Континуум

      Вторник, 18 ноября 1944 года       В эти выходные из-за метели Гермиона и Драко не смогли погулять вдоль Черного озера. Сквозняк в замке был очень сильным, и девушка не была уверена, что ощущала на себе подобную суровость стихии хоть раз за всю жизнь. И Гермиона даже не осознавала, насколько ненавидела подземелья, пока озеро почти полностью не замерзло. Как будто внизу было недостаточно холодно. Как только выпал снег, она до зуда в пальцах начала скучать по гриффиндорской башне.       С другой стороны, поскольку все были вынуждены сидеть в замке, они не чувствовали необходимости побыть в одиночестве. Большую часть субботы и всё воскресенье они провели со своими одногруппниками в общей гостиной. Тот факт, что многие в этом времени ее принимали, многие считали другом, вызывал в груди ноющую боль. Внутри поселилось прочное желание, чтобы в ее времени всё было именно так.       В то время ее поражало, как люди могли веселиться, когда над их головами нависала надвигающаяся опасность. Гермиона задумалась, беспокоилась ли она так из-за статуса крови. Полукровки не были врагами Волдеморта. Только грязнокровки и предатели крови. В любом случае, чем больше она училась, тем меньше у неё было отвлекающих факторов и тем увереннее и спокойнее она чувствовала себя в дни, предшествовавшие войне.       Каждый вечер Гермиона ускользала в ванную и экспериментировала с серой магией. К понедельнику она смогла изменить цвет волос и продержать их в таком состоянии пять минут, прежде чем они снова стали нормальными. Один раз в воскресенье она попыталась изменить цвет глаз и увидела, как они стали зелеными. Не измени она за пару минут до этого цвет своих волос на чёрный, то практиковалась бы и дальше, но перед ней тут же появился образ Гарри, и девушка вышла из ванной, прежде чем мысли взяли верх.       Во вторник поздно вечером Гермиона никак не могла усидеть на месте. У нее было твердое намерение пойти в библиотеку и что-нибудь почитать, чтобы отвлечься от мыслей. Она не особенно любила художественную литературу, потому что это были просто истории — то, с помощью чего можно было скоротать время, но иногда они помогали. Особенно когда нужно было проветрить голову. Но сейчас идея неподвижно сидеть была не тем, чем нужно. Поэтому вместо того, чтобы повернуть к библиотеке, Гермиона наложила на себя несколько согревающих чар и вышла из замка.       Пока она шла к хижине Хагрида, под ногами хрустел свежий слой снега. Несмотря на то что сейчас домик был пуст, Гермиона всегда будет думать о нем как о Хагридовом. Девушке было всё равно, что она оставляла за собой следы. Учитывая то, как сильно падал снег, был хороший шанс, что их заметёт, когда она вернется.       Проходя мимо того места, где в ожидании казни был прикован Клювокрыл, она остановилась. Гермиона перевела взгляд на деревья прямо за поляной и улыбнулась, вспомнив, как они с Гарри прятались в том месте, спасая гиппогрифа. Девушка даже самодовольно улыбнулась, когда в голове пронеслось воспоминание о том, как Драко проигнорировал все наставления учителя, и это бедное существо покалечило его. Когда они были детьми, всё было намного проще.       Гермиона повернулась и направилась к маленькой хижине. С помощью рукава она стёрла часть намерзшего инея на окне и заглянула внутрь. Насколько она могла судить, в хижине никого не было. Девушка повернула ручку, и дверь с оглушительным скрипом отворилась. Она огляделась и поняла, что внутри пусто. В помещении была всё та же мебель, к которой она привыкла, но выглядела заброшенной. По-видимому, здесь уже давно никто не жил. Проглотив комок в горле, она закрыла дверь и вышла на улицу. Гермиона не была уверена, что именно ожидала увидеть, но всё равно должна была увидеть.       