***
Было уже почти одиннадцать, когда Драко наконец решил прекратить расхаживать по комнате и всё-таки пойти к ней. Пройдя по коридору, он несколько раз постучал в дверь ее комнаты. Спустя пару секунд она открылась, и Гермиона впустила его внутрь, жестом показав идти в сторону ее кровати, чтобы их никто не смог подслушать. Драко задумался, это она сейчас наложила дополнительные руны на защитные чары, чтобы он смог пройти, или же вообще ничего не меняла, так и не ограничив ему доступ? — Разве ты не должна обсуждать планы на каникулы со своим новым парнем? — съязвил он, раздраженно хмыкнув. У Гермионы даже хватило наглости на секунду печально блеснуть глазами, когда она подняла на него взгляд. Грейнджер прочистила горло и несколько раз моргнула, прищурившись. Спичка злости внутри Драко торопливо вспыхнула, потому что, заговорив, она не стала отрицать его слов. — Четверг — это следующее новолуние, — сказала Гермиона ровным голосом. — Не моя вина, что оно выпало на праздник. Драко от удивления расширил глаза. После всего случившегося он почти забыл о двери и возможности вернуться в девяносто восьмой год. — Я удивлен, что ты всё ещё хочешь вернуться. Он заставил себя не реагировать на то, как она повела плечами после его слов. — Не будь идиотом, Малфой. Конечно, я хочу вернуться. Он прикусил язык, чтобы сдержаться и не произнести какой-нибудь язвительный комментарий. — Что насчет вашего проекта? Думаешь, он возьмет и позволит тебе встретиться со мной? Он вообще знает, что есть вероятность, что однажды ты просто можешь не прийти? — Он знает, что я до сих пор ищу, как вернуться, но не знает, что у нас есть теория. Драко фыркнул. — Чувствую себя немного лучше, понимая, что я не единственный, кому ты лжешь. — Драко… — Во сколько в четверг? Как обычно, или у тебя есть какие-то планы? Грейнджер сжала губы в тонкую линию, чтобы не сорваться. Драко видел, как в ее голове вращались шестеренки, призывая девушку начать злиться и возмущаться, но у неё получилось не обращать на их шепот внимания. Пока. — Насколько я знаю, лучше всего в девять. Начались каникулы, так что я не знаю, надо ли мне встречаться с ним в четверг для проекта или нет. Если что-то изменится, я дам тебе знать. — А если ты задержишься? — Подожди меня, — прошептала она слегка дрожащим голосом. Ее глаза буквально умоляли его ничего без нее не делать. — Пожалуйста… Только не оставляй меня здесь одну. То, как она произнесла последние слова, заставило Драко сжать зубы, так как узлы в его животе перекрутились до такой степени, что он поймал себя на мысли, что сейчас рухнет на пол от резких судорог. На секунду в голову закралось сомнение относительно принятого решения; относительно своих предположений. Но не успел он и раза моргнуть, как Гермиона снова взяла себя в руки, возвращая на лицо обычное выражение. Глубоко вздохнув, Драко коротко кивнул. — Даю тебе время до одиннадцати. Не придёшь, твои проблемы. С этими словами он развернулся и вышел из ее комнаты.***
Четверг, 25 декабря 1944 года Драко старался отвлекаться, и у него это получалось. За первые несколько дней каникул он познакомился с несколькими студентами из других факультетов и проводил почти всё свое время с ними. Это помогло не думать о щемящем внутри чувстве от мысли, что канун Рождества он проведет в одиночестве. И помогло сосредоточиться на других вещах, пока мозг активно продолжал возвращаться к Гермионе. Несмотря на всё это, в рождественский вечер Драко оказался в слизеринской гостиной с книгой в руках. Он ничуть не удивился, когда, незадолго до назначенного времени, из своей комнаты вышла Гермиона и села на диван прямо напротив него у камина. Она взяла со стола какую-то книгу и, раскрыв ее, стала неторопливо перелистывать страницы. Но Драко знал, что она ничего не читала, а просто пыталась занять чем-то руки. Как и он. Позволив себе украдкой бросить