Охана

1       Лёжа в своей кровати, сжимая в кулаке простыню, Ричи старается думать ни о чём. Сердце после встречи с Бауэрсом до сих пор бьётся неимоверно быстро и сильно, отдаёт в ямке между ключицами, а когда Ричи перекатывается на живот, отдаёт и в желудке. Стрелки часов размытыми линиями крутились перед глазами. Минутная на трёх, часовая чуть отошла от пяти.       Конечно, после того, как Ричи переступил через порог, между ним и Мэгги произошёл серьёзный разговор, но вместо того, чтобы избить сына, как это делал Уэортрейт, под конец отчитываний она заплакала, обняла его и запричитала ему на ухо, чтобы он больше никогда не приходил так поздно. Особенно в одиночестве. И Ричи пообещал, потому что не мог по-другому. Балабол, по уверению Стэна, всегда остаётся балаболом, но в этот вечер Ричи решил промолчать и не рассказывать матери о встрече с Генри. Он был балаболом, но не полным дураком. Они поужинали холодной курицей и кукурузными початками и Мэгги разрешила ему посмотреть до часу программу Джека Бенни. Сама она поднялась наверх к двенадцати ночи. Ричи просидел до двух, смотря в экран телевизора невидящим взглядом. Потом, сам не помня как, он, на ватных ногах перебрался в кровать и попытался уснуть, но сон так и ни пришёл спустя час, два, три...       Только лишь на рассвете Ричи удалось задремать. Сны его были спутанными – в листьях деревьев, под которыми он проходил, ему мерещилось лицо отца, в воде, которую он пил он чувствовал вкус крови, в воздухе, который он вдыхал, витал запах табака. Пол Баньян ожил и гонялся за ним по всему Дерри. Ричи то и дело обнаруживал себя на багажнике велосипеда Стэнли, но каждый раз Стэна впереди него не оказывалось – только одинокая книга с изображением птицы в корзинке и два мокасина по бокам, да наручные часы на руле, как будто Стэн просто взял и испарился. Как только Ричи пересаживался на сиденье и его ноги касались педалей, велосипед пропадал, а Пол Баньян всё ближе и ближе приближался к нему. Его дыхание воняло сырой землёй и тухлым мясом. 2       - Как собираешься провести выходные, Ричи? – вопрос, заданный матерью рано утром прозвучал для Ричи как удар грома.       Отец проводил в больнице уже вторую неделю, и до выписки оставалось всего недели три. Он никогда не думал о том, чтобы мать сожалела о своём поступке, он был уверен, что она сделала это специально, и сожалеет о том, что не смогла убить его. То же самое Ричи сказал Беверли, того же самого мнения он придерживался и до сегодняшнего утра, пока оно вновь не переменилось. Наблюдая за тем, как мать носится из комнаты в комнату и аккуратно складывает вещи Уэортрейта и книги карманного формата в объёмную сумку для покупок, которую она после взвалит на плечи, поймает автобус до больницы и проведёт с Уэортрейтом весь день, он понимает, что вновь ошибся. Чувство вины подступает к горлу, завтрак застревает в желудке, и он больше не хочет ничего сильнее, кроме как отвлечь мать от лишних мыслей, помочь ей и составить компанию, поэтому без раздумий отвечает:       - Я думал, что ты наконец возьмёшь меня в больницу. К папе, - последнее слово он не произносит, быстро выплёвывает, как застрявший волос на языке.       - Ты точно хочешь этого? – руки Мэгги крепче вцепляются в сложенную рубашку Уэортрейта. – Я... Я буду там до обеда. Потом придём домой, если хочешь. А остальное время я просто буду сидеть в вестибюле.       Ричи неприятны слова матери, её осунувшееся лицо, мешки под глазами. А самое главное – то, что он читает в её взгляде – самоуничижение за разумный и даже, в каком-то смысле, благородный поступок. Ричи откладывает вилку на тарелку, улыбается максимально широко, как может, вкладывает в улыбку всю свою душу.       - Конечно. Я могу посидеть с тобой и до вечера.       Мэгги долго смотрит ему в глаза, а потом медленно кивает. Её сборы напоминают Ричи сборы для переезда в Дерри. Они произошли совсем недавно, только недавно Ричи думал о том, как же ему будет одиноко и плохо в этом городе, но всё оказалось с точностью до наоборот. Он не хотел уезжать отсюда. И только память о собаке давила на него непосильным грузом.       Когда они приближаются к автобусной остановке, Ричи не по себе. Потому что на автобусе ездят исключительно чёрные, мексиканцы, бомжи или прислуга – низший класс американского населения. Подъезжает автобус, двери открываются и мать опускает пригоршню монет в коробку рядом с водителем. Автобус оказывается чистым, цветные люди не обращают на них внимания – кто-то курит, кто-то читает газету, одна мексиканка играет с ребёнком, чёрный мужчина смотрит в окно и что-то мычит. Ещё один стереотип, навеянный отцом, рушится, и Ричи нравится это чувство.       «Сегодня мне предстоит натянуть самую грустную маску из всех возможных», - думает он, как только в окне мелькает здание больницы, и Мэгги берёт его за руку, как маленького ребёнка, ведя к выходу. 