План «Б»
Почти каждый хочет быть ярким пятном в толпе, чтобы все говорили только о нём, любимом. Почти. Примерно четыре сотни — таким было число тех смертей, которые он видел сам, и ещё в стольких же был уверен. От безымянного слуги, превращенного в лужу кровавого фарша, под весом громадной люстры, до союзников в криминальном искусстве, пронзаемых катаной, вылетающих от удара из окон, и далее, далее, далее. Его верный спутник, сожитель и паразит, проклятье, со всем известным именем — смерть. Анакондрай всегда представлял её тараканом размером с автобус. Каждый раз, независимо от желания хозяина, стоило ему хотя бы мельком глянуть на кого-нибудь, как это существо шевелило мерзкими тонкими усищами, и протягивало к жертве мохнатые извивающиеся лапки. Исключений почти не было. Почти. Общий телефон ломился от звонков. — Алло, да, это штаб квартира ниндзя, — Ллойд снял трубку, но уже после пары сказанных слов умолк, вслушиваясь в крик. Команда прибыла на место в минуту. Чамсворт был в сознании, однако не мог ни встать, ни передвигаться. Люди столпились вокруг него: кто обругает, кто пнёт и тут же убежит. Мастера пробились через толпу и объявили, что забирают преступника, а остальным пора расходиться. — Два перелома рёбер, три смещения суставов и множество мелких ран и ушибов. Не думаю, что тебе стоит делать хоть что-то сейчас, — произнесла Мисако. — Где твоя дочь? В участке? — поинтересовался Коул. — Не будете ли вы любезны, встретить меня за углом соседнего от них здания через пару часов? — без всяких чувств, приказным тоном сказал анакондрай. — Хорошо, а зачем? — Вы будете в полицейском или непримечательном автомобиле, обязательно с открывающейся крышей. В багажнике должна быть карта-схема башни Борга и веревка с большим крюком, приблизительно тридцать сантиметров в диаметре, не меньше. Также понадобятся пять надувных матрасов, их необходимо подрезать в швах, чтобы они сдувались, когда на них опускают что-либо. До того момента держите их накачанными, — он, игнорируя вопросы, бросал странную информацию. Ниндзя не хотелось помогать Пайтору, пока не появилось предположение, что в случае согласия поведение того улучшится, и, в конце концов, они должны загладить вину перед ним. Чем это не шанс? Рядовой возвращался после перерыва в офис к скучным рапортам, открыл дверь и прошёл в здание. По непонятной причине ему было тревожно. Он остановился и прислушался. Шарх, шарх, шарх… Рука была наготове в любой момент схватить электрошокер, когда его резко хлопнули по плечу. — Ты чего так долго? — АА! Во имя Первого Мастера! — Страх уступил злости, но всё же сотрудник был рад простому человеку, особенно в свете последних событий. — Значит так, я тебя не видел, ни на какое собрание не опаздывал, конечно, за небольшую благодарность, — ответил он, протягивая руку. Раздражённо закатывая глаза, рядовой отдал ему купюру. — С вами приятно иметь де… — его слова были «поставлены на паузу» громыхнувшим выстрелом. На рубашку рядового брызнула тёплая жидкость. Он не хотел оборачиваться, несмотря на это ноги сами делали шаг, чтобы увидеть человекообразное нечто под три метра ростом…***
…двадцатью минутами ранее…
— Кончай уже реветь и отвечай! — Яростный крик комиссара лишь ещё больше пугал малышку. — Прекратите сэр! Я понимаю, что вы устали и очень много работаете в последние годы, но это уже слишком. Я взял на себя полномочия и вызвал сюда детского психолога, — остановил ругань летинант. — А не слишком ли много самодеятельности? Или думаешь, если я пашу больше тебя, то тупею от недосыпа?! Чем скорее мы покончим с этим, тем будет лучше для Ниндзяго. А я только начал верить, что этот гад где-то давно сдох. — Кстати, на счёт «гада», может нам стоит допросить и его? Я не хочу утверждать о его правоте, сэр, ни в коем случае, я просто подумал, о людях, которые будут спрашивать про него и про девочку рядом с ним, кроме того, вы ведь понимаете, что это шанс пролить свет на дело «семь на сорок». Вы же над ним уже так долго стараетесь. — Я не собираюсь возиться с этим, отравляющим существование нормальных людей, психом ради даже если он предоставит всех пропавших ко мне лично! И вообще… — он замахнулся кулаком в желании ударить по столу, когда занеся руку, вдруг остановился, дрожа всем телом. Глаза человека так дрожали и были выпучены, словно от безумного гнева вот-вот взорвутся, а зубы треснут, и, раскрошившись от сжатия, выпадут. — Если я его ещё раз увижу, я его АРГХ! — оторвав от формы звезду, он со всей силы швырнул её в стену, чётко попав в фотографию на стенде. Острым концом значок застрял в стене и пробил насквозь бумагу…***