на нее взгляд, он увидел, что на ней была та самая одежда, в которой они переместились сюда. Как и на нем. У Малфоя за этот вечер в голове на повторе крутилась лишь одна мысль: не слишком ли у них оптимистичный настрой? Однако когда подошло время идти в Выручай-комнату, Драко почувствовал, как по позвоночнику вниз пронеслись колючие ледяные мурашки. Это произошло буквально за пару секунд до того, как в гостиной появился Реддл. Гермиона удивленно посмотрела на него. Драко очень старался не отрываться от книги, но его взгляд всё время неосознанно перемещался вперед. Он поднял глаза как раз в тот момент, когда Реддл выхватил книгу из рук Гермионы, а затем обхватил пальцами ее подбородок, подняв лицо, чтобы она смотрела прямо на него. — Готова? — спросил он. — К чему? — Новолуние, — Реддл нахмурился. — Не вижу причин, по которым мы можем пропустить сегодняшнее наблюдение, — Гермиона на долю секунды перевела взгляд на Драко, и Малфой задумался, заметил ли это мимолетное движение Реддл. — Ты что, забыла? — Нет, я просто… Рождество… — слабо ответила Гермиона. — Это всего лишь такой же день, — сказал Реддл и, убирая руку с ее подбородка и перемещая ее вниз, начал крутить пальцами ожерелье, которое подарил ей Драко. Малфой стиснул зубы, подавляя злость. Он не планировал просить ее вернуть подарок, но если Реддл теперь будет делать вот так перед его глазами, Драко сегодня же потребует его обратно. Гермиона вскочила на ноги, резко отпихивая руку Реддла от цепочки. — Ладно, только давай закончим побыстрее. Холодно. Реддл усмехнулся, и Драко закрыл глаза на секунду позже, чем следовало — образ его руки на ее пояснице навсегда поселился в его память, врезавшись глубоко в подкорку. — Для этого существуют согревающие чары. Ответа Гермионы Драко так и не услышал, потому что дверь в гостиную захлопнулась сразу после слов Реддла. Он отшвырнул книгу, которая приземлилась где-то в другой части комнаты, и поднялся на ноги, принявшись расхаживать перед камином. Пришлось подождать десять минут, прежде чем тоже выйти из гостиной, только направиться в Выручай-комнату. Драко хорошо понимал, что если увидит их вместе в коридоре, то не сможет себя контролировать. Поднявшись на восьмой этаж и открыв дверь, он прошел через огромные груды разного хлама, пока не наткнулся на нужное место. Дверь уже была на месте. Она выглядела совсем как дверь, которая появилась в прошлом месяце — рама и небольшое пространство за ней. Выглядело это так, будто кто-то без причины установил в середине комнаты обычный шкаф. С тяжелым вздохом Драко опустился на пол, смутно вспоминая, что произошло в последний раз, когда он опирался на эту же самую груду вещей, и закрыл глаза, ожидая появления Гермионы.***
Гермиона заставила себя, не колеблясь, подниматься по лестнице на Астрономическую башню. Заставила себя не думать о дне, когда в последний раз была здесь. О том, как разлетелось в щепки магическое ядро Керуса, оборвав его жизнь простым прикосновением ее руки. И о том, что произошло до этого — как она смешала свою кровь с кровью Реддла, о их близости, которая тогда казалась самой желаемой вещью во всем мире. Всё это было так непохоже на нее, но она уже давно не чувствовала себя самой собой, не чувствовала себя прежней Гермионой. — Почему мы вообще здесь? — спросила она, обхватив себя руками, когда поднялась. Несмотря на согревающие чары, снаружи всё ещё было очень холодно. — Мы же больше не занимаемся здесь астрономией. Губы Реддла изогнулись в улыбке, и он коротко кивнул. — Я хотел посмотреть, не треснет ли твоя выдержка, когда ты снова придешь сюда после того, что сделала. — Прости, что разочаровала тебя, — Гермиона высокомерно вздернула нос. Реддл подошел к ней, морозя своим взглядом намного больше, чем сам зимний воздух, колющий кожу. — Поверь, я далеко не так разочарован, как мог бы быть. — Даже если моя кровь