будущем — вещи, о которых он не должен был знать до гораздо более позднего времени, — обессиливало и невероятно нервировало. Разум Грейнджер уже был для него маяком, и теперь она сможет рассказать ему всё. Даже понимание, что ход будущего из-за этого не изменится, не удерживало множество проносящиеся в голове Драко ужасных мыслей. — Ты чувствуешь, что в твоей памяти есть какие-то пробелы? — спросил он, когда она закончила. — Какие-нибудь мимолетные мысли, за которые ты не можешь ухватиться? Грейнджер тут же покачала головой. — Я не могу этого объяснить, но нет. Я не думаю, что он сделал это со мной. Его челюсть клацнула. Драко должен был спросить снова. Несмотря на то, что она сейчас вывалила на него кучу информации, он должен был знать. — И ты уверена, что он никогда не принуждал тебя другими способами? — Да, Малфой. Я уверена, — ответила девушка, отодвигаясь от него. Драко не верил ей, но и не собирался заставлять ее рассказывать. Он просто постарается сделать всё возможное, чтобы обезопасить ее. Увидев, как она взмахом волшебной палочки сверяет время, он объявил: — Я иду с тобой на Астрономическую башню. Я больше никогда не оставлю его с тобой наедине. — Я уже пыталась бросить Астрономию и пряталась от него всю неделю, что, думаю, только разозлило его, — она покачала головой. — Рано или поздно мне придется встретиться с ним, и теперь, когда у него нет возможности угрожать, я… — Диппет отказал? — прервал ее слова Драко. — Почему? — Потому что прошло уже шесть недель, и будет несправедливо, если Реддл останется без партнера на этой стадии, — с горечью сказала Грейнджер. Драко подумал, не цитировала ли она напрямую слова директора школы. — И ты не можешь пойти со мной, потому что Реддл — лучший студент, к мнению которого все прислушиваются. Одно его слово о том, что я нецелесообразно привела своего… — девушка замолчала и слегка вздохнула. — Я просто не хочу, чтобы он придирался по каждому поводу. Драко нахмурился, услышав, что она замолчала перед словом «парень». Он не знал, было ли ей просто неловко его произносить, учитывая, кем они были, или она всё ещё была расстроена, но ему это не понравилось. — Хорошо, тогда я подожду у основания башни. — Тебе не нужно, — сказала девушка, поднимаясь на ноги. — Ты не хочешь? — спросил он, тоже вставая. Грейнджер вздохнула и заправила волосы за уши. — Мне всё равно, Малфой. Я очень устала. Я сделаю всё, что нужно, на этом дурацком занятии, а потом пойду спать. Если ты хочешь подождать меня, хорошо, но я ничего не ожидаю от тебя. Грейнджер повернулась, чтобы уйти, но Драко быстро схватил ее за руку и потянул назад. Другой рукой он прикоснулся к ее щеке и крепко прижал девушку к себе, глядя на нее сверху вниз. — Ты всё ещё злишься на меня. — Нет, — ответила она напряженным голосом. Грейнджер с трудом сглотнула, и ее глаза остекленели от непролитых слез. — Нет, — повторила она уже мягче. — Грейнджер… — Прости, что не сказала тебе об этом раньше, я знаю, что должна была, — она облизнула губы. — Не уверена, смогла бы я сказать об этом Гарри или Рону. Я больше злюсь на себя. — Ты бы сразу сказала им, и они нашли бы способ уничтожить его, несмотря на то, что будущее нельзя изменить. И, поверь мне, я постараюсь сделать это сам, — его губы на мгновение сжались в тонкую линию. — Я знаю, что часть тебя всё ещё пытается доверять мне, и я понимаю, но, пожалуйста, не отгораживайся от меня. — Не буду, — пообещала она. Драко наклонился к ней, уже готовясь прикоснуться к ее губам. Но парень замер, когда она в последний момент повернула голову так, что его губы коснулись ее щеки. Он услышал, как Грейнджер резко втянула в себя воздух, и, когда отстранился, она смотрела в сторону, отказываясь встречаться с ним взглядом. — Я должна идти, — прошептала девушка, полностью отстраняясь от него и уходя, не сказав больше ни слова. А Драко оставалось только ошеломлённо стоять на месте и смотреть на закрывающуюся дверь, задаваясь вопросом, не солгала ли она ему снова.***
