Прошлое настигает
Он принюхался ещё раз, надеялся, что ему показалось, но нет. Запах исходил со стороны леса. Он был меньше «Лабиринта Хироши», однако такой же неизведанный и гнетущий. Лёгкий прохладный ветерок нежно подтолкнул анакондрая в спину, а листья словно шептали и раздвигались перед ним. — Ты что-то заметил? — Спросил Коул, переводя взгляд от места, куда смотрит Пайтор, на него самого. Тот лишь молча указал в темноту и сию секунду убрал руку, стоял, сжимая кулаки и зажмурив глаза.«Нет! Не дождёшься…»
С уверенностью и яростью он направился к краю дороги. С каждым сантиметром хвоста, скользящего по траве, чувство безопасности растворялось. Серпентин ощущал, откуда доносился запах, шёл в его сторону, но сильнее он не становился, отдаляясь и маня следом. Никогда Пайтор не думал, что вернётся в кошмар добровольно, что деревья позади будут запутывать ветви, что опустошённость будет сильнее страха. Казалось, он вот-вот упадёт, сдастся. Хотя он шёл медленно, ниндзя отставали от него, словно нечто хочет пропустить только анакондрая. Дух начал веять сильнее, и это заставило Пайтора двигаться быстрее. Скоро он напоминал убегающую дикую кошку, царапал руки ломал сучья, отталкивался он всего, до чего доставал. Чем дальше, тем больше сломанных деревьев, помятой травы, содранной коры, дыр в кроне. Он не мог остановиться, смрад душил его, но придавал сил. Пустырь. Обрыв. Серпентина внезапно выбросило на землю, и тот кубарем, ударяясь, покатился вперёд, чуть не упав вниз. Зейн помог ему подняться. Мастер льда подоспел первым, ведь не мог получить занозу или царапину. Остальные появились потом. — И что? Тут ничего нет. — Джей чувствовал вонь, как от лекарств, находил странным её присутствие в лесу, однако, на первый взгляд ничего не происходило. Команда понимала, что бот был здесь, только куда он делся? Будто, обрыв остался от земли, поглотившей его, что было ближе к правде, чем они думали. Пайтор посмотрел в бездну. На грани зрения, среди однотипных выступов, укрывшись во тьме и тумане цвета сигаретного дыма, висело нечто, напоминающее огромный бетонный козырёк. Другой край расщелины располагался слишком далеко, чтобы перебраться туда. Вывод один — спуститься вниз. Анакондрай прекрасно понимал, как мала вероятность удачно приземлиться. Раньше прыжки с высоты не составляли проблему, но будь он и сейчас преступником, не рискнул бы. С фальшивой лаской смятение накрыло скисшим от сырости покрывалом плечи змея. Он резко обернулся к мастерам стихий, надежда показалась вновь. Не хуже отца он умел командовать и манипулировать, как и зависеть от прошлого, потому сначала он просто встал рядом с ниндзя, остерегаясь попросить помощи, а не поставить бывших врагов перед фактом. Рассматривались варианты призвать драконов, однако те не смогли бы развернуться в расщелине, использовать летуджитцу, однако оно может лишь поднимать вверх, применить силу стихий, но в стенах оказалось много вкраплений мистикамня, блокирующего её и способности призраков, коим Коул к сожалению уже не являлся. Глаза Пайтора стали рыбьими по выражению, часть его сдалась и второпях увлекала за собой остальные. Хотелось лечь на чёрный ковролин травы и больше не вставать. Тут случилось то, чего он ждал меньше всего. Кай знал, все они ошибались, тогда и он больше всех. Может, мастер огня временами вёл себя безответственно, самовлюблённо, слишком вспыльчиво, но он признавал ошибки, стремился стать лучше. Юноша хотел положить руку анакондраю на плечо или иным способом привлечь внимание, когда понял, его уже заметили. В душе он радовался, что не придётся прикасаться к анакондраю, тут же осудив себя за