Охана

1       Ричи стоял на пустыре, расстегнув рубашку-поло и, подставив бока солнцу, тщательно протирал линзы очков, сдувая пылинки набившегося в нос ковыля. Единственное место, где он мог спрятаться от назойливых взглядов новых одноклассников и тяжёлой руки отца, находилось не так далеко от дома – нужно было пройти только пару ярдов, и ты уже оказывался на поросшей сумахом и ядовитым плющом земле. Да, тут легко можно было заблудиться, но со стороны города открывался прекрасный вид на то, что происходило на пустыре. Никто не хочет оказаться замеченным в вечерних сумерках на заброшенном участке земли за городом, потому что (Ричи узнал это на собственной шкуре) слухи и сплетни в таких маленьких городках, как Дерри или Касл-Рок распространяются со скоростью бубонной чумы. В высокой траве резвятся только дети и рыскают маньяки, как бы подтверждая давно сформировавшуюся взаимосвязь, можете даже назвать это ка-тетом*, если так будет лучше.       Ричи не боялся ни местных легенд, которые преследовали всю его жизнь, как в одном, так и в другом городе. Кто-то говорил, что эти два пункта и ещё один, чьё название никак не хотело приходить в голову, располагались в некоторой сумеречной зоне, как в Бермудском Треугольнике. Ходили даже слухи, что где-то в лесах Мэна обитают инопланетяне-томминокеры**. В пришельцев мальчик верил, верил и в существование оборотней, но остальное казалось ему чушью, в которую не поверят и малые дети.       Он подтянул носки повыше и прошёл в высокую траву. Она с шелестом сомкнулась за его спиной, отрезав путь отступления. Тозиер спрыгнул с покатого пригорка, и то ли маленький оползень, то ли те же самые томминокеры воспрепятствовали его обратному возвращению, превратив маленький выступ в пологий холм.       Оно и к лучшему. Ричи оставляет мало следов, чему он и был рад. Обратную дорогу он обязательно найдёт, отец, от непривычки, устанет от работы на новом месте, придёт домой и, не поужинав, сразу заберётся в постель. В его голове это казалось таким правильным и единственно возможным выходом, как и то, что дважды два – четыре, солнце заходит на западе, а на этом пустыре он один. 2       Но Ричи был не один. Как только он прошёл пару акров, путаясь кроссовками в диких лозах, трава расступилась, и он вышел на очищенную площадку. Отсюда открывался вид на город. Какая-то сила, что сомкнула за ним камыши, вывела его на площадку для пикника с четырьмя деревянными столиками и дюжиной стульев, совершенно пустынную в это время. На одном из столов в предвечерних лучах солнца возвышался чёрный переносной проигрыватель с большой пластинкой на семьдесят восемь оборотов. До ушей Ричи доносилась песня Глена Миллера, совсем как тогда, когда он проводил первую ночь на крыльце нового дома.       Но девушка не была белокурой, напротив, её волосы, почти огненного цвета, сливались с закатом, и одета она была не в длинное платье с вышитым на подоле пуделем, а в джинсовые шорты и полосатую футболку, какие продаются в супермаркетах вместе с продуктами и садовыми инструментами. Она потёрла ушибленную коленку и направилась к проигрывателю, выключила нажатием кнопки, сняла диск, аккуратно протёрла его и завернула в тряпку.       Ричи уже видел её в школе, но так и не смог поговорить с ней. Он хотел оставаться в траве, как можно дольше, но девочка заметила его раньше. Ахнув и с опаской прижав к груди пластинку, как какой-то магический оберег, она так и застыла на месте. Пыль на линзах очков не давала ничего видеть. Сливалось всё: ржавая мусорная корзина, небо, земля, рыжая девочка с пластинкой… Поэтому он и не заметил, как она подошла ближе и с серьёзным видом заглянула ему в лицо.       - Ты ведь знаешь, что не должен ходить в таких местах, не правда ли? – она протянула ему руку, и Ричи инстинктивно схватился за неё. – На Пустоши очень плохая дренажная система. Затопит – и не увидишь. Бевви-Бевви, я живу на ели, - она закатила глаза. – Прости, тот, кто придумал – дурак, но мне прощения нет. Беверли Марш.       - Ричи Тозиер, - его рука так и осталась лежать в её ладони. Он помялся, и решил перевести разговор на другую тему. – Это ведь рассчитано и на сорок пять оборотов тоже, да?       - Я потеряла штуку для перемотки, но так да.       - У меня дома есть покруче, но могу поискать, вдруг найду в гараже нужные части если пона… - он остановился, когда увидел в её глазах проступившую злобу и обиду.       - Смотри, что говоришь, Тозиер. Я копила на это всё лето!       Ричи прикусил губу. В голову полезло множество голосов – пиканинни, Эд Макмейхон, Хамфри Богарт. Наружу вырвался лишь отчаянный вопль насмерть перепуганного нигера-пиканинни:       - Я осень извиняюсь, мисс Скавлетт. Я всего лишь необразованный деревенсина. Но я буду уситься следить за своим ясыком, даже если это выбьет из меня весь дух! – Ричи, как маленький ребёнок, закрыл ладонями рот.       Беверли свела брови на переносице, сморщила носик. Но потом засмеялась так звонко и громко, что разбудила птицу, с криком вылетевшую из зарослей Пустыря. Она выронила пластинку, и Ричи поднял её.       - Если из кого и вышибет, так это из меня, - она приняла пластинку. – Мне нравится. Бип-бип, Ричи.       - Что?       - Да так, - она пожала плечами. – Ты, конечно, дурак, но было бы неплохо, если бы ты был похож на телевизор. Бип-бип – и новый голос, бип-бип – и новое поведение. У тебя… - она помялась, а потом махнула рукой, как машут, когда хотят отделаться от назойливой мухи или отрубают путь к отступлению. – У тебя неплохо получается, хотя уверена, что вскоре это станет немного приставучим. Бип-бип – это я так изображала пульт, кстати. Бип-бип.       - Как скажешь, шладенькая. Для тебя я буду прошто прекрашным телевизором.       Она засмеялась, прикрыв рот ладонью. Все крики отца о том, что это неправильно, что мужчины не должны шутить, выражать никаких своих чувств, жить в спартанской обстановке и радоваться только рождению сына, сразу улетучились из головы, как только смех девочки повторился вновь.       - Это Хамфри Богарт?       - Да. Похоже?       - Не совсем, - она скорчила гримаску. – Бип-бип.       - О, мисс Скавлет, простите, что посволяю себе это, но вы разресите мне проводить вас до васего дома? Не пвиказывайте отхлестать меня плетьми! У меня с пвошлого ваза швамы не зазили.       Эмоции на лице Беверли сменились с чудовищной скоростью: от смятения до страха.       - Мне нельзя. Отец не разрешает, - она подскочила к проигрывателю и, не смотря на его тяжёлый вес, с лёгкостью подняла его. – До встречи, Ричи Тозиер.       Она поправила пластинку, засунутую под пазуху, и побежала вниз по холму, поднимая кроссовками фонтанчики дорожной пыли. Ричи долго смотрел ей вслед, вспоминая весь короткий и неловкий разговор, прокручивая каждую фразу в голове и отметая в сторону. Он не мог сказать ничего непотребного. Значит, не только у него одного отец-тиран. Стоило бы возвращаться – солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, а в зарослях плюща застрекотали сверчки. 