В последнее время Гермиона чувствовала, что на плечи день за днем опускается непомерный груз из-за того, что она скрывала от Малфоя такие вещи, поэтому девушка была рада, что наконец всё ему рассказала. Тем не менее, как бы хорошо сейчас ни было стряхнуть его с себя, Гермиона до сих пор чувствовала себя виноватой за то, что утаила некоторые моменты. Она не рассказала Драко о том, что, когда они целовались в Хогсмиде, Реддл за ними наблюдал. Она не рассказала всей правды о своей встрече с ним в Запретной секции и о том, насколько действительно ужасно было всё в тот вечер на Астрономической башне. И Гермиона, конечно же, не рассказала ему о потайном проходе рядом с классом Зельеварения. Даже ощущение разъедающей грудь вины не соответствовало тому, что она чувствовала, скрывая от него такие вещи. Гермиона шла так медленно, как никогда в жизни не ходила, и с каждым пройденным футом по спине у нее ползли всё новые мурашки страха. После инцидента во вторник она всеми силами избегала Реддла. Девушка чувствовала, что он смотрит на неё, даже когда это было невозможно. Этот взгляд не отличался от обычного, но сейчас тяжесть его взора была просто невыносимой. Она многое узнала о Реддле, когда Дамблдор водил Гарри по дороге памяти. Гермиона знала, что он не способен любить из-за обстоятельств своего рождения. Он сказал ей, что не интересуется плотскими удовольствиями. Был разочарован, когда намекнул на ее связь с Малфоем. Она не была до конца уверена, поддавался ли он когда-нибудь собственным порывам. Гермиона вздрогнула у входа на Астрономическую башню, вспомнив, как он был возбужден. В этом не было никаких сомнений — она отчетливо почувствовала это, когда он прижался к ней. Девушке стало интересно, почему он остановился. Было ли дело в том, что она позвала Малфоя, или в том, что он просто пришёл в себя? В любом случае, Гермиона не позволит снова этому случиться. Она просто должна была найти способ избавиться от книжки или установить новую связь, не сказав Малфою причину. И когда девушка ступила на смотровую площадку, оказавшись прямо напротив Реддла, она в сотый раз за эту неделю отругала себя за то, что не поняла, что это был не Малфой. Реддл был выше. Волосы у них были разной длины. И пахли они по-разному. Малфой напоминал прохладный вечер, когда сидишь перед костром в яблоневом саду. Реддл же был свежим запахом чистого снега после бури глубокой, морозной ночью. — Я уже думал, что мне придется заканчивать проект самостоятельно, — сказал он, снова поворачиваясь к телескопу, в который смотрел, когда она вошла. — Если бы я добилась своего у Диппета, тебе пришлось бы. Реддл даже не обернулся к ней. — Да, мне сказали, что ты пыталась бросить Астрономию. Он спросил, всё ли между нами в порядке. Директор был очень обеспокоен тем, что могло так напугать тебя. — Я ничего не говорила, — ответила Гермиона слабым голосом. Страх начал понемногу успокаиваться. Она и не подозревала, что это может дойти до него. Мозг начал лихорадочно перебирать все способы, которыми Реддл мог отомстить, и девушка пожалела, что отказалась от предложения Малфоя пойти с ней. Он промычал что-то в ответ и отошел от телескопа, снова бросая на нее взгляд. Его глаза были почти черными, пока он медленно обводил ими ее тело. Когда староста снова посмотрел на ее лицо, впившись в неё взглядом, она обхватила себя руками. — Как ты узнал о книге? — спросила Гермиона. — Я видел, как Драко пользовался ей в первую неделю, как и ты несколько раз в библиотеке. Но понял, что ты украла мою идею, только когда узнал о том, что ты знаешь о моем дневнике. Очень умно. Гермиона кивнула и сложила руки на локтевых сгибах, чтобы они не дрожали ещё сильнее. — Так это было твоим намерением, когда ты решил разыграть эту карту? Реддл сжал челюсти, когда услышал ее слова. — Потому что я думала, что ты не признаешь подобного рода деятельность? Его глаза потемнели ещё больше, а ноздри слегка раздулись. Гермиона прищурилась. Если бы она не знала Реддла лучше, то подумала бы, что он в какой-то степени боится ее. — Так ты убежал из-за того, что я позвала Драко, или из-за того, что заставила тебя потерять контроль? — Я не потерял контроль, — сказал он мрачным голосом. — Я не принадлежу тебе, Реддл, — сказала Гермиона, опустив руки и сжав их в кулаки. Внезапно нахлынувшая злость пересилила страх и позволила ей сделать шаг вперед. — И если ты ещё раз прикоснешься ко мне подобным образом, особенно под видом Драко, я пойду прямо к Дамблдору и раскрою все твои секреты. — Я могу сделать всё, что захочу, и заставить тебя забыть о случившемся, — заявил он. — Я рискну, — ответила Гермиона. — Но не думаю, что ты сделаешь это. — Почему ты так думаешь? — спросил Реддл, приподняв бровь. — Потому что у тебя было несколько дней, чтобы сделать это, а я до сих пор помню. Реддл сделал шаг вперед, и Гермиона заставила себя твёрдо стоять на месте, вместо того чтобы отступить. — Я всё ещё могу. — Я уже сказала Драко. Улыбка, появившаяся на его губах сразу после этих слов, была холодной и заставила Гермиону вздрогнуть. — Возможно, вы и рассказали ему кое-что, мисс Грейнджер, но об этом умолчали, — Реддл сделал ещё один шаг. — Если бы ты ему это рассказала, он ни за что не позволил бы тебе прийти сюда одной. Гермиона опустила глаза, почувствовав, что