Охана

1 ,       Убежище выдалось на славу. Электричества в нём по-прежнему не было, а электрогенератор пришлось вновь перетаскивать в дом Бена (для того, чтобы не повредить его, Майк, Билл и Ричи тащили его, втроём вцепившись в одну ручку, почти до самого дома Хэнскомов), но всё же то, что они проделали с «новым холостяцким убежищем», как Ричи называл это место, говоря своим первым придуманным самим голосом персонажа – Кинки Брифкейса, сексуального бухгалтера. Именно поэтому им было так тяжело покидать Дерри даже на два дня – субботу и воскресенье, отводившиеся на экскурсию, они планировали провести в маленьком убежище. Даже Ричи не был рад этому, но мысль о том, что месяц назад обещал ему Билл – они обязательно увидят Бертрама, живого, на самой настоящей ферме, не покидала его головы. И, как только день отъезда приближался с каждым днём, сны Ричи об отце, гонящимся за ним через всю больницу, сменился грёзами о том, как он снова будет играть с Бертрамом, как огромный пёс вновь будет наваливаться на его узкую грудь, облизывать лицо языком и радостно лаять. На какое-то время Билл Денбро, его же собственный ровесник, стал для него добрым Санта-Клаусом, исполняющим желание всех детей, несмотря на поведение. И, замечая, с каким восторженным взглядом Эдди смотрит на Билла, видя в нём не только друга, но и старшего брата, Ричи всё больше утверждался в своих догадках, что он точно исполнит своё обещание.       Именно поэтому Ричи начал сбор вещей не так, как проделывал это всегда, собираясь в школу – лишь бы напихать что-то в рюкзак поутру – а с самого вечера. И, уж поверьте, чувствовал он себя просто прекрасно, не как в тот раз, когда он уезжал из Касл-Рока, когда казалось, что он никогда не найдёт друзей, все будут ненавидеть его и считать странным. Теперь же он бы отказался от переезда в Касл-Рок, потому что Дерри стал ему новым домом, домом в сто раз лучше предыдущего, ибо здесь он нашёл друзей, и в школе на него не обращали внимание, в отличие от прошлой, где каждый старшеклассник считал своим долгом ударить его или врезать по очкам, а девочки шарахались от него, как от гнойного прыща, распуская слухи. Пока что не трогали.       Последним он упаковал ошейник Бертрама со всё ещё оставшейся шерстью. 2       На радость Ричи, Стэн поехал тоже. Конечно, для этого его родителям пришлось подписать кое-какие документы и доплатить за проезд и пропитание, которыми каждый год обеспечивала та или иная компания (в этот раз это был «Дамский клуб Дерри»), потому что их сын был младшеклассником, но это стоило того. Стэна взяли на борт, и 5 октября 1958 года, когда небо затянули тучи, Неудачники собрались у порога школы, наблюдая за тем, как толстые капли дождя падают с неба. Зонтик был только у Стэна, который любезно отдал его Эдди. Если бы мамаша Каспбрэк увидела, что её сыночек мокнет под дождём, она бы, несомненно, забрала бы его домой, не обращая внимания ни на какие протестующие крики и попытки выглядеть взрослым мужчиной. Раз мама говорила, что у него слабый иммунитет, и дождь когда-нибудь его убьёт, значит она была права. Эдди не нравилось стоять в нелепых галошах, когда все остальные были в кедах или мокасинах, но приходилось терпеть это унижение до тех пор, пока он не окажется в автобусе.       Беверли наблюдала за потоком дождя, стекающей по покатой крыше, нависшей над входной лестницей. Ричи сидел на ступеньках и уже жевал закапованные матерью сухофрукты, Билл в нетерпении расхаживал туда-сюда, Майк сидел на сумке с вещами, а Бен то и дело лез в походный рюкзак, проверяя принадлежности, потому что ему казалось, что за одну прошедшую минуту в его рюкзаке могла образоваться брешь.       - Хэй, Рич, - Беверли не отводила взгляда от набухающей капли воды на крыше. – В Касл-Роке ведь не бывает таких сильных дождей, не так ли? Эдди потряс зонтом, разбрызгивая капли дождя.       - Пожалуйста, скажи что нет. Я люблю дождь, но я не хочу ходить в этих галошах все два дня.       - Почему? – с искренним интересом поинтересовался Ричи. – Ты похож на маленького гномика в больших башмаках, и это довольно… Мило, Эдс.       - Так что там насчёт дождей, Рич? – Беверли уже привыкла, что после слов каждого Неудачника Эдди будет ворчать, а Ричи дразнить его. Они были похожи на братьев, и это радовало её, но нескончаемый поток слов иногда действовал на нервы.       - Ну, мимо нас протекает река, иногда идут дожди, но не так уж чтобы часто.       - У нас город, как в котловине, - Майк сложил ладони вместе и изобразил ковш. – Может, поэтому. Я не уверен. Вода скапливается, появляются лужи и не высыхают. Может, поэтому кажется, как будто воды больше? Беверли пожала плечами.       Ричи было скучно, смесь орехов и сухофруктов уже давно наскучила. Оставалось ждать ещё долгий час, пока автобус не соберёт всех детей. 3       Минут через пятнадцать Билл попросил у Ричи блокнот, который подарил ему. Он вырвал листок и уселся на ступеньки.       - Что собираешься делать? – Ричи положил голову на руку. – Я сейчас просто умру со скуки! Когда приедет этот чёртов автобус?! Ребят, я промок до трусов, и это говорит не Кинки Брифкейс и даже не девочка-подросток!       - Тридцать минут, - Стэн был рад, что на этот раз он не будет отставать от остальных, как было всегда, что он будет вместе с остальными. Наверно, именно так всегда чувствовал себя Эдди, когда его мамаша не отпускала того погулять с Неудачниками. – Автобус без тебя не уедет, Ричи. Они не могут просто так забыть семерых учеников. Четверть автобуса будет пустовать, а это, как мне кажется, очень даже сильно бросается в глаза. К тому же, мне хорошо под дождём.       - Потому что вы уже с самого детства привыкли к воде, - Эдди изобразил пирата из мультика Диснея. – Ар, а я – чёртова сухопутная крыса, как бы не прискорбно мне это было говорить.       Билл молчал всё время, поглощённый подсчётом клеточек с каждой стороны, поэтому, когда он ответил, Ричи забыл, какой задавал вопрос.       - Я д-д-делаю кораблик.       Ричи не хватало опыта общения с ровесниками или хотя бы отцовского внимания, чтобы знать, как из одного листа бумаги можно сделать что-то ещё, кроме самолётика, поэтому он смотрел, как заворожённый за тем, как Билл аккуратно складывает уголки бумаги друг к другу, проводит по сгибу сначала мягко, а потом сильнее.       - В-в-вообще, это может быть и ша-а-апкой. Но мне нравится думать, что э-э-это корабль.       - Как те шапки, что носят маляры?       Билл на мгновение задумался, прекратив работу.       - Д-да, как у маляров. Н-н-но я умею делать то-олько кораблики. Стэн умеет и па-па-паука, и че-е-ерепаху, и обычных жу-у-уравликов.       - Стэн! – Ричи вскинул блокнот над головой. – Сделаешь мне черепаху?       Стэн подошёл ближе, аккуратно, не рывком, как это сделал Билл, а аккуратно выдёргивая бумагу из-под каждого кольца, оторвал бумагу.       - Она получится плоской, и ты не отличишь, где зад, а где голова, но…       - Стэн, я клянусь всеми еврейскими богами, что буду счастлив до усрачки, если ты сделаешь мне эту черепаху, - Ричи распростёр руки в стороны, показывая всю значимость черепахи. – Кстати, Билл, а как кораблик держится на плаву, если он бумажный?       - Г-г-галф.       