3       Что-то подсказывало Ричи, что отец будет сегодня дома вовремя, и вместо ужина и просмотра политических новостей по телевидению, будет ожидать своего мальчика, чтобы «переговорить с ним с глазу на глаз». Две смятые однодолларовые банкноты в кармане внушали хоть какую-то надежду. Конечно, Дерри – не Касл-Рок, а тот супермаркет, к которому он подъезжал на велосипеде – не «Красное яблоко», но он надеялся, что, по крайней мере, тут он найдёт то, что искал. Отец не наказывал его за опоздание, если Ричи говорил, что он дрался. Напротив, он гордился Ричи, даже если тот приходил в синяках и побоях, но вместе с тем на его лице проступал страх, и он сам помогал ему промывать раны перекисью и заклеивать пластыри. Ему нравилось, когда его сын побеждал, но когда он приходил с раскрашенным синяками лицом, старший Тозиер превращался в самое милейшее существо из всех возможных, забывая о предыдущих проступках Ричи. Сам же Ричи прознал про это давным-давно, и уже почти год пользовался способом, ставшим для него классическим – покупал пакет со льдом, какой использовали для приготовления коктейлей, и колотил по нему кулаки, пока не царапал костяшки в кровь. Вечер, проведённый без жёсткого контроля и не менее жестокого наказания, стоил того.       В магазине было относительно тихо, только временами откуда-то из глубины зала доносился возмущённый голос, но и он вскоре замолкал, становясь неразборчивой тарабарщиной. Льда Ричи не нашёл, и в качестве замены ничего в ум не проходило. Оставалось только пройти по магазину, купить содовую и утолить жажду, мучающую его с самого пустыря.       Но дальше бакалеи он не прошёл. Проход загораживала тучная женщина с тележкой и маленьким мальчиком, которого она держала за руку. По сравнению с ней, он выглядел болезненным – впалые щёки, тонкие ноги в красных шортах. Он не был похож на мать, и только те же самые глаза, смотрящие на Ричи исподлобья, с нотками нетерпения и возмущения напоминали об этой женщине в ярком спортивном костюме.       «Леди, вы шлишком поздно выбрались на пробешку. И шмотрите не потеряйте швою шобачку. Она плохо выглядит», - позлорадствовал внутренний голос Хамфри Богарта. – «Не дай бог, штобы вы наштупили на швоего пёшика».       Дерри подтвердил свою «гостеприимность не только подозрительными взглядами исподлобья мальчика напротив, но и необоснованным страхом рыжей девочки. Беверли Марш. Бевви-Бевви, я живу на ели. «Ну что ж, тогда я – Ричи-Рич подзаборная дичь***», - подумал Ричи, переходя раздел бакалеи и понимая, что источником этих криков была возмущённая женщина, читающая этикетки на консервах. Что ещё она ожидала увидеть тут? Поля, где можно брать свежие фрукты и овощи? Огороды, где используются только натуральные удобрения? Или найти своего нового ёбыря? Ну что ж, кроме Ричи тут никого не было. Он в отвращении скривил лицо, сам, не подозревая того, подражая Бев, но шутка ему понравилась.       Он не ожидал, что в городе будет так много неблагополучных семей, но правда оказалась не на его стороне. Дерри было ещё большим скоплением зла, чем Касл-Рок, и если в Касл-Роке зло зачастую приходило извне, то в Дерри всё намечалось в семейной ячейке.       Возле парковки у супермаркета ему приглянулся идеально гладкий булыжник. Он подобрал его (для этого пришлось приложить немало усилий) и понёс за супермаркет, в скопление нечистот и мусорных баков. Снял очки, положил на землю и с силой ударил камнем по ним. Стекло не выскочило и даже не треснуло, как того ожидал Ричи, зато дужка погнулась под неправильным углом, как сломанная нога. А потом, когда Ричи попытался вернуть её в исходное положение, отломалась и так и осталась лежать в его руке.       - Эй! – откуда-то сбоку раздался голос женщины из бакалеи. – Брось камень! Какого чёрта ты делаешь?! Что если бы разбилось стекло?! Что было бы тогда?!       Ричи уже не слушал её – он схватил очки с земли и побежал в обход супермаркета, намереваясь пересидеть на скамейке и подождать, пока она уйдёт, а потом сесть на велик и катить домой из всех сил, нажимать на педали, пока из ушей не повалит пар.