Афера
Размазывая по полу алые полосы, потяжелевший от жидкости конец шарфа, невольно следовал за хозяином и постепенно сползал с шеи и плеч. Озлобленный не столько на стукача, сколько на глупого себя, Пайтор ходил по комнате. — Нет, нет, нет, нет, нет. — Анакондрай опять остановился посреди комнаты и вскоре вновь продолжил движение. — Как они узнали, что мы в городе? Вероятность, что Тэкера могла случайно позвонить в полицию, ничтожна. — Нам очень жаль, но… — Тон Ллойда действительно наполняла грусть, хотя взгляд оставался беспристрастным. Серпентина слова зелёного ниндзя совершенно не интересовали. — КТО ИЗ ВАС ЭТО СДЕЛАЛ?! — Он схватил блондина за воротник, поднял его над землёй, казалось, не прилагая никаких усилий. Ллойд ударил его ногой в живот, что заставило Пайтора отпустить его. Несмотря на боль анакондрая в сознательном состоянии даже пытки не смогли бы заставить дать слабину, лишь рядом с дочерью он мог показать какие-либо чувства. Теперь он мог навсегда потерять эту возможность и потому быстро успокоился. Наверняка шок мешал понять настоящую степень безнадёги от случившегося: служители закона забрали у семьи не только имущество, но всю дальнейшую жизнь. — Эй! Поаккуратней со спасителем или тебе больше не нужна помощь? — Отчитал блондин. Серпентин отвернул голову и спросил. — Вы достали то, что я просил? — Да, вещи в багажнике, — уже с меньшей строгостью ответил зелёный ниндзя. — Превосходно. Среди полицейских и других правоохранительных органов ещё остались преследователи. Надеюсь, в этот раз план сорван не будет. Пусть здание Борг Индустрис и полностью принадлежало Сайрусу, тот не поскупился арендовать третьим лицам большинство нижних, как правило, не используемых им этажей, для офисов, магазинов и прочей инфраструктуры. Добравшись туда ниндзя оставили анакондрая одного, отдали один из своих телефонов и уехали докладывать нужным людям о местонахождении Пайтора, которого они по причине более серьёзных дел схватить не могут. Через пару минут наряд уже был на месте. — ПОЙМАЙТЕ МЕНЯ УБЛЮДКИ! — С этим на удивление радостным криком серпентин кидается бежать. Как по команде толпа бросается за ним. Брань, крики, проклятья, призывы смешиваются в рёве толпы, стервенеющей в нераздумчивом гневе. Напролом и плюя на церемонии, Пайтор заставляет людей спотыкаться о прилавки, скамейки и другие предметы, которые он бросает и сваливает на их пути. Через панику и в спешке никто понятия не имеет, что точно, как часы следует плану виновника торжества, что убегая за поворот, следуют в никуда, пока он давно став видимым устремился в противоположную сторону. Толпу легко разделить. Азартное, быстрое, словно пикирование ястреба, счастье, захлестнуло анакондрая ударом в голову, а он не мог понять, почему. Вскоре он вернулся на первый этаж, где к удивлению его снова встретили люди. Почему они тут? Разве он раньше не уводил их? Кажется, их оказалось больше, чем Пайтор рассчитывал. Серпентин хотел было рвануть обратно по лестнице, однако там тупик, и он проскальзывает в лифт — единственный маршрут отступления. Погоня переставала быть весёлой. Кабина, улетая по полосатой начинающим уходить солнцем шахте, размалевала один за другим помещения. Чамсворт кое-как разобрался с телефоном, смог отправить сообщение. «Расписание изменилось. Их слишком много, я разогнал только половину.» «А есть место, куда ты людей не уводил?» «Да!» «Мне понадобится вертолет, и быть может катана. У вас ровно минута и тридцать секунд» «Где мы возьмём его???» Однако ответа не последовало. С третьей попытки люк на крышу поддался, с грохотом столкнувшись с ней. Ветер высот обдал холодом показавшегося сначала по грудь, а затем полностью преступника, что ему пришлось прищурить глаза, затем наклониться вперёд от падения, вихря лопастей, летящей пыли. Команда окликнула его и кинула верёвку, но вместо того чтобы забраться по ней, тот намотал её на руку. Катану Кая он поймал второй. — Ты что это делаешь? — недоумевал Джей. — Думаю, я знаю. Эта модель вертолёта способна выдерживать максимум шестьсот килограмм. Мы все вместе весим около пяти ста пятидесяти, Пайтор с хвостом — чуть больше ста, — ответил Зейн. — Стой! Ты хочешь сказать, что он утащит нас ВНИАААА!!! Убедившись в прочности хватки волокна, не