Меньше, чем братья

Год спустя... Ну вот и что за дурацкая манера спать без одеяла? Нет, может, на горе Луаньцзан всегда было жарко, или, может, одеял там никогда не было, но в Юньмэне-то осенью все наоборот - жары как бы нет, а одеяла как раз есть! Каждую ночь одно и то же! Глава Цзян пристально рассматривает лежащее в его постели тело. Оно расслабленно дремлет на животе, обхватив подушку руками и разметав по ней же длинные волосы, узкая спина с едва заметным шрамом мерно вздымается в такт тихому дыханию, тонкая талия плавно переходит в стройные бедра, правая нога согнута в колене, а белые ягодицы... Тьфу ты про́пасть! Спальные рубашки и штаны, конечно же, придуманы для некрасивых. А одеяла тогда для каких? Вздохнув, Цзян Чэн снимает с себя домашнюю накидку и ловким движением подныривает под спящего, укладывая того себе на грудь. Интересно, он когда-нибудь заведет в своих покоях более широкую кровать? С другой стороны, а зачем? Сейчас-то спать в обнимку - суровая необходимость, а вовсе не телячьи нежности и прочее слюнтяйство, еще чего! В общем, ему и так хорошо, а Вэй Усяню и подавно, он таких пустяков не замечает в принципе, это вам не новые столы и козлы в его мастерские, взамен в очередной раз убитых старых. От мягких волос тянет слабым запах гари. Ну да, что-то там у него сегодня случилось... - А-Чэн, это ты? - сонный голос еле слышен. - Нет, не я, это твой Призрачный генерал решил поспать в нашей кровати для разнообразия! Что там у тебя опять стряслось? - сварливо отвечает Цзян Чэн. - С чего ты решил, что что-то стряслось? - лохматая голова слегка приподнимается. - Так, давай посмотрим. От тебя пахнет дымом, на плече ожог, хлопок был слышен аж на причале, ну и мне пришли и доложили. Действительно, с чего бы я это решил? - Ну, там расчет был немного неверный, ничего особенного. Отрицательный результат тоже результат, теперь так делать не буду. Чего ты злишься? - Да не злюсь я! Просто... - Цзян Чэн держит паузу, момент явно неподходящий, но уже всё равно, - Просто через неделю Большой Совет кланов в Гусу, ты помнишь? - Ага, помню, удачи, - равнодушно зевает Вэй Усянь, укладываясь обратно. - Когда вернешься? - Я бы хотел, чтобы ты меня сопровождал. - Прости? - Ты всё слышал. Теперь голова поднимается с груди Цзян Чэна по-настоящему. И не только голова. Вэй Усянь сбрасывает обнимающие его руки и садится сверху, обхватив острыми коленями чужой могучий торс. Сведенные брови и сузившиеся серые глаза не предвещают собеседнику ничего хорошего. - Напоминаю, что еще год назад, после всего, что мы узнали о Цзинь Гуанъяо и о его роли в моей судьбе, а также после расправы над ним, я вполне официально сказал практически на этом самом месте, что больше не хочу иметь дело ни с какими прославленными заклинателями и их великими кланами. И к клану Гусу Лань под руководством его лучшего дружка это относится едва ли не в первую очередь. Какое из этих слов тебе непонятно теперь? - Послушай, но ты же не можешь просидеть всю жизнь в Пристани Лотоса и своих мастерских... Вэй Усянь бесшумно соскальзывает с кровати, подбирает с пола ханьфу и, накинув его на голое тело, идет к выходу. И уже у самых дверей говорит, не оборачиваясь: - Да, да, я помню, то же самое ты говорил мне про гору Луаньзцан. И оказался прав. Спокойной ночи. Двери открываются и закрываются сами собой. Цзян Чэн откидывает голову на подушку и некоторое время задумчиво рассматривает потолок. Да уж, поговорили просто отлично! Можно подумать, он сам мечтает иметь побольше дел с заклинателями Гусу, особенно, с одним из них, пусть он хоть три раза теперь Верховный! Но что поделать, если нужными книгами, редкими артефактами и секретными техниками раскрытия духовных сил владеют только они? Просто покорно смотреть, как ты не можешь использовать для полета меч, как долго заживают твои травмы, как ты простужается и, хотя об этом еще рано судить, но ведь и бегу времени ты, наверное, подвластен по-другому? Да Цзян Чэн только от одной этой мысли приходит в ужас, а ведь ничего серьезного еще не началось! Но когда начнётся, будет совсем поздно. Это Цзян Чэн не сам сочинил, за эту информацию он заплатил огромную кучу денег, а ты думал знаменитый Сяо Шэнь приезжал в Пристань Лотоса рыбу ловить? Ну да, да, ты ничего об этом не думал, ты просто спал, оглушенный специальным отваром, пока он осматривал тебя и рисовал нужные схемы. Так вот - дела наши очень плохи. Еле дышит не только твоё золотое ядро, меридианы тоже забиты и почти не работают. Сяо Шэнь сказал - ты как будто разрушаешь их сам, а самоубийц он не лечит. И не нужно угрожать Цзыдянем, глава Цзян, не лечит, нет, не лечит! Вот, что он сказал. Да и вообще за эти деньги еще много чего наговорил и даже вон почти целый трактат накатал, который я и хочу показать в Гусу. Но одного трактата мало, мне нужно показать и