Девушка оглянулась на замок и вздохнула. Она всё еще не была готова вернуться в гостиную, но и не хотела ходить по округе одна. Гермиона рассмеялась над собой, и этот звук пронёсся по периметру, нарушая тишину заснеженной улицы. Тот факт, что она чувствовала себя в большей безопасности в замке с Темным Лордом, чем снаружи с почти безобидными существами, был ироничным. Улыбаясь, Гермиона поплелась назад по тропинке, остановившись в маленьком дворике, где не так давно поцеловала Драко.       Пока она смотрела на это место и прокручивала в голове их поцелуй, ей казалось, что с того дня прошла целая вечность. А когда повернула голову в сторону, то перед глазами пролетел момент, когда она ударила его — что произошло будто несколько вечностей назад. Она вспомнила невероятное чувство уверенности, разлившееся по телу, когда он съежился под напором ее палочки, а затем убежал после удара. Ей было всё равно, как сильно жгло руку — тогда это того стоило.       И Гермиона не променяла бы ничего из этого, если это именно тот путь, который привел их к тому, кем они были сейчас. Она подошла к колонне и снова взглянула на хижину. Было трудно что-либо разглядеть при свете луны, но очертания дома были хорошо видны. Она осторожно прикоснулась к камню, а затем прислонилась к нему, вспоминая тот момент, когда спряталась в объятиях Гарри и Рона в момент убийства — как они тогда считали — Клювокрыла.       Гермиона подскочила на месте, когда мысли прорезал крик, сопровождаемый мягким глухим стуком о снег. Девушка обернулась, увидев в снегу небольшое углубление, и направилась к нему. Она резко вдохнула, когда ее взору предстала маленькая лежащая на боку птичка. Гермиона предположила, что одно из ее крыльев сломано — из-за неестественного угла, под которым оно было вывернуто. Это выглядело так, будто другое существо пыталось съесть ее. Всё тело птицы было покрыто ссадинами и рубцами, а некоторые перья были полностью вырваны, оставив после себя проплешины. Грудь существа неровно поднималась и опускалась, и Гермиона наблюдала за тем, как птичка сделала несколько больших глотков воздуха, а затем перестала двигаться.       По ее щекам скатилось несколько капелек слез. За свою жизнь Гермиона видела много смертей, но это всегда будет трудно переносить. Особенно когда речь шла о животном. Даже самые большие и злые звери заслуживали гуманной смерти. Она понимала природу хищника и жертвы; понимала потребность съесть что-то меньшее и более слабое, но это не означало, что она хотела это видеть.       Когда Гермиона вытянула руку, чтобы прикрыть птицу снегом, то заметила мерцающую вокруг запястий серую магию, которая пучками плыла вниз по пальцам. На секунду она замерла, а потом глубоко вздохнула. Точно так же, как и при изменении своей внешности, девушка прокрутила в голове все законы магии и ее применение, которые очень давно выучила; которые твердили учебники. Одним из первых правил было то, что мертвых не вернешь. Что воскрешающий камень уникален по своей природе и опасен из-за своей ценности.       Но она смогла изменить свою внешность благодаря серой магии. Можно сделать вывод, что она могла и вернуть кого-то к жизни.       Гермиона медленно села поближе и взяла птицу в руки. Она сосредоточилась, наблюдая, как магия кружилась вокруг ее рук, окутывая птицу клубами дыма. С каждой секундой сердце билось быстрее и быстрее, а дыхание становилось всё более частым и неглубоким. И как раз в тот момент, когда Гермиона подумала, что это хорошая попытка, но она не сработала, птица вздохнула и начала щебетать. Ее магия не только вернула животное к жизни, но и исцелила все его повреждения. Перья вернулись, словно выросли из воздуха. Находящееся под ее ладонью крыло хрустнуло и срослось, а кровавые рубцы сшились, не оставив и шрама, будто ничего не было.       