мальчик, который кричал "мораль! мораль!", а ему никто не поверил

Сначала он считал, что учебных поблажек, как в американских сериалах, для гордости японского баскетбола не предусмотрено, пока в Тейко красными от бессонной ночи глазами не попытался разобрать не менее красную пятерку на тесте по математике Аомине, все познания в алгебре у которого сводились к «2good + 2be = 4gotten». Оказалось, что Аомине, как ни крути, школьная звезда, и терять такой ценный кадр бла-бла-бла про тебя, Куроко, опять все забыли и задвинули в самый низ командного рейтинга по оценкам, который нахрен никому не упал, Мидорима, прекрати на меня так смотреть. Это к тому, что последние две недели каникул Тецуя старательно пытается удержать свои отношения с домашкой от перехода из горизонтального положения в мусорную урну. По шкале от Мурасакибары до Аомине — насколько ты тупой? На ответ дается 30 секунд. К началу нового семестра Куроко чувствует себя размазанным по хлебу чрезвычайно малым количеством масла вопреки сути каникул, и ему стыдно признаться себе, что, возможно, он не тянет учебу, возможно, потому что больше играет в баскетбол, чем учится, а возможно потому что он просто идиот, но он не знает, с кем об этом поговорить, и он не может попросить помощи у менее обделенных мозгами — Кирисаки Даичи засмеют, у Кисе — слишком много дел, скорбную рожу Мидоримы над его чахнущей математикой вообще представить страшно, а перед умницей Момои ему попросту стыдно. «Когда я думаю, что я — отстой, я просто типа, ну, не думаю об этом», — всплывает у него в голове ковыряющийся в носу мудрый Аомине. Или не думаю вовсе, ага. Я, 15.34: как много ты знаешь об энных членах геометрической прогрессии? Кагами, 15.35: хахахаха членах Тайга продолжает хихикать в кафе, и Куроко сомневается, что он позвал его сюда заниматься домашкой, потому что компиляция Кагами и математики изначально была провальной затеей, и вообще, с каких пор они ходят в кафе, а не в Маджи? Ответ приплыл за их столик в виде того самого, этого, как его там, Химуро, на сей раз в футболке с явно самодельным уродливым принтом Fall Out Boy и набором значков дженерик фангел типа Марвел, Ди-Си и Токийского гуля. — Привет! Мы не успели познакомиться в прошлый раз, к моему большому сожалению. Тайга мог бы и представить меня своим новым друзьям, — пассивно-агрессивно щурится не скрытым челкой глазом парень, — но что поделать, такой уж он человек. Я Тацуя Химуро, понятия не имею, как у вас тут принято представляться, так что можешь звать как хочешь. — Куроко, — протягивает юноша руку, — Куроко Тецуя, Кагами зовет меня «шкет» как правило, так что у тебя тоже есть выбор. — Так. А ну-ка хватит тут мне это самое. — с важным видом крякает Кагами. — Короче, да, раз вы уже познакомились и сошлись на почве общей ненависти ко мне, то не будем терять время. Куроко, я попросил Тацую помочь тебе… Нам, то есть, с математикой, потому что он умный. — Он мне льстит, — приподнимает уголки губ Химуро. — Нифига. Мне-то на матешу насрано, но тренер опять начала орать, что мне нужно подтянуть оценки. У нее угрозы всегда одни и те же, я обычно не слушаю, но тут она разошлась и сказала, что меня учебный комитет может вытурить с команды, так что, да. — Вид у Кагами как у жертвы геноцида, люди с Титаника, плача, развешивают у него над головой транспарант «ну ты не переживай так», «Малыш» засасывается обратно в «Enola Gay». — Уверен, комитет не выгоняет из команды за пару двоек по математике? — неуверенно бормочет новоявленный репетитор, в ответ на что Кагами траурно тянет «нууу» и вещает о прочих своих неудачах в учебе, щедро перемежая их английско-японским матом, отдавая предпочтение последнему. Интернациональный большой брат очень хорош в математике, и, видимо, баскетболе, зато абсолютно бесполезен в преподавании. За его торопливым акцентом Куроко мало что понимает; он бы и рад остановиться на том или ином моменте, да только вынужденных пауз и так предостаточно, потому что «блин братан кстати вспомнил как ты делаешь такой охуенный бросок научишь меня?» и «кстати там в Америке Алекс\Джонси\Энни такооое». Умело прикидываться ветошью и клясть собственную неброскость — разные вещи: Тецуя раздражен и по-хорошему ему не следовало молча спихивать конспекты Химуро в сумку, незаметно убираясь восвояси, но перспектива его вылета из команды ехидно улыбается ему внезапными переходами сладкой парочки на английский нерелевантный треп. В восвоясях он больше перекидывается мемами с Аомине, чем борется с математикой, а тревожное воображение в это время услужливо подсовывает ему реалистичные картинки Ханамии с ножом. Он спрашивает, как Аомине справляется с учебой и получает лаконичный очевидный ответ: «Сацуки». Куроко на всякий случай спрашивает, не