Стэн заметил непонимающий взгляд Ричи и ответил:       - Это такая марка парафина. Растапливаешь её, и потом мажешь кораблик со всех сторон, чтобы он не размяк и не развалился. Но не сильно много, а то он может отяжелеть и пойти ко дну.       - Черепаху тоже можно намазать Галфом? – Ричи было весело, он наблюдал за тем, как Эдди и Бен на спор перепрыгивают через большие лужи, и чувствовал себя прекрасно.       - Я не пробовал. Возможно, Билл?       - Н-н-наверное. Но че-е-ерепаха ведь пло-о-оская, да?       - Да. Для того, чтобы сделать объёмную, нужно немного больше времени, так что я уже начал делать плоскую.       - Но ведь всё равно круто! – Ричи хохотнул, когда Эдди не рассчитал прыжка, и, подскользнувшись на жидкой грязи, чуть не упал в лужу. Беверли с весёлым возгласом поспешила к луже, чтобы помочь Эдди. Бен заливался смехом, и не мог прийти в себя. – То есть, я имею в виду, что я вообще не понимаю, как можно из бумаги делать что-то ещё, кроме самолётика. Мой мосг просто взывается, когда миса пытаются мне это вталкавать. Билл передал ему в руки незаконченный кораблик.       - Н-н-научил Джо-Джо-Джорджи, смогу и тебя.       Фантазия Ричи всегда билась через край, как только дело доходило до создания каких-то новых персонажей для пародирования, забавных историй или каламбуров, он виртуозно придумывал шутки, но как только дело казалось чего-то, связанного с мелкой моторикой или геометрическими фигурами, его мозг будто бы выключался. Однажды он заглянул в тетрадь кузена, и, увидев там задания по геометрии, решил, что круглым отличником до конца средней школы ему не оставаться. Вот и сейчас внутри его мозга будто щёлкнули переключателем.       - Я не думаю, что смогу.       - Это довольно легко, - Стэн протянул ему незаконченную черепашку. Ему было неудобно, для этого нужно было встать параллельно ступеньке и наклониться, но, в отличие от этих двоих, он не собирался пачкать брюки. – Просто проводишь вдоль линии и прижимаешь пальцами. Тем более, Билл будет помогать тебе.       Ричи глубоко вздохнул, унял дрожь в руках, посмотрел на Эдди и Бена, к которым присоединились Беверли и Майк. Они придумали какую-то новую игру – бегали по школьному двору, перепрыгивая через скопившуюся в дорожных выбоинах воду. Целью, как он понял, был захват кого-либо из игроков. Тот, кто наступал в лужу, замирал на десять секунд так, что у другого игрока был шанс поймать его. Несмотря на большие галоши и астму, бегал Эдди превосходно.       Ромб с перекрещенными полосками в руках Ричи, казался ему чем-то странным, как инопланетный артефакт.       - Х-хорошо. Теперь ты до-о-олжен с-сложить его пополам.       Стэн долго решался задать этот деликатный вопрос, но всё же он произнёс его, как только Ричи удалось сложить заготовку уголок к уголку.       - Тебя никогда не учили делать оригами? Ну, простые. Тот же самый самолётик, журавлик, кораблик… Меня научил отец, и я подумал, что, ну, твой тоже научил тебя.       Ричи нравилось, когда Стэн знал себе цену и говорил все свои мысли открыто, поэтому его не стало по себе, когда он замялся.       - Нет. Я и самолётик-то научился делать недавно. То ли в третьем, то ли в четвёртом классе младшей школы. Но мне итак нормально.       - В таком случае, не хочешь научится делать оригами? – для Стэна это была его любимая тема, и как только неловкий вопрос про отца ушёл в прошлое, он так и загорелся желанием обучить Ричи, как он научил почти всех Неудачников.       - Т-т-теперь попробуй раз-развести в стороны эт-ти два, - Билл показал пальцем на два крайних уголка. – П-п-потом прижми их, чтобы они не от-т-топыривались.       - Стэн, ты читаешь мои мысли, - Ричи бросил мимолётный взгляд на почти законченную черепаху, которая больше напоминала раздавленного цыплёнка табака, но для Ричи она казалась совершенством. – Билл, единственное, что я могу раздвинуть, так это чьи-то ноги, так что… - он двумя руками ухватился за уголки и потянул в разные стороны. Кораблик выскочил из его рук, и покатился по лестнице.       - Г-г-говно и «Шинолла», - Билл поймал кораблик прежде, чем он упал в лужу и протянул его Ричи. – Поаккуратнее.       Ричи второй раз оттянул уголки, но так как обе руки были заняты, нажимать на бортики пришлось Биллу.       - Ну, я просто один раз сложил листок бумаги, так что это не считается, - Ричи надел кораблик на голову. – И так как у нас нет парафина, это будет самой крошечной шапочкой в мире! ЙАР-ЙАР, СУХОПУТНЫЕ КРЫСЫ!       Стэн вложил ему в руки готовую черепаху. В ней было что-то могущественное и таинственное, обладающее неимоверной силой. Ричи был готов поклясться, что чувствовал тепло, исходящее от черепахи, будто она была жива. Вот-вот оживёт и укусит за палец.       - А этой мой новый капитан! – Ричи закинул черепаху к себе на макушку. – Да я прям как секси-мадам с твоей картины, Стэн. Но только в те времена, когда у женщин были причёски в форме кораблей. 4       Ричи не понимал, к чему все эти формальности, когда дело казалось всего лишь пропуска семерых учеников в автобусе. Да, конечно, со Стэнли могли бы возникнуть проблемы, но это не меняло того, что каждого из Неудачников подзывали к автобусу, проверяли сумки, отмечали в списке, тщательно изучали письменное разрешение родителей на экскурсию, и впускали только после этого. Первым как раз-таки в автобус попал Стэн, потому что его рюкзак был укомплектован по минимуму, чему Ричи, в какой-то степени, завидовал. Спина и ноги ныли от долгого простоя без дела, да и он оказался в самом конце очереди. А это означало только то, что он окажется под прицелом остальных сидящих в автобусе. И тогда они смогут узнать, что он не просто изредка общается с самыми странными детьми школы, но и дружит с ними. Ричи был не против, всяко лучше выскочек по типу Салли Мюллер и Греты Боуи, о которых так горячо предупреждала Беверли. Девочек он не боялся, какими бы отъявленными хулиганками они не были, потому что отец говорил, что только самый последний трус боится девочек. Потому что отец говорил…       И вновь его мысли вернулись к отцу. В последнее время даже Голоса в его голове были потеснены раздумьями о друзьях, мечтами и планами о том, как они будут проводить коротких два дня в Касл-Роке, как потом будут сидеть в убежище в Пустоши и потягивать лимонад… Может, они даже сами сделают лимонад из порошковой смеси, которую Соня Каспбак ассоциировала с крысиным ядом, якобы он был похож на него не только по структуре и цвету, но и по составу. Но помимо этих радостных грёз в голове, глубже, чем в подсознании, где-то на уровне первобытных инстинктов, заставляющих всегда оставаться с родителями, таилась мысль об Уэортрейте, нудно тикая, как часы на бомбе. И каждый раз время до взрыва было спонтанным. Принимал ли Ричи душ, смеялся ли с друзьями, сидел ли в классе на занятиях, отец всегда появлялся в его голове ожившим призраком. Потому что на данный момент он и был не более чем ожившим призраком. Мозговая активность так и не восстановилась, и врачи всё больше и больше склонялись к тому, что Уэортрейт Тозиер навсегда останется на уровне развития трёхгодовалого ребёнка, который только-только научился разговаривать, но не ходить.       