3       В больнице оказывается светло и прохладно. Слишком светло. Яркие флюоресцентные лампы светят глаза, и Ричи ищет за что бы зацепить взгляд, чтобы избавиться от испепеляющего белого цвета, но его встречают только картины с белыми лилиями, вероятно, купленные на распродаже местного художника-самоучки, постеры с мультяшным белым зубом, призывающим к соблюдению гигиене ротовой полости, и ещё множество таких же однотипных плакатов с мужчинами и женщинами в белых халатах.       Когда мать выходит из палаты Уэортрейта, чтобы спуститься вниз за кофе и пончиком для себя и колой для Ричи, он нерешительно приближается к двери. Такая же белая, как и всё вокруг – белые стены, белый потолок, белый кафельный пол. На память приходит встреча с Бауэрсом и Хокстеттером, он глубоко вздыхает, открывает дверь и заходит внутрь.       Уэортрейт лежит на койке, накрытый по самый подбородок толстым пуховым одеялом, несмотря на то, что осень только началась, и на улице достаточно тепло. Рядом с ним пищат какие-то приборы, Ричи видит один из тех, как в фильме, что показывают сердечный ритм. Перевёрнутые зигзаги то появляются, то исчезают, и Ричи уже задумывается над тем, что хотел раньше – чтобы эти кривые превратились в одну длинную прямую линию, а писк прекратился, сменившись одним монотонным гудением.       Ричи не может припомнить ни одного доктора, которого он может спародировать, поэтому его мозг строит ассоциативную линию с Доктором Сьюзом, которая затем приводит его к коту в шляпе. Он произносит эти слова, как в мантре, приближаясь шаг за шагом к голове Уэортрейта. Страх накатывает волной, но где-то глубоко внутри Ричи чувствует надежду, что «глупые пародии» позволят его отцу очнуться. Любой ценой, даже если она будет стоить того, что он сам окажется на койке.       - Всё подмету и заберу.       Нет худа без добра.       Я отвечаю за игру.       Последняя игра.       Ричи подходит к койке, садится на корточки так, что теперь его голова находится на уровне головы Уэортрейта. Он всматривается в его лицо – подмечает выросшие рыжие усы, морщинки, царапины, вероятно, оставшиеся после разлетевшегося вдребезги молочника. Но не одна мышца на его лице не подрагивает, глаза не бегают под веками. И ничто не может привести Уэортрейта в чувство.       На прикроватной тумбочке – то, что полагается быть в каждой палате, следует за пациентами, как атрибут, как последние вещи, которые древние когда-то ложили в могилу покойникам. Взгляд Ричи скользит по букету цветов в гранённом стакане (отцу бы точно не понравилось, но кто знает?), ещё одному такому же стакану с чистой водой, кошельку, и множеству бумажных открыток с изображениями улыбающихся персонажей мультфильмов, желающих скорейшего выздоровления. Одна открытка – сложенный вполовину лист для печатной машинки, на которой узким почерком написано шаблонное пожелание скорейшего выздоровления. Рука внизу вывела инициалы и фамилию «Э. Марш». Ричи накрывает ладонью эту открытку, долго держит её над ней, как маньяки в фильмах ужасов держат подушку над лицами главных героев, готовый свернуть бумагу, спрятать в карман джинс, а после выкинуть её по дороге, но останавливается. Отцу как никак сейчас нужна поддержка, и он не хотел оказаться вторым мудаком Тозиером. Он поправляет открытки, дотрагивается пальцем до бутона белого гладиолуса и садится на соседнюю свободную койку.       Мэгги приходит спустя полчаса. Банка колы в её руках поблёскивает капельками конденсата, и она просит Ричи пить её маленькими глотками, чтобы не заболеть. По её уверениям, больницы больше заражают людей, чем лечат, поэтому сейчас на ней маска, и Ричи не может понять, намокла ли она от дыхания или от слёз.       - Мистер Марш приходил к папе? – он ненавидит второе и последнее слово, и старается произносить их быстро и неразборчиво. Мэгги заметила это и сделала ему замечание. – Я видел открытку у него на тумбочке. Ну, как открытку. Просто чернила на грёбаном белом листе бумаги! Это как нассать на снегу посреди зимы, когда остальные строят красивых снеговиков!       - Ричард Тозиер! – Мэгги знает, что ему не нравится, когда его называют полным именем, и использует этот трюк. – Никогда не произноси возле меня такие слова. Со своими друзьями – да. Со мной - нет.       - Прости, мам, - Ричи опускает голову и, поддев язычок банки, открывает колу. Пьёт большими глотками и быстро, пока не кажется, что горло начинает неметь.       - Он приходил с дочкой.       Глоток напитка застревает в горле, пузырьки щекочут нос, и Ричи отрыгивает.       - Та, про которую ты говорил. Беверли? Кажется, как-то так?       - А когда они приходили? – Ричи пытается вспомнить, чувствовал ли он запах духов или одеколона, когда подносил записку к лицу. Он знал, что в таком возрасте девочки уже пользуются прокладками или тампонами, и думал, что Беверли могла бы пользоваться и дезодорантом.       - Прошлым утром. Ты тогда спал, и я не хотела тебя будить. Я заранее знала, что они приедут. Мистер Марш предупредил. Он забрал меня из дома. Я сидела на переднем сиденье, а его девочка на заднем. Они выглядят хорошей семьёй. Он поставил её любимые песни. Какой-то современный рок, не могу припомнить, - Мэгги приложила указательный и средний палец к вискам, как шарлатаны-гадалки на фестивалях. – Нет, всё ещё не могу вспомнить. В любом случае, мистер Марш подвёз меня до больницы. Думал, что твой папа уже очнулся, и... – её голос задрожал, но по щеке не скатилась ни одна слезинка. – Привёз что-то в контейнере, - она развела руки, рисуя в воздухе цилиндр. – Беверли приготовила. Они посидели часа два, мистер Марш поговорил с врачами. Беверли пока сидела в вестибюле и читала журналы. Она хорошая девочка, Ричи, не правда ли? А потом они уехали домой. Конечно, подвезли и меня, как раз к обеду, а тогда уже и ты проснулся.       - Почему ты мне ничего не сказала? – Ричи отложил банку на койку, справа от себя, и скрестил руки на коленях.       - Потому что я думала, что вы, дети, сами всё обсудите. Разве она тебе ничего не сказала?       Ричи вспомнил изумлённое лицо Беверли вчера, как она спрашивала, как его отец, что он делает, стало ли ему лучше, как он сам себя чувствует, и всё ли с ним в порядке. Обида поднялась к горлу, из глаз брызнули слёзы, и он отвернулся к стене.       - Нет. Ничего такого. Наверно, она была не в духе или типа того. 4       Вечером Неудачники собрались уже все вместе, на поляне. Мать Бена положила ему с собой сандвичи с арахисовым маслом и джемом, Беверли принесла с собой термос горячего шоколада – без кофе, просто топлёный в кастрюльке дешёвый шоколад из продуктового магазина при заправке. Остальные скинулись даймами и съездили в магазин Госслина. Ричи ехал на багажнике велосипеда Стэнли, и он был рад до одури, обнаружив, что, как только он залез на велосипед, Стэн не растворился в воздухе, а его мокасины не остались валяться на земле – он лишь оттолкнулся ногой от земли и закрутил педали. Ветер свистел в ушах Ричи и он сдерживался, чтобы не закричать, когда велосипеды скатились вниз по холму. Беверли, держа руль одной рукой, протянула ему другую, и Ричи попытался ухватиться за неё, но только лишь чиркнул пальцами – Стэн резко завернул вправо, чтобы объехать упавшее дерево. Ричи злился на Беверли, но предпочёл до поры до времени оставить маску весёлого дурачка.       В магазине они поспорили о покупке дополнительных сэндвичей. Билл насчитал почти четыре доллара со всех, кроме Беверли и Бена, которые уже принесли готовую еду. Спонтанный пикник (идея была преподнесена Ричи) грозилась пойти в тартарары. Стэн уверял, что покупать еду на заправках идея не из лучших, Ричи говорил об обратном. Всё разрешилось только тогда, когда Ричи поднёс к Стэну пакет с одним из сэндвичей и стал тыкать ему в лицо, выкрикивая одно и то же «они в герметичной упаковке, Стэнли! Тут есть наклейка с датой изготовления Стэнли! Госслинг может приготовить нам новые сэндвичи, Стэнли!», и Стэн, не вытерпев, вырвал из его рук пакет и бросил его на кассу ко всем остальным покупкам. Сэндвич – четыре клубных сэндвича – оказались достаточно свежими, и все единодушно решили добавить их к уже купленным пачкам чипсов, развесному попкорну, упаковке пирожных «Туинкиз» и мармеладным червячкам, больше половины из которых оказались сухими, и те перекочевали до поры до времени в карман Ричи, потому что, как сказал он сам, «он уже придумал предназначение для этих старых негодников».       Плед Стэна послужил для них отличной подстилкой. Как только чипсы закончились, Билл, одолжив у Майка перочинный ножик, стал делить сандвичи Бена, пытаясь сделать из них что-то типа клубных. И тогда Ричи решил, что время пришло. Он достал из коробки бисквит «Туинкиз», надкусил, слизал крем с пальцев и буднично произнёс:       - Вчера я столкнулся с Бауэрсом.       Беверли выронила крышку с горячим шоколадом, которую они передавали по кругу. Шоколад разлился на плед и кто-то недовольно зашипел.       - Ты... Что? – губы Беверли растянулись в кривой усмешке и она подвинулась к Эдди от расползающегося пятна шоколада. – Т-т-ты не можешь говорит это. Ри-Ричи, это не смешно.       - Хэй, подружка, это только у Большого Билла такая фишка – заикаться. Всё нормально. Всё прошло достаточно гладко и хорошо.       Майк отложил надкусанный сандвич, сгрёб упаковки от чипсов в сторону и наклонился вперёд, опираясь на руки.       - Где и когда? Когда ты видел их, Ричи?       Стэн наклонил голову вбок.       - Это после того, как я оставил тебя или нет?       - Т-ты не виноват С-С-Стэн, - Билл похлопал его по предплечью и перевёл взгляд на Ричи. – Ты-то как? В-всё в по-по-порядке?       - Ага, - Ричи подобрал под себя ноги и оглядел всех вокруг с широкой улыбкой. – Это было не сложнее того, как увидеть нижнее бельё чей-нибудь мамашки, пока оно сушится на бельевой верёвке. Эдди, - он уже выбрал жертву для шуток, и перевёл взгляд на него. – Посоветуй своей мамке больше не вывешивать их у всех на виду. Сначала я подумал, что это воздушный шар сдулся у вас на газоне! А это были её трусы!       - Просто заткнись, болван! – Эдди фыркнул и скрестил руки на груди. Но Ричи успел заметить, как он подавил улыбку. – Если начал рассказывать, так продолжай.       - Окей, окей, Эдди-Спагетти. Будь спокоен, Стэн, ты не виноват. Ты не какая-то там сова, чтобы летать по всему Дерри и выслеживать меня, - Ричи подмигнул ему, и Бен шёпотом спросил у Стэна, что тот имеет ввиду. – Как бы там ни было, эти два олуха стояли под статуей Пола Баньяна. Сначала я принял их за тени. А потом они закурили. Воняло смолой и дерьмом.       Бен поднял руку, как примерный ученик.       - Да, Бенни, ты можешь спрашивать, - Ричи выставил вперёд указательный палец и издал звук стрельбы из пистолета.       - Так ты смог выбраться без последствий?       - В каком смысле, «без последствий»? Бен, никто не заставлял меня сосать члены или что-то в этом роде, если ты про это.       - У-у-у него шрам от Бау-у-уэрса, - Билл за то время, пока все были сосредоточены рассказом Ричи и пытались уловить смысл сквозь пулемётную очередь слов, успел убрать все продукты в отдельный угол, и сейчас отрывал от полупустой коробки из-под пирожных тонкие картонные стружки.       - О! Покажи! – Ричи на четвереньках подполз к Бену. Плед собрался, и он залез на него ногами. Недовольного шипения не последовало.       Бен прижал руки к животу, и Ричи подумал, что, будь он женщиной и на пару килограмм худее, то мог бы быть похож на Мэрилин Монро с её знаменитой летящей юбкой, когда она пытается прижать её к ногам.       - Он покажет тебе после, если захочешь, - Майк, сидевший рядом с Беном, положил руку на плечо Ричи и оттолкнул его. – Сейчас самое важное то, что ты нам расскажешь.       Под его строгим взглядом, Ричи пришёл в себя и отстранился от Бена, сел на ноги, упираясь коленями в голую землю. Джинсы пропитались травой, но он не обращал на это никакого внимания. Он чувствовал, что пришёл его звёздный час, и сейчас от его поведения зависит многое – начиная от доверия Неудачников и заканчивая его дальнейшей судьбой в Дерри. Ричи оглядел всех неудачников, представляя себя кандидатом на выборы, осматривающих толпу избирателей перед тем, как держать речь. Беверли, прижавшаяся к Биллу, Бен, до сих пор держащий руку на животе, Майк с серьёзным выражением лица, Эдди, сжимающий плед, Стэн, прищуривший глаза, Билл, продолжающий отрывать длинные полосы от картонной коробки. И все шесть пар глаз были устремлены на него. В Пустоши повисла тишина, и только шум рвущейся коробки и перекатывающихся баночек в борсетке Эдди, когда тот ёрзал по пледу, нарушали её. Ричи глубоко вздохнул, собираясь с мыслями и продолжил, тщательно подбирая слова.       - Хорошо. Итак, Стэн, ты ни в коем случае не виноват. Ты чертовски сильно мне помог вчера, когда вывез меня в Пустоши. В ином случае вы бы сегодня нашли либо мой разлагающийся труп, - Ричи заметил, как поморщился Эдди. – Либо что ещё похуже.       - Поч-ч-чему ты не рас-сказал? – Билл перевёл взгляд на Стэна, но тот лишь пожал плечами, как будто спасение чьих-то жизней было его обычным хобби.       - Потому что герои не раскрывают своих личностей! Вот почему! – Ричи поднял руки вверх и зашатался из стороны в сторону. – Стэн-Супермен спешит на помощь, и тогда весь мир будет спасён, бандиты сядут за решётку, мамочки будут целовать своих детишек, а Стэн...       Беверли встрепенулась и щёлкнула пальцами.       - Бип-бип, Ричи.       Ричи застыл, в его мозгу будто что-то замкнуло, он опустил руки и продолжил говорить дальше, будто ничего и не случилось.       - Это что-то типа условного рефлекса? – Майк говорил шёпотом, но Ричи, услышав его, решил промолчать. Возможно, Бевви и натренировала его, как собаку Павлова, но это было даже и к лучшему.       - Ну, как только ты закрыл дверь, - Ричи перескакивал взглядом то со Стэна на Билла, то с Билла на Стэна. – я пошёл сразу по Костелло-авеню, как тебе и говорил. Прошёл до конца, полюбовался видами, погулял, послушал музыку из бара.       - Ты что, забрёл к дому Беверли? – Бен приподнял бровь. – Только там есть бар. «Сокол».       Ричи подмывало спросить, откуда Бен знает топографию в районе Бев, но вместо этого он лишь прикусил язык.       - Потом наконец-то решил пойти домой. Сами знаете, я живу неподалёку от статуи Пола Баньяна. Ну, там перейти этот мост...       - Мост поцелуев, - Эдди поддал голос. – Когда переедешь его, сразу можно увидеть Пустошь.       