Прекратив направлять магию, девушка раскрыла ладони, и птица взлетела. Она несколько раз взволнованно чирикнула рядом с ней и исчезла. Гермиона улыбнулась своему подвигу и перевела взгляд с неба на вход во двор. Она расширила глаза, увидев, что за ней наблюдает Реддл.       И с каждым новым вдохом Гермиона чувствовала, что смотреть становилось тяжелее, так как зрение плыло, а легкие начали гореть, как будто она не могла отдышаться. Она положила руки на живот, когда всё тело пронзили заряды боли. Согревающие чары растворились в воздухе, и холод от снега остудил кожу и проник сквозь неё, как будто девушка всё это время была на улице без каких-либо чар вообще.       На секунду время, казалось, остановилось, и она бесцельно блуждала в глубинах собственного сознания. Гермиона почувствовала, что ее поднимают и делают это так, будто она ничего не весила, и услышала чей-то голос. Он был глубоким и знакомым. Он не был успокаивающим в традиционном понимании, так как наполнял чем-то вроде тревоги, но, тем не менее, в нем было что-то согревающее. Она цеплялась за голос, боясь, что если перестанет его слышать, то потеряется в пустоте.       Гермиона вздрогнула, когда по телу прокатился жар тысячи солнц. Она открыла глаза и сделала большой глоток воздуха. Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и понять, что она находилась внутри хижины. В камине горел огонь, и она лежала перед ним, а Реддл стоял над ней с настороженным выражением на лице.       Девушка с трудом сглотнула и снова закрыла глаза. Как только сердцебиение вернулось к норме, дыхание выровнялось, и она больше не чувствовала ни жара, ни холода, то снова открыла глаза и заставила себя сесть. Из-за этого действия комната на миг закружилась, но Гермиона моргнула и потерла виски, а затем со своего места посмотрела на Реддла.       — Предполагалось, что моим указаниям обязательно нужно было следовать. Я ещё не советовал тебе практиковаться.       — Я не хотела, — сказала Гермиона, медленно произнося каждое слово, чтобы проговорить их четко. Язык заплетался, что, казалось, к нему прицепили гирю с несколькими килограммами, которая не давала ему пошевелиться.       — Ты вернула птицу к жизни.       — И исцелила.       Наконец Гермиона заметила выражение его лица. Блеск в его глазах подсказал, что она вступила на опасную территорию. Это было то, что он хотел, и чувство сдержанности — какое бы ни было внутри него — почти исчезло. Гермиона доказала, что серая магия не только существует, но и что она может ею владеть.       Она воскресила животное.       Могла ли она делать то же самое с людьми?       Гермиона вздрогнула от этой мысли и закрыла глаза, снова потирая виски. В любом случае, из-за маленькой птички у неё почти сгорело ядро. Если бы не Реддл, она могла бы умереть на снегу — прямо там, где умерла птица. Представив себе выражение лица Драко, если бы он проснулся и узнал об этом, девушка почувствовала, как грудь заполняет чувство вины, стуча в самом сердце. Мысль о ее смерти уже один раз опустошила его.       — Тебе понравилось шоу? — спросила она, приподнявшись, и тут же рухнула в кресло.       — Какое именно? — спросил он, слегка понизив голос. — Воскрешение или альков?       Когда Реддл, словно ползущая в траве змея, начал приближаться к ней, Гермиона застыла на месте. Он остановился перед ней и положил руки на подлокотники кресла, на котором она сидела — прямо рядом с ее ладонями. Девушка откинулась назад, когда он наклонился и его лицо оказалось на одном уровне с ее глазами.       — Твой разум самый совершенный из всех, с которыми я сталкивался в своей жизни. Ты можешь делать такие вещи, о которых ведьмы и волшебники не смеют даже мечтать. Я только что стал свидетелем, как ты воскресила птицу, Гермиона. Вполне возможно, что такого никогда не сможет сделать никто другой.       