Континуум

      Суббота, 8 ноября 1944 года       Драко не приглашал ее в кафе Мадам Паддифут на ноябрьский поход в Хогсмид, но он знал, что они всё равно туда пойдут. Они даже планировали провести там вместе большую часть дня. Когда Гермиона сказала, что хочет некоторое время погулять со своими подругами, он неохотно согласился расстаться ближе к концу дня, чтобы исполнить ее желание.       Парень знал — эгоистично хотеть, чтобы всё свободное время она проводила рядом с ним, но ничего не мог с собой поделать. Всю свою жизнь Драко был собственником. Он никогда ни с кем не делился, и никогда не будет. С той ночи в Выручай-комнате Драко чувствовал, что она принадлежит ему, ведь они стали частью друг друга.       Он не осознавал всей полноты своего собственнического чувства, пока на Хэллоуин вместе с ней на танцполе не увидел Реддла.       Драко полностью доверял Гермионе. Если кто-то в этом мире и предаст его, то только не она. Он понимал это каждой своей клеточкой. Парень знал, что даже если бы он не узнал Гермиону таким образом, то она всё равно никогда намеренно не причинила бы ему боль. Это было не в ее характере.       Но это было в характере Реддла.       С того самого момента, как Реддл увидел Гермиону в гостиной в сентябре, он не мог оторвать от нее глаз. То, как он смотрел, заставляло кровь Драко закипать от злости. А время шло, и взгляды Реддла стали только продолжительнее. Каждый раз, когда староста был в комнате вместе с ними, его глаза были устремлены на Гермиону. Однако в последнее время взгляды из увлечённых превратились в откровенно хищные. Это было всё равно что наблюдать, как кошка выслеживает мышь, играясь с ней, прежде чем напасть.       И сколько бы раз Драко ни спрашивал Гермиону об этом, она постоянно утверждала, что между ними ничего не происходит. Что каждый раз, когда они встречались в библиотеке, во время занятий или на Астрономической башне, они только обсуждали свой проект или информацию о будущих начинаниях Реддла, которую он хотел получить от нее.       Драко положился на ее слова, но не поверил им. Он не верил, что Реддл сделает что-то, а потом заставит ее забыть о случившемся. Драко всё искал признаки того, что что-то не так. Что он причинил ей душевную или физическую боль, но ничего не находил. Это в какой-то степени его обрадовало. Несмотря ни на что, он меньше всего хотел, чтобы ей причинили боль.       Поэтому, когда накануне вечером Гермиона вернулась после своего занятия с Реддлом, и выглядела так, будто ей некомфортно и неуютно, Драко понял, что близок к срыву. Хотя она продолжала говорить, что всё в порядке, изображая усталость, прежде чем проскользнуть по коридору для девочек в свою спальню, но он чувствовал, как она дрожала в его объятиях.       В тот вечер он намеревался разорвать Реддла на куски палочкой и голыми руками, но сосед по комнате так и не вернулся. Даже когда Драко проснулся на следующее утро, в спальне он всё ещё находился один.       Драко принял душ и, очень быстро одевшись, направился в общую гостиную, чтобы убедиться, что будет там, когда Гермиона выйдет из своей комнаты. Она уже давно перестала пользоваться книгой, чтобы сообщить ему, что выходит. Как только Драко увидел девушку, он сразу же направился к ней и заключил в объятия. Она выглядела посвежевшей, но в ней всё ещё чувствовалась некоторая напряженность.       Они вместе позавтракали, вместе отправились в Хогсмид и с самого начала зашли в кафе. Он заказал ей то же самое, что она пила в прошлый раз, и даже положил в чай всё то, что, как он запомнил, она добавляла. Гермиона улыбнулась, поднося к губам напиток, и одобрительно промурлыкала после первого глотка.       — Ты помнишь, — сказала она, облизывая губы.       — Знаешь, ты не единственная, у кого хорошая память, — хмыкнул Драко.       — Какая жалость, я как раз собиралась подарить тебе на Рождество напоминалку, — глаза Гермионы вспыхнули, когда он сердито посмотрел на нее через стол.       — У меня определенно память лучше, чем у Лонгботтома.       Улыбка девушки погасла, и Драко пожалел, что упомянул о гриффиндорце. Она небрежно махнула рукой и отпила ещё чаю. По крайней мере, она не заплакала. Неважно, как сильно она ему небезразлична, плачущие ведьмы всегда вызывали ступор.       Драко перегнулся через стол и протянул ей руку ладонью вверх, показывая взглядом взять ее. Ее улыбка снова стала ярче, и она положила свою ладонь на его.       — Ты когда-нибудь ходила в театр? — спросил Драко ее.       Гермиона взволнованно кивнула, и ее глаза загорелись, как у ребенка в рождественское утро.       — Мой отец любит театры, а мама — нет. Я ходила туда сколько себя помню. Пьесы, мюзиклы, оперы, назови что-нибудь ещё — всё это я видела, — девушка покраснела и покачала головой. — Ну, в маггловский. Я не была ни в одном строго магическом театре.       — У тебя есть любимая пьеса или что-нибудь ещё? — спросил он.       — Мюзикл «Призрак Оперы».       — Это не Шекспир, верно? — нахмурился Драко.       Когда с ее губ слетел смех, у Драко сразу же поднялось настроение, и он улыбнулся.       — Я так понимаю, ты не фанат.       Его нос на секунду сморщился от раздражения, и парень начал медленно водить большим пальцем по тыльной стороне ее ладони.       — Нет. Классика или нет, но я этого не выношу. Мне нравятся некоторые его пьесы, но есть такая вещь, как переборщить с языком.       — Мы можем обсудить Шекспира в другой раз, — улыбнулась Гермиона. — Но нет, «Призрак Оперы» не принадлежит его перу. Это мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера.       — О чем он? — спросил Драко. Даже если сейчас пойдет речь о Филче, то ему будет всё равно — лишь бы была возможность слышать ее радостный голос, когда она рассказывает о том, что ей нравится. Как бы то ни было, он продолжил массировать ее руку своими пальцами, двигая другую руку через стол. Драко слушал каждое слово Гермионы, не сводя глаз с ее лица.       — Моя любимая часть — это главная песня. В ней есть что-то прекрасное.       Драко жестом велел ей подать ему другую руку, и она подчинилась; осознала она это или нет, было выше его понимания.       — Надо глянуть, — сказал он. — Когда вернемся, и всё уладится.       Гермиона напряглась и положила другую руку поверх его.       — Драко…       — Я серьезно, Гермиона.       Она нервно оглядела остальных обитателей кафе.       — Я тоже. Неизвестно, что будет, когда мы вернемся. Что, если… — Гермиона откашлялась. — Что, если он победит? Ты действительно думаешь, что он возьмёт и позволит кому-то вроде меня быть с кем-то вроде тебя?       — Мы можем сбежать.       Девушка крепче сжала его руки, и глаза ее затуманились слезами.       — Если дело дойдёт до этого, я никого не оставлю. Я не смогу жить, если брошу их.       Драко понимал это. Он действительно понимал. Это была одна из причин, почему он так привязался к ней. Когда она заботилась о ком-то, то делала всё возможное, чтобы защитить этого человека. И она будет продолжать это делать до самого конца. И именно это ее в какой-то момент может погубить.       — Если бы дело дошло до этого, ты бы выбрала их или меня?       Гермиона вырвала свои руки и уставилась на него остекленевшими глазами, приоткрыв губы. Драко пожалел о своем вопросе, как только озвучил последнее слово. И пожалел ещё больше, когда девушка вскочила на ноги и выбежала из кафе, на ходу вытирая слёзы. Парень пробормотал себе под нос несколько проклятий, бросил на стол два галлеона и побежал за ней.       Гермиона не ушла далеко. Он увидел, как она расхаживает между кафе и соседним зданием. Заметив его, девушка остановилась и вытерла слезы с глаз.       — Зачем ты вообще спрашиваешь меня об этом, Драко?       — Не знаю. Это был глупый вопрос, — сказал он, остановившись только тогда, когда смог обнять ее.       