Ричи разрешил спародировать себе Шерлока Холмса. Он прикурил от воображаемой трубки и поднял козырёк воображаемой кепи.       - И Вы, как всегда правы, доктор Ватсон. Я живу как раз за мостом поцелуев. Я ненавижу Пола Баньяна. Он не напоминает вам что-то... Ну, не знаю, эти его пластиковые глаза наводят жуть. Кто-нибудь? Хоть кто-нибудь не боится его?       Ричи ожидал, что все Неудачники поднимут руки, но они сидели, как и прежде.       - Хорошо. Так вот, - Ричи сложил ладони вместе и выставил их вперёд. – Они стояли как раз под статуей Пола Баньяна. Я не видел их, зато видел огни от сигарет. Они курили и, кажется, пили. Как только я набрался храбрости пройти перед ними, пройти этот участок без живой изгороди – ну, знаете, главный вход в эту зону – так вот, именно тогда кто-то из них выкинул бутылку, и она разбилась о камень. Я слышал, как они говорили о том, что были очень злы, что не смогли найти... – Ричи хотел было сказать «вас», но сила общности не покидала его, поэтому он продолжил по-другому. – Нас. Им не удалось нас найти, потому что мы ушли раньше, чем они думали. В убежище ведь не проведён свет, не так ли?       - Это невозможно, - Бен отрицательно замотал головой. – Единственные электрические столбы находятся достаточно далеко. Аж в самой пикниковой зоне, да и нужно разрешение, чтобы им пользоваться. Я хотел провести его, но так ничего и не вышло.       Ричи поднял руки вверх и заговорил голосом какого-то религиозного мужчины, которого видел по телевизору. Он пришёл на игру, крутил барабан, чтобы выиграть стиральную машину и каждый раз молился богам, принимая такую же позу, как чёртова статуя Иисуса в Рио-де-Жанейро.       - И мы восхвалим господа за этот маленький подарок, потому что в иной другой ситуации, Бауэрс со своим парнем – или кем он там ему является – нашли бы нас сразу же. Загребли в охапку и затолкали в печь, как Гензель и Гретель. Только я слышал, что вместо печи у них какой-то холодильник. Кто-нибудь покажет мне потом его, чтобы я ненароком не нарвался на него?       - Н-не выйдет, - Билл покачал головой. – С-с-слишком опасно даже для такого. М-мы не можем з-знать, когда Пат-т-трик будет там. Он далек-к-ко. Не волнуйся.       - Насколько далеко, Билл?       Майк пальцем изобразил в воздухе бегущий циферблат часов.       - Не отвлекайся, Рич. Как ты вообще смог... Сбежать от них?       - Сбегать могут только трусы, Майки! – Ричи вспомнил, как повёл себя прошлым вечером, и решил рассказать им об этом. Если они хотят работать вместе против банды Бауэрса или хотя бы продолжать дружить, между ними не должно быть никаких секретов. – Я просто плюхнулся на задницу и стал молиться всем богам! О, бозеньки, памагите малинькому пиканини вылваться и попасть домой! - он запнулся.       Майк рассмеялся и выставил большой палец, одобрительно кивая. Стэн, переставший дышать, с шумом вздохнул и разжал пальцы.       - Прости, Майк, ничего не могу с собой поделать, - Ричи пожал плечами.       - Всё окей. Это просто как дружеские шутки. Ты можешь смеяться надо мной, я могу смеяться над тобой, но это не будет обидно, потому что мы друзья.       Ричи от этих слов стало ещё более неловко и он замялся. Рука Билла коснулась его кисти и поттянула вниз.       - Х-х-хорошо, Ри-ричи. Нам нужно з-знать больше, так что по-пожалуйста.       - Твоё заикание стало сильнее, Билл, - он перевёл взгляд на истерзанную коробку. – Ладно. Осталось ещё совсем немного. Я сам не знаю, как начинаю отвлекаться от темы. В любом случае, так всё и продолжалось пару секунд. Минут? Часов? Чёрт, то время показалось мне настолько медленным, как если бы я дожил если бы не до 10 000, так до 8000 года точно. Я просто встал, вспомнил всё то, что вы говорили мне, и пошёл. Застегнул рубашку, спрятал под ней очки, зацепив дужками за ворот футболки. Ну, знаете, чтобы избавиться от тех признаков, которые могут выдать во мне типичного Неудачника. Потому что мне кажется, что они чуют это всё, как...       - Акулы кровь, - помог Стэн.       - Или питбули, - Беверли сжала пальцы вместе, образовав замок.       - Или как мамаша Эдди.       - Чёрт! – Ричи вскинул руки вверх. – Кто это такой смелый мальчик, перенял у меня шутку про мамашу Эдди?       - Тот и будет самой настоящей жопной дыркой! – Эдди нетерпелось дослушать историю до конца, но все эти выкрики настолько ему надоели, что он намеревался уйти. Ричи успел перехватить его и усадить на место, ущипнув за щёку.       - Хэй, Эдс, мы не хотим обижать твою мамку. К тому же, на этот раз это сказал не я, так что садись и расслабься.       Эдди несильно ударил его по руке, намереваясь избавиться, как от надоедливого насекомого.       - Мне не нравится, когда ты называешь меня «Эдсом».       - Не-не-не, Эдс, я заметил. Я уловил твою улыбку, так что... Ты говоришь ложь.       - Ричи, - Беверли потянула его за подол рубашки. – Так ты расскажешь всё до конца или как? У меня уже голова гудит от всей этой путаницы.       - Это всё, - Ричи плюхнулся обратно на плед. – Это всё, что мне нужно было сказать. Бауэрс с Хокстеттером увидели меня, но прошли мимо, потому что я снял очки и застегнул рубашку.       - Это всё уложилось в пять секунд, - Стэн протянул Ричи кисть с наручными часами. – Но ты проговорил минут пять. Из тебя нелучший рассказчик, Ричи.       - Зато вам было весело? – Ричи подпрыгнул на месте и развернулся к Стэну. – Тут было всё! Экшн, накал, саспенс, немного... Детективов! Ох, ещё бы романтику, и было бы самое то.       Бен похлопал Билла по спине и отвёл в сторону. Он хотел, чтобы разговор казался личным, но специально говорил громче, чтобы его смогли услышать остальные.       - Билл, нам срочно нужно менять расположение убежища. Я знаю, оно ещё недостроено, но все уже привыкли к этому месту, но...       Стэн сорвался с места и подошёл к ним. Лицо Эдди побледнело, Беверли нахмурилась.       - Кажется, они проходили неподалёку, - Стэн поднял с земли ветку и начертил что-то на земле. – Я был тут, - он переместил его в другое место и нарисовал идеально ровный круг. – Ричи тут, - второй круг. Патрик и Баэурс здесь, - их он обозначил треугольниками такими же безупречными, как и круги. – А убежище тут, - он нарисовал прямоугольник. – Они шли по пути Бевви. Так что, вероятнее всего, они прошли от убежища в каких-то футах десяти, но не смогли заметить его. Да, конечно, мы можем быть в безопасности, но вероятность того, что они переделают это под их территорию намного больше. 5       Беверли вела свой велосипед точно так же, как это делал вчера Стэн, только в корзинке из стороны в сторону мотало не книгу, а пустой термос. Она подняла голову к небу, рыжие волосы сверкнули на свету, как огонь. На этот раз они решили пойти другим путём, чтобы не нарваться на банду Бауэрса, если их догадки были верны.       - У тебя что, нет велосипеда, Тозиер?       Ричи уже мог прочитать настроение Беверли, как открытую книгу, и сейчас он мог с уверенностью сказать, что она пытается подшутить над ним, вывести его Голоса наружу. Но обида за то, что она не сказала ему о посещении Уэортрейта всё ещё была слишком сильной.       Они проходили по полю подсолнухов, их ноги ступали по мягкой земле, изрытой колеёй колёс маленьких сельских грузовчиков с деревянными кузовами, в которых местный урожай кукурузы и тыкв каждую осень развозился по всем соседним городам Мэна. Вот и сейчас Ричи чувствовал сладкий запах кукурузы, а к кроссовкам прилипали сухие жёлтые волоски. Он сорвал головку подсолнуха и оборвал листья, оставив только семечки.       - Да нет, велосипед-то есть, просто ты никогда не показывала мне тот путь, который не проходил бы вниз по заднице.       Беверли хихикнула, прикрыв рот ладошкой.       - Ты сегодня неплохо держал речь, Ричи, - она оседлала велосипед и похлопала по багажнику. – Садись. Я подвезу тебя до дома.       - Нет. Мне нужно в аптеку, - Ричи достал семечку, сгрыз и протянул подсолнух Беверли. – Мама хочет купить ему лекарства или что-то в этом роде. Может, пачку гигантских подгузников или резиновые трусы. Чёрт, я не знаю. Что вообще используют в таких случаях.       - Как говорит мистер Эппингтон* – каопектат и резиновые трусы.       - Кто?       - Неважно, - она слезла с велосипеда и протянула руку к ладони Ричи, на которую он стряхнул все зёрна. – Он не так опасен, как например тот же самый мистер Кин, или его дочь, Грета.       - Это опять что-то в стиле банды Бауэрса? Они не так уж и страшны, Бевви.       - Нет. Грета донимает далеко не всех. Она боится тех, кто мельче её характером. Она боится парней, понимаешь о чём я?       - В таком случае, опасность мне не грозит.       - Так, - протянула Беверли. – Как же он там? Будем обходиться без каких-либо определений, имён или фамилий, раз тебе так нравится больше.       - Это я мог бы спросить и у тебя, - Ричи выбросил опустевший подсолнух через деревянные колышки забора и посмотрел в глаза Беверли. Выдержал её взгляд, и она опустила голову, наблюдая за тем, как с каждым шагом ноги заплетаются всё сильнее и сильнее, поднимая дорожную пыль. – Мама говорила, что ты приходила с НИМ. С твоим ним, - он позволил себе улыбнуться, но, спохватившись, сжал губы в тонкую полоску. – А ты ведь спрашивала даже в тот день, как он. Ты уже знала, не так ли?       - Меня заставил отец. Я думала, что это только испортит тебе настроение.       - Мама говорила, что он подвёз её до больницы, вы слушали твою любимую музыку и...       - Ричи, - она остановила велосипед и положила руки ему на плечи. Ричи успел подумать, что если бы он видел в ней не подругу, а девушку, то поднялся бы на цыпочки и поцеловал её. – Это не была моя любимая песня, ясно? Это была ЕГО любимая песня. Он специально вёл себя так, чтобы показать, будто мы обычная семья, понимаешь? – на её глаза навернулись слёзы, и она часто-часто задышала. – И это ненормально. Я знала, что ОН делал с тобой, я не хотела ехать туда, потому что мой отец нашёл себе чёртового единомышленника, а ещё... Я даже была в какой-то степени рада, что ОН в больнице. Потому что если бы ОН тоже был в больнице, то они стали бы прекрасными друзьями. Лежали бы, прикреплённые к одним капельницам, или что там может быть?! Срали бы в одну утку и... И...       - Бевви, я запутался, - он чувствовал злость на самого себя, жалость к ней и страх.       Она отстранилась от него, скинула лямки комбинезона и подняла футболку. Ричи успел заметить чёрную ткань лифчика, но она опустила ткань ниже, так, чтобы оставался виден лишь синяк. Ричи медленно приблизился и потрогал его подушечками пальцев, стараясь делать это как можно аккуратнее. Беверли дёрнулась, и вжала живот. Он поспешно отдёрнул руку, как будто прикоснулся к раскалённой камфорке. Было видно, что синяк поставили давно – многие участки уже успели приобрести желтоватый оттенок, и только по краям оставались маленькие фиолетовые пятна.       - И как он тебя так? Чем?       - Руками, - Беверли заправила футболку в комбинезон, подпрыгнула, чтобы незаметно натянуть упавшие шорты. Семечки выпали из карманов, и к ним сразу же слетелись вороны. – Пошли отсюда.       До конца деревянных колышек по краям поля они шли молча. Как только подсолнухи сменились зарослями, Ричи решился на мучающий его вопрос.       - Он тебя бил или...       - Лапал. Ты это хочешь сказать, Тозиер? – она остановилась и зашаталась из стороны в сторону. Ричи подумал, что она собирается упасть в обморок, и подбежал, чтобы схватить её. На земле валялось много булыжников, об которых она могла бы размозжить голову или сломать шейные позвонки. Но она не упала. Выстояла. – Да.       - Мне жаль. Я просто хотел поворчать на тебя, что ты ходила к нему и даже не сказала об этом. Это... – он ударил себя по лбу кулаком, оставив красный след. – Я думал, что ты вела со мной так специально. Что ты такая же, как Билл... Или Стэнли. Всегда хочу называть его именно так. Стэээээнли. Как уже взрослого дядьку, - Ричи приставил к верхней губы воображаемые усы из пальца. – Старый дядька с необрезанным членом.       - Да всё нормально, - Беверли встряхнула головой и пошла дальше, задрав голову к небу и смотря на набухшие облака, которые грозили принести завтра в город сильнейший ливень. – Прокисшее молоко. Помнишь, Ричи? Я говорила уже об этом... Со всеми. Со всеми Неудачниками. Да и с тобой этот разговор должен был когда-нибудь состояться, потому чт...       Ричи не дал ей договорить - он ударил по воображаемой кнопке, как на телепередаче и выкрикнул:       - Потому что у Неудачников нет секретов друг от друга, не так ли?       - В точку. Как раз хотела сказать что-то похожее.       - Это мне в голову пришло, когда я рассказывал ту историю про мистера Педика и его любвеобильного дружка, - Ричи улыбнулся, гордый собой.       - Только я не знала, что разговор состоится НАСТОЛЬКО быстро. Сколько ты тут у нас? Недели три?       - Типа того, - Ричи пожал плечами и выдал последнюю ложь, которую он когда-либо в будущем скажет Неудачникам. – Просто я очень быстро схожусь с людьми. 6       Беверли, как и договаривались, подвезла его до города и оставила у аптеки Кина. Мать уже была там – Ричи видел, как она помахала им сквозь толстое окно витрины, держа металлическую сетчатую корзинку с какими-то коробками лекарств. Беверли помахала ей в ответ.       - Хэй, Ричи, спорим, что там уже Эдди?       - Эдди? Он не мог так быстро добраться досюда. Он что, живёт в аптеках?       Беверли пожала плечами и улыбнулась. От той грустной и обозлённой девочки, что показывала ему синяк на подсолнечном поле не осталось и следа, она вновь стала обычной Беверли, которая нравится почти всем родителям. Но Ричи понимал, что она была такой исключительно в окружении взрослых.       - Хорошо. Тогда спорим, что моя мама опять начнёт сводить нас вместе.       Беверли засмеялась и специально стянула с него очки, надела на кончик носа, посмотрелась в отражение витрины, не заметив пристального взгляда мистера Кина через стойку, ещё раз помахала Мэгги, сняла очки, отдала их Ричи и покатила вниз по улице, направляясь к Пенобскот.       Колокольчик над дверью тихо звякнул, пропуская Ричи внутрь. Мистер Кин отвлёкся от раскладывания жвачек с карточками бейсболных игроков на маленькую стойку прилавка и посмотрел на Ричи. Ему не понравился этот взгляд. Несмотря на потолочный вентилятор внутри было достаточно жарко. Деревянные лопасти потолочного вентилятора гнали воздух только на самого фармацевта, вовлекая в медленный танец остатки волос на голове старика**. Они были тонкие, как паутинки, и одного взгляда на них хватило, чтобы Ричи быстрым шагом пересёк аптеку и направился к матери.       