дожидаясь окончания слов, анакондрай бросается вниз. И опять визг, крики, звуки хаоса, разрухи к чертям сносят рутину улиц. Один толчок и инерция затягивает вдаль, по кругу, где сверху стёкла бьют лопасти и выбрасывают мебель из офисов. Хруст с треском рвущегося каната ослепляют испугом взор Пайтора в приближении к рекламному тканевому плакату. Будто молния сквозь раскачивания меч рассекает матрию, замедляя падение к поджидающим с пистолетами полицейским. Одна, две, пять, четыре пули сверкают и исчезают в небесном куполе, откуда их встречает метровое острие, со всей силы впиваясь в землю прямо у ног. Земля, небо, здания, люди смешиваются в пёструю спираль, пока серпентин обматывает себя одной из гигантских лент. Импульс и мозаика осколков украшает комнату в серебристые и красные тона. Еле касаясь пола, толком не очнувшись анакондрай уносится по лестнице на смотровую площадку. В ту же минуту сообщение. «15 секунд. На машине под смотровой площадкой. Люк открыть, матрасы под ним друг на друга» Перемахнув через перила, он на мгновенье замер и уцепился за них в несогласии с инерцией. Круг в бездонном рве с шипами домов будто открыл в ожидании пасть венериной мухоловки, а позади горел лесной пожар, обрывающий звуки отчаянья деревьев. Это длилось меньше секунды перед тем, как он обернулся, накрыл людей снисходительной улыбкой и откинулся в руки гравитации. Хотя Пайтор в тот момент закрыл глаза, он прочувствовал пробирающую прохладу, словно душа, противясь направлению тела, безнадёжно хваталась за поручень, покидая его, но привязанность невольно затягивает её следом. Что удивительно, ему удалось учуять в безумии ситуации нотки ностальгии. Разум, сознание, понимание происходящего в принципе остались там же, где и ранее мирные жители, на смену вихри принесли быстроту свободного падения и ощущение невозможности отсутствия поверхности под ногами или хвостом. Как тряска камеры у бегущего человека, так же земля стремительно приближалась. Едва дистанция сократилась до пары метров, как нечто чёрное, размытое возникло на его пути, и поток воздуха заменила тонкая резина. Знакомые лица потеряли обычную злость, казалось, они смотрели не на самого опасного преступника в Ниндзяго, а на поехавшего крышей, безбашенного дальнего родственника. Анакондрай тут же вернул самообладание, когда же руль очутился в руках, вернув катану владельцу, серпентин впечатал педаль в пол навстречу финальному манёвру. Выезд из города толком не охранялся, ведь на ближайшие десятки миль поселения отсутствовали, кроме того до сегодняшнего дня в Ниндзяго царил мир без учёта многократных похищений. Пайтор посмотрел на себя в зеркало, приказал открыть окно и окинул взглядом салон. Почему-то ему казалось, что машина едет бесконечно медленно. Как же ему внезапно надоели эти тупые ниндзя, их нелепые физиономии, хотелось распахнуть дверь и стереть об гравий. Мимолётное представление как ломаются кости, разбиваются нос и подбородок, вытекают глаза, обрываются зовы о помощи позабавило извращённое сознание, однако он тут же отругал себя за такие помыслы.«Скорей бы это кончилось.»
Наконец анакондрай заметил преследователей, и действие стало бодрее. Стараясь отшвырнуть предположения, что будет, если хоть какая-нибудь мелочь испортит задуманное и, убедившись, что минивен пока не нагнали, он скомандован. — Наклониться влево и держать канат!!! Бросок, лязг металла о металл, когда крюк уцепился столб на повороте, боль от сжатия и трения верёвки о ладони. Чамсворт думал, что тянет сильнее всех, но он был удивлён, тем, что увидел: у мастеров стихий хватка была так же сильна, словно проблема с преследованием не просто также касалась их, а имела одинаковую с серпентином тяжесть. Был поступок искренним или нет, наверняка, и сами ниндзя не знали. В любом случае, пусть Пайтор внешне остался равнодушным, его это тронуло. Фонарь стоял так крепко, что лишь, когда транспорт был на грани переворота, опрокинулся на пути врагов. Менее чем за минуту машина уменьшилась до точки. Вышедший комиссар хлопнул дверью с силой, от которой она чудом не отвалилась, кулаки его были стиснуты так, что, если бы кости от их давления могли сломаться, это бы точно произошло. — Когда-нибудь я эту тварь прикончу! — прошипел он с пеной у рта.