Из тяжёлых раздумий его вывел Бен, стоявший впереди него. Ричи старался не шутить насчёт его обвисших грудей, потому что всё ещё помнил, как обидел Стэна расистскими шутками, но он почувствовал некий укол где-то внутри, когда заметил, что Бен надел мешковатый свитер. Он только прибавлял ему веса, и он становился похож на упитанного барашка, шерсть которого зачем-то покрасили в синий цвет. Бен не так сильно стеснялся своего тела, когда находился с Неудачниками (Ричи сомневался насчёт того момента, когда рядом была Беверли), но Ричи предполагал, что сейчас в его рюкзаке лежат только такие же типичные мешковатые свитера, несмотря на то, что октябрь в Касл-Роке часто выдавался куда как более тёплым, чем в Дерри.       - Ты ведь знаешь, что Генри Бауэрс, возможно, будет с нами? – он повернулся к Ричи вполоборота, и не смог заметить, как Билла впереди него передёрнуло.       - Что? Разве он не слишком старый для того, чтобы учиться с нами? Или этот малый умственно отсталый?       Ричи позволил себе повысить голос. Окна автобуса были закрыты, чтобы дождь не попал внутрь. Глаза Бена забегали из стороны в сторону, как у затравленного зверька.       - Его оставили на второй год, и если бы не я, то оставили бы во второй раз.       Бен застегнул красный дождевик (он был похож на гигантский помидор, и Ричи это забавляло), словно бы пытался закрыть пузо от ножа Бауэрса, будто он мог вот-вот выскочить из автобуса и напасть на него, несмотря на взрослых: водителя и учителя-проводника.       - Ну что ж, сеньор-помидор, - Ричи перешил на визгливый голос мексиканца. – Вы слишком благородный, мистер Хэнском. Си. Моя говорить так, потому что никто не хочет помогать таким… Эм… Как мы там говорим… Bolsa de mierda. Мешок с дерьмом.       Бен позволил себе кратко улыбнуться, но страх в его взгляде никуда не пропал. Их от автобуса отделяло ещё четыре человека, включая Беверли, которая уже раскрывала сумку, чтобы показать содержимое. На её радость, дежурным учителем была женщина, и ей было не так стыдно, когда она переворачивала её нижнее бельё и гигиенические прокладки. Но Бену было не по себе.       - Скорее, я не дал ему списать, а потом случилось, - Бен поджал губы и замотал головой. – То, что случилось. Миссис Дуглас могла бы оставить его на второй год, и лучше бы оставила, конечно, думать о таком плохо…       - Отнюдь. Он чуть не убил тебя!       Бен опять замотал головой, будто то, что его живот в буквальном смысле вспарывали ножом, как рыбе, ничего не значило, будто они с Генри мило болтали, пока Рыгало и Крисс держали его за руки.       - Его отец мог бы убить его.       И вновь все разговоры вели к отцам, вызывая в голове образ Уэортрейта. Но теперь перед Ричи предстал не тот Уэортрейт, который не мог даже самостоятельно съесть супа, но тот, что приходил во снах – престарелый младенец-труп с грязным подгузником. Он только один раз рассказал матери о своих снах, но она ответила лишь так, как отвечают все матери, будто это прописано в их негласном кодексе: «Это всё из-за того, что ты насмотрелся тех жутких ужастиков».       - Это что, у всех в Дерри ненормальные отцы?! Это ведь какое-то проклятие чёртова города! И ни одно проклятие мумии не сравнится с тем, что здесь происходит!       Бен рывком закрыл ладонью ему рот. Другого выхода он не нашёл, потому что если Ричи будет болтать, он остановится только в том случае, когда у него закончится дыхание, но если он будет возмущаться, то он будет делать это до тех пор, пока у него не закончатся слова, что представлялось маловероятным. В отличие от того, как о нём думали в его бывшей школе, Ричи Тозиер отличался внушительным словарным запасом. Конечно, он не мог написать таких же прекрасных захватывающих сочинений, как Билл, но мог похвастаться знаниями тех тем или слов, которые были неведомы большинству его сверстников.       - У его отца есть участок в Дерри, - Бен говорил еле слышным шёпотом, наклонившись к Ричи так, что последний мог почувствовать запах лакричных конфет, которые он съел до того, как пристроиться в очередь к автобусу. Бену не нравилось, что он был «крысой», всего лишь бешеной помойной крысой, которая не может держать язык за зубами. Бродерик Кроуфорд точно бы этого не одобрил. – Так вот Генри работает там по нескольку часов в день, и даже зимой ему там найдётся работа, я уверен в этом. Ну, знаешь там, починить амбар, или ещё чего. Я никогда не думал о таком, но, может, они там разводят кур или ещё кого, но это не важно. Важно то, что ты, наверное, представляешь, какой физической силой он обладает, раз каждый день машет лопатой? А какой силой обладает его отец, который работает намного больше, чем Генри? Так вот, отец избивает его, - по телу Бена пробежали мурашки, и он обернулся, вгляделся в автобус. Генри не смотрел на него. Он сидел в самом конце автобуса и рылся в сумке. Бен молился, чтобы передние сиденья не были заняты. Он был бы даже рад оказаться на одном сиденье с учительницей, пускай хоть тогда не предоставится возможности послушать пошлые шутки Ричи (он краснел каждый раз, но его подрастающему организму нравились такие шутки, отдаваясь тянущей болью в животе), расспросить его о Касл-Роке. – И Генри в тот раз был очень зол, что его не оставили на второй год, а дали целый месяц на отработку долгов. Как раз в тот период, когда на многих участках начинается период сорняков. Думаю, он боялся, что отец изобьёт его ещё сильнее, чем если бы его вновь оставили в пятом классе. А потом случилось то, что он почти вырезал на мне своё имя. Ричи, я, что, похож на дерево?       - Скорее на очень хороший пенёк, но не на дерево.       Беверли уже прошла к месту, постучала по стеклу и замахала рукой. Бен неловко помахал ей в ответ. Дела с Эдди обстояли куда сложнее, потому что его борсетка так и топорщилась от набитых в неё лекарств. К счастью тех, кто остался стоять на улице, учительница не стала вытряхивать всё содержимое, чтобы проверить, не пытается ли случаем маленький мальчик провезти какие-нибудь запрещённые вещества.       Мелкие капли дождя барабанили по ветровке Ричи, напоминая о тех временах, когда он жил в Касл-Роке, когда ему только-только исполнилось пять, и до тотального контроля отца оставался всего год. Тогда в холодные дождливые вечера ему разрешали включать телевизор и смотреть мультики, потому что мать боялась отпускать его в детский сад в такую погоду. В детстве Ричи был очень слабым ребёнком. Но он не любил смотереть мультики, по крайней мере, в такие дни. Когда по Касл-Року тянулась плотная завеса тумана, а по жестяной крыше крыльца стучали капли дождя, он садился у окна, дышал на стекло, пока не образовывалось пятнышко пара размером с десятицентовик, и пальцем рисовал счастливые рожицы. И тогда не было никаких волнений. 5       В автобусе Ричи чувствовал на себе пристальный взгляд. Бен выпросил таки у Билла, сидевшего позади учительницы, на втором от начала сиденье, пересесть на его место. И тогда Ричи, лишившись живого щита в виде Бена, который с лёгкостью мог закрыть его тощее тело, оказался под прицелом. Он был уверен, что Бауэрс, скучавший сзади, уже приметил его. Ричи хотелось бы, чтобы сейчас в Дерри светило солнце – тогда Бауэрса хотя бы оставили дома и никуда не пустили, но сейчас шёл дождь, который обещал затянуться на долгие недели – так всегда было почти каждую четверть века. Потому что