объясняла ли она Аомине формулу поиска энного члена геометрической прогрессии. Аомине, 17.04: хахпхахпхп член Отец-адвокат при виде букв в математике хватается за голову, мама-психолог начинает подозревать, что любимое дите растет дебилом, а значит у Тецуи есть ровно сутки, чтобы избежать родительского «сынок, а ты уверен, что можешь продолжать совмещать учебу с баскетболом?». К решению проблемы приводит одна простая мысль: Акаши точно разбирается в математике. Концепт настолько ошарашивающий в своей неисполнимости, что Куроко жмет кнопку «отправить» в групповой чат команды быстрее, чем, собственно, формулировка идеи написать бывшему капитану обретает в его голове словесную форму. Я, 12.03: attachedphoto.jpeg Я, 12.03: опустим ту часть где вы называете меня тупым Я, 12.03: как это решается Хара, 12.03: гыгыг щяс подожди ткну сето Хара, 12.04: он разбирается в математике Ямазаки, 12.05: копетан запретил тебе доставать сето он от этого чахнит легкийФорвард186, 12.05: Копетан. Чахнит. Может, тебе тоже нужна помощь с учебой, дегенерат? Ямазаки, 12.07: пошол в жопу фурухаши sexysuperstar, 20.21: так я проснулся че надо sexysuperstar, 20.39: attachedphoto.png Алкоголь? Травка? Увлекательное путешествие героина по венам? Ерунда, Куроко в экстаз приводит осознание, что: а) тупым его сегодня никто называть не собирается; б) оказывается, он не полный валенок — нарисованные кривым почерком пояснения Сето он осмысливает довольно быстро. Стоя над выгребной ямой своих экзистенциальных кризисов и перебирая их, с нежностью вспоминая каждую отмершую на фоне метафорических истерик нервную клетку, Тецуя развлекает себя мыслью, что чехарда с домашкой на лето была привнесена в его жизнь с целью продемонстрировать, что ему есть, куда обратиться за помощью. Ибо ржать над смешными картинками в интернете вместе — это одно, а помощь с математикой — героизм на уровне донорства почки. С высоты морального воодушевления на еще более недостижимые фигуральные идеалы дружбы-товарищества-братства его крюком под ребра дергают сразу на первой перемене в новом семестре: когда он выплывает из класса, в коридоре его поджидает, подпирая ногой стену, Сето. Что удивительно, лавирует среди экзальтирующих от светлого лика старшеклассника школьников он быстрее, чем Куроко успевает вскинуть брови — вдвойне удивительно, учитывая, что Сето иногда лень, кажется, дышать. — Слыш, Куроко, — фамильярничает он сходу, — я там накосячил в каком-то задании, но заметил только позавчера и как-то забыл написать, короче давай объясню, че-как. Ошибка 404, какого, собсна, человек, умудряющийся соревноваться во всеобъемлющем пофигизме и праздности сразу и с Аомине, и с Мурасакибарой вдруг снизошел до исправления ошибок в чужой домашке ответ не найден, перезагрузите систему или скажите уже хоть что-нибудь. — Я… Я заметил и сам исправил, не стоило… Беспокоиться? — ответ и адресат не компануются и сам Сето это замечает: — Да мне похер, если на чистоту, просто, — тупит взгляд двухметровая машина разгильдяйства, — если уж чето делать, то нормально. Ну, ты хоть понял принцип решения? — В общем и целом — да. У тебя на удивление доступные пояснения: «эту херню подставляешь сюда, потом нахер вот это говно». — Это да, — хмыкает Сето, — еще бы учителя не требовали заменять всю эту херню на термины. — он деловито сует руки в карманы, — Раз ты все понял, тогда я пошел, может, успею кемарнуть перед физикой. — У тебя всего пять минут, — сверяется с часами Куроко, — не маловато? — Что такое жизнь, если не преодоление ограничений, — бросает товарищ через плечо. Одноклассники Тецуи прекрасно знают, что он едва ли не единственный первогодка в баскетбольной команде, а значит постоянно якшается со старшеклассниками, но к чему они не привыкли — так это к тому, что означенные старшеклассники, толкаясь и матеря друг друга, на перемене завалятся в их класс и с энтузиазмом начнут донимать «этого, как его там, Куроко». — Ну так чего, Сето нашел тебя с утра? — лопает пузырь жвачки Хара. — А то он так переживал, — притворно хватается за сердце Ямазаки. — Выеб все мозги мне, что «обосрался с домашкой для мелкого», — кивает Хара. — Давай, ори громче, что мелкий — мелкий и с домашкой ему помогают, а то вон те красотки в углу тебя не слышали, — гогочет Ямазаки, — испорть ему репутацию. — Да брось, он же с нами тусует, куда там дальше чего портить. Куроко молча наблюдает за их диалогом, не вставив и слова до самого звонка. Еще через урок — следят за его расписанием, что ли? — он находит у себя на столе потрепанную методичку, исписанную аккуратными заметками и комментариями. На библиотечном вкладыше — ни одного знакомого имени. Он вопросительно оглядывается в надежде, что кто-нибудь скажет ему, откуда она взялась, но