это. Ниндзя секунду простоял растеряно, пока его сердце не раскололось жалостью, а разум словно ослепил прожектор. В первый раз он видел во взгляде столько усталости, боли. Впервые увидел Пайтора таким беззлобным и искренне грустным. Он сосчитал мысленно до трёх, затем сказал: — Если ты думаешь, что ниндзя всегда знают, как поступить и находят чему угодно решение в мгновение ока, то ты ошибаешься. На самом деле мы частенько думаем сдаться и понятия не имеем, что делать, однако под носом всегда находится маленькая лазейка, и стоит её увидеть — победа обеспечена. Я не поверю, что тебе стало всё равно, «триста пятьдесят пять раз» пытаться нас убить и захватить мир, а потом ныть при первой же провальной попытке, когда надо кого-то спасти! Добро пожаловать в будни великих героев. Если ты — главный виновник торжества — уйдёшь, можно ли надеяться на нас? — Шатен волновался, не прозвучали ли его слова слишком грубо. Пайтор смотрел на него ошарашенно, словно Кай занимался чем-нибудь запрещённым. Было очень неловко и со стороны забавно. На анакондрая лишь слегка повлияли его слова, тогда сию секунду Чамсворту прилетела в голову идея. Если он поймает этого учёного, сможет сдать под суд, обязательно последует награда, ведь наверняка он держал в добавок, незаконный бизнес или был серийным убийцей, а может и больше. Это отличная возможность заткнуть комиссара и получить хотя бы приемлемую репутацию, при которой каждый первый не будет презирать серпентина, а главное, не сообщит Тэкере какой её отец подонок! Правда, чтобы план сработал, придётся сделать всё, чтобы об участии ниндзя в истории не было и слова, но это мелочь. Кому какое дело, спасут они Ниндзяго тысячу раз или тысячу один? Пайтор опять подошёл к обрыву, ничего нового внизу не появилось. Лепестки увядающей сакуры медленно осыпались в чрево земли, травинки наклонялись в его сторону, будто водоворот тянул их. Пара комьев сухой земли откололись от выступа и исчезли в дымке. Следом приблизилась команда. Джей взглянул за край и внимательно осмотрел стены на наличие выступов, когда от увиденного усомнился в здравости рассудка. На серо-чёрной поверхности был выдолблен круглый символ, внутри которого размещалось нечто, напоминающее расстановкой и манерой изображения фигур знак одного из противников ниндзя, и анакондрай также знал его. Юноша указал на символ остальным. Щит решительности дал крохотную трещину. Пайтор сейчас же заставил его срастись. Он покончит с этим ужасом! Тихий, скальпельно острый треск и белая вспышка заставили окружение растаять и покрыться чёрным раскалённым воском, заставляющим душу сжаться до точки в теле. Тому, кому внизу надоело ждать, если единственное, что держит гостей за порогом — земля, пришло время разрушить её. И вдруг падение остановилось. Зейн, Кай, Джей, Ллойд, Коул, Пайтор замыкал живую цепь, уцепившись хвостом за ветвь дерева. Ву, Мисако и Ния остались за пределами обрыва. Зейн думал начать забираться обратно по хребтам братьев, когда заметил, что он довольно близко к выступу, меньше десяти метров. Являясь титановым ниндроидом, он точно выживет. Белый ниндзя попросил Кая отпустить его. Хотя искусственное тело не могло ощущать боль, но могло её имитировать, чтобы дать понять об опасности серьёзных поломок. Оправишь от удара о бетон, Зейн встал и подал сигнал красному ниндзя, что поймает его. После него смогли спуститься другие: первый ловит второго, они вдвоём третьего и так далее, но троица из старших и единственной девушки в команде осталась. Как только все оказались на козырьке, их ослепил яркий белый свет от надписи над воротами под обрывом:«Добро пожаловать домой!»
