Охана

1

Ричи проснулся, чувствуя, как голос отца в голове потихоньку начинает идти на убыль, пока не растворился совсем, затерявшись в шумном потоке холодного ветра. Он мог слышать его даже за окном, сквозь двойные рамы, плохо прилегающие друг к другу, отчего в комнату всё же проникал мороз, и Ричи, сам того не заметив, забрался под одеяло во сне.

Очки аккуратно лежали на прикроватной тумбочке. Ричи повернул голову и увидел спящего Билла, и всё внутри него перевернулось. Ему захотелось закричать, прыгать на месте и радоваться жизни, но вместо этого он медленно сполз с кровати, надел очки и спустился вниз. Он уже знал, где находится телефонный аппарат. В голове не осталось никаких воспоминаний, кроме того, что после рассказа о своём кошмаре, он ещё немного поболтал о том, что происходило в Касл-Роке, пока тот не переехал в Дерри, послушал сбивчивый рассказ Билла о том, как его мать сходила с ума, когда узнала, что Ричи «напоролся на забор». Ричи посмеялся, но особого облегчения ему это не принесло. Он всё ещё не мог свыкнуться с уродливым шрамом.

В детстве он видел, как мальчик вспарывал пойманной рыбе живот шипом можжевельника. Рыба ещё болталась у него в руках, а он всё продолжал вонзать шип всё глубже и глубже, пока не полилась кровь и часть внутренностей не вылезло наружу, оголяя белёсый разрез. Тогда это показалось Ричи чем-то обычным, почти невинным. Рыбы не чувствуют боль – закон природы. Но когда он вспомнил об этом, дрожь пробежала по спине. Он остановился на половине лестницы, мозг сам по себе нарисовал белого котёнка, а после стёр усилием самого Ричи.

Следовало позвонить Бев и узнать как дела вместо того, чтобы просто болтаться без дела и вспоминать то, что уже давно прошло. Будто только одними сожалениями можно вернуть к жизни мёртвого котёнка или повернуть вспять прошлое, когда его мать ещё не пошла на рискованный поступок, расколовший их тюрьму. Хороша семья – отец до сих пор лежит в больнице и, вероятно, страдает от ежедневной мигрени, мать – неизвестно где, а он сам шатается по чужим домам, как вор, как бомжи, залезающие в пустующие дома на Нейболт-стрит, крушат всё подряд и ломают мебель для растопки. И именно из-за них и появляются легенды о домах, одержимых призраками. Перспектива стать живым призраком не радовала Ричи.

Он подошёл к телефону и, без промедления, нажал на заветные кнопки. Наизусть он выучил только номер Бев. В любых других случаях ему приходилось пользоваться телефонным справочником, которого в доме Денбро на видном месте не оказалось.

Даже если что-то пойдёт не так и её трубку возьмёт отец, он ведь всегда сможет притвориться другим человеком, верно? Тем же самым Бадди Холли, Эдди Кокрэном, Уинстоном Черчиллем…

- Алло?

- Бев? Привет. Я не слишком рано? – Ричи облегчённо улыбнулся. Трубку поднял не её отец, но это ещё не означало, что его нет дома. – Ты можешь говорить?

- Уже время обеда, Ричи. Конечно же я могу!

Ричи прислушался к тому, что происходило в квартире Марш. Он даже и думать не мог, что они проспали до обеда. Отец никогда не позволял ему спать допоздна даже на выходных, аргументируя это тем, что пересыпать вредно так же, как и недосыпать. Возможно, отец хоть один раз оказался прав, и теперь именно из-за этого у него так чертовски болела голова.

В квартире Марш был слышен телевизор, включённый на полную громкость. С экрана доносился смех и хлопки. Элвина Марша точно не было дома, в ином случае его дочь просто не решилась бы стать громче мыши, пробегающей по вате.

- О, я думал, что уже попаду на твоего отца и притворяюсь прекрасной девушкой.

- Фу, - она засмеялась.

- И ничего не «фу»! – закричал Ричи, но вовремя спохватился и зажал рот рукой. Он не хотел, чтобы Билл просыпался. Ещё слишком рано. Ему нужно было совершить ещё один звонок. Поэтому он лишь зашептал в трубку, отчего Бев услышала лишь шорох его дыхания. – Хээй, парень, хочешь повеселиться? Мы можем встретиться у Моста поцелуев, но только приноси с собой все свои деньги. Мы ведь не хотим, чтобы после нас появилась ещё одна Бевви?

