Континуум

      Пятница, 21 ноября 1944 года       Четверг прошел незаметно. Даже если они и не планировали уединяться, студенты старались держать с ними дистанцию, когда до каждого дошли слухи о произошедшем. Из обрывков разговоров, которые ей удалось уловить, самым популярным было то, что у них троих было что-то вроде любовного треугольника. Внутри Гермионы поднялась волна негодования, когда она впервые услышала эти предположения, ненавидя, как близко это было к правде, несмотря на то, что слово «любовный» совершенно точно нельзя было назвать подходящим для этого определением.       Драко тоже слышал все эти разговоры, Гермиона не сомневалась. Она могла сказать это по его внимательному взгляду, который сканировал ее, когда Малфой думал, что она не видела. По его отстраненности, и обращениям к ней только в случае необходимости. Между ними как будто образовалась пропасть, несмотря на вечерний разговор. Если не считать родителей, Гарри и Рона, она никогда никому не говорила о любви. Гермиона представляла себе, что когда это произойдет, то чувство будет потрясающим. Что отношения между ней и этим человеком станут только крепче, что это окажется завершающей стадией. Сейчас же Гермионе казалось, что они сделали гигантский шаг назад.       Когда они вернулись в гостиную после ужина, Гермиона была сыта по горло его настроением и просто удалилась в свою комнату. Она как можно плотнее завернулась в одеяло и просто бездумно смотрела на балдахин, пока не заснула. Она даже не просыпалась среди ночи, чтобы унять искушение ещё немного попрактиковаться в серой магии или сходить к Реддлу в больничное крыло.       Следующий день прошел примерно так, как обычно. Только Гермиона около полуночи по привычке вышла в гостиную. Насколько девушке было известно, Реддл всё ещё находился в лазарете, так что она была не уверена, стоило ли вообще идти на Астрономическую башню. Если она пропустит одну пятницу, на результат проекта это никак не повлияет. И было странно, что Драко не читал у камина, как делал это всегда. Может, он думал, что она не пойдёт? Но Гермионе всё же было немного обидно, что он даже не потрудился выйти и убедиться.       Девушка хмуро посмотрела в сторону коридора, где находились мужские спальни, и после секундного раздумья вытащила палочку, наложив чары, и направилась в его комнату. Гермиона ворвалась внутрь и захлопнула за собой дверь, даже не потрудившись перед этим постучать. Драко сидел на краю кровати, положив локти на колени, а голову — на руки. Пройдясь по нему взглядом, Гермиона заметила, что он был не обут, и его галстук висел на спинке кровати, но форма была на нем.       — Ты был серьёзен? — спросила она.       Малфой удивленно взглянул на Гермиону, а потом встал, услышав ее слова.       — Когда?       Глаза защипало, и она прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от слез.       — Когда ты сказал мне это в ответ, — сказала Гермиона. — Ты был серьёзен? Или ты сказал это только потому, что я так сказала? — она выдержала его взгляд, но, когда он ничего не ответил, почувствовала необходимость продолжить говорить, чтобы совсем не расклеиться. — Потому что, если ты был не серьёзен, тебе не следовало что-либо говорить. Ты мог бы просто поблагода…       Он подавил бессвязное бормотание девушки, прижавшись к ее губам, перед этим быстро сделав два шага вперед. Драко притянул ее к себе, заведя одну руку ей за спину, а другой обхватив ее лицо и скользнув к волосам. Гермиона сдалась его прикосновениям, вцепляясь руками в его бок, сжимая рубашку. Он покусывал и оттягивал ее губы, обводя языком распухшие места, чтобы успокоить боль, которую оставил от зубов. Когда в легких не осталось воздуха, Малфой отстранился, но прижался лбом к ее лбу.       — Я был невероятно серьёзен.       Гермиона с облегчением вздохнула и крепче сжала его рубашку. Она закрыла глаза, почувствовав, как по щекам покатилось несколько капелек слез. Малфой притянул ее ещё ближе, и она уткнулась головой ему в грудь, в то время как свою он положил ей на макушку. Некоторое время он молча давал ей выплакаться, лениво поглаживая ее по спине и массируя затылок.       — Ты жалеешь? — спросила Гермиона.       Драко на мгновение замер, а затем отодвинулся, чтобы лучше видеть ее, коснувшись костяшками пальцев ее подбородка и поднимая голову.       — А ты жалеешь?       — Нет.       — Тогда почему ты спрашиваешь меня?       — Ты, — она с трудом сглотнула, — избегаешь меня со среды.       — Не потому что я тебя не люблю.       — Тогда по…       — Потому что любить тебя чертовски страшно.       Гермиона застыла с приоткрытыми губами, потому что Драко прервал ее на полуслове. Она совсем не ожидала такого ответа.       — Ты олицетворяешь всё то, чего меня учили избегать и что говорили ненавидеть. Ты была первой магглорожденной, которую я встретил за свою жизнь, и ты кардинально изменила мои взгляды. Хотел бы я быть хотя бы наполовину таким же храбрым и умным, как ты, Гермиона. Больше заслуживать твоей любви. Благодаря тебе я хочу быть лучше; поступать лучше. И это чертовски страшно, потому что я знаю, что в конечном счете просто подведу тебя.       На ее губах медленно расцвела улыбка, и ещё несколько слезинок скатились по лицу, присоединяясь к тем, которые до сих пор не высохли.       — Помнишь, ты спросил, каким будет мой гипотетический выбор?       — Гермиона…       — Нет, дай мне закончить, — сказала она, глазами умоляя его не перебивать. Он замер, но кивнул. — Ты расстроился, когда я попросила тебя никогда не заставлять меня выбирать. Ты думал, моя просьба значила, что я никогда не выберу тебя.       Драко коротко кивнул.       — Спрашивать меня насчёт выбора, кого спасти в случае чего, всё равно что спрашивать, кого я люблю больше. На этот вопрос я никогда не смогу ответить. Я люблю всех: друзей, семью, тебя — по-разному, но одинаково. Если бы дело дошло до этого, я бы сделала всё, что в моих силах, чтобы спасти как можно больше людей. Я не смогла бы спокойно жить, если бы выбрала одних, а не других — независимо от того, кого я выбрала бы.       — Знаю, — сказал Малфой, снова ненадолго завладев ее губами. — Знаю, и именно поэтому я люблю тебя, Гермиона. Правда, я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, — прошептала она, потянувшись к припухшим губам и прижав ладони к его щекам, чтобы он снова не отодвинулся. Гермиона толкнула Драко на кровать. Они упали на нее и крепко обнялись.       Беспокоиться о том, что ждёт впереди, Гермиона будет позже. Сейчас она хотела немного погреться в тепле, которое отдавала любовь Драко. Несмотря на все попытки мозга сказать, что так вечность продолжаться не сможет, Гермиона была полна решимости держаться таких моментов как можно дольше и дорожить каждым из них. Уткнувшись Драко в грудь, она заснула с улыбкой на лице.