его, как водится, никто не замечает, и он решает просто просмотреть книжечку дома. — Ну что, бездельники, — скрывая улыбку — а Куроко хорошо читает лицо капитана, что бы он там ни думал — говорит Ханамия, — обойдемся без приветственных речей, руки в ноги и айда скучную рутину. Кто из второго состава дожил до этого момента — поздравляю, сегодня, так и быть, выпущу вас поиграть. После разминки разделимся на команды и посмотрим, чему вы, недоумки, научились. Куроко заинтересованно оглядывает второй состав — обычно Ханамия относится к ним как к расходникам, изредка озаряя эпитетами от «придурки» до «ебаные косорукие ничтожества», зависит, вопреки распространенному мнению, от паршивости их игры, а не от настроения капитана. То ли несмотря, то ли вопреки положению мусора в локально взятой когорте глобальных взглядов Ханамии, ребята выработали у себя стокгольмский синдром. Тецуя солжет, если скажет, что не испытывает к ним отвращения. А Тецуя лжец. Признаться, что на одном месте вертел он настолько жалкое неуважение к себе — это лишний раз переосмысливать собственный опыт в командах, да и вообще невежливо. Полгода назад он врывается в команду с краденным запасом около-боевых около-речевок, сейчас он трезво оценивает ситуацию, перестав мнить себя оплотом сострадания в океане мудаков. Пару раз у Куроко чесался язык обсудить свою нарастающую склонность негативно оценивать (осуждать и поливать грязью) чужие мотивации и поступки, но так и не решился. У него есть имидж, который надо поддерживать. Ну и складывая психосоциальные проблемы с абьюзивными отношениями, да, на сей раз ничего не изменилось и щенячьи глаза второстепенных персонажей своей собственной жизни озарились светом надежды, так что Тецуя борется с желанием красноречиво плюнуть под ноги, вместо этого сублимируя на пробежке. Второй состав пыхтит рядом, ведь Тецуе далеко до легенды атлетики, и некоторым из них хватает наглости толкать его со словами «ой, не заметил», и вот поди разбери — то ли и правда не замечают, то ли подростковая злоба, то ли подражание свету в окошке капитану. Но он не думает об этом. Второй состав играет как Сейрин — нет уверенности, нет стратегии — только голый энтузиазм на каком-никаком скилле, и Куроко с удовлетворением наблюдает 72-20 на табло, но быстро одергивает себя, потому что, вообще-то, так делать нехорошо, фу-фу-фу, позор какой. — Позор какой, — качает головой Ханамия и на удивление сдержанно объясняет, кто, как и насколько сказочно облажался. — И наконец, ты, — Куроко с досадой обнаруживает, что капитан обращается к нему, а ведь день так хорошо начинался с безоблачного горизонта перспективы не быть обосранным. Вместо разбора полетов Ханамия кивает в сторону тренерской каморки, приглашая пройти следом. Внутри он устало опускается на стол и начинает ковыряться в телефоне: — Я достал твой табель успеваемости, но не успел проглядеть, подожди минуту. — Зачем? На кой черт тебе копаться в моих оценках? Ты не думал не совать нос не в свое дело? Разве это не конфиденциальная информация? — Ты же больше мозговитый, чем спортсмен, — вздыхает Ханамия, не отрываясь от телефона. Куроко не понимает, то ли это похвала его интеллекту, то ли оскорбление его спортивных качеств. — Я не хочу, — поясняет Макото, — чтобы ты вылетел из команды, потому что не вывозишь учебу. — О, Боже, — у Тецуи интонация за два слова успевает перейти от вселенской тяжести до житейского раздражения. — Да это была одна домашка, я не на грани отчисления. — Правда? Сейчас и проверим. Прежде, чем Куроко успевает возмутиться в ответ, капитан удовлетворенно хмыкает и откладывает телефон в сторону: — Я просто хотел убедиться, задевать твои нежные чувства мне уже не интересно. — взгляд его серьезнеет. — Но если по-честному… Он мнется и Куроко заинтригован, потому что теряющийся в словах Ханамия — казуистика. Ему палец в рот не клади — у него свое представление о том, что с ним надо делать. — Короче, только без странных идей, если тебе нужна будет помощь с учебой — обращайся, потому что ребята далеко не тупые и ты им даже нравишься, — он для убедительности машет телефоном, — я буду следить за твоими успехами, потому что на носу Зимний Кубок и ты нам нужен. — Оооо, — ухмыляется Куроко. — Заткнись. — Как мило! — Завали, серьезно, или я лично прослежу за тем, чтобы тебя кикнули из школы, — скалится Ханамия. — Но, вообще-то, еще мне не нравится, что любой урод из второго состава может тебя загасить, так что я составил для тебя кое-какую программу… Кое-какая программа вытряхивает к началу сезона из Куроко всю душу, но он знает, что это капитан так заботится. О том, что забота капитана распространилась также и на перепроверку каракулей Сето в его домашней работе, он так никогда и не узнает.