Беверли смущённо хихикнула. Она любила и ненавидела отца, но никогда не позволяла мыслям о его отношениях забраться к ней в голову. Она понимала, что это возможно, но никогда не допускала такой возможности. Бев просто не хотела видеть дома чужую, незнакомую женщину. Но, может, с её приходом отец перестанет так сильно «заботиться» о ней и переключиться на другую.

- Я звоню спросить, не нашли ли вы чего.

Бев уже хотела сказать, что почувствовала, будто кто-то умер, но вовремя сдержалась. Она ещё не была уверена кто это, и не хотела лишний раз расстраивать Ричи и напрягать его. Да, умер кто-то плохой, но точно не его мать, потому что, по мнению самой Бев, Меган Тозиер была «просто душкой», если так можно называть взрослой. Она восхищалась ей и боялась её поступков. Умер кто-то плохой – это однозначно. Но что если умер его отец? Если бы Бев сказали, что умер ЕЁ отец, ей было бы очень грустно, и она закатила бы истерику, несмотря на пережитое.

- Пока нет. Мы вчера разбирали газеты. Стэн нашёл местную газету с некрологами.

- И как? – Ричи затаил дыхание.

- Я ведь сказала, что мы ничего не нашли. Не пугайся так, - Бев на короткое мгновение вспомнила первый день их встречи, когда она наорала на него, что тот оскорбляет её музыкальный проигрыватель. Тот же смущённый и сконфуженный мальчик возвращался, и она категорически не хотела видеть его таким, не после того, через что они прошли все вместе. – О, вот ещё что! Майк нашёл объявление о женщине, которая думала, что кто-то каждый раз залазит к ней во двор и ворует одежду. Но знаешь кто им оказался на самом деле?

- Кто?

- Козёл! – она издала непонятный звук, который, по-видимому, должен был обозначать блеяние. Ей было стыдно, она не была похожа на себя, но это стоило того, чтобы развеселить Ричи. – Чёртов козёл съел всё её нижнее бельё!

- Или взял его поносить.

- Зачем козлу женское бельё, Рич?

- То же самое моя мать спрашивала у моего отца, когда тот забирался к ней через окно и воровал её нижнее бельё, когда они встречались!

Бев завизжала от смеха, оглушая Ричи. Он решился вставить слово лишь тогда, когда она ненадолго замолкла, чтобы перевести дыхание.

- Сообщи мне, когда что-нибудь найдёте.

- Как официально, - она провела ладонью по лбу. Осознание пришло к ней незадолго до того, как Ричи бросил трубку. – Ричи, у тебя есть фотографии миссис Тозиер?

- Они дома, а что?

- У Бена появилась идея, и я хочу воплотить её в жизнь. Только не пугайся, если что-то пойдёт не так. В принципе, даже если всё будет правильно, результат всё равно выйдет пугающим.

- Ты меня УЖЕ пугаешь, Бев.

- Всё окей, Ричи. Или ты мне уже не веришь?

- Можем встретиться вечером у моего дома?

- Конечно. 2

Генри не раздумывал над тем, что он делает. Не над тем, что сделал с Риной, не обо всех тех последствиях, что могло это принести. В его голове был лишь туман, пустота, в темноте которой изредка вспыхивали проблески ясного ума, но они исчезали так же мгновенно, как и появлялись. Родись он на несколько десятилетий позже, с лёгкостью мог бы сравнить себя с роботом, внутри которого перегорели микросхемы, и теперь он искрится, как новогодняя ёлка. Искрится в его голове, когда шестерёнки пытаются восстановить свой ход, потому что настроение Генри было отрешённое.

Он знал только одну цель – поскорее дойти до автобусной остановки, сесть на автобус до Пустоши и ехать. Ехать молча, пока не придёт время его остановки. И на этот раз он заплатит. Сделает это не по собственной воле – по инерции, стадному чувству, когда заметит, как остальные пожары кладут монеты в прозрачный ящик у водителя.

Ему стоило доехать до Патрика.

Лось, Рыгало, Виктор Крисс… Все они – мелкие пешки. Патрик Хокстеттер – вот, кто был ему нужен, и он осознал это только сейчас, когда воспоминание о кладбище автомобилей стёрлось, заменённое на вчерашнее. 3

Бев остановила велосипед напротив дома Ричи, пинком небрежно опустила подножку, перекинула ногу через раму и повела его по заросшей травой подъездной дорожке, слыша, как трава шебуршит по каркасу велосипеда, чувствуя, как колёса проваливаются в вязкой земле.