***

      Гермиона резко проснулась в состоянии чистой паники. Ужас прокрался в каждое нервное окончание, а от бусин холодного пота одежда прилипла к коже. Девушке потребовалось секунда, чтобы понять, что ее обнимает Драко, и несколько глубоких глотков воздуха, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Когда ее перестало трясти, она осторожно высвободилась из его рук и соскользнула с кровати. Поправив балдахин и размяв конечности, девушка взяла с тумбочки свою палочку и прошла в ванную комнату.       Сходив в туалет и вымыв руки, Гермиона направила на себя палочку, чтобы избавиться от пота и освежиться. Затем она плеснула немного холодной воды на лицо и некоторое время смотрела на свое отражение. Вдруг в ворохе хаотичных мыслей всплыл образ девочки, которой она была раньше: той, которая не могла усидеть на заднем сиденье родительской машины по дороге на Кингс-Кросс. Той, которая рвалась выучить абсолютно всё, что связано с магией; которая желала пользоваться волшебной палочкой и творить добро. Гермиона всё ещё могла немного разглядеть такую свою сторону в зеркале, но она была похоронена глубоко внутри. Теперь она была просто девушкой, которая пыталась выжить и защитить своих близких.       Гермиона развернулась и глубоко вздохнула. Стараясь не разбудить Драко, она как можно тише открыла дверь и вошла в комнату. Сделав всего несколько шагов, девушка замерла в центре комнаты, когда внутри неё с ревом снова ожил ужас. Воздух изменился, и хотя она смотрела в пол, но с точностью могла сказать, что он был здесь.       Гермиона тяжело сглотнула и медленно подняла взгляд, пока ее карие глаза не столкнулись с темно-серыми в почти полной темноте комнаты. Во рту пересохло, пока они смотрели друг на друга. Гробовая тишина обволокла помещение и сгустилась до такой степени, что девушка почувствовала, как она оседает на коже.       — Ты… т-ты вернулся.       — Поразительная наблюдательность, — сказал он ровным голосом.       — Т-ты…       — Хватит этого цирка, Гермиона. Я очень четко слышал тебя, пока истекал кровью, — Реддл сделал шаг к ней, и девушка испуганно вздрогнула, но не отступила. — Представь себе мое удивление, когда я проскользнул в твой разум и услышал, что ты хочешь воспользоваться своей новообретенной магией, чтобы помочь заклинанию Драко убить меня. Чтобы помощь, за которой ты его послала, не успела, — он подошел к ней и, не теряя времени, запустил руку в ее волосы, больно потянув за них после того, как сжал в кулаке. — Магией, которую я любезно помог тебе освоить.       — Прости, — прошептала Гермиона, зашипев от боли, когда он усилил хватку и больше оттянул волосы. — Я не это имела в виду, — она моргнула, борясь со слезами, и метнула взгляд к кровати, где находился Драко, надеясь, что он всё ещё спит. — Пожалуйста, не…       — Кажется, я был прав в своей оценке в хижине. Как ещё ты объяснишь свое поведение, Гермиона? Скажи, ты думала о моей руке, а не о Драко, когда он трахал тебя на том столе? Помог он тебе после моего отказа?       Она споткнулась от толчка к стене, когда с его губ слетели последние слова. Реддл отвернулся от нее и провел рукой по волосам. Она положила руку на сердце, чувствуя, как сильно оно колотится под пальцами. Гермиона сделала полшага вперед и, расширив глаза, остановилась, когда Реддл повернулся к кровати Драко.       — Нет, — прошептала она, и голос сорвался, полностью показывая ее состояние. — Нет, пожалуйста, не надо. Я… я сделаю всё, что угодно.       Староста остановился, прекратив приближаться к кровати. Он самодовольно фыркнул и сразу же повернулся к ней лицом.       — Он заслуживает всего, что я хочу с ним сделать. Это заклинание было темнее всех проклятий, которые я видел за долгое время. Этому уж точно не учат в Хогвартсе. Он чуть не убил меня.       Гермиона сделала ещё полшага вперед, неуверенно протянув руку, но тут же одернула ее.       — Пожалуйста, Реддл. Н-ничего не делай ему. Я сделаю всё, что ты захочешь. Всё.       Он выдержал ее взгляд, торжествующе сверкнув глазами при мысли о том, что наконец-то получит от нее то, что действительно хотел.       — Докажи.       Гермиона заколебалась от страха. Страха от осознания того, что, когда сделает шаг, это решит ее судьбу. Девушка понимала, что именно ей нужно было делать, чтобы защитить Драко. По крайней мере, до тех пор, пока они не вернутся в своё время, или пока она не разберётся, как безопасно пользоваться серой магией, чтобы каждый раз не быть в шаге от смерти. Глубоко вздохнув и отогнав все мысли, Гермиона с фальшивой уверенностью зашагала вперед, не отводя взгляда от Реддла.       Подойдя так близко к нему, что без труда можно было почувствовать согревающее лицо дыхание, Гермиона опустилась на колени. Выражение его лица можно было сравнить с выражением, которое у него было тогда, в хижине. Пальцы неудержимо дрожали, когда она поднесла руки к его брюкам и расстегнула пряжку ремня, которая громко звякнула, что в тишине комнаты показалось оглушительным. Девушка, не отрываясь, смотрела ему в глаза, почувствовав, как покраснели от стыда щеки из-за яркости его голодного взгляда.       Убрав руки, Гермиона проследила, как он зажал между зубами нижнюю губу, а через секунду ощутила, что его правая ладонь легла на ее макушку. Она закрыла глаза и приоткрыла губы, а через секунду Реддл зашипел от тепла ее рта. Девушка устроила руки на его бедрах, чтобы, в случае чего, не упасть. С каждым движением головы и языка, с каждым втягиванием щёк Реддл всё глубже дышал, сжимая ее волосы.       Гермиона заставила все мысли о Драко исчезнуть даже до того, как его присутствие проскользнуло в ее сознание. Она только позволила себе повторять одну вещь: молчаливую мольбу, чтобы он не проснулся. Чтобы не увидел ее вот так. Одно дело, когда Реддл называл ее шлюхой, — она почти сделала себя ей, согласившись сделать всё в обмен на Драко — но мысль о том, что Малфой увидит ее в таком свете, посылала смертельный холод по всему телу.       Она могла точно сказать, когда всё начало приближаться к концу. Он начал двигать бедрами, толкаясь всё глубже в ее горло. Гермиона очистила разум и заставила себя расслабиться. Потому что чем сильнее она расслабит тело, тем быстрее всё прекратится. А когда настанет конец, то она сможет погрузить это воспоминание в книгу и похоронить на самой дальней полке в глубине в своей ментальной библиотеки.       С финальным рывком Реддл кончил, дернув ее за волосы к себе. Гермиона дышала через нос, когда горло заполнялось вязкой жидкостью. Через несколько секунд он оттолкнул ее от себя и, ничего не говоря, направился в ванную.       Гермиона прислонилась к кровати, на которой всё ещё спал Драко, и одной рукой избавилась от застывших на щеках слез, а другой стерла следы Реддла со своей кожи. Поняв, насколько сильно болят губы, она встала и шагнула к двери, но тут же почувствовала руку на своем запястье. Девушка вздрогнула и обернулась, увидев, как Драко тянет ее обратно на кровать.       Она втянула в себя воздух, уже намереваясь возразить и сказать о желании вернуться в свою комнату, но он не дал ей и слова произнести, захватив ее губы своими. Гермиона замерла и зажмурила глаза, когда его язык прошёлся по ее приоткрытым губам, скользнув в рот. Слезы потекли из глаз, теряясь в волосах, пока она заставляла себя целовать его в ответ, надеясь, что среди других давивших на язык вещей он не сможет почувствовать раскаяние.       — Не уходи, — прошептал он, отодвигаясь, чтобы дать им отдышаться.       Не в силах вымолвить ни слова, Гермиона кивнула, и Малфой снова обнял ее, как когда они только легли спать. Девушка задумалась, слышал ли он, как хлопала дверь ванной, или какие-нибудь другие звуки, когда Реддл ложился в свою кровать.       Гермиона постаралась отодвинуть как больше мыслей на задворки сознания и крепко обняла Драко. Она надеялась, что, когда проснется, всё это окажется дурным сном, и упорно игнорировала ту часть своего мозга, которая твердила, что она и так всё прекрасно понимала.       Словно чтобы убедиться, что она никогда не забудет, как раз перед погружением в беспокойный сон в голову, рассекая оставшиеся мысли, проник его голос:       «Теперь ты принадлежишь мне».