в такую погоду жатва не удастся, а уж про сбор урожая можно забыть и вовсе. И Генри заметил его, будьте уверены, заметил даже тогда, когда Бен был рядом с ним, сидел и разговаривал о пустяках, будь то сериалы по телевизору или расспросы о том, где Ричи взял такую черепашку. Генри ненавидел эти плавающие за линзами очков глаза, кудрявящиеся тёмные волосы, похожие скорее на воронье гнездо, тощее телосложение – всё это в совокупности составляло образ задрота, лёгкой добычи, которую можно гнобить и гнобить, потому что всё равно никто не придёт к нему на помощь. Но больше всего Генри ненавидел себя. Он помнил ту ночь, когда они прошли мимо мелкого педика, но тогда они с Патриком были слишком пьяны, чтобы распознать в мальчике Ричи Тозиера. И это было ещё хуже всего – его провели как дурака, и глупый трюк Кларка Кента удался.       Ричи не решался повернуться назад. Он знал, что как только его глаза встретятся с глазами Патрика, он подпишет себе смертный приговор, и даже когда Майк попросил его закрыть окно, потому что ему дуло, Ричи не повернулся назад, а молча исполнил его просьбу. Тогда Майк перевесился через сиденье (никто не хотел сидеть с Майком просто потому, что он был чёрным, и Ричи это удручало) и тихо прошептал, еле слышимый через мерный рёв старого автобуса и крики остальных детей:       - Ты волнуешься из-за того, что едешь обратно домой или потому что Бен напугал тебя из-за Генри? Вы, ребят, так сильно кричали, что даже я слышал вас, стоя через два человека.       Ричи яростно зашептал, не поворачивая головы.       - Это всё потому, что вы меня пугаете, ясно? Как… Как будто я пгосто какой-то тгусливый кголик. Бевви говорила, что Генри ужасен, Бен говорит, что Генри ужасен, и даже ты, Майк, по твоему вопросу я могу предположить, что даже ты боишься Генри.       - Но Билл водил тебя к Патрику.       Билл, в отличие от Ричи, повернул голову.       - Э-э-это было ошибкой. М-мы видели то, что случилось с ще-щенками Стэна.       Лицо Майка вытянулось, губы приобрели форму буквы «О», и Ричи засмеялся бы, вспоминая те расистские мультики Диснея, где чернокожие ничем не отличались от обезьян, но он всё ещё боялся Генри. Ричи казалось, что он может чувствовать лохов, как акула чувствует кровь. Нет, конечно, он сам себя лохом не считал, но был уверен, что такие парни, как Бауэрс или тот же самый Хокстеттер как раз-таки и считали его таковым. Если бы кто-то напомнил ему, что кроме этих двоих были ещё и Рыгало Хаггинс и Виктор Крисс, Ричи бы умер на месте, как кролик с разорвавшимся сердцем.       - То есть, видели всё до мельчайших деталей?       - Билл не дал мне посмотреть, - Ричи был в какой-то степени рад этому, но специально изобразил обиженный вид, будто так и мечтал увидеть, как маленький пушистый котёнок превращается в окровавленный кусок шерсти и внутренностей.       - И не стоит. Иногда я помогаю дяде с баранами. И очень часто мне приходится таскать внутренности… Кто-то покупает собакам, кто-то ещё для чего-то…       Генри, не отрываясь, наблюдал за Ричи, подмечая каждую упущенную деталь, каждый миллиметр, куда мог бы опуститься его кулак. После того, как Сисястый чуть не настучал на него копам, в Бауэрсе зародилась не только ещё большая злость, но и предельная осторожность. Теперь он не врывался в бой, не думая ни о чём, не мчался на лохов, как бык на красную тряпку. Теперь он подключал свои мозги, и, если бы миссис Дуглас похвалила его за то, что он использует логическое мышление и математику в своих расчётах, с экзаменом по которой он не смог справиться в тот день, когда ножом вырезал «Н» на пузе Бена, Генри бы очень