Ей показалось, что дом стал ничем не отличим от заброшенного дома на Нейболт-стрит, про который у местных детей и подростков ходили легенды, разнившиеся от рассказчика к рассказчику. Но суть оставалась прежней – внутри живёт что-то страшное. Отец говорил ей, что это всего лишь бездомные, и ей не о чем волноваться, если она не будет приближаться слишком близко. Никакой вампир не проникнет к ней ночью в комнату, никакой оборотень не откусит ей голову, как в тех кино, которые крутили в местном кинотеатре под открытым небом, где глупую школьницу из группы поддержки и её бойфренда раздирал волосатый монстр, никакая мумия не попробует загипнотизировать её. И всё просто потому, что их не существует. Но все разумные доводы отца меркли, когда она шла по дорожке к забытому дому.

Единственным звуком, раздававшимся в сумерках был скрип её новеньких белых ботинок с тёмно-красными шнурками. Пару раз она принимала собственные шнурки за кровь, оставшуюся, по её соображениям, от мистера Тозиера, но это ведь нереально, не так ли? Если бы тут была кровь, копы давно нашли бы её и не стали так долго тянуть с расследованием. А может, тут и была кровь. Не стоит забывать о диких кошках и собаках, которые…

Бев зажмурила глаза, прогоняя из головы образ большой стаи грязных псов, лижущих землю, покрытую человеческой кровью.

- Ричи!

Окрик получился не таким громким, как она хотела. Дом всё ещё наводил на неё ужас, но она не была намерена отступать. Сумка из шотландки, ударяющая по бедру с каждым её шагом, напоминала об этом. Она запаслась всем необходимым – газетными вырезками про «женщину, убившую супруга», чего на самом деле не было, ручкой и блокнотом, портативным отцовским диктофоном и маленькими кассетами, которые купила почти по той же цене, по какой продают хороший свитер. Но Бев не расстраивалась. Ей нравилось быть детективом. Не играть, но быть им. Если настоящие детективы сидят на месте, то кто мешает ей провести собственное расследование. Ведь делают так журналисты.

- Ричи!

Она завернула за угол, медленно обходя дом. Голые ветки живой изгороди зацепились за её шерстяную юбку, и она вскрикнула.

- Бев?

Знакомый голос успокоил её, привёл в чувство. Всего лишь ветка, которую она и то умудрилась сломать взмахом шотландки. Интересно, если бы на месте куста был монстр (или человек, как Бауэрс), смогла бы она сильно навредить ему? Бев считала, что да.

- Это я! Иду!

Она перескочила через каменную кладку, прислонила велосипед к кирпичной стене дома и побежала на задний двор, где и нашла Ричи на крыльце. Он играл связкой ключей, подбрасывая в воздух и пытаясь поймать, точно насадив колечко от брелка на мизинец.

- Ты напугал меня до смерти, Тозиер! – Бев открыла шотландку и с серьёзным видом выудила блокнот. – Серьёзно, Ричи, почему ты не отвечал? Со всем тем, что сейчас творится, не думаю, что прощу тебя.

Ричи ответил ей голосом пиканини:

- Маледи, только не прикасать пароть миня! Я садумался! Оооо, мальсик не имеет плаво думать! Я забыть!

Бев хихикнула и опустилась рядом с ним на крыльцо.

- Ты уже заходил внутрь? – она перехватила в воздухе ключи и сжала в кулаке. – Или просто развлекаешься?

- Не вижу смысла заходить туда одному. Прошло меньше недели, но мне кажется, будто дом…

- Вымер?

- Не нагоняй тоску, девочка, - Ричи фыркнул и закатил глаза, подражая Стэну. Если бы тут был Стэн, он бы подначил Ричи пойти, и как раз этого ему сейчас не доставало. Чтобы кто-то вызвал его на «слабо», потому что другие способы никогда не будут работать нормально. – Смысл мне заходить одному, когда ещё не пришла мисс детектив?

- Ха-ха, Ричи, - несмотря на свои слова, Бев была польщена. Никто ещё не воспринимал её иначе, чем боевую девочку, совсем позабыв о том, что и она умеет думать. – Тогда пошли. Скоро стемнеет. Я сказала отцу, что поеду к подруге. Веронике Стимплтон.

- Вероника Пимплтон .

В кругу школьников ходили слухи, что на самом деле большая грудь Вероники Стимплтон – всего лишь гнойные прыщи. Бев ненавидела Веронику, и поэтому засмеялась.

- В точку! Теперь буду всегда называть её так. Если она называет меня «шлюхой», почему бы и мне не начать говорить так?

Она вставила ключи в замочную скважину задней двери и провернула. Замок отворился легко, и она открыла дверь, чувствуя неприятный запах.