По рукам, всё остывая, стекала кровь, глаза болели, и тело будто за него решало, что делать. — ТВОЮ МАААТЬ! — крик рядового исказился в визг, слышимый фоном сквозь звон в ушах. Собрание было прервано, и люди в форме отправились разведывать обстановку. Ощутимая сдавливающая возня насмехалась над сотрудниками, которые тщетно надеялись, что рядовой или хоть кто-нибудь ещё доложит о ложной тревоге. Ничего. Два тяжелораненых, где только вьющаяся быстро пыль напоминает о преступнике. Детектив потянулся к телефону для набора номера скорой и понял — карман пуст. Позади его телефон просто парил в воздухе, а затем сам собой швырнулся в голову хозяина и разбился о бетон в сантиметре от цели. — Вот он! Полицейские открывают огонь в указанном направлении, однако пули лишь прорезают воздух. Вдруг непонятная сущность начинает швырять сотрудников, избивать их о стены, выбивать из рук оружие. Помещение наливается запахом железа, гари и дыма. Выстрелы по нарушителю оборачиваются ранениями союзников. Каждый хочет остановиться, сосредоточиться, перевести дух, но любая попытка сделать это оборачивается ещё большими жертвами. А что же Пайтор? Он использовал дар становиться невидимым, и ему не было дела до людей. Что офицер, что лейтенант, кто угодно другой поступил бы так же. Больше некому вдумываться, кто на самом деле прав или ошибается. Все льстят, подлизываются и продают человечность и мнение, чтобы показаться идеальными. Так зачем за них переживать?***
— Хорошо, посмотрим результаты тестов. Психическое здоровье — в норме? Интеллектуальный уровень — выше среднего?! — она была в шоке от такого. В голове не укладывалось то, как Тэкера вообще осталась жива в компании уголовника, не говоря уже про то, каким ребёнком она выросла. Вундеркинд. Психолог посмотрела на девочку. Ничто в ней не выдавало лжи. — Почему папу никто не любит? Вы мне не ответили, — малышка в очередной раз указала на неудобный вопрос. — Не знаю. Ты мне скажи. Тэкера опустила глаза, её руки задрожали, сжимая рисунок. — Потому что мама не любит? — пробормотала она, сдерживая слёзы. Однажды, когда Пайтор читал дочери на ночь, она спросила его о маме. Какой она была, и почему её с ними нет. Наскоро он придумал для неё историю. Говорил, как они якобы встретились случайно на прогулке, как у них было много общего, как она выглядела, и как она его просто разлюбила и уехала, не сказав ни слова. Анакондраю всегда удавалось уйти от вопроса, но погасить интерес на этот раз он не смог. Девочку не волновали, ни друзья, ни сладости, ни парки. Той морозной ночью она долго не могла уснуть с бодрящей мечтой о полной семье.***
Старое чувство, когда учёный делал записи, опять взяло над ним контроль. Людская кровь отлично его вызывала. Но кто ты, кукловод? И почему ты вернулся? Стены стремительно покрывались кровавым месивом. Серпентин был подобен торнадо, землетрясению. Огромные когти, и острейшие зубы срослись в бешеную мясорубку, не щадящую и мошку на своём пути. Разум затягивала бездонная пучина чернее самой тьмы, укрывая его слоями пустоты и безумия, которые росли и росли с каждой секундой. То, что делало его монстром, из самых тайных углов сознания, подвалов памяти и даже сундуков горькой правды анакондрай выпустил, и надеялся, что сможет позже снова скрыть. Укрыть и навечно забыть. Девушка услышала крик недалеко от кабинета. Её пробирал ужас от одной мысли о том, за дверьми кабинета может находиться чудовище. Где угодно, но не за её дверью! Психолог подошла и заглянула в замочную скважину. Видно было лишь часть коридора, пока он не уходит в поворот. На выстланном плиткой полу, лежала чья-то оторванная рука, застывшая в неестественном изгибе. Она протёрла глаз, помотала головой. Рука также валялась в паре метров. За углом раздался шорох. Девушка в панике бросилась к шкафу и, чуть не надрываясь, стала