испачкала твою бесценную родословную? — Рождество — это праздник, Гермиона. Может, ты хочешь повторить то, что произошло в пятницу. Девушка поспешила отвести взгляд, когда жар обжег ее лицо. — Ты уже решил, что планируешь сделать со мной, если выиграешь? — спросила она после недолгого молчания. — Нет. — И почему медлишь? — продолжила Гермиона, поворачиваясь, и снова взглянула на него. — Думаю, решить это будет довольно легко. Вопрос лишь в том, достаточно ли ты ненавидишь меня и мою грязную кровь, чтобы сделать рабыней, или тебе больше нравится моя сила и ум, чтобы сделать равной себе? Реддл, не отрываясь, смотрел на нее, и его глаза сверкали темнотой, по цвету очень похожей на небо позади. — Кажется, именно ты указала на то, что ребенок, зачатый под воздействием больших доз Амортенции, не способен любить. — Мне не нужна твоя любовь, — Гермиона сомневалась, это была игра света, или она действительно увидела в его глазах разочарование. — Мне нужно твое уважение. Чтобы ты сдержал слово. Чтобы принял решение и придерживался его. — Полагаешь, я уже выбрал, и мой выбор — сделать тебя своей королевой. — А разве нет? — Гермиона склонила голову набок, изучая его. — Думаешь, что я поверю, будто за всё то время, что ты был у меня в голове, ты ни разу не узнал о том, кто я? — спросила она низким голосом. — Или правда заключалась в том, что ты просто закрывал глаза на это; хотел игнорировать, потому что тебе нравилось всё остальное? Его глаза немного сузились, но Гермиона легко видела искры гнева, которые сверкали за глубиной его зрачков. — На самом деле наши истории не так уж сильно отличаются, — вынесла вердикт она. Веселье зажглось в его взгляде после ее слов, и Реддл наклонил голову. — Почему ты так думаешь? — Мы оба родились в мире, о котором ничего не знали, пока нам не исполнилось одиннадцать. В нас обоих сидела такая мощная магия, что никто не понимал. Мои родители пытались, действительно пытались, но они боялись меня. Я слышала, как они шептались между собой, когда думали, что я внимательно читаю какую-нибудь книжку, и гадали, что же им со мной делать. Нужно ли обращаться за профессиональной помощью, — Гермиона сделала глубокий вдох. — Дети в школе называли меня странной и ненормальной, поэтому я ни с кем не общалась. Я постоянно читала, где-нибудь прячась, потому что книги были единственным, что помогало отвлечься. — Я немного знаю о твоем пребывании в приюте. У Гарри была с тобой связь; он узнал некоторые вещи и поделился со мной. Дамблдор тоже поделился некоторыми своими воспоминаниями. В основном о том дне, когда он пришел к тебе рассказать, кем ты на самом деле являешься. Что тебя приняли в Хогвартс. Глаза Реддла потемнели при упоминании о его детстве. — Меня бросили… — Нет, нет. Твоя мать была больна. Она была сломлена и очень подавлена. Она решила сбежать вместе с твоим отцом. Она слишком рисковала, и в итоге осталась ни с чем. Но в конечном счете она сделала тебе одолжение. Реддл стиснул зубы, и Гермиона почувствовала, как ее обдало волной его злости. — Одолжение? Быть воспитанным как маггл в месте, куда общество отправляет тех, кто никому не нужен? Я наследник Слизерина, я… — А ты бы предпочел, чтобы тебя воспитывал твой отец-маггл, которого, по сути, изнасиловали? Кого ввели в ложное состояние любви и заставили стать отцом ребенка? — спросила Гермиона. — Или ты предпочел бы, чтобы тебя воспитывали дед и дядя? — продолжила она. — Люди, которые подавляли магию твоей матери. Которые издевались над ней и в конце концов убили бы. Они, скорее всего, убили бы тебя за то, что ты полукровка. Им было бы всё равно, что в тебе течет часть крови Мраксов — их собственная. В приюте у тебя, по крайней мере, был шанс на настоящую жизнь. Шанс обрести семью и цель в жизни. Гермиона смогла увидеть трещины в его маске благодаря их связи и заключенным в цепочку на ее шее