- Что за чёрт?

Она распахнула дверь слишком резко, думая, что её заклинило. Бутылки с молоком, стоящие перед ней, отлетели в сторону и разбились.

- Ох, ебать мамашу Эдди! – Ричи закрыл нос, ощущая, как запах кислого молока наполняет его внутренности. – Мама, что, оставила молоко и не…

Он не договорил. Рвотный позыв подступил к горлу и он оттолкнул Бев, чтобы первым пробраться внутрь, стараясь не ступать на лужи прокисшего молока.

- Уже почти зима! Боже! Воняет дерьмом! – Бев перепрыгнула через лужу, но угодила в другую, поменьше, запятнавшую её новую обувь. – Ты знаешь, где миссис Тозиер хранила тряпки и чистящие средства, Ричи?

Ричи быстро отошёл на другую сторону кухни и зажал нос руками, отчего его голос звучал неразборчиво.

- Я потом сам уберу. Главное свыкнуться с запахом.

Бев подавила комок, подступивший к горлу и прошла дальше. Осознавать то, что на твоей обуви протухшее молоко было из неприятных, но Ричи никогда не узнает, как раньше они прятались от Бауэрса и его дружков в канализационных трубах, пропитанных мышинным и человеческим дерьмом, как она плакала, приходя домой и выкидывала вещи, потому что ни одна стирка не смогла бы справиться с кровью от ударов Бауэрса, когда он их находил и запахом нечистот.

Ричи заглянул в раковину. Внутри лежала лишь одна ложка, покрытая застывшим жиром. Он вспомнил, что в тот день, когда пропала Мэгги, они ели бобовый суп, и Ричи заявил, что, вероятно, его мать хочет повторения участи Хиросимы и Нагасаки. Сначала она смотрела на него затуманенными глазами, а после засмеялась.

Ричи прокашлялся и произнёс несколько нечленораздельных звуков, «примеряя» новый голос прокуренного детектива.

- Что мы ищем, мисс Марш?

Его воображение разом нарисовало ему картину профессионального детектива в очках и с щетиной, с гавайской рубашкой под двубортным осенним пальто. Он расследует дело, связанное с его личной жизнью, а сексуальная ассистентка пытается помочь ему, решая абсолютно все загадки за него, но делая вид, что это именно он додумался до такого, чтобы отвлечь детектива от мыслей о самоубийстве.

- Вероятно, пока только фотографию, - она заткнула карандаш за ухо, оттянула резинку юбки и засунула за неё блокнот. – Но, если мы наткнёмся на что-то интересное…

- Я всё ещё не знаю, хранит ли моя мама осколки от молочника.

Бев остановилась на пороге, отделявшем гостиную от кухни.

- Что?!

Чудовищное осознание пришло к ним обоим.

- Я не знаю! Мне кажется, тут где-то остался осколок, и… Моя мама… Она… Осколок от молочника, которым она заехала по башке моему отцу. Может, она занесла его, продолжая держать в руках. Или выкинула в реку, я не знаю, я не помню! – Ричи подскочил к ящикам и стал судорожно выдвигать их, гремя столовыми приборами. – Мы оба были в состоянии шока. Я даже не помню, как она звонила в скорую помощь, если вообще делала это.

- Так, Ричи, - Бев подошла к нему, стараясь не ступать на медленно расползающее молоко. – У меня есть ещё два часа перед тем, как отец догадается звонить Веронике Пимплтон. Если он вообще знает её телефон.

- Найдёт в телефонном справочнике, - Ричи выпалил это, не думая.

- Вот, видишь, - она похлопала его по спине. – Уже начинаешь действовать разумно. Я, вот, совсем забыла о справочнике. Мы найдём осколки, если они действительно есть. И закопаем.

- Лучше выкинуть в Кендускиг, - Ричи повернулся к ней лицом, облокотившись спиной на кухонную тумбу. – Если мы закопаем её, то можем привлечь внимание горой земли.

- А что, если…? – Бев решила подыграть к нему, достала карандаш из-за уха и вгрызлась в дерево.

- Всё равно, мисс Марш, - Ричи улыбнулся. – Даже если мы и закопаем, то собаки копов смогут найти осколок. Да даже если бы и не собаки, то сами копы. Хоть как потом закапывай, но всё равно останется холм земли другого цвета. Мокрая земля внизу смешается с сухой наверху.