Ворота с ревущим нетерпеливым скрипом открылись с высокой скоростью. Двигаться было некуда, а если победить врага, то можно будет получить его технику и выбраться обратно. По прохождению внутрь они, конечно, захлопнулись. Узкое помещениеосветили лампы, демонстрируя знакомые больничного вида коридоры, напоминающие кошмарный сон о бесконечном лабиринте. Их можно было бы перепутать, встреться на протяжении пути хоть что-то, кроме голых стен и напольной плитки. Плюнув на страх, серпентин пошёл первым. Туннели были настолько длинными, что он не знал, сколько времени они шли, пока не наткнулись на первый поворот. За углом тянулась та же пустота, куда Пайтор спокойно двинулся. Издав хлюпающий звук, перед ним на середине пути разбилась о пол чёрная капля, чьи останки растеклись между плит. Чамсворт поднял голову. На потолке, будто выведенная трясущимися толстыми грубыми пальцами, красовалась фраза, которую часто произносил Гармадон, когда был жив:«Прошлое Настигает».
Пайтор знал, учёный хочет что-то от него, пытается сломать, однако анакондрай от такого жалкого фокуса даже усмехнулся, чего нельзя было сказать о его спутниках. Подловив волну, Ллойд улыбнулся уголком рта, но скорее от нервов. Ему было непривычно, потому что, когда они в предыдущий раз сотрудничали с Чамсвортом, он проявлял лишь презрение к общему врагу, отвлечённое от одновременных тревоги, ехидности, а главное — безумия. Ещё больше его напрягал факт того, что ни друзья, ни родственники не в курсе о новом злодее, а Пайтор — одно существо во всей Ниндзяго, которое знает больше — боится его. Чёрт побери, Пайтор П. Чамсворт кого-то боится! У зелёного ниндзя вспотели ладони, и он прикусил губу, но оставался спокоен. Ещё один поворот. Никаких надписей, но всё: стены, пол, потолок забрызганы тёмной противной субстанцией. Чернеющая ткань появившейся мягкой обивки говорила о том, что брызги появились недавно. Кисло-горький, густой, резкий и разъедающий нос как кислота смрад. Казалось, если приблизиться к его источнику, он сдерёт и расплавит лицо. Так пахнёт чистое Зло. Местами смесь была настолько тягучей, что образовывала сталактиты, а в глубине помещения и колонну. Зейн провёл двумя пальцами по одной из луж и просканировал содержание сгустков. Получив результат, он, припав к стене, как умалишённый и стал стирать об неё эту дрянь. Тёмную материю…***
— Пап, пап? — Тэкера, не получив ответа, спрыгнула с кровати. Послышался звук уходящих босых ножек. Пайтор уже было надеялся, что опасность миновала, и зарылся с тихим шорохом в объятья тёплого мягкого одеяла, как ощутил, что его утягивают с постели за хвост. Усилия девочки были напрасны, ноги скользили по полу, она меняла позу, хваталась по-другому, а анакодрай совершенно не желал двигаться. — Не тяни, надорвёшься, — сон, вряд ли вернулся бы, но разнести его остатки разговорами он не хотел. Она рухнула на пол, бросив глупую затею. — Я знала, что ты не спишь, — в голосе слышались радость и бодрость. — Нет, я ещё сплю. — А когда проснёшься? — Ни-ког-да, — он придвинулся к стене. — Пап, ну давай, доброе утро! — Она потащила со змея одеяло, а за ним и простыню и всё, что можно в принципе стянуть с кровати. Пока спальное место не было окончательно разорено, Пайтор решил сдаться. Он приподнялся на локтях, думая о том, обязанность ли это каждого родителя — просыпаться вместе с детьми, и пришёл к выводу, что да. Тэкера залезла к отцу и легла сверху, будто обнимая всем телом. Как можно из раздражающего фактора в секунду стать очаровашкой? — Ты же сам сказал: «Пойдём, как встанем», — повернув голову, и опершись на одну щёку, девочка надула губы, и речь приобрела соответствующий «акцент». — «Пойдем, когда встанем», — означает, что встать должны мы оба, — произнёс он с печальной