быстрый порыв злости снова сменился страхом. Когда девушка выдохнула, он уже стоял прямо перед ней. Реддл обхватил ее подбородок своими пальцами и поднял голову так, чтобы видеть ее глаза. — Ты ничего не скажешь Дамблдору. Ты расскажешь Драко только то, что ему следует знать о нашем проведённом наедине времени, Гермиона, и ничего больше. Ты многое знаешь обо мне: то, чем я ни с кем не делился; то, что мне ещё предстоит сделать. Ты расскажешь мне всё, что я хочу знать, или пожалеешь. Гермиона расширила глаза от его угроз. — И поскольку я достаточно насмотрелся на твои гриффиндорские порывы, позволь мне быть предельно ясным. Любая боль, которую я причиню, будет направлена на Драко Малфоя, а не на тебя. Я чувствую следы своей магии и на нем — их намного больше, чем на тебе. Я знаю, что у него на предплечье моя метка. Мы оба знаем, что я могу заставить его сделать что-нибудь с собой или с тобой, и что он будет бессилен сопротивляться моему приказу, — Реддл замолчал, и Гермиона попыталась отстраниться, но его пальцы крепче сжали ее подбородок. — Я ясно выразился? — Д-да, — прошептала она дрожащим от страха голосом. Гермиона почувствовала, как его магия волнами опускается на неё, и эта тяжесть заставила ее рухнуть на колени. Девушка попыталась бороться с ней и открыла рот, чтобы закричать, но поняла, что не может произнести ни звука. Реддл спокойно смотрел на нее сверху вниз, наблюдая, как его магия пытается разорвать ее на части. Его глаза вспыхнули едва заметными красными следами по краям зрачков в желании увидеть ее страдания. Как раз в тот момент, когда Гермиона думала, что сдастся, в организме вновь появилась темная магия. Она образовала барьер вокруг девушки, и когда магия успешно избавилась от его хватки, то резко оттолкнула его, и Реддл, чуть не упав, отлетел назад. Староста с полным восторгом обвёл ее взглядом. — Похоже, следы моей магии защищают тебя. Гермиона тоже заметила это, когда следы, вместо того, чтобы вернуться к Реддлу, вернулись к ней, обернувшись вокруг, словно одеяло, прежде чем погрузиться под кожу. — Я не понимаю, — сказала девушка, почувствовав, что горло саднит, несмотря на то, что кричала она беззвучно. Реддл выпрямился и осторожно приблизился к ней. Остановившись, он протянул руку, и Гермиона лишь на мгновение заколебалась, прежде чем взять ее. — Я окружил себя людьми, которые не боятся обратиться к тьме, но я никогда не встречал никого, на кого тьма откликалась бы так, как на меня. Холодок пополз вверх по позвоночнику. Услышать оценку ее близости к тьме от самого Темного Лорда было совсем не тем, что она когда-либо хотела услышать. И как бы Гермионе ни хотелось оттолкнуть его и атаковать всеми известными ей заклинаниями, любопытство всё же взяло верх. — Почему? — Я бы хотел, чтобы мы выяснили это вместе, — староста склонил голову. Гермиона снова вздрогнула. Неужели это то, что она должна сделать, прежде чем они с Малфоем смогут вернуться домой? Неужели она должна стать протеже Темного Лорда? Может, именно поэтому он ненавидел магглорожденных, а главное — ее саму? Из-за того, что она позволила ему обучить ее темной магии, а после этого он выяснил ее статус крови? — Я не хочу пятнать свое ядро. После ее заявления улыбка исчезла с его губ, и лицо приняло хмурый вид. — Ты слышала о серой магии? — она порылась в своей голове в поисках чего-то похожего на эти слова и покачала головой. — Серая магия — это когда ведьма или волшебник с незапятнанным ядром обращается к темной магии со светлыми намерениями. Именно намерение заклинания определяет оставленный след или пятно. Ей очень трудно овладеть, но что-то подсказывает мне, что именно у тебя это получится. — Как такое вообще возможно? — спросила Гермиона, прежде чем смогла остановить себя. Его глаза потемнели от желания, заставляя ее задрожать. Из-за этого девушка осознала не только то, как близко они стояли, но и то, что ее ладонь всё еще находилась в его руке. — Я могу показать вам это, мисс Грейнджер, и многое другое. — Что, если я не хочу? — Захочешь, — сказал Реддл, несколько раз проводя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. — По тем же причинам ты будешь держать в тайне характер наших встреч. И я предлагаю тебе сделать всё возможное, чтобы Драко и Дамблдор ничего не заподозрили. Мы с тобой будем встречаться чаще. Гермиона с трудом сглотнула. — Я плохо вру. Драко видит меня насквозь. — Это, — сказал Реддл, медленно отпуская ее руку, — не моя проблема. Спокойной ночи, мисс Грейнджер. Увидимся завтра на квиддичном поле. Он собрал свои вещи и покинул башню, оставив Гермиону наедине с мыслями об опасной игре, в которую ее вынудили играть.