Реддл замолчал и ещё немного приблизился к ее лицу. Она с трудом сглотнула, но не сдвинулась с места.       — И всё же ты продолжаешь вести себя глупо. Если бы я не заметил, как ты вышла из замка, ты бы умерла. В следующий раз, когда я дам тебе указания, я ожидаю, что ты будешь следовать им, как положено, — его губы скривились в довольной ухмылке. — И позволь дать совет: если планируешь достичь чего-то в жизни с таким разумом, думаю, тебе следует больше сосредоточиться на своих стремлениях, а не вести себя как шлюха и не заниматься подобным там, где тебя могут увидеть.       Гермиона нахмурилась, и в животе образовался узел гнева.       — Значит, секс с человеком, который мне нравится, — это то же самое, что «вести себя как шлюха»?       — Плотское наслаждение может затуманить разум и сбить лучших и умнейших с пути достижения величия, которое им предназначено.       — Ты никогда не предавался своим желаниям, и посмотри на результат.       Гермиона слишком поздно поняла, что ей следовало молчать, когда Реддл схватил ее за горло и поднял на ноги. Он развернулся и толкнул ее к стене хижины, втиснув колено между ее бедер и прижав ладонь к ее солнечному сплетению. Девушка вскрикнула и вытянула руку, чтобы попытаться оторвать его от себя, но он сжал ее горло, перекрывая доступ воздуха.       — Шлюх убивают каждый день, потому что они забывают свое место. Ты забыла, где твоё место, Гермиона? Мне сделать то же самое, чтобы напомнить тебе?       — Н-нет, — выдавила она.       Реддл ослабил хватку на ее горле, и Гермиона прислонилась к стене, хватая ртом воздух.       — Тогда перестань вести себя так, — его тон был резким, и в нем была слышна невысказанная угроза, из-за которой она задрожала вдвое сильнее.       Губы Реддла скривились в усмешке, и он полностью отстранился от нее, наблюдая, как она едва не упала перед ним на колени. Гермиона смогла удержаться на ногах, опираясь одной рукой о стену позади себя, а другой держась за горло. Что-то внутри нее оборвалось, когда она переводила дыхание, и девушка не смогла сдержать смех, который заклокотал на губах. Смех от иронии, что она находилась в хижине Хагрида, но до того, как она стала Хагридовой. Что Темный Лорд спас ее от смерти. Что он назвал ее шлюхой, но смотрел так, словно только и хотел быть на месте Драко.       Когда истерика начала утихать, Гермиона вытерла слезы с глаз и посмотрела на Реддла, который в замешательстве прищурился, услышав ее вспышку.       — Не вижу юмора в нашем разговоре.       — Мне говорили, что я не умею веселиться, — она улыбнулась и покачала головой.       Его взгляд медленно с головы до ног прошелся по ней.       — Отнюдь, — сказал Реддл, снова делая шаг вперед. Гермиона выпрямилась, но не отступила. Даже когда он поднял руку и провел костяшками пальцев по ее щеке, как сделал это на Астрономической башне. — Невыполнение моих требований заслуживает наказания. Может, мне стоит вернуть должок Драко и сделать так, чтобы он был свидетелем того, что я сделал?       Она снова начала подрагивать, прокручивая в голове его слова и осознавая их смысл. Гермиона с трудом сглотнула, заставляя себя не отводить взгляд.       — Пожалуйста, не надо…       Уголки его губ изогнулись в опасной улыбке.       — Тогда что-нибудь другое, — выдохнул он, сжимая пальцами ее подбородок. — Хочешь всем всё демонстрировать? — спросил он, понизив голос. Реддл придвинулся к ней и наклонил ее голову, прижимаясь губами к ее уху. — Тогда покажи мне.       Гермиона с трудом сглотнула и покачала головой, насколько это было возможно, учитывая его хватку.       — Я не…       — Либо исполни для меня сольный номер, либо я потащу тебя к себе в общежитие, и мы наглядно покажем Драко то, что я по твоей просьбе удалил из его головы.       Гермиона вздрогнула, поняв, о чем он говорил. Она вспомнила Выручай-комнату и Драко. Сейчас всё было совсем не так. Она понятия не имела, какие были истинные намерения Реддла, если не считать его желания напомнить ей, что у него есть власть над ней.       Он сжал пальцы на ее подбородке и отстранился, чтобы лучшее ее видеть.       — Я дал неясные указания?       — Н-нет, я просто…       — Ты бы предпочла, чтобы я тебя заставил? Может быть, Империус?       У Гермионы пересохло во рту от его угрозы. Если он это сделает, то ситуация будет полностью под его контролем. Без влияния проклятия, она всё ещё могла хоть что-то контролировать. Она не хотела полностью ему сдаваться.       — Нет, — прошептала она.       Его губы изогнулись в смертельной ухмылке, а глаза вспыхнули похотью. Реддл отпустил ее подбородок и, медленно опустив руку, обхватил ее ладонь. Он отодвинул их от стены и вернулся к креслу, с которого недавно сдернул Гермиону. Парень мягко опустил ее на сиденье и склонил голову набок, ожидая, когда она начнет.       Рука дрожала, когда Гермиона откинулась назад и потянулась к поясу пижамных штанов. Он не говорил снимать их, и если он не прикажет, они останутся на своём месте. Глубоко вздохнув, она скользнула пальцами под резинку штанов и трусиков. Девушка прикусила губу и закрыла глаза, когда прошлась средним пальцем по промежности. Она подумала о Драко. О его руке, а не о своей. О том, как он…       — Держи глаза открытыми.       Ее веки на секунду затрепетали, прежде чем Гермиона широко раскрыла глаза и встретилась с ним взглядом. Он стоял неподвижно, как статуя, и смотрел на нее сверху вниз. Она резко вдохнула, когда его магия коснулась ее разума, и он проскользнул в ее голову. Гермиона почувствовала его отвращение, когда он увидел то воспоминание о ней и Драко в Выручай-комнате. Реддл так сильно надавил на ее разум, что она поморщилась, и все мысли о Драко в миг исчезли. Впервые в жизни в голове было совершенно пусто. В заброшенной хижине остались только она и Реддл.       Почувствовав, как от этой мысли пальцы стали слегка влажными, Гермиона вспыхнула от стыда.       Его ухмылка стала чуть шире.       — Ты говоришь, что не шлюха, но посмотри на себя — ты возбудилась, думая о человеке, который не является твоим парнем. О человеке, которого считаешь монстром, — сдавленный вздох сорвался с ее губ, и Гермиона снова попыталась думать о Драко, но присутствие Реддла в ее сознании удерживало мысли в одной точке. — Если ты ещё раз попытаешься думать о нем, я возьму всё под свой контроль, — его голос был холодным и ровным. — Его здесь нет. В этот момент его не существует, — он сделал полшага вперед, не сводя с нее пристального взгляда. — Этот момент принадлежит мне.       Стон сорвался с губ Гермионы ещё до того, как она поняла, что хотела это сделать. Он пронёсся по комнате, добрался до каждого угла, заполнил каждую трещину в стенах. Ее веки затрепетали, но девушка так и не сомкнула их полностью, а через секунду от этого из уголков глаз покатилось несколько капель слёз. Гермиона чувствовала, как возбуждение пробегает по телу, облизывая позвоночник, словно пляшущее в камине пламя. Она непроизвольно выгнула спину, что сигнализировало о приближении к пику.       Гермиона выдержала его взгляд, когда Реддл присел перед ней. Его волосы упали вперед, почти закрыв глаза. Он согнул руку в локте, положил ее на колено и поднес ладонь ко рту. Прижав большой палец к подбородку, остальные он небрежно согнул у рта. Его глаза были черными от расширенных зрачков, что радужки почти не было видно. Уловив сильный голод в его взгляде, Гермиона снова застонала.       