осколком его души, который прочно слился с ее. А сейчас она заставляла его думать, заставляла смотреть в лицо страхам и истинам, которые он хотел глубоко похоронить. — В жизни есть нечто большее, чем предрассудки и чистота. Ты таишь в себе гнев на то, что не можешь контролировать. Магглорожденные, полукровки, чистокровные… Это не имеет значения. Главное — это магия. И как ты ей пользуешься, — Гермиона медленно подняла руки. Реддл напрягся, когда она обхватила его лицо своими ладонями. — Ты всегда боялся впускать людей. Когда мы встретились, ты для себя решил, что сделаешь это. Ты всегда хотел только того, чтобы тебя приняли. Для этого не нужно строить режим, основанный на страхе, Том. — Думаешь, что уже поняла меня, — сказал Реддл. — Думаешь, я просто хочу, чтобы кто-то любил меня и говорил, что всё будет хорошо. Что все двери в этом мире просто откроются передо мной после Хогвартса, потому что я обладаю могущественной магией, — он потянулся к ее левой руке, сжимая пальцами метку. Гермиона вздрогнула, но не издала ни звука. — Ты ничего не знаешь о мире, Гермиона. Он полагается на власть, деньги и престиж. Если у тебя чего-то из этого нет, ты ничего не достигнешь. А мне нужно всё, чтобы получить признание, которое я заслуживаю. Реддл сжал руку сильнее, и на этот раз Гермиона не смогла сдержать крик боли, сорвавшийся с губ. — Ты знаешь, что другие родословные основателей Хогвартса вымерли? Что я последний? — он вытянул другую руку, зарываясь в ее волосы и притягивая ее голову ближе к себе. — Даже с таким происхождением волшебный мир никогда полностью не примет меня. И это только потому, что моя родословная была испорчена маггловской кровью. — Значит, ты решил заставить всех поклоняться тебе и уничтожить целую группу тех, кто владеет магией, только потому, что презираешь часть себя? — Гермиона стиснула зубы от боли в руке, вызванной его прикосновением. — Почему ты не хочешь попытаться исправить это путем гармонизации? Реддл отпустил ее и сделал шаг назад, горько рассмеявшись. — Из-за твоих романтических представлений о мире во всем мире мне очень трудно сопротивляться желанию убить тебя. Гермиона снова осторожно сложила руки на груди. Левое предплечье всё ещё гудело от боли из-за его сильной хватки. — Так это значит «да»? — спросила она. — Что ты решил мою судьбу? — Когда придет время, ты сдашься мне. Оставишь свой драгоценный Орден и перед всеми поклянешься, что принадлежишь мне и только мне, — сказал Реддл, подходя к ней. — А взамен я буду обращаться с тобой как с равной и назову своей королевой. Когда я выиграю, мы можем обсудить, как будет выглядеть наше общее правление. Единственная уступка, которую я позволю, — это Драко, но если ты когда-нибудь по какой-либо причине решишь сопротивляться, он будет первым, кого я убью. — Ты оставишь его в живых, даже если он не склонится перед тобой? Реддл на секунду заколебался, но потом наклонил голову. — Не заставляй меня сожалеть об этом решении, Гермиона. Она с трудом сглотнула при мысли о заключении сделки с дьяволом. О предательстве всех, кого она знала, и всего, за что боролась. Гермиона протянула правую руку, с удивлением поняв, что та не дрожит. Он вложил свою руку в ее, и девушка почувствовала, как их кожа нагрелась, когда по рукам прошел ток магической связи. Она не была смертельно опасной, как Непреложный обет, но это всё же было мощное соглашение. Убрав руку, Гермиона повернулась к лестнице. — Куда ты собралась? — спросил он. — Спать. Я устала, — сказала она, глядя на него через плечо. — И нет, я не хочу, чтобы ты провожал меня обратно в подземелья. Мне нужно побыть одной. Его челюсти сжались, и глаза сузились, но он коротко кивнул. — Тогда увидимся утром. «Нет, если моя интуиция не врет насчет сегодняшнего вечера», — подумала Гермиона, стараясь не выдавать своих эмоций и мыслей. Вслух, она согласилась: — Утром, — а потом ушла.***