двигать его к двери. Следом за ним стол и ящики. Невыносимо было представить, что будет, если эта тварь до них доберётся. Раздался тихий стук в дверь, не такой, как стучат, прося позволения войти, а монотонный, медленно отбивающий ритм, глухой. Комнату наполнила тишина с ломящим рассудок бешеным биением сердца. Четвёртый этаж, на окнах решётки, ни воды, ни еды, ни оружия, а единственный выход закрыл самый опасный из ныне живущих преступник в Ниндзяго. — Что случилось? — на лице Тэкеры играл не столько испуг, сколько недоумение. Но психолог, прислонившаяся к баррикаде, лишь шикнула ей, пусть понимая, что анакондрай знает об их присутствии в комнате. Тонкой, зато красивой фанере с ввинченным таким же хлипким замком и блестящей ручке долго не простоять под напором даже пожарного топора, а гора мебели без опоры обвалится, как карточный домик, через остатки которого можно пробраться в миг. Почему он тянет? Она, похожая на ребёнка, который думает, будто одеяло защищает от тьмы, обострённым чутьём давно не ощущала монстра за дверью, однако отойти было сравни самоубийству, по крайней мере, так ей казалось. Спина вспотела и болела в местах прикосновений, когда сверху прорвался шорох, затем правее и ниже. Говорят, некоторые животные имеют невероятно гибкие кости, например, мышь может пролезть в отверстие в два раза меньше неё. К таким животным относятся хорьки, кошки и... змеи. Девочка до переезда почти не знала страха и сейчас была уверенна в нормальности происходящего, пока топор не вылетел из вентиляции. Его удар о противоположную стену заглушил визг. За сорванной решёткой в длинном узком проёме, обитом металлом, преломился угловатым узором красный свет. Он мелькал и прерывался с приближающимся грохотом, ударами, трением. Психолог кинулась доставать из стены рукоять с треугольным лезвием, которая как назло крепко засела в слоях штукатурки. Сделав это, она обернулась: вентиляция была пуста. Вместо облегчения она задохнулась от страха, куда большего, чем от стука и руки вместе взятых. Пайтор П. Чамсворт — серпентин, освободивший Поглотителя, сотрудничавший с Оверлордом, нарушивший более трёх сотен статей Кодекса Запретов, — в одном помещении с ребёнком! Пошатывающимся шагом, она стала подходить с оружием к малышке. Топор чуть ли не прогибался под прессом ладоней и прорезал воздух, когда девушка озиралась. Тэкера инстинктивно беспокоилась, однако её тревога выглядела шуткой. Издевательской жёсткой шуткой. Психологу оставалось меньше полуметра до девочки, и тут, под лучами солнца блестящая пыль внезапно закрутилась в крохотный вихрь, и топор пронёсся в его сторону. Крик, больше похожий на шипение, ударил по ушам, заставляя сердце барабанить быстрее и накачивая его техлофозом от вида гигантского чудовища, показавшего себя от боли. В этот момент психолога осенило, что она ударила его тыльной стороной острия. Она развернула его, и из всех оставшихся сил зарядила в глаз анакондраю. Поток слёз хлынул и тут же застыл на побледневшем лице: серпентин схватил оружие, когда оно почти достигло цели. Когтистые пальцы, легко нажимающие на шею, было последним, что она почувствовала перед потерей сознания. Дочка не находила себе места и путалась в собственных ногах, ей хотелось уйти, спрятаться от кошмара, который вечно преследовал её и без того побитую судьбой семью, но она быстро успокоилась, ведь папа учил, что только глупец сдаётся и ноет, если с первой попытки чего-то не получается. Она была упорным и довольно весёлым ребёнком. Странная, но остро ощутимая неуверенность окутала девочку тонкой дымкой в подозрительной точности с моментом прихода Пайтора, что не помешало ей подойти к нему и обнять, цепляясь за не осквернённый кровью фрагмент плаща, один из немногих. Скоро это пройдёт. Ровно в два часа дня сорок минут у переулка остановился чёрный минивен с открученными номерными знаками, что очень удобно, если вы хотите позже скрыться.***
— Ах, бедный, бедный змеёныш. В огромном беспощадном городе, раненный, ослабевший, никчёмный, в прочем, это к лучшему. Жаль лишь, что слишком поздно объявился, да ещё эта мелкая сука! Он должен был распотрошить её сразу, как только увидел! Но быть может и из этого обстоятельства удастся получить выгоду.
***