Она дёрнула бедрами, пальцами чувствуя пульсацию. Зубы зажали нижнюю губу и прошлись по ней так сильно, что из образовавшейся ранки потекла кровь, и металлический привкус на языке вызвал ещё один стон. Всё тело гудело от жажды разрядки; большего.       Девушка погрузила средний палец внутрь в надежде унять боль. Ещё один стон эхом отскочил от стен, и Гермиона наблюдала, как он зажал нижнюю губу между зубами, а затем медленно выпустил ее, облизнув языком. Губы непроизвольно приоткрылись, и из горла уже поднимался стон, но она быстро подавила желание произнести имя. Девушка вытащила палец и снова переместила его к клитору, выгнувшись в ответ на прикосновение.       — Ты близко? — его голос был хриплым от собственного желания.       Гермиона постаралась кивнуть и захныкала. Почти. Ещё несколько кругов костяшками пальцев, и она погрузится в сладкую негу, чего так жаждало ее тело.       — Остановись.       Гермиона немедленно прекратила движения, но из горла вырвалось мычание из-за этого слова, зазвенев в ушах. Реддл покинул ее мысли и снова встал, не сводя с нее пристального взгляда.       — Я думала…       — Хватит, — почти прорычал он. — Вставай, — Гермиона отдернула руку и быстро поднялась на ноги. Она вытерла пальцы о штаны, неловко ерзая, чувствуя, как тело сводит судорогами от желания. Реддл снова взял девушку за подбородок и наклонился прямо к ее лицу, что она почувствовала, как его дыхание согревает кожу.       — Награды полагаются тем, кто выполняет все указания.       Дрожь пробежала по спине, и Гермиона отступила в сторону, намереваясь выбежать из хижины, но, когда она рванула к двери, он остановил ее. Девушка вскрикнула от удивления, когда Реддл зажал ей рот одной рукой, а другой обхватил за талию, прижимая ее локти к телу. После одного слишком быстрого движения, чтобы его можно было считать человеческим, она поняла, что стоит на коленях перед Реддлом, а он сидит за ее спиной у кресла. Огонь в очаге мгновенно потух, погрузив их в почти полную темноту. Гермиона набрала в легкие воздух, чтобы закричать, но почувствовала его дыхание на своем ухе.       — Ни звука, — предупредил Реддл.       Гермиона затихла, когда услышала голоса снаружи хижины. Она видела, как сквозь окна просачивался мерцающий свет фонаря, отбрасывая жуткие тени на стены. Она начала извиваться, желая вырваться из хватки Реддла, но замерла, когда он переместил руку, которая стискивала тело, не давая пошевелиться, прижав ладонь к ее животу, и положив пальцы на край резинки ее штанов.       Рука, зажимавшая ее рот, усилила напор, а другая опустилась ниже, под ткань. Гермиона всхлипнула и застонала в его ладонь, когда его пальцы легко скользнули по ее промежности. Она почувствовала, что Реддл напрягся у нее за спиной, и услышала, как он резко втянул воздух сквозь зубы. Он повернул ее голову, утыкаясь носом в изгиб шеи, и без всякого сопротивления погрузил в ее плоть указательный и средний пальцы. Девушка подавила стон удовольствия, почувствовав, как внутренние стенки крепко сжались вокруг них, отказываясь отпускать.       — Всё шло по плану, пока не появилась ты, — прорычал Реддл, прежде чем прикоснуться к ее шее, от чего по коже побежали мурашки. — У меня всё было под контролем.       Голоса снаружи стали ближе, и Гермиона вздрогнула от звука шагов на крыльце перед дверью.       — Клянусь, я видел здесь свет, — раздался голос.       — Кто бы решил прийти сюда по такому снегу, Прингл?       Веки Гермионы затрепетали, когда пальцы Реддла изогнулись внутри нее, задев то место, которое всегда вызывало электрические заряды по всему телу. Только она хотела застонать, как Реддл замедлился и крепче сжал ее рот.       — Молчать.       