сильно удивился. Подготовленный хулиган гораздо хуже того, кто не умеет и даже не старается думать. Опасен хулиган вдвойне, а то и втройне, когда он смог пронести в автобус складной нож, как бы тщательно его не проверяли. Тупая учительница из старших классов мало что слышала о Генри Бауэрсе, и проверила только карманы его куртки с американским орлом на спине. Нож в обмотке из толстой ткани, чтобы не дай бог, повредился, лежал в правом сапоге, дожидаясь того часа, пока снова не пойдёт в дело. Старик Бауэрс силой забрал его у сына, но Генри удалось выкрасть его, потому что его отец всё время или пил, или пропадал на неприбыльном участке, и не смог бы ничего заметить, даже если бы на их дом свалился метеорит. Генри хотел, МЕЧТАЛ, когда-нибудь отплатить за всё и отцу, за все унижения и обиды, что он терпел несколько лет, но это будет на десерт. Главным и доступным блюдом сейчас были Неудачники, а именно новенький, которого он так по глупости пропустил. И за это он будет издеваться над ним ещё сильнее. Кто знает? Может, хотя бы в этот раз ему удастся поставить на нём свою подпись. Конечно, его живот не походил на ватман, как пузо Сисястого, но что мешало осуществлению плану Генри? Ничего. А пока только вслушиваться. Вслушиваться в их разговоры с притворно скучающим лицом, чтобы не пропустить ни единого слова. Может, они будут рассказывать о своих планах, и это только облегчи ему задачу. 6       Генри, расталкивая всех плечами, самым первым спрыгнул из автобуса и, не обращая внимание на крики учительницы, чтобы он вернулся обратно, и на водителя, нажимающего на клаксон, зашагал по улице, повернул направо и запетлял по Касл-Року. Тут у него были собственные дела и собственное место, куда он мог пойти. Дерри и Касл-Рок были настолько похожи друг на друга, что у каждого второго находился родственник в соседнем городке, или хотя бы знакомый. Генри, как бы сказали Неудачники, «было по барабану» на экскурсию, разрешение для которой его отец писал с матом и криками, потому что никак не мог схватить мозолистыми руками стержень, а после и вовсе завис над листом, не зная, как правильно пишутся даже самые лёгкие слова. Генри было просто насрать на всю эту ребяческую затею – ходить толпой, как стадо баранов и глазеть по сторонам, как будто и в собственном городе нельзя найти ничего интересного. Например, косячки, которые старшеклассники оставляют за статуей Пола Баньяна, или порно-журналы в заброшенных домах под снос.       Он всё ещё слышал крики взволнованной учительницы, когда остановился, наклонился к сапогу и вынул из голенища складной нож. Если ей что-то не нравилось, то это – её проблема, раз не смогла дочитать разрешение, думая, что все похожи друг на друга. Старая ленивая жопа, которая даже не может сделать лишнего движения, чтобы подмыться, что уж там говорить о бумагах, которые казались идентичными, несмотря на то, что были написаны в свободной форме. В конце разрешения старшего Бауэрса большим размашистым почерком приписывалось, что Генри в экскурсиях «БУДЕТ УЧАСТВОВАТЬ, ТОЛЬКО ЕСЛИ ЗАХОЧЕТ САМ, НЕ БУДЕТ СЕЛИТЬСЯ В ОТЕЛЬ ИЛИ КУДА ТАМ ЕЩЁ, А БУДЕТ ЖИТЬ У ДОДД!».       Генри прокрутил нож между пальцев и положил его в правый передний карман джинс, в нетерпении пустить его в дело. Красная буква «Н», то сжимающаяся, то разглаживающаяся с каждым вдохом и выдохом толстяка, мигала у него перед глазами, как кнопка запуска. Он уже видел, как использует его по назначению, и на этот раз он хотел завершить дело не только своей подписью, но добавить и финальный штрих – отрезать хотя бы мочку уха.       Генри засмеялся этой идее и продолжил путь.