В соседнем ряду, возле отдела с пищевыми добавками, он заметил Эдди и помахал ему рукой. Его мать тоже была тут, и Ричи подумал, что они, как сиамские близнецы, или что ещё хуже, как гигантский паразит, присосавшийся к мелкому травоядному. Тот поднял руку и помахал ему в ответ. Женщина подняла голову и всмотрелась в Ричи, отмечая про себя мелкие царапины от веток на лице Ричи, разбитые колени и синяки от пальцев Уэортрейта. Как бы Мэгги не пыталась тщательно скрыть их, замазывая своей косметикой, после бурного дня тональная основа вместе с потом стекла на воротник.       - Мальчик, - она поманила его рукой к себе, но как только он остановился, вытянула руку перед собой, чтобы он не приближался слишком близко, чего Ричи делать итак не хотел.       - Ричард, - прошептал Эдди, с деланным видом разглядывая какие-то склянки на витрине, хотя только минуту назад не питал к ним никакого интереса. – Это мой друг, мам. Я говорил про него. Давай просто уйдём и...       - Ричард, с тобой всё в порядке? – голос у неё был громкий, как у валькирии. Мистер Кин вновь оживился, и теперь с интересом наблюдал за разворачивающимся разговором. Девушка – судя по всему, его дочь, только посмотрела на них через край журнала, перевернула и застыла. – Ты выглядишь не очень. Эддичка, - она повернулась к сыну. – Ты тоже так играешь, что у тебя синяки и царапины по всему телу?       - Всё со мной в порядке, мэм, - Ричи выставил вперёд большой палец с забившейся под ноготь грязью Пустоши, как будто это хоть как-то могло спасти ситуацию. – И... Ваш сын, - его так и подмывало передразнить её и навать Эдди «Эддичкой», но после такого он бы точно не отделался одними разговорами с ненормальной, которая считает, что пищевые добавки могут хоть как-то помочь. – Не так уж и сильно участвует во всём этом, когда мы все бесимся.       Мать погладила Эдди по голове, как совсем маленького ребёнка и удовлетворительно кивнула. За её спиной Ричи заметил фигуру своей матери, с испуганным видом сжимашую лямку холщовой сумки. Корзинку с покупками – Ричи заметил баночку с каопектатом – она поставила на пол, у правой ноги. Она открыла рот, чтобы позвать его, но миссис Каспбрак опередила, задав тот вопрос, которого Ричи никак не ожидал.       - Мне стоит позвонить в службу опеки детей, Ричард? Или сообщить об этом мистеру Неллу?       Ричи не знал кто такой мистер Нелл, но догадывался, что он был либо шерифом, либо обычным рядовым офицером – суть от этого не менялась. Губы Мэгги сжались в тонкую полоску, она рывком подняла корзинку и, обогнув Эдди, взяла Ричи за руку, телом загородив его от женщины.       - Всё в порядке, миссис...       - Каспбрак, - в её голосе слышались нотки раздражения, что её добродетель не удалась.       Эдди за её спиной притих, Ричи последовал его примеру. Корзинка, раскачиваемая матерью из стороны в сторону, продолжала бить его по бедру, но он ничего не сказал.       - Они всего лишь маленькие дети, миссис Каспбрак. Всё хорошо, - Мэгги выдавила из себя улыбку. – Ваш сын наверняка сможет потвердить то, что с Ричи всё в порядке.       Ричи с надеждой посмотрел на Эдди и приложил палец к губам. Тот в ответ сделал серьёзное лицо и кивнул. Они поняли друг друга – Эдди ничего не говорит о том, что происходит в семье Ричи (а он был уверен, что об этом знают все, или, по крайней мере, догадались, увидев синяки), а Ричи, в свою очередь, молчит о том, что Эдди как раз-таки и шатается по тем местам, где подстерегают опасности – по Пустоши.       - Благодарю за участие, миссис Каспбрак, но с Ричи, как я уже и сказала, всё в порядке. Мне нужно купить мужу лекарства. Он один из тех, что чуть не утонул в Кендускиге. Ему показалось, что наш пёс выбежал из дома, испугавшись грозы и случайно упал в реку.       Врала Мэгги хорошо, в отличие от Ричи – её голос не дрожал, глаза не бегали из угла в угол, дыхание оставалось ровным. Миссис Каспбрак поверила ей, и прижала руку к необъятной груди со стороны сердца.       - Ох, я читала об этом в газете. Надеюсь, что ваш муж скоро выздоровеет.       Ричи хотел было кивнуть в сторону выхода, чтобы поговорить с Эдди, пока их матери обмениваются любезностями, но миссис Каспбрак, заметив его движение, замолкла сама.       - В таком случае не буду вас задерживать, - она наклонилась вниз, достав до своих коленей (до недавнего времени Ричи думал, что это невозможно), положила на них руки и произнесла самым милым голосом, который смогла из себя выдасть. – Удачи и тебе, Ричард. Мне жаль, что твой отец в больнице.       Ричи почувствовал, как смешанное желание заплакать, засмеяться и пнуть толстуху по её выпяченной заднице, которая, наверняка, напоминало жерло пушки, распирают его изнутри. Но Мэгги остановила его, взяв за руку.       - В таком случае, до свидания миссис Каспбрак.