- Значит, свет включать тоже нельзя, - Бев оглянулась, проверяя, закрыты ли шторы. Они были открыты. – Скажи, Ричи, твои соседи очень любопытные? Шторы открыты…

- На первом этаже они открыты почти всегда. Альбом на втором. На задний двор никто не заглядывает. Забор высокий. А соседи… Может, после слухов они и стали слишком «внимательными», но оттуда нас не видно.

Ричи махнул рукой, приглашая Бев последовать за ним на второй этаж. Бев пошла, не заметив отпечатка от молока, оставленного ей на ковре.

Всё вокруг выглядело настолько опустошённым, что на минуту Ричи замер. В гостиной не горел телевизор, его мать не сидела перед ним с чашкой попкорна или коробкой телевизионного ужина. Журналы на столике хаотично разбросаны, на тумбочке – открытый тюбик помады, которым Мэгги красилась перед тем, как ринуться в больницу… Будто бы всё живое в этом доме смело ветром.

Бев обняла Ричи со спины, и он сжал её руку.

- На службе не обнимаются, мисс Тозиер.

- Ох, Ричи, ты невыносим, - она отстранилась. – Если честно, мне не очень уютно чувствовать себя тут.

- Мне тоже.

Бев взяла помаду, покрутила её, нашла колпачок и закрыла.

- Будто… - она замолчала, собираясь с мыслями. – Знаешь такую детскую игрушку с клоуном в коробке? Крутишь, крутишь ручку, а потом он такой – хоп! – она с силой опустила руку с помадой на тумбочку. – он выскакивает оттуда. Сначала всё тихо-тихо, а потом ты уже умираешь от сердечного приступа из-за какого-то глупого клоуна в коробке. Вот мне тоже так сейчас кажется. Всё тихо и спокойно, но кажется, будто сейчас что-то выскочит и, если не растерзает нас, то точно заставит умереть от сердечного приступа. Будто бы миссис и мистер Тозиер просто решили устроить тебе праздничный сюрприз.

- Точно, - Ричи кивнул и продолжил подниматься наверх. Он думал о таком, но слова Бев сгруппировали все его мысли, вызвав тревожность. Он не хотел продолжения своих кошмаров. 4

- Я, кажется, нашла.

Бев нагнулась над выдвинутым нижним шкафичком кухонной тумбы и аккуратно разверзнула клетчатую скатерь. Внутри, слабо поблёскивая в тусклом свете свечей, которые им пришлось зажечь, чтобы не натыкаться друг на друга в наступившей темноте, лежал осколок от молочника. Бев могла видеть своё отражение в стекле и, поначалу, она решила, что это на неё смотрит кто-то другой – ручка исказила её лицо до неузнаваемости.

Ричи не подошёл с первого раза, занятый мытьём пола от засохшего молока, и Бев пришлось уточнить:

- Я нашла осколок от молочника.

Ричи выкинул тряпку и подошёл ближе, чувствуя, как не может ускориться, будто он завис в каком-то пространстве, плотностью напоминающем желе. Всё внутри замерло. На мгновение разум будто покинул его, и он забыл, кто такой, где он и что происходит, будто наблюдал за всем происходящим, как обычный зритель.

- Нам нужно срочно выкинуть его в Кендускиг, - Ричи опустился на корточки и взял осколок в руки. – Как она вообще догадалась хранить чёртов осколок?!

- Может, миссис Тозиер просто… Положила его туда в состоянии шока, и забыла. А больше сюда и не заглядывала. Тут только скатерть, Рич, и пара порванных фартуков. Не думаю, что твоя мама знала об осколке и хранила, как сувенир.

- Знала, - Ричи кивнул, вынул осколок и сложил скатерть. – Мы пользовались ей за неделю до того, как она пропала. Своеобразный пикник дома.

Бев кивнула. Они с матерью тоже раньше устраивали пикники дома, но только в том случае, когда из-за молний электричество вырубало во всём районе, а, следовательно, и телевизор, так что миссис Марш пыталась развлечь её, как только могла.

- Ты стёр всё, что смог? Всё, что мы смогли бы оставить после себя?

Ричи задумался. Медленно кивнул.

- Только нужно будет не забыть захватить с собой тряпку и выкинуть в реку. А потом ты идёшь домой, Бевви, хорошо? Я могу попросить Билла подвести тебя на Сильвере, если хочешь.

Бев подняла тряпку, оглянулась по сторонам, проверяя, не осталось ли чего. И, в темноте, не смогла заметить след от собственной обуви на ковре.

- Нет. Мой отец будет сходить с ума, если узнает, что какой-то мальчик подвозит меня. Тем более, что я была у Вероники Пимплтон, помнишь?