улыбкой. В свете позднего солнечного утра, сугробы казались свежеиспечённым суфле. Снежинки блестели в лучах и спокойно опускались в медленном вальсе вниз без погони ветра. Никогда бы серпентин не догадался, что будет есть на завтрак тосты с плавленым сыром и жареной вырезкой, попутно настраивая кофеварку. «Дрянь для нищего сброда! Жалкие человеческие отбросы!», — так мог выразиться его отец. «И ошибся бы!», — размышлял Пайтор, который с удовольствием бы взглянул на выражение лица этого идиота, увидевшего нынешний мир и порядки. Тэкера опять настаивала на заварке чёрного кофе, потому что она уже взрослая, настал следующий раз и вообще, у неё ведь самый лучший папа в Ниндзяго, а он в свою очередь сделал вновь с молоком. Откуда у неё в три года мысли о взрослости? Ха-Ха. Малышка нахмурилась, глядя в чашку, где кружилась пена. Огромная рука осторожно погладила её по голове. Пайтор хвостом развернул стул и сел напротив. Подняв обиженные глаза, его дочь улыбнулась — у анакондрая тоже кофе с молоком. Поднеся к лицу кружку, он подмигнул. После завтрака они немного поиграли на улице и отец опять ушёл. Следующим вечером, приближаясь к дому он обнаружил рухнувший пустой корабль.***
Лабиринт из комнат и коридоров тянулся всё дальше. Чистота чередовалась с грязью. Иногда попадались на пути груды песка, камни, сухие ветки, куски земли и… кости? Да, это были они, и к ужасу анакондрая каждый понимал, чьи они. Пайтор старался не смотреть вниз, однако он не мог укрыться от запаха, подняв голову. От одного вида прокисшей колбасы серпентина выворачивало, он падал, дрожа в приступе сильнейшей тошноты, а глаза наполнялись жгучими слезами. Он не хотел, не мог в любом виде ощущать запах гнилого мяса. Этот дурман был хуже угарного газа, у него словно из лент заражённого воздуха появлялись части лица, конечности, кожа сменяющие друг друга. Они беззвучно кричали, звали на помощь и хватались. Старая травма, как и клаустрофобия. Пайтор всегда просил Тэкеру выкинуть продукт в таких случаях. Запах усиливался, когда анакондрай сорвался и побежал вперёд, задержав дыхание. Ниндзя не успевали за ним, вскоре он слышал лишь их крики, просившие, чтобы он замедлил ход, подождал.«Стой! Нужно держаться вместе! Почему ты убегаешь? Здесь всё против тебя»
Но змей был глух к их словам, проиграл битву. Он бежал один в кромешной тьме, потерявший всякие ориентиры, пока не врезался в стену…***
— Один человек сказал, что может победить кого угодно, при этом даже не видеть противника. Возможно, мне стоило даже оставить его в живых. Впрочем, я ни о чём не жалею. А посмотрите, кто явился! Как я рад, что смог показать тебе верный путь. Ещё чуть-чуть до заслуженной награды…***
Пайтор открыл глаза. По ним ударил яркий белый свет. Гул люминесцентных ламп слился с биением сердца, делая обстановку ещё более давящей. Во рту стоял привкус соли и железа, от которых хотелось пить. Покрасневшая после удара о бетон часть морды болела, и анакондрай приложил к ней тыльную часть запястья, обычно холодную. На руках красовались наручники. Тёмные цепи уходили в стену, выдвигаясь лишь на полметра от неё. Подняв взгляд, Чамсворт увидел, что освещен от огромного длинного помещения только тот кусок, где находился он, дальше — сгущалась темнота. Левая стена была усыпана кнопками, рычагами и датчиками, которые дразнили его крохотными частыми вспышками, меняющимися цифрами. Анакондрай мог легко дотянуться до них хвостом, но не двигался с места, чувствовал, что на него смотрят. Монотонный стук ботинок приближался к пленнику. Появилась мужская фигура. Тёмный свитер и белый халат, похожий на врачебный, и на сей раз чёрные строгие брюки с такой же обувью. Дегтевого цвета волосы чуть не доходящие до плеч делали его и без того узкое лицо ещё длиннее…