Драко казалось, что он проверял время взмахом волшебной палочки каждые двадцать минут, но на деле же оказывалось, что каждые две. Когда наступило без четверти десять, он начал беспокоиться. Да, он дал ей время до одиннадцати, но всё равно все нервы были на пределе. Дверь находилась прямо напротив него. Пять шагов, и он сможет открыть ее и с большой вероятностью оказаться в своём времени. С каждым новым появлением двери казалось, что они делали ещё один шаг к цели. Драко нутром чуял, что на этот раз всё получится. Чуть не подпрыгнув от неожиданного шума, он повернул голову на звук. Вдали послышался скрип открывающейся двери, а затем хлопок, когда ее закрыли с большей силой, чем это было необходимо. Через несколько длинных секунд в поле его зрения, завернув за угол, появилась Гермиона и, заметив его, она попыталась улыбнуться. — Извини, я не знала, что он… — Избавь меня от подробностей. Грейнджер фыркнула и сердито посмотрела на него. — Драко… — Я хочу вернуть ожерелье, — сказал Драко и сделал несколько шагов вперед, оказавшись где-то на расстоянии нескольких футов от девушки. Он выжидающе вытянул руку в ее сторону. Буквально на секунду глаза Гермионы расширились от страха, и она покачала головой, потянувшись к шее, чтобы закрыть от его глаз сапфир, висевший на цепочке. — Это был подарок, символизирующий мою любовь к тебе. С недавних пор я… — Я не могу тебе его вернуть. Драко скривил в усмешке губы буквально за мгновение до того, как поднять руку выше с намерением сорвать цепочку с ее шеи. Гермиона испуганно убрала ладонь от ключиц, но, когда его пальцы сомкнулись вокруг ожерелья, он зашипел от боли и тут же отдернул руку. Малфой уставился на красные рубцы, появившиеся на пальцах, потерев их, а затем поднял на нее недоуменный взгляд. — Какого хрена ты с ним сделала? — Он проклял его, — сказала Гермиона, вытягивая руку, чтобы осмотреть повреждения на его ладони, но Драко отошел ещё дальше. — Оно обжигает любого, кто намеревается его снять. Даже меня. Драко наблюдал, как его кожа медленно вернула свой прежний цвет, и опустил руку. — Ладно, оставь эту чертову штуку себе. Надеюсь, каждый раз, когда ты смотришь на неё, ты вспоминаешь всё, что сделала. — Драко… — Похоже, ты заблудилась, Гермиона. Девушка резко обернулась, и Драко в это же время поднял глаза, зацепив взглядом появившегося из-за угла Реддла. — Я просто хотела разрешить все недомолвки, — сказала она чуть дрожащим голосом. Драко поздно понял, что совершил ошибку, скользнув взглядом к двери. Реддл, внимательно смотревший на него, проследил за движением его зрачков. Он прищурился, а затем перевел взгляд на Гермиону. — Что за дверью? — спросил он. — Ничего, — ответили они в унисон, поняв, что сами выдали себя. Реддл глубоко вздохнул, переводя с Гермионы на Драко и обратно почти скучающий взгляд. — Я сегодня не в настроении играть в игры. Говорите, зачем вы на самом деле сюда пришли, или я решу, что ты что-то планируешь, и убью его. Драко открыл было рот, чтобы возразить, но Реддл взмахнул кистью, и у него подогнулись ноги, заставляя приземлиться на колени. Малфой не мог даже пошевелиться, чтобы попытаться сопротивляться давящей магии. Поэтому он только смотрел вперед, широко раскрыв глаза. На лице Реддла четко читалось раздражение. Не отводя взгляд от Гермионы, он сделал шаг вперед. Она придвинулась ближе к Драко и вытянула руки, чтобы Реддл остановился. — Это наш путь домой! — выпалила Гермиона. — Мы попали сюда через такую же дверь, и она появляется только в новолуние. Казалось, воздух покрылся ледяной коркой — настолько Реддл был зол и настолько его злость можно было ощутить, пощупать. Драко снова начал сопротивляться хватке его магии. — И если у вас сегодня получится? — спросил он, подходя ещё ближе. Гермиона не сделала ни малейшего шага назад, и Драко возненавидел кольнувшее внутри