тебя. Отвар еще есть. А вот другого выхода у нас с тобой нет. Но сказать все это честно Цзян Чэн не может, он уже как-то попробовал, и Вэй Усянь отсутствовал в Пристани Лотоса целых три дня. И потом даже под постельными пытками не признался, где провёл все это время. Так это он еще не знает про снотворное! И сейчас... Вдруг он не в свою комнату пошёл? Когда он расстроен, ожидать от него можно чего угодно. Надо сходить и проверить. Нет, к счастью, на этот раз всё в порядке. Спит в своей постели, без одеяла, но прямо в верхнем ханьфу. Свернувшись почти в клубок, руки обхватывают живот, колени подтянуты туда же. Цзян Чэну ужасно охота что-нибудь предпринять, то ли лечь рядом, то ли отнести его обратно, но он только снова вздыхает и опускается на пол около изголовья. Можно просто посидеть тут и подумать. Хотя о чем тут думать-то? Другого шанса может и не быть. Ханьгуан-цзюнь не откажет ему, это Цзян Чэн знает точно. Отказать им обоим может только сам Вэй Усянь, но ведь двум людям отказать труднее, чем одному? Тем более, что отказывать Цзян Чэну у него по жизни в крови, а вот отказы Лань Чжаню давались куда труднее, это Цзян Чэн еще по Нечистой Юдоли помнит. И да, память у него всегда была отличной! Закинутая в угол после разговора с Ванцзи флейта до сих пор стоит перед глазами. Грозное духовное оружие чуть не плакало от обиды, и это чувствовал даже Цзян Чэн. Но Вэй Усянь, злой и взьерошенный, просто лег тогда спать. Вот прямо как сейчас. За пару дней до отъезда Цзян Чэн окончательно понимает, что мирным путём ситуацию урегулировать уже не получится. Вэй Усянь, судя по всему, решил просто тупо дождаться его отъезда, и поэтому не приходит ни на обеды, ни в спальню, ни вообще куда бы то ни было. Благо, мастерские его огромны и проторчать там при желании можно годы. Что ж, со своей стороны, он, Цзян Чэн, как твой... пусть будет брат, тоже сделал всё, что мог. Ну а теперь в это дело пора вступить и главе твоего Ордена, прости. - Вызовите ко мне Вэй Усяня! - Но господин Вэй просил не беспокоить его во время работы... - А давно ли господин Вэй стал тут главным? Я этот светлый момент как-то пропустил. Отвечай! - Г... глава Цзян, я просто... просто... А если он откажется приходить? - А если он откажется приходить, то ваша задача его привести! Бледные от дурных предчувствий адепты исчезают за дверью, и не успевает догореть треть ароматной палочки, как в комнату входит слегка перемазанный сажей и окружённый странными запахами Вэй Усянь. - Вызывали, господин Цзян? - Через два дня мы отбываем в Облачные Глубины. Завершай свои дела и собирайся! - холодно сообщает Цзян Чэн, не отрывая взгляда от разложенных на столе свитков.. - То есть, это приказ? - в тоне Вэй Усяня чувствуется едва заметная насмешка. - Совершенно верно, это приказ. Рад слышать, что ты еще помнишь это слово. - А позвольте уточнить... - Уточнять нужно было раньше. А теперь у меня и так слишком много дел. Когда Цзян Чэн наконец-то поднимает голову, комната уже пуста. Какая поразительная способность тихо закрывать за собой двери после ссоры, вот ему, Цзян Чэну, сроду этого не удавалось. Но сама ссора, конечно, никуда от этого не делась, обедать и ночевать он снова не придёт. Вся надежда только на совместный полёт на мече, а в том, что Вэй Усянь выполнит приказ и отправится с ним в Гусу, Цзян Чэн не сомневается. И все же ему тяжело и неуютно. Ведь это всего лишь третья серьезная ссора за год. Вторая была как раз по поводу слабого ядра, а первая полыхнула, когда Цзян Чэн после очень бездарной и ленивой тренировки разозлился и так сильно оттолкнул с дороги Цзинь Лина, что тот немножко слетел с лестницы. Вэй Усянь тогда не на шутку взбесился, и Цзян Чэн три дня пытался оправдаться, глядя в разъяренные серые глаза, что - подумаешь! Матушка их после такого вон как Цзыдянем охаживала, и ничего! В общем, всё кое-как уладилось, но Цзян Чэн больше себе такого не позволял, если честно. И вот теперь это. Самое неприятное, что Цзян Чэн уверен, если бы ехать надо было, например, в Цинхэ, скандал был бы намного меньше. Если бы вообще был. Тут всё дело именно в Гусу и в том, кто там живёт. Вэй Усянь не хочет встречаться со своим прошлым. А значит, такое уж это прошлое, готовое в любой момент стать настоящим. Ему страшно. А уж как страшно самому Цзян Чэну, это ж никакими словами не передать. Но только на свете есть вещи и пострашнее, он и так долго медлил. А если выяснится, что слишком долго, то тогда... Цзян Чэн упрямо встряхивает головой. Он не хочет об этом думать! Не хочет и не станет! А страх... Что с него толку, если все равно на свете есть лишь один человек, которого он может посвятить в это дело. И да, этот человек ему не друг, не приятель, и вообще хотел его убить. Хотел, хотел, и сейчас, наверное, хочет. Но так уж вышло, что довериться он может только ему одному.