Когда дверь хижины отворилась, Реддл скользнул большим пальцем по ее клитору. Гермиона выгнулась вперед и приподняла бедра, пытаясь прижаться ближе. Он прошёлся зубами по ее шее, когда она начала тереться о его руку, совсем не волнуясь о том, что Прингл и ещё один сотрудник в данный момент осматривали хижину.       — Видишь, Прингл? Ничего. Давай возвращаться в замок.       Как только дверь закрылась, Реддл убрал руку от рта Гермионы, схватил ее за волосы и дернул в сторону. Он прижался губами к ее шее, чертя языком влажную дорожку по тому месту, где недавно прошлись его зубы. Она не смогла сдержать стон и прижалась бедрами к его руке, нуждаясь в разрядке, в которой он ранее отказал ей.       — Ты уверена, что не шлюха? Насаживаешься на мою руку, пока мы пытаемся не попасться, — Реддл зажал между зубами мочку ее уха, и Гермиона вздрогнула. Он стиснул пальцы на ее волосах, и она вскрикнула от боли, но тело предало мозг, конвульсивно сжимая его пальцы в своих тисках.       Девушка громко захныкала и потянулась к Реддлу, когда он попытался убрать руку.       — Пожалуйста, нет…       — Ты хочешь кончить, Гермиона? — спросил он, снова касаясь губами ее шеи. — Или хочешь, чтобы я остановился?       Она закрыла глаза, почувствовав, как они закатываются, и прикусила губу, когда по телу пробежались первые отголоски приближающегося оргазма.       — Я… Пожалуйста, просто… — Гермиона всхлипнула, не в силах говорить внятно. Она хотела разрядки — до боли нуждалась в ней — но не была готова признать, что хочет, чтобы это произошло благодаря рукам Реддла.       — Боже, в тебе так приятно, — промурлыкал он, прижимаясь к ее коже. — Такая узкая и мокрая. Я могу дать тебе то, что ты хочешь, Гермиона. Тебе нужно только попросить.       — Нет, пожалуйста… — она опустила руки на его бедра позади нее, где они стискивали ее тело. Девушка вцепилась ногтями в ткань мужских брюк в слабой попытке удержать его на месте. Когда он опять начал отводить руку, она сжала ее ногами и покачала головой. — Пожалуйста, пожалуйста, — замычала она. — Реддл… пожалуйста, позволь мне кончить. Я исправлюсь. Больше никаких ошибок, только пожалуйста… Том…       И как только она начала подрагивать, Реддл резко отстранился, толкнув ее вперед в спинку кресла. Она вцепилась в кожаную обивку и издала звук, похожий наполовину на скулеж, наполовину на всхлип. Тело содрогнулось от ноющей боли, когда до Гермионы дошло, что ей отказали во второй раз. Прошла минута или две, прежде чем она смогла взять себя в руки и повернуться к нему лицом, подтянув колени к груди и обхватив их руками.       Реддл сидел на корточках, как тогда, когда она находилась на кресле. Волосы снова упали ему на лицо, но на этот раз он облизывал пальцы, очищая их от ее сущности. Всё это время парень не сводил с нее глаз, топя девушку в океане своего голода и гнева. Закончив, он поднялся на ноги и протянул ей эту же руку. Гермиона понимала, что лучше не отказываться, и выложила свою ладонь в его, позволив ему поднять ее на ноги.       Он снова поднес другую руку к ее лицу, вытирая слезы тыльной стороной ладони.       — Я не откажусь от своих планов в отношении тебя, — сказал Реддл. Гермиона моргнула, гадая, не говорил ли он это самому себе. — Но планы меняются.       У Гермионы пересохло во рту, а губы сами собой приоткрылись.       Реддл одарил ее своей опасной улыбкой и убрал руку, прежде чем предложить локоть. Она осторожно взяла его и молча позволила ему увести себя из хижины обратно в замок. Войдя в гостиную, он убрал руку, и Гермиона, не раздумывая, бросилась в свою комнату. Она даже не зашла в ванную, как делала это последнее время, а сразу же направилась к кровати, защищённой охранными чарами, и, сжав бёдра вместе, попыталась не думать о ноющей боли в низу живота.