чувство, которое можно было охарактеризовать как восхищение. — Ты бы вернулась обратно, оставив меня в полной неизвестности? — Мы заключили сделку, — сказала Гермиона. Драко переводил взгляд с Грейнджер на Реддла, усиленно гадая, какую сделку они могли заключить. — Которой легко можно будет придерживаться, когда я вернусь в будущее, — добавила она. — Ты никуда не уйдешь, Гермиона. Драко увидел, что решимость в ее глазах быстро угасала, и стал сопротивляться ещё сильнее. — Тогда позволь мне отправить обратно Драко. — Он слишком много знает. Отправить его будет слишком рискованно. — Я применю к нему обливиэйт. Если до этого момента Драко думал, что знает, что такое предательство, знает, как оно чувствуется, то он глубоко ошибался. Потому что вот оно. Теперь он мог во всех красках описать, что означало это слово. У него было такое чувство, будто она голыми руками вырвала его сердце из груди. Когда Драко ненадолго закрыл глаза, ему показалось, что это сравнение — чистая правда. — Думаешь, что сможешь удалить последние месяцы из его воспоминаний? Полностью? Без единого способа восстановить их? — Я уже так делала, — сказала Гермиона, и Драко увидел, как по ее щеке скатилась слеза. — Я стерла все воспоминания о себе из памяти людей, которые мне очень дороги, чтобы уберечь их от тебя. Ради него я тоже это сделаю, — Драко подумал, что его сейчас вывернет наизнанку, когда она протянула руку и положила ее на плечо Реддла. — Пожалуйста, — прошептала она. — Позволь мне отправить его обратно. Я сотру всё, и он ничего не вспомнит, а… — девушка замолчала и откашлялась. — А я останусь. Пара секунд, которая потребовалась Реддлу, чтобы обдумать ее предложение, растянулась на целую вечность. Он кивнул в знак согласия, и Драко, почувствовав, что тяжесть магии на теле ослабла, вскочил на ноги. Гермиона развернулась, направив палочку прямо ему между глаз. Драко уставился на древко, а через мгновение сфокусировал взгляд на Грейнджер. — Давай. Если честно, я предпочел бы ни о чем не помнить, — усмехнулся Драко. — Знать, что ты будешь всё помнить, а я буду избавлен от этого — лучший подарок, о котором можно только мечтать. Хватка Гермионы на палочке дрогнула, но уже через секунду ее магия проникла в его голову, касаясь сознания. Только что-то было не так. Драко нахмурился. Это ощущение было больше похоже на легилименцию, чем на обливиэйт или любое другое заклинание. «Беги». Это слово прогремело в голове буквально за миг до того, как она повернулась к Реддлу. Ее магия, вспыхнув, зашипела в воздухе, заставляя его опуститься перед ней на колени. — Давай, Драко! Дверь! Малфой поспешно отошел на несколько шагов назад, с грохотом распахнув первую дверь. Сердце бешено колотилось в груди, пока он тянулся за второй ручкой. Но за секунду до соприкосновения внутри щелкнуло, и в ушных перепонках назойливо прозвучал внутренний голос — Драко подозревал, что этот голос до конца его дней будет звучать как голос Грейнджер, — заставляя его отойти от двери и оглянуться на нее и Реддла. Он ненавидел, что она так глубоко проникла под его кожу, намертво засела в крови, что в такой момент вместо его слизеринского самосохранения в голову ударила ее чертова гриффиндорская храбрость. Не задумываясь ни на секунду, он рванул к ней, направляя палочку в сторону Реддла. Это действие ненадолго отвлекло их, что у Драко получилось схватить Гермиону за руку и потащить назад. Совсем как тогда, когда всё началось, он притянул ее ближе и втолкнул в первую дверь. Она мгновенно захлопнулась за их спинами, погрузив в полную темноту и не позволив вспышке зеленого цвета, которая вылетела из палочки Реддла, добраться до намеченной цели. Не успев даже вздохнуть, Драко обхватил Гермиону за талию, прижав ее к двери, и дернул ручку. Вскрикнув от удивления, когда дверь открылась, поддавшись давлению его ладони, они повалились на пол за ней.