Гермиона вырвалась из его объятий и обхватила себя руками.       — Обещай мне. Прямо здесь, прямо сейчас. Что бы ни случилось, — сказала она дрожащим голосом, — никогда не заставляй меня выбирать.       Драко почувствовал, как при этих словах его охватил холодный ужас. Он чувствовал себя так, словно его наотмашь ударили в живот; словно ему перекрыли доступ кислорода, и он задыхался. Он вдруг понял, что она никогда не выберет его. Он почувствовал это как удар ножом в горло.       Парень кивнул и снова потянулся к ней, несмотря на отчаяние, грозившее зарыть его под землю. На этот раз Гермиона осталась в его объятиях и уткнулась головой ему в грудь. Ему было невыносимо признавать тот факт, что даже если он сделает всё возможное, чтобы защитить ее, если до этого дойдет, то она предпочтет ему Поттера и всех остальных.       Она никогда по-настоящему не полюбит его.       — Даю тебе слово, Гермиона, — пообещал он.       Драко потерял счет времени, которое они провели, прижавшись друг к другу между двумя зданиями, но им всё-таки пришлось отстраниться, чтобы она могла, наконец, пойти к своим подругам. Не имея ни малейшего желания искать своих одногруппников, и уж тем более Реддла, Драко бесцельно бродил по Хогсмиду в ожидании, когда Гермиона вернётся к нему или когда настанет время возвращаться в замок на ужин вместе со всеми остальными.

***

      Первое место, куда он отправился, было в поисках выпивки. Драко бродил по деревне, пока не нашел маленький паб у дороги, на которую никогда не наталкивался, и пил до тех пор, пока не перестал чувствовать боль от проигрыша Поттеру. Снова. Ощущая, как в жилах поет огневиски, Драко вышел на холодный ноябрьский воздух и побрел по другим магазинам, которых никогда раньше не встречал.       Сделав несколько импульсивных покупок, одна из которых была надежно спрятана и зачарована, чтобы с ней ничего не случилось, Драко снова побрел к главной дороге. День уже почти закончился, и пора было возвращаться в замок — если по урчанию в животе можно было определить, как долго они пробыли в маленькой деревушке.       Гермионы нигде не было видно, и Драко подумал, не оставила ли она своих соседок и не вернулась ли уже в замок. В любом случае, именно туда он и направлялся. Парень планировал пойти прямо на кухню и съесть что-нибудь теплое, а затем вернуться в свою спальню, где он заставит себя не просыпаться до утра понедельника.       Но все планы рухнули, как только из книжного магазина в начале главной дороги вышел Реддл. Когда Драко увидел старосту, его кулаки уже были крепко сжаты, а глаза почти почернели от ярости. Ярости, от которой магия заискрилась на кончиках пальцев, когда Реддл с холодной улыбкой повернулся к нему.       — Драко, — поздоровался он. — Странно видеть тебя без мисс Грейнджер.       К тому времени, как Реддл закончил фразу, палочка уже была у Драко в руке, и он указывал ей прямо на него.       — Я больше никогда не хочу слышать ее фамилию из твоих уст.       Улыбка Реддла медленно угасла. Но взгляд, которым он продолжал смотреть на Драко, был угрожающим. Его темно-серые глаза стали почти черными, и Малфой понял, что его затягивает чернильный водоворот хаоса. На долю секунды его левое предплечье обожгло, но парень не обратил на это внимания.       — Как же мне тогда к ней обращаться, Драко? Ты бы предпочёл, чтобы я начал называть ее Гермионой? Я никогда не любил прозвищ, но…       Услышав, как он произнес ее настоящее имя, Драко выстрелил первым проклятием. Красный луч едва не задел ухо Реддла, но он увернулся в самый последний момент.       — Не произноси ее имени. Ты не имеешь на это права.       — А ты имеешь?       — Она. Моя, — ещё одно проклятие вылетело из его палочки, и Драко раздраженно хмыкнул, когда Реддл с легкостью увернулся от него. Староста до сих пор даже не вытащил свою палочку и не поднял руку, чтобы использовать заклинания для защиты.       — Правда?       Это слово, как змея, обвилось вокруг Драко и, просочившись внутрь, закружилось в его голове, чуть не сведя с ума. Боль в левом предплечье расцвела такой сильной болью, что он упал на колени, прерывисто и неровно дыша. Он не испытывал такой агонии с того самого дня, как получил эту проклятую метку. По выражению лица Реддла Драко понял, что тот осознает свою власть над одногруппником. Интересно, как давно Реддл знает об этом?       Как только боль в предплечье начала утихать, на смену ей пришла жгучая боль в голове. Драко обхватил ее руками, и перед его мысленным взором замелькали образы Гермионы и Реддла в различных интимных актах. Всё происходило очень быстро, и каждое изображение горело так, словно Реддл планировал навечно отпечатать их на каждом уголке его сознания.       Реддл и Гермиона стояли в темном коридоре; его рука скользнула под пояс ее юбки, и девушка от удовольствия приоткрыла губы.       Гермиона прижалась к книжной полке, а рука Реддла была под ее джемпером.       Гермиона находилась на Астрономической башне и прижималась к Реддлу, положив ладони ему на грудь, пока его руки блуждали у неё под юбкой.       — Ты уверен, Драко? Она не ведет себя как твоя, когда мы с ней наедине.       Упав вперёд и остановившись в положении на четвереньках у ног Реддла, Драко, жадно хватая воздух, почувствовал во рту вкус крови, когда образы исчезли и он вышел из его сознания. Темный Лорд любил мучить людей образами жестоких атак. Постоянно придумывая сценарии только для того, чтобы играться с людьми или до подчинения напугать их.       На этот раз он отказался отступать.       Драко бросился на Реддла, как маггл, застигнув его врасплох, когда повалил их обоих на землю, беспорядочно размахивая руками и ногами. Они перекатились к основной части дороги, и он услышал вздохи и крики людей, которые начали их замечать. Вскоре они отпрянули друг от друга и обратились к магии. Заклинания без остановки шипели и щелкали в воздухе. Некоторые из них попадали в свою цель, другие же приземлялись Мерлин знал где.       Люди кричали им, чтобы они остановились, но Драко продолжал давить. Его не волновало, сделал ли Реддл уже с собой то, что гарантировало, что его нельзя полностью убить в этом времени. Ему не удастся заставить Драко поверить, что он осквернил Гермиону подобным образом. Было ли это правдой, и Реддл удалил эти воспоминания у нее, или просто провоцировал — не имело значения. Его нужно было остановить.       В промежутке между ударами сердца, показалась темно-синяя вспышка, а затем послышался крик, который разрезал воздух, пробираясь до самых костей, и Драко почувствовал, что его отталкивают. Время, казалось, на секунду остановилось, когда он врезался в кого-то, и его снова оттолкнули. Парень опять посмотрел на Реддла, держа палочку наготове и собираясь произнести заклинание, которое вертелось на кончике языка, но Реддл уже не принимал участия в дуэли. Вместо этого он с ужасом, который ясно читался на его лице, уставился на распростертое на земле тело.       Драко почувствовал, как его охватывает паника, когда по голове ударило осознание. Палочка выпала из руки, стукнувшись о землю, и он бросился вперед, упав на колени. Драко обхватил руками Гермиону и уставился на нее затуманенными от слез глазами, пока его дрожащие руки блуждали по ее телу, проверяя на наличие травм.       Она не дышала.       Ее кожа была пепельно-бледной и холодной, как лед.       Драко издалека услышал, как кто-то зовет на помощь, и подумал, не его ли это голос.       Когда из магазинов вышли взрослые и некоторые из профессоров подошли ближе, среди которых были Дамблдор и мадам Перт, поднялась суматоха. Когда они забрали у него Гермиону, чтобы доставить ее обратно в замок, Драко последовал за